И татары вдарили. Оба их запасных полка, двинувшись вперед шагом, почти сразу перешли на рысь, а чуть погодя, опустив копья, пустили коней вскачь. Три же клина рязанской конницы хоть и пробили два татарских передовых полка, но не смяли их, не обратили в бегство так, чтобы они смешали строй полков, стоящих позади, как надеялись Ратьша с Евпатием. Хорошо, что Коловрат вовремя оценил угрозу и дал сигнал клиньям уменьшить напор. Русская панцирная конница замедлила ход так, что часть отступающих татар опередила затупившиеся, расстроенные острия клиньев, и потому удар наступающих запасных татарских полков был основательно смягчен, пришедшись на своих же соратников.
А Евпатий уже трубил в рог, призывая все свои силы слиться в единое войско. Сделать это было не так просто – часть татар, что отступали меж клиньями, воодушевились при виде пришедшей к ним помощи и попытались перейти в наступление. Не вышло. Пусть и с трудом, но Рязанцы перемололи их и слились в единое целое. При этом, правда, полностью потеряв всякое подобие строя. Увидев это, наступающие татары усилили напор, начали обтекать русских справа и слева, грозя зайти в тыл и полностью окружить. Этому пытались воспрепятствовать легкоконные Рязанцы, ушедшие на крылья войска и открывшие стрельбу почти в упор по рвущимся вперед татарам. Те, вроде, поумерили пыл, но теперь уже русские начали подаваться назад. Пятились. Яростно отбиваясь при этом, но пятились – сказывалось численное преимущество врагов.
Ратислав, бьющийся с татарами в первых рядах, увидел, что Коловрат, сражающийся пообочь, сделал знак одному из своих ближников заменить его, а сам попятил коня, уходя во второй ряд, а потом и дальше в глубь строя.
- Ратьша, сюда! – крикнул он оттуда.
Ратислав мотнул головой Прозору, оказавшемуся в этой сутолоке позади него: замени, мол. Прозор кивнул и погнал коня вперед, закрывая собой и своим конем воеводу степной стражи от наседающих татар. Ратьша пробился сквозь тесноту всадников к Коловрату. Тот, нагнувшись поближе к побратиму, крикнул:
- Не сдюжим! Уходить надо! Отрываться!
- Как?! И куда?! – перекрикивая шум сражения, спросил Ратислав.
- Ты приметил, что позади менее чем в версте приток впадает в Оку?! Широкий!
Что-то такое Ратьша помнил. Кивнул.
- Вот туда и надо гнать коней! А там с божьей помощью оторвемся, затеряемся в чаще. Куда татары не полезут.
- Сумеем ли оторваться!?
- Все – нет! Часть наших останется татар сдерживать! Ну, ты такое, небось, видел!
И видел, и сам прибегал к такому пару раз. Те, кто оставался почти всегда гибли, или бывали пленены. Ратислав невольно передернул плечами. Но деваться некуда. По-другому погибнут все. Коловрат, тем временем отстал от передней линии, где кипел бой, еще саженей на пять шесть и взмахнул прапором, взятым у сигнальщика, который неотступно следовал за своим воеводой. Покачав им из стороны в сторону, привлекая внимание, он уже сильно, с большим наклоном махнул им вправо и влево, показывая разделительную линию для воинов, к которым он обращался. Потом качнул прапором спереди-назад, но не сильно. Этот сигнал тоже был всем понятен, но исполнять его воины не спешили: как, бросить своих, дерущихся в первых рядах на верную смерть!? Евпатий понял, что без его личного примера воины приказа не послушают, а раз так…
- Давай за мной! – крикнул он Ратиславу и, продолжая покачивать прапором спереди-назад, начал продираться в задние ряды своего войска.
Ратьша двинулся следом. За ним потянулись оба меченоши и Гунчак, таща за повод лошадь Светланы вместе с всадницей, которую в рубку так и не пустили.
