Птичку жалко

Признаться честно, авторскую сказку разбирать интересно. Но порой начнёшь с одной истории, а к тебе тут же с другой стороны начинают стучать, намекать, подкалывать. Так вышло и на этот раз. В общем в данный момент под мой виртуальный скальпель попала достаточно занимательная история. С нижайшим поклоном и почтением, я приглашаю многоуважаемую публику в свой анатомически театр на разбор сказки герра Вильгельма Гауфа "Халиф-аист". История сия любима многими, и вполне себе понятна, скажете вы. Не удивляйтесь, ибо как сказано далеко не мной, но мной перефразировано: если бы задачка просто решалась, Earl Stebator ей бы не занимался.

Начнём же. Сделаю априорное утверждение, что большая часть почтеннейшей публики знакома с этой историей по мультфильму Валерия Угарова от 1981 года. Из-за этого восприятие некоторых моментов может слегка хромать, так как сценарист чутка, под свой взгляд и вкус, изменил повествование. Так что параллельные места и отклонения буду указывать особо.

Итак, жил да был в Багдаде калиф Хасид. Да, в сказке он не некий условный калиф на час, у него есть имя и намёк на биографию. Он скучал. Бывает такое с людьми на вершинах власти и положения. Как-то раз он отправился со своим визирем Мансором (и у этого персонажа есть имя, жесть какая, куда не ткни, везде все проименованы) погулять. Во время променада они натыкаются на лавку, где у подозрительного купца приобретают волшебный порошок. Если его вдохнуть и произнести волшебное слово "Мутабор" (превращение на латыни), можно обернуться любым зверем или птицей, понимать их язык. Единственное условие - не смеяться. Наш герой находит условие приемлемым, а развлечение вполне достойным. Так в оригинальной сказке герра Гауфа.

В мультипликационной ленте халиф рассматривал свой сад в подзорную трубу, вздыхал и желал себе ноги как у аиста длинные и тонкие. Его мучает мысль: размышляют ли аисты о политике и государственных делах. Да-да, визирь (вполне безымянный, просто Визирь) сообщает, что халифу принадлежат все сокровища мира, но сей ответ не устраивает протагониста. Он восхищается аистами, даёт слону вместо себя подписывать государственные бумаги. Ему скучно. Он на вершине власти. И тут некий подозрительный старикашка сетью ловит в саду халифа аиста. Следует приказ схватить, обыскать и выкинуть из города. В итоге среди капканов обнаруживается шкатулка с чёрным порошком и запиской на латыни. Надпись пытаются прочесть все придворные сановники, но терпят неудачу. И только вывернувшийся из рук стражи колдун, явившийся во дворец снова, но под благообразной маской некоего псевдокитайского болванчика, на ухо сообщает, исключительно халифу, заклинание, уточняя, что засмеявшись забудешь его, и не сможешь вернуть себе прежний облик. Пока расхождения минимальны и допустимы. Едем дальше.

В сказке Хасид с Мансором совершают ряд перевоплощений, но во время трансформации в аистов не сдерживаться и смеются над птицами.

В мультфильме визирь оказывается не у дел, и служит мишенью для проказ расшалившегося халифа. Сановник ищет господина и повелителя для решения важных, но скучных государственных дел, а тот то рыбой перекинется, то пауком. При этом пребывание собственно водяным обитателем заканчивается тем, что на нём катаются мальки. А став восьмилапым - подвергся насмешкам мух, которые обзывают его арахной и пророчат тёмный угол. И всё-же халифу хорошо. Он еле сдерживается, чтобы не заржать. И вот наконец миг воплощения мечты - трансформация в аиста. Халиф улетает из дворца в сад, встречает аистиху, развлекается, забывается и смеётся. Итог немного предсказуем: он забывает стоп-слово. Тут же поднимается буря с грозой (в Багдаде, да), и уносит халифа в неведанную даль.

В сказке логики и политики чуть больше, чем в ленте. Лавочник, а это был злой колдун, враг героя, Кашнур (и у этого есть имя, да что ж такое), делает своего сына новым калифом вместо "безвременно пропавшего, и скорее всего почившего". А Хасид с Мансором в это время упорно пытаются вспомнить волшебное слово, или найти того, кто подскажет им его. Находят же они сову Лусу, которая заявляет, что она принцесса, которая также попала под действие аналогичного заклятия. Герои объединяют усилия. Правда есть одно, существенное но: помощь сова соглашается оказать только в случае, если Хасид или Мансор дадут клятву жениться на ней. Хотелось бы сказать, что так только в сказках и случается, но потом вспоминается один пример из предания одной уважаемой духовной организации (да простят меня её адепты), где так строится благочестивая житийная история: некая девица в обмен на обещание жениться, излечивает некоего властителя. Сейчас эта история имеет большое значение, как символ любви и верности. Да-да, я согласен, здесь показан общежизненный женский вариант развития событий. Иначе никак.

Что же в мультфильме, то халиф-аист, заброшенный бурей в далёкие пески, на развалины некоего города, натыкается на саламандру в полупересохшем бассейне. Она, как и главный герой, нюхала чёрный порошок, веселились и забыла тайное слово. Но откуда-то точно знает, где искать колдуна, что стал причиной их несчастий. С саламандрой в кувшине наш герой отправляется в путь, преодолевая всевозможные соблазны и препятствия.

Всё бы хорошо. Но на кой понадобилось переделывать сову в саламандру? Ответ прост: и то и другое в разное время вызывало у людей оторопь и неприязнь. В Европе начала позапрошлого столетия не было создания кошмарнее, чем сова. Ей приписывали чуть ли не прямое родство с дьяволом. Сравнение с этой птицей было невообразимым оскорблением. За это не грех было и на дуэль вызвать. Естественно, полюбить даже типа девушку, но в личине совы - по тем временам, и по тем морально-этическим установками, нечто невообразимое. Примерно как лягушку поцеловать, агась. Понимаете, Гарри Поттер ещё придуман не был, так что европейское сознание пребывало в сумрачном состоянии не ошарашенном гением Роулинг. А что же с саламандрой? На ум мне приходят только эти слова: батрахофобия, бленнофобия и герпетофобия. Не важно, что в 1981 году эти понятия, возможно, даже не были в ходу у специалистов, но страх всяких земноводных и продуктов их жизнедеятельности вполне присутствовал. Это как в том анекдоте про Вовочку, который удивлялся отсутствию известного слова при наличии вполне конкретной части тела. В современности эту самую деву превратили бы, к примеру, в саранчу, или в медведку какую (я насекомое имею в виду). Не, понятно, что самый большой страх и неприязнь вызывает недолайканный пост в социальной сети, но это уже киберпанком попахивает. Однако, я надеюсь, общую атмосферу вы уловили.

А мы продолжаем. Герои сказки уже втроём находят тайную пещеру, где собираются колдуны, подслушивают тайное слово, обращаются в людей, возвращаются в Багдад, скидывают с трона узурпатора, превращают его в аиста и заключают в клетку, а Кашнура казнят. Хасид женится на прекрасной (да, в сказке она действительно оказывается несравненной усладой очей) Лусе, и все счастливы.

В мультфильме халиф-аист на последнем издыхании добирается до высохшего дерева, и в тёмный час трамваев оказывается в подземном городе, где наблюдает сходку колдунов, превращающих животных в людей. Выходят у тех некие промежуточные и жуткие создания. Услышав кодовое слово, саламандра и аист чуть ли не кричат его, возвращая себе прежний облик, и разрушая подземный схрон колдунов. Последние вместе с плодами экспериментов уносятся куда-то вдаль. Саламандра оказывается феей, отказывает во взаимности халифу, и в лучших традициях Гринписа улетает спасать трансформированных зверей. Герой не ясно каким образом оказывается дома, его тоска становится сильнее, но зато он выпускает пичугу из клетки. А сам соглашается заняться государственными делами завтра с утра, и тоскует о своей аистиной трансформации. Вот такая вот сказка.

Так, кто там с задних рядов крикнул, что есть более свежая версия анимации этой истории от "Маши и медведя" в подкасте "Машины сказки"? Охрана, выведите смутьяна, ибо я не хочу тратить своё и ваше время на разбор этой жуткой эклектичной чепухи для недообразованных инфантилов. И не говорите мне, что вы с удовольствием посмотрели такой вариант. Не огорчайте Earla Stebatorа своим дурновкусием и невзыскательностью.

Итак... Ах да, возвращаемся, собственно, к сказке. Образ скучающего властителя ради развлечения предпринимающего квест, или просто совершающего глупости, вполне распространён. Мы встречаем его и в европейских сказках, особенно во французских, и в русских, и, естественно, в восточных. Надо учитывать, что Восток в XIX столетии в наших и не очень широтах воспринимался как некая полувегетарианская часть света. Уроки крестовых походов и реконкисты подзабылись, прямых контактов почти не было, а те что были убеждали европейцев в гламурности и чудаковатости исповедующих ислам. Ну там гаремы, шальвары, пески, колдовство, джинны, кальяны. После кальяна и не то привидится. Вот, типа, и лепили странные сказки. А европейцы слушали, дивились и переиначивали. Надеюсь не нужно напоминать, что кроме свода "1000 и 1 ночь", были и другие, а трансформация в зверей, как и страсть к пониманию их языка были общим местом и в, к примеру, Чехии того же периода. Недоставало лишь грамотного интерпретатора и исходника, коим выступила история "Король-попугай" из египетской сказочной традиции. Герр Вильгельм оказался в нужное время и в нужном месте. Соединил представления о гламурном Востоке, их сказочный сюжет с европейским, замешал на веществах (чёрный порошок) и тайных знаниях, и вуаля! Готова сказка.

Почему же нельзя было смеяться при трансформации? О, тут мы откатываемся в общеевропейскую алхимическую и гностическую традиции. Согласно общим местам, понять тайны бытия возможно, достигнув почти божественной ступени личностного развития. А критерием становится, вы не поверите, отсутствие чувства юмора. Да-да, в Священном писании нет упоминания о смехе, Спаситель Мира не смеётся. Значит и просвещённый ум не должен быть подвержен этой страсти. А непросвещённый, получивший в свои руки инструмент познания, обречён.

Это только выглядит бредово. Нет-нет, вы вдумайтесь: смех, юмор - это дьявольское в человеке. И как только он это изживёт - мир станет познаваем, а Небо ближе.

Что касается роли женщины - здесь тоже всё понятно. Это в русских сказках рулят остановительницы слонов и отрывательницы хоботов. В европах того времени бал правят золушки, белоснежки с прочими спящими. Это, кстати, в одной из серий "Шрека" годно изобразили, ну, в той части, где все женские персонажи оказались в тюрьме и ждали избавителя. Так вот Фиона и её матерь в мультфильме ведут себя совсем не канонично. Как и героиня сегодняшней сказки Луса. Или замуж, или будете аистами.

Поучительная сказка, вскрывающая множество бытовавших тогда мифов.

Если же воспользоваться концепцией еслибизма, и предположить, что история была бы написана в наши дни, то вышла бы она не поучительной притчей о колдовстве, политике и любви, а нетолерантным рассказом о вреде употребления веществ. Впрочем, как водится, о скучном мы не будем.

Благодарю почтеннейшую публику за внимание, следите за афишами, теребите теребуньку, но не увлекайтесь. А Earl Stebator завершает дозволенные речи.