Абика пала ниц у входа, Джи встала, поклонилась почти до пола, выпрямилась, произнесла приветствие на незнакомом Олегу языке. Олег вставать не стал, продолжая сидеть у очага, по-половецки скрестив ноги, он кивнул прибывшим гостям. Отдельно кивнул дядюшке. Тот только укоризненно покачал головой. Но брат Бату, похоже, нисколько не обиделся такому недостаточно почтительному к себе отношению. Он улыбнулся и кивнул в ответ. Был Хулагчи молод и хорош собой даже, не смотря на явные монгольские черты – широкие скулы и узковатые глаза. Но лицом он был бел, волосы его, когда снял треухую меховую шапку, оказались довольно светлыми, отдававшими в рыжину. Глаза умные, веселые, губы пухлые, яркие, таким позавидовали бы многие девицы. Мощью тела батыев брат не вышел, но был быстр и точен в движениях, каким и положено быть хорошему воину, занятому всю свою жизнь военными упражнениями.
Хостоврул оказался полной противоположностью Хулагчи. Высок, плечист, крепок телом. Лицо настоящего монгола: кожа землисто-желтого цвета, широченные скулы с прячущимися между ними и низким лбом глазами-щелями, рот с резкими складками, придающими лицу суровую твердость – настоящий воин, ни дать ни взять. Хостоврул на кивок Олега не обратил внимания, сел у очага и застыл, как истукан.
- Как здоровье, русский коназ? – заговорил первым Хулагчи, принимая из рук подсуетившейся Джи миску с варевом, приготовленным Абикой. Говорил он на вполне приличном половецком.
- Благодарю тебя, царевич, - решив быть вежливым, отозвался Олег. – Здоровье, благодарение Господу и стараниями целительницы, которую вы мне прислали, идет на поправку.
Хулагчи удовлетворенно кивнул и жадно накинулся на еду – видно, долгая езда по морозу поспособствовала хорошему аппетиту. Хостоврул времени на слова не тратил и уже отхлебывал наваристый бульон прямо через край миски – ложку даже не стал в руки брать. Олег встретился глазами с Глебом Владимировичем. Тот черпал ложкой варево, одновременно показывая взглядом: будь осторожен, но и не теряйся – постарайся понравиться брату Батыя.
Сам Олег уже был сыт и потому только из вежливости черпнул пару раз из миски, вновь наполненной Абикой. Гости съели угощение, попросили добавки, съели еще. Хулагчи вытер руки о меховые штаны, рыгнул, давая понять, что сыт. Хостоврул все еще лениво обгладывал бараньи ребра. Абика наполнила чаши дымящимся чаем. Этот напиток начинал все больше и больше нравиться Олегу. Он с удовольствием сделал первый глоток. Хулагчи последовал его примеру, зажмурился от удовольствия, а потом улыбнулся Олегу, по-доброму так, словно старому другу. И Олег почувствовал, что губы, вопреки его воле, раздвигаются в ответной улыбке. Так они сидели какое-то время, улыбаясь друг-другу. Потом Хулагчи начал разговор. Олег поддержал беседу. Ни о чем особенном не говорили – о погоде, лошадях, тяготах похода. Никаких секретов батыев брат даже не пытался выведывать. Хотя, какие особые секреты мог знать переяславский князь? А потом в так мирно текущую беседу, вмешался Хостоврул.
- Что ты можешь сказать о напавших на наше тыловое охранение урусутах? – Говорил он по-половецки тоже неплохо, но как-то гортанно, делая ударения во фразах не совсем в тех местах.
Олег, не спеша, отхлебнул из чаши, пожал плечами, ответил просто:
- Ничего.
- Как такое может быть! – загорячился Хостоврул – невозмутимость его внезапно куда-то исчезла. – Это же твои соплеменники, не добитые нами. Ты должен их знать. По крайней мере, их предводителей. Вам откуда-то должна была прийти помощь? Иначе, откуда бы было взяться у нас за спиной таким силам? Откуда должна была прийти помощь и сколько? Отвечай!
Олег сделал еще один глоток ароматного напитка, улыбнулся безмятежно, ответил:
- Откуда мне знать? Я попал в полон еще в степи у Воронежа, больше месяца назад. Великий князь не делился со мной своими соображениями. Кого, куда посылал он за помощью, тоже не сказывал. Так откуда мне знать, кто пришел и с какими силами?
Рассвирепевший внезапно батыев шурин, вскочил на ноги, бросил шапку, подхваченную с колен об пол, закричал, брызгая слюной:
- Я могу заставить тебя говорить, урусутская собака! Ты мне расскажешь все, даже то, чего никогда и не знал!
- Присядь, брат, - похлопал его по бедру, сидящий рядом Хулагчи. – Не горячись. Коназ, я думаю, не кривит душой, отвечая тебе. – Брат Батыя легонько улыбнулся Олегу и, кажется даже, заговорщически подмигнул. – И, в самом деле, откуда ему знать о том, что предпринял рязанский коназ, стараясь защитить свои владения? Да еще, как я слышал, наш почетный пленник сильно ударился головой, а это тоже не способствует хорошей памяти. Потому, давай поблагодарим хозяина, - он кивнул в сторону Глеба Владимировича, - за оказанное гостеприимство и пойдем к своим людям. Думаю, завтра мы разберемся, что за воины напали на наших людей и обоз. Живые они, мертвые ли, им не справиться с багатурами, поправшими копытами своих коней половину мира.
Хулагчи поднялся на ноги, кивнул Олегу, дядюшке и пошел к выходу, подталкивая Хостоврула прочь из юрты. Тот подчинился.
