Однажды инквизитор, ветеран войны, крестоносец и чумной доктор отправились в темное подземелье, чтобы воевать со скелетами!
Когда они вошли, инквизитор сказал: «я чую здесь присутствие зла!»
Крестоносец покосился на него с уважением и молвил: «на то вы и инквизитор».
Потом они пошли и устроили привал, во время которого рассказывали поучительные истории.
Вот какую историю рассказал ветеран:
«Как-то раз я был на войне, и там меня направили на передовую – вытирать сапоги офицерам. Поэтому все меня зовут ветеран-вытиран».
Затем заговорил чумной доктор:
«Меня в детстве в болото уронили, там-то я обходиться с корешками и обучился, а под птичьей маской с длинным клювом я прячу носину вострую, у комара позаимствованную. Этим органом костяным я и шить могу, коли нить в ноздри продену».
Инквизитор осознал вышесказанное и давай кричать: «с кем вы меня отправили, он же мутант конченный, начааааальник, уберите этого мутанта!»
Но никто не обратил на это внимание, а крестоносец начал свой рассказ:
«Крестоносцем я зовусь потому, что спать предпочитаю в двуспальной кровати, широко руки раскинув. Ежели же меня перевернуть на бок, то храплю и дым извергаю из носа, а по утру клад могу указать, но только там не больше трех шекелей будет, сразу предупрежду, дабы обиды никому не вышло».
– А я инквизитор, – сказал инквизитор и умер. Их осталось трое.
Вдруг из темноты вышел араб в расписном кафтанчике. Он сказал, что его зовут Зжар Безумный и кратко изложил свою историю:
«Далеко-далеко, в тени сизого Магриба, обретается верблюд вечности, чьи верблюжьи колючки простираются до самого востока, где впадают в Индаганд и образуют соленый источник, из которого испивши воду, я и переместился сюда, о достопочтенные голубцы и голубки, да будет доволен Бабах нами обоими да еще троими, итого пятерыми».
Иноземца горячо приняли и обласкали, потом ветеран спохватился: «ты приветствовал пятерых, но должен разочаровать тебя, странник, ибо наш Инквизитор умер и его теперь нет..».
«Зато есть я!» – перебил его голос из заплечного мешка инквизитора, и в следующий миг перед отрядом явился колдун Склизкие Лапки, до сего момента плененный инквизитором и содержащийся в уменьшенном виде среди его скарба.
Затем колдун добавил «Не ешьте меня, я вам еще пригожусь и вообще я на вкус мокрый».
Крестоносец отпрыгнул в сторону и закричал: «Братья, колдун и араб в сговоре, ибо явились пред нами единовременно, инквизитора умертвив!»
Ветеран отбросил челюсть в удивлении безмерном: «В сапогах таких интриг не водилось даже за каблуком!»
Чумной доктор перевернулся на спину и стал сучить ножками, в младенца перекинувшись, дабы богов древних умилостивить. Когда же боги умилостивляться не захотели, он встал, отряхнулся, вернул себе прежний возраст и заявил:
«Сговора быть не могло, ибо колдуна инквизитор брал в моем присутствии и из сумы не выпускал, о том и расписка магическая наличествует».
Тогда крестоносец попытался зарубить всех, а как только ему по кумполу дали, выяснилось, что никакой это не крестоносец, а два лепрекона, в один доспех помещенные.
Колдун Склизкие Лапки взял их по одной шкирке в каждую руку, и, сотворив заклятье, в лотосы их обратил, сел пред цветами и принялся объяснять:
«Когда лепреконы хотят обмануть человека, то, прежде всего стараются раздуть ссору на пустом месте, каковым и был покойный инквизитор, ибо на самом деле являлся он, как и сии карлы, не человеком, но лишь монстром, облик антропоморфный принявшим, да-с».
Араб дотронулся до мертвеца – тот тотчас же рассыпался в мелкую зловонную пыль, оставив после себя два загнутых клыка – вампир!
Потом они пошли и победили всех скелетов, а затем вернулись в деревню, где присели в таверне. Там было душно, под потолком бледный туман, на лице рыжий отблеск жаровни, а на стене кабанья голова с язычком. За соседним столом пьянствовал пират и кенгуруподобный попугай. После того, как птица напилась, пират продал ее трактирщику и уплыл по луже на спичечном коробке. За другим столиком, тоже соседнем, солдаты играли в карты на раздевание. К концу второго тура оказалось, что все солдаты – женщины. После этого их выгнали. Хозяин таверны стал по тридцатому разу протирать стаканы, отчего те истерлись до маленьких и граненых стопочек.
Внезапно араб проткнул чумного доктора его же собственным клювом! Чумной доктор ахнул, охнул, упал на пол, но подсечку к арабу применить успел. Тут же на опешившего ветерана бросился и колдун, орудуя не успевшим скрыться трактирщиком, как небольшой дубиной (при этом трактирщик продолжал тереть кружку). Ветеран снял свои сапоги и зашиб ими колдуна. К этому моменту чумной доктор заклевал араба. Трактирщик вывалился на пол и покатился, как стакан, но затем встал и прибрался.
«Я все понял, – сказал чумной доктор – араб и колдун действительно были заодно, но так же вместе с ними действовали и лепреконы. Карлами пожертвовали ради убедительности, они договорились разыграть этот спектакль заранее, да и как я мог забыть, что если превратить лепрекона в лотос, то он расколдуется обратно через три дня и только кактус может сдержать их. Инквизитор не был вампиром – он обратился в прах лишь после того, как его потрогал араб – тот должно быть знал какое-то заклинание утилизации, да заодно припрятал в руке две рыбные кости, принятые нами за клыки. А переговариваться им не было нужды – в сумке у инквизитора была дыра, через нее они и посылали письма и через нее же колдун заколол своего сторожа».
«Но я никак не возьму в толк, зачем им все это было надо, – нахмурился ветеран, – Они могли просто освободить колдуна и сбежать, почему же они последовали за нами в трактир и напали при свидетелях?»
«Очень просто, – ответил раненый чумной доктор, – Они все были дебилами».
Затем он сел у камина и медленно раскурил трубку.
Похожие статьи:
Рассказы → Хуторок ( Номинация №3 Работа №8)
Новости → Конкурс ужасов
Рассказы → Гостья (Номинация №4 Работа №10)
Рассказы → Не будите спящего Удава! (Внеконкурс)
Рассказы → Мимикрим (Внеконкурс)
Автор, хочу еще!!!!!!
Которая всегда велкам.
ПЛЮС
