Шагом прошли еще с полверсты. Русло реки в этом месте на большом протяжении оказалось почти прямым и впереди виднелись передовые три тысячи, которые, послушные его Всеволода приказу, тоже остановились в готовности вернуться – помочь основным силам. До них было версты две-две с половиной.
Татары, стоящие на берегу у лесной опушки, зашевелились, когда русские прошли вперед мимо них почти на версту. Вначале ударили барабаны, запели трубы. Потом тронулись всадники. Как и предполагал Всеволод, они не стали спускаться по крутому откосу, а потекли вниз по трем широким оврагам с пологими склонами, почти лишенным растительности. Не овраги – почти что балки.
- Трубите «Назад все вдруг», - чувствуя, как тело начинает переполнять азарт предстоящего боя, крикнул Всеволод. Сам развернул жеребца и, продираясь сквозь столпившуюся позади свиту, погнал его к выходам из оврагов.
Они успели. Ну, правильно – Всеволод же все рассчитал. Он прикинул, сколько времени у татар займет спуск по оврагам и сколько потребуется времени его конникам домчаться до выходов из этих оврагов. Потому уходить далее, чем на версту от притаившихся татар не собирался. Они успели. Они успели даже построиться для боя напротив этих выходов. Правда, татары особо и не спешили – ехали спокойно, не обгоняя друг друга, не толкаясь. И они не кинулись сразу на застывших в ожидании русских, а начали скапливаться саженях в тридцати от выходов из оврагов, насколько это позволяла их ширина.
Хитры, подумал Всеволод. Ну да, ничего, главное – не дать им разогнаться. Хотя, и так шибко не разгонятся – снег в оврагах глубокий, какой тут разгон. Да и мы не дадим – встреч ударим. Татары продолжали накапливаться в оврагах, словно чего-то ждали. Даже стрел не пускали, хотя достать ими до русских вполне могли. Азарт от предстоящего боя быстро улетучивался и Всеволода начали терзать сомнения – все ли он правильно сделал? Не задумали ли татары какого-то нового коварства? Он встал на стременах, пытаясь оглядеться. Да нет – ничего окрест не изменилось. Вниз по течению реки ни души, вверх – в двух верстах продолжают перестреливаться с легкоконными татарами передовые тысячи. Кстати, пора их возвращать - теперь силы нужно держать в одном кулаке. Приказал трубачам трубить сбор. Реванули трубы. Всеволод опять поднялся в стременах, вглядываясь вверх по течению – услышали ли там сигнал? Услышали – начали разворачивать коней и двигаться в их сторону. Но почему же медлят татары? Ждут, когда подтянутся сюда легкоконные? Возможно…
- Смотри, княже, еще татары! – раздался сдавленный возглас.
Это Кирьян. Глазастый. Всеволод этот новый татарский отряд разглядел не сразу. Только после того, как набольший воевода указал направление рукой в кольчужной рукавице. Татары спускались ниже по течению верстах в двух позади его войска, тоже с правого высокого берега. Спускались от опушки леса, подходившего в этом месте к берегу совсем близко. Береговой откос там был довольно пологим, и татары выходили на речной лед без всяких затруднений. Сколько тех татар, пока не понять – часть уже строилась на речном льду, а какие-то все еще продолжали выезжать из леса. Тех, которых видно, уже не менее трех тысяч. И это тоже не легкая конница – видно по крупным коням, легкоконные татары ездят на мелких лошадках, об этом Всеволод уже знал.
Проморгали! Видно, в лесу укрылись, поганые! А он-то, рот раззявил, как увидел вот этих, никуда не прячущихся, на виду стоящих. Увидел и все забыл! Можно ведь было, наверно, рассмотреть, ежели постараться, снег у той опушки копытами истоптанный. Можно… Если только они на ту опушку выходили. Могли и краем леса пройти от той тропы, которой сюда к реке вышли, если дерева там не густо стоят и подлеска нет. Досада на себя – не досмотрел, не додумал, родила злость – плохое чувство для полководца. И Всеволод это понимал, но сделать с собой ничего не мог – не хватало ему хладнокровия. Но то покойный его родитель не раз ему указывал.
