Шагом прошли с версту. Легкая татарская конница откатывалась, сохраняя между собой и русскими все те же сто саженей. Три передние тысячи, рассыпавшись из строя клиньев в лаву, начали отвечать. Счет потерь, насколько мог видеть Всеволод, был примерно равным. Три задние тысячи, по его приказу перестроились в клинья. Прошли еще с полверсты. Потери росли, но терпеть было можно. Тем паче, убитыми теряли мало, все больше ранеными. Этих отправляли назад к Коломне, привязав к лошадям в сопровождении тех, кто еще мог держаться в седлах.
- Вон еще татары, княже, - поднял руку новоиспеченный набольший воевода, указывая вперед и влево на высокий речной берег.
Всеволод поднялся в седле, всматриваясь. И впрямь, на правом берегу Москва-реки у темнеющей хвоей опушки леса была видна почти такая же темная, как и сам лес масса всадников. Они занимали изрядную часть плоской возвышенности, круто спускающейся к речному берегу изрезанным оврагами склоном. Всеволод оценил количество новых врагов тысяч в пять-шесть. Легкая то была конница, или тяжелая – не понять из-за приличного пока что расстояния, до татар оказалось поболе версты, да и морозная дымка мешала их толком рассмотреть. Князь решил, что рассчитывать надо на то, что всадники у опушки скопились одоспешенные, иначе, чего бы им там стоять? Небось, ждут, когда легкая конница выведет русских под удар.
Вот только склоны, по которым поганым надо будет спускаться, крутоваты для лошадей. Если только идти по оврагам да лощинам, что тоже не больно хорошо – скучатся, не развернутся толком для удара. А если им еще и помешать это сделать? Солоно степнякам придется, ежели на выезде из оврагов их встретить встречным ударом. Так и сделаем. Пусть три передних тысячи идут дальше, но недалеко. А он Всеволод останется здесь с тремя задними. Глядишь, не удержатся татары от соблазна – их больше, должны попробовать ударить. Он отдал нужные приказы.
Передние рассыпавшиеся в лаву тысячи двинулись дальше. Уже рысью. Легкая конница татар тоже ускорила ход коней, уходя от преследования и продолжая обстрел. Всеволод приказал трем задним тысячам тоже двигаться вперед. Но шагом. Вот три передовые тысячи поравнялись с татарами, ждущими на берегу. Кажется, их темная масса всколыхнулась, но не тронулась с места. Да, тот, кто над ними начальствует, полководец опытный – видит второй отряд русских и понимает, что ничего хорошего его атака по крутому склону на готовых к ответному удару русских не даст.
Три передовые тысячи ушли вперед больше чем на версту, когда три тысячи, которые вел Всеволод, поравнялись с засевшими на опушке татарами. Князь приказал воинам быть в готовности развернуться влево для отражения удара. Татары не двигались. Всеволод отдал приказ остановиться. Татары продолжали стоять все на том же месте. Теперь уже можно было рассмотреть, что это, действительно, панцирная конница – всадники и кони оказались облачены в металлические вороненые и кожаные доспехи. Их неподвижность внушала невольный страх. Всеволод усилием воли задавил позорное чувство, чуть поколебался, а потом отдал приказ двигаться дальше.
Кирьян Вежич – набольший воевода, пришпорив коня, поравнялся с князем, сказал сдавленным голосом – видно и на него давила неподвижность татар:
- Куда ты, княже? Эдак ведь тыл подставляем. Ударят – не удержимся, да и от своих отсекут.
- Нам их выманить надо, воевода. А быстро они не спустятся – вишь, берег крут. Съезжать на конских задах будут, так половину лошадей перекалечат. По оврагам только им путь. Далеко не пойдем. Продвинемся так, чтобы успеть быстро развернуться и встретить их на выезде с тех оврагов. Понял ли?
- Понял тебя, княже, - ответил Кирьян и приотстал. Лицо его, не смотря на объяснения Всеволода, оставалось озабоченным.
