Глава 5
Отряд Ратьши и Коловрата ехал по льду Оки до полудня, не встретив ни одного человека. Городки, села и веси, попадавшиеся на пути, лежали в руинах. Трупов, по большей части, там видно не было, наверное, люди, прослышав об опасности, покинули свои дома, укрывшись в лесной дебри. Ехали сторожась, выслав вперед дозоры, но поначалу двигались быстро – хотелось догнать татарский обоз еще до темноты. Хотя, татары уже должны были уйти от Рязани верст на пятьдесят. Догнать, конечно, можно, но это значит вымотать коней и людей. Вступать на заморенных конях в битву с сильным врагом – зазря загубить войско. Потому через час такой быстрой езды Коловрат приказал сбавить ход – деваться татарам некуда, а догонят он их сегодня, или завтра не суть важно. Обоза с собой, конечно, не взяли – еду людям и овес лошадям, добытые людьми Евпатия на пути к Рязани у сельчан, выходивших из лесных схронов им навстречу, везли во вьюках. Их несли на себе около тысячи лошадок, которых гнали с собой аж от Чернигова. Запас, конечно, не большой, но Коловрат надеялся пополнить его с помощью все тех же селян, скрывающихся от татар.
Погода стояла солнечная и морозная. Кони шли ходко, звонко стуча кованными копытами по льду, почти лишенному снега прошедшим татарским войском. Остановку на обед делать не предполагали – световой день короток, на ночевку придется вставать рано, там можно пообедать и поужинать зараз. Но, когда солнце перевалило заполдень, навстречу основному отряду прискакал один из дозорных. Поравнявшись с Евпатием и Ратьшей, едущими впереди, он, выдохнув клуб пара, крикнул:
- Люди впереди. Наши. Тоже идут за татарами!
- Сколько их? Кто такие? Откуда? – спросил Коловрат.
- Не ведаю, - пожав плечами, ответил гонец. – Парой слов только с ними и перекинулись. Старший дозора сразу отослал меня к вам. А народу в том отряде сотни полторы. По крайности, столько я видел.
- Понятно, - кивнул Евпатий. – Хорошая весть. Поспешим? – обратился он к Ратиславу.
Ратьша кивнул и дал шпоры Буяну. До нежданных союзников добрались быстро. Из-за ближнего речного поворота показались всадники, идущие им навстречу крупной рысью. С десяток человек. За ними, несколько мгновений спустя, вынеслись остальные. И впрямь – сотни полторы. Съехались. Коловрат и Ратьша со своими ближниками, с одной стороны и тот самый десяток, скачущий впереди неизвестного отряда, с другой. Какое-то время с любопытством рассматривали друг друга. Незнакомцы сидели на хороших конях, имели добрый доспех. Все с копьями, мечами у пояса, луками в налучьях и тулами полными стрел. Старший среди них - могучего вида воин, сидящий на рослом буланом жеребце. Лет сорока, с окладистой светлой бородой. Меховая шапка, распахнутый на груди полушубок, надетый на кольчугу двойного плетения, теплые суконные штаны заправлены в мягкие сапоги с меховой выпушкой по верху голенища. Ярко голубые глаза его с прищуром посматривали, то на Евпатия, то на Ратьшу. Где-то Ратислав уже видел это лицо.
- Здрав будь, набольший воевода, - прогудел низким голосом воин. – И ты, воевода степной стражи.
Вот теперь Ратислав узнал его – боярин средней руки из-под Ижеславца. Видел его несколько раз во время больших походов. В этот раз при общем сборе на глаза Ратьше он не попадался. Не явился?
- И тебе здравствовать, боярин Добран, - Коловрат тоже узнал собеседника и даже вспомнил его имя. – Какими судьбами оказался здесь на окском льду? И что-то я не видел тебя в войске при выходе в степь.
- Что – да, то – да, - вид у богатыря сделался смущенным. Выглядело это на взгляд Ратьши довольно забавно. – Стыдно сказать, - продолжал Добран, - спину прихватило. Да так, что не вздохнуть не охнуть. Ходил перед тем на охоту. Взял лося. Не большого трехлетка. Нет бы вырезать лучшие части, так – нет, пожадничал, потащил целиком. Вот спину и сорвал. Впервой со мной такое было. Но детских своих я в войско послал. Как с меня и положено, двенадцать конных и оружных. Вот только вернулся лишь один. – Добран помрачнел. Примолк ненадолго, продолжил. - Спасся он из битвы близ Воронежа. Ну и привел с собой три с лишним десятка беглецов с той злосчастной битвы. К тому времени Рязань уже в осаде была. Потом дошли вести о ее падении, а чуть погодя о том, что большой татарский отряд идет к Ижеславцу. Я рассудил, что укрываться за его стенами толку нет – уж ежели такая крепость, как Рязань не устояла, то слабо укрепленный Ижеславец и дня не удержится. Потому решил вместе со всеми своими людьми податься в лесной схрон. Он у меня давно приготовлен. Целая деревенька в лесной чаще. Пяток смердов вместе с семьями там постоянно живут, порядок поддерживают. К тому времени ко мне прибилось еще два десятка воинских людей, которые прослышали, что привечаю я таких бегунцов-потеряшек, не знающих куда приткнуться.
