Джи уехала вслед за Хулагчи с князем Глебом, как только кибитку миновал хвост их отряда. Как обычно – верхом на своей пятнистой некрупной кобылице. А немного времени спустя, в путь тронулся и обоз.
До Коломны они добрались к полудню следующего дня. Здесь уже раскинулся войсковой стан – видимо Бату после тяжелой битвы решил дать воинам отдых. Обоз остановился на мысу, у места впадения Москва-реки в Оку. Место это было почти ровным и лишено деревьев – удобно, чтобы поставить повозки. Немного выше по течению Москва-реки виднелись развалины сгоревшего монастыря. Олег помнил его, не помнил только, как он назывался. Вдалеке еще выше по течению можно было разглядеть, дымящие руины Коломны.
Почти сразу в кибитке появился Глеб Владимирович. Поздоровавшись с Олегом, он приказал Абике приготовить обед. Собственно, тот уже был на подходе, потому ждать дяде долго не пришлось. За обедом почти не говорили, а после, когда служанка начала убирать посуду, Глеб Владимирович предложил:
- Не желаешь прогуляться, племянник? На лошадке прокатиться, косточки размять? Засиделся уж тут, небось?
- Неужто такое возможно? – удивился Олег. – Я же не дал слова батыеву брату?
- Ничего, он разрешил. По моей просьбе. Но с охраной, конечно, раз уж ты упрямишься в даче слова.
- С охраной, так с охраной. А то уж и впрямь мочи нет бока в юрте отлеживать.
- А со здоровьем у тебя как? – в голосе дядюшки послышалась непритворная забота. – Эх, китаянки сегодня у тебя не видать. Ее бы, на всякий случай, спросить про то.
- Хорошо со здоровьем все, - усмехнулся Олег. – Не переживай.
- Тогда одевайся. Коняку я тебе уже привел. Хороший жеребец. С бою взят уже здесь – в Рязанской земле. Может даже с великокняжьих конюшен. Хороших коников, помнится, в мое время в них выращивали. Не для боя жеребчик, конечно, - для похода, но под седлом – хорош!
- Спасибо, дядя, - вполне искренне поблагодарил Олег.
Быстро облачились в верхнюю одежду, вышли на улицу. Снаружи царила уже ставшая привычной суета, людской гомон, рев скотины, какой-то стук. Нос пощипывало от дыма многочисленных костров и запаха навоза. Воины, охранявшие Олега, увидев выходящих из кибитки русских князей, вскочили на уже оседланных коней. Похоже, дядюшка их успел заранее предупредить о предстоящей прогулке. С Глебом Владимировичем тоже прибыли два всадника. По виду из половцев. Один из них подвел князьям под уздцы двух коней. Один был дядюшкин – его Олег уже успел запомнить. Второй жеребец, должно быть, предназначался ему – Олегу. И впрямь хороший конь: гнедой, высокий, с длинной стройной шеей, точеными ногами, играющими под шкурой мышцами. Богатые сбруя и седло.
Олег подошел к жеребцу, взял у воина из рук узду. Конь раздул ноздри, почуяв незнакомого человека. Переяславский князь успокаивающе похлопал его по шее, не касаясь ногой стремени, вскочил в седло. Получилось, хоть и пришлось напрячься больше обычного – не совсем еще, видать, поправился-то. Разобрал поводья, огляделся. Воины из охранного десятка окружили их с дядей, тоже уже севшим в седло, полукольцом, но держались не близко – саженях в десяти. Двое людей Глеба Владимировича, вскочив в седла, встали по бокам.
- Едем? – улыбнулся дядюшка.
- Едем, - не удержавшись от ответной улыбки, отозвался Олег.
Тронулись шагом, держа путь вверх по течению Москва-реки. День выдался безветренным, солнечным и морозным, но не слишком – чуть пощипывал щеки. Кованые копыта коней стучали по грязному речному льду. Совсем скоро стали попадаться следы недавней битвы, о которой рассказывала второго дня Джи. Вначале под ногами коней появилась кровавая наледь. Трупов видно не было, наверное куда-то прибрали, что б не мешали движению войска. Ну, да, вон же они! И лошадиные, и человечьи у самого берега свалены в кучи. Чьи это? Вряд ли татары своих так-то бросили. Наши, небось. Радость от того, что он почти что здоровый снова едет в седле по морозцу улетучилась. Олег посмурнел, спросил у дяди:
- Много здесь наших побили?
- Кого наших-то, племянничек? – усмехнулся Глеб Владимирович. – Ежели ты про татар, то, пожалуй что, многовато. И все из-за Кулькана-хана – решил в одиночку со своим туменом со всем владимирским войском справиться, мальчишка. Через то и много людей своих положил и сам сгинул. Ежели про владимирцев, так нашими они сроду не были. Ты-то, конечно, не помнишь, а вот я застал то, как Всеволод Большое Гнездо Рязань жег, да вятьших людей рязанских в полон уводил. Ну а ежели про рязанцев… - Глеб Владимирович примолк ненадолго, погладил себя по бороде, продолжил. – Рязанцев в войске этом было всего ничего, только те, что с сынком Романа Коломенского сюда от Воронежа пришли. Ну и коломенцев, конечно, побили… Этих да – жалко. Но тут уж князь Роман-старший чего-то не сообразил. У него ж пайцза была. Всех, конечно, не спас бы, но ближних своих, да вятьших людей мог. И не глупый, вроде, человек – говорил я с ним, когда он с Федором с посольством у Батыя был.
