Татары возобновили сражение чуть свет. Спервоначалу снова попытались послать к городне легкоконных всадников, которые, разделившись на две части, попытались, одни зацепить кошками и растащить сани, перегораживавшие русло реки, вторые же прикрывали их плотной стрельбой из луков. И опять у них ничего не вышло. Потеряв несколько десятков всадников, татары откатились на сотню саженей от русских укреплений и вступили в перестрелку с их защитниками. Потом появилась татарская пехота: мордва, черемисы, буртасы и еще кто-то, кого Всеволод, занявший с утра свое место на все том же, что и вчера холме, не опознал. Пешцы, как и предполагалось, попытались пройти через лесную дебрь и напасть на русских с незащищенных городнями боков. Но тут им, выбирающимся из леса на чистое место, встречь ударила русская конница, быстро загнавшая их обратно в лес. На потоптанном снегу осталось несколько сотен трупов находников. И справа, и слева теперь тоже шла вялая перестрелка между татарскими пешцами и русскими конниками – те в лес, следуя приказу воевод, даже не совались.
Больше конных на вылазку, как вчера, Всеволод пускать не решился: дорогонько она обошлась – две с половиной тысячи отборных всадников не вернулось назад. Да еще и набольшего воеводу Еремея Глебовича потеряли. Не хватало Всеволоду сейчас его советов и поддержки, ох, не хватало… А, еще жалко было младшего Романа - по душе тот пришелся наследнику владимирского престола.
- Вялые какие-то ныне татары, - скинув рукавицы и отдирая льдышки с усов и бороды, произнес Кузьма. – Этак до весны будем биться, пока лед на реках не вскроется.
- А ты бы на их месте, что содеял? – поинтересовался Всеволод.
- Пустил бы в лоб пехоты побольше, - почесав бороду, ответил ближник. – Глядишь, и взломали бы они наше укрепление. А там в прорыв – конницу.
- Разумно, - согласился Всеволод. – Но это, если у них имеется той пехоты много, что вряд ли. Сколько ее они загубили под Рязанью? А набрать новую им негде, потому я бы ту пехоту поберег для приступа городских стен. Не всадников же им на те стены посылать? Не тому их учили, сам понимаешь.
- Это – да, - согласился Кузьма. – По всей видимости, пехоты у татар не густо. А раз так, то отобьемся – в лоб им нас не взять.
- Это, если каверзу какую не придумают. На каверзы татары, говорят, большие мастера. Слышал, небось.
Ближник кивнул.
- Как там брат Владимир в тылу? Лесные дороги стережет?
- Стережет, - еще раз кивнул Кузьма. – Даже на ночь в город не приезжал: в тепле переночевать, горяченького похлебать. В шатре ночевал, как истый воин. – Боярин по-доброму усмехнулся.
- Ну, дай Бог, - тоже улыбнулся князь. – Если чего от татар и ждать, так со стороны тех дорог. Может, дать подмоги брату?
- Думаю, справится, - пожал плечами Кузьма. – Почти пять сотен гридней у него. От дороги до дороги расстояние не великое. Владимир с людьми встал как раз на полпути к той и этой, дозоры на обе выслал. Даже если татары по обеим дорогам сразу пойдут, упредят его дозорные, пошлет по две с половиной сотни на каждую дорогу. Те узкие, их и сотня воинов пару-тройку часов удержит, а две с половиной и полдня. К тому времени поспеем помощь подать. Так что о дорогах не печалуйся, княже.
- Хорошо, коль так, - помолчав, ответил Всеволод. - Надеюсь, знаешь, о чем говоришь.
- Знаю, княже. Единственно…
- Что?
- Может, послать кого поопытнее к брату. Горяч он.
- Есть же при нем Филлип Нянка, куда уж опытнее.
- Есть-то он есть, но не больно Владимир слушается старого. А тому воли не хватает противиться приказам молодого князя. Не слыхал о таком?
- Нет, не слыхал, - покачал головой Всеволод. Помолчал, принимая решение. Сказал. – Давай не будем обижать молодого, да старого. Мыслю: справятся.
- Тебе решать, князь, - кивнул Кузьма.
