Колдунец

Уже к полудню Вацлав добрался до границы Вейсландии с Кидонией. Приграничный городок встретил его разбухшей от дождя центральной площадью, на которой красовались сразу два трактира. Первый, тот что покрупнее, назывался: «У старого чёрта». Второй, конкурирующий, был явно построен недавно и именовался лаконично: «Шалунья». Некоторое время Вацлав задумчиво разглядывал обе вывески.

– Для странствующего мага приграничные трактиры – постоянные источники мелких неприятностей в пути, – думал он.

– С другой стороны, до времени, указанного в королевской депеше, осталось два дня, а добираться до столицы – от силы день, так что можно не торопиться.

А кроме того, ничего Такого не будет. Он просто войдёт в трактир, закажет яичницу с беконом, съест яичницу с беконом, расплатится и выйдет из трактира. Что может быть проще? – но как видящий, Вацлав не мог отогнать некое неприятное предчувствие, словно комаром зудевшее у него в левом виске.

Он спешился у «Старого чёрта» и привязал Укропчика к притрактирному дрыну. Однако, немного поразмыслив, всё же пошёл в «Шалунью».

Хозяин «Шалуньи» – толстяк в кожаном фартуке, мирно дремал, прислонившись головой к пивной бочке. Немногочисленные посетители спокойно переговаривались в полумраке харчевни. Услышав звон колокольчика, трактирщик нехотя оторвал голову от бочонка, встал и подошёл к стойке.

– Здрасьте, – с глупой улыбкой сказал он, рассматривая Вацлава: его странный наряд и экипировку.

– Мир дому вашему, – сказал Вацлав, и в строгом соответствии с этикетом, поклонился, разведя руки в стороны.

– Простите, а вы – колдунец? – с любопытством спросил трактирщик.

– Кто такой «колдунец»?

– Ну, это как колдунья, только мужского рода, у нас так их называют колдунцами, чародеев этих, – смутился толстяк. – Простите. Я просто увидел этот рюкзак мага у вас за спиной…

– Ах рюкзак…

Внезапно из глубины зала вышли трое военных в синих мундирах, очевидно, служившие на здешней пограничной заставе:

– А мы сейчас проверим, какого он рода: мужского али женского! – Все трое были весьма крепкого сложения. На уродливом лице среднего, говорившего, застыла издевательская улыбка.

– Да, да, снимай свой рюкзак, петушок, он нам нужен! – Все трое засмеялись.

– И штанцы тоже снимай. Докажи, что ты и правда колдунец, а не колдунья! А-ха-ха! – видимо сочтя эту шутку особо удачной, все трое стали стукаться друг с другом ладонями и ещё более неистово ржать.

На лице Вацлава не дёрнулся и мускул. Всё ещё глядя на трактирщика, он спокойно произнёс:

– Я хочу заказать яичницу с беконом. Просто яичницу с беконом.

Но толстяк стоял неподвижно, виновато опустив глаза. Всем своим испуганным видом он будто бы говорил: «Я человек маленький, что я могу поделать, когда тут такое происходит?»

– Слышь, петушок вейсландский, ты не понял. Это была не шутка, а приказ. Снимай… – с этими словами несколько рук схватили его сзади за лямки рюкзака, за ремень штанов.

Вацлав неожиданно со свистом развернулся. Золотистое лезвие меча, непонятно как очутившегося у него в руках, неистово свистело и описывало в воздухе безумные восьмёрки. Всё вокруг замелькало, захлюпало.

Когда Вацлав остановился, на какое-то мгновение всё замерло. Но лишь на короткое мгновение. А после – начало падать. Отвалились отсеченные руки гвардейцев, упал перерубленный пополам стул. Упал и правый военный: удар меча прошёлся вертикально от макушки до самих чресел, разделив тело несчастного на две ровные половинки.

Лицо главного шутника словно подёрнулось на короткий миг маской полного безразличия, а после тоже упало на пол, обнажив нервные каналы, гайморовы пазухи и лобные доли головного мозга.

В глубине зала закричала непонятно откуда взявшаяся кормящая мать с ребёнком, причём ребёнок кричал ещё громче матери.

Трактирщик, неожиданно утратив свою вальяжность, в один момент стал крайне собранным и энергичным:

– Шалунья? – спросил он, слегка наклонившись, и услужливо глядя на Вацлава.

– Что?! – зарычал тот, всё ещё не выпуская из рук свой меч.

– Ах, … яичница «Шалунья» - наше фирменное блюдо. Вы не будете возражать?

– Нет, нет… Всё в порядке. Давай свою «Шалунью». И, пожалуй, двойной бекон. Да, двойной.

Неожиданно из глубины зала послышались аплодисменты. Кто-то хлопал в ладоши. И вскоре из темноты вышел небольшой усатый мужчина с погонами полковника:

– Браво, браво! Уважаемый колдунец пошинковал моих лучших солдат своим мечом с магической накачкой, и теперь просто сядет спокойно есть свой омлет! Всё так и должно быть в этом мире!

– А есть идея получше? – осведомился Вацлав.

– Представь, есть! – Полковник сделал паузу. – Например, сдаться! Сейчас ты проследуешь с нами к эмпату, который и решит, что с тобой делать. До ратуши тут рукой подать.

– Да, а идти он будет с руками, привязанными к хвосту его поганой лошади, – дрожащим голосом добавил стоявший рядом испуганный молодой парень, видимо, адъютант полковника. Похоже, он редко сталкивался по жизни с работниками магического цеха, а тем более, с боевыми магами, а потому был на измене.

– И идти он будет без штанов, – зачем-то уточнил адъютант, не переставая в ужасе пучить глаза.

Вацлав взбесился:

– Послушайте, да знали бы вы, кто я такой, и по чьему приказу еду, вы бы…

– Ребята, возьмите его, – лениво скомандовал полковник. – Ещё на одного «крутого» нарвались. Но это всё дело не моё, пусть с этим эмпат разбирается. У него должность такая.

Вацлав увидел, как на него надвигаются со всех сторон с десятка три воинов. Причём все они были вооружены: в руках сверкали алебарды, копья, палаши, а кто-то уже поднял заряженный арбалет. Дело постепенно принимало серьёзный оборот. Вацлав отступил назад, к лестнице, и встал так, чтобы видеть и контролировать весь зал.

Одной рукой он стремительно вынул из клапана рюкзака продолговатую трубку с воронкой на конце, а пальцы другой руки сложил в сложный рунический символ. И в тот же миг словно бешеный чёрный смерч вырвался из диковинной трубки и начал носиться кругами по залу. Послышались приглушенные хрусты, крики, стоны, треск рвущейся материи. Три десятка солдат корчились на полу трактира в самых нелепых позах. Где-то в глубине зала от ужаса ещё громче закричала женщина и её ребёнок.

Но что-то было не так... Вацлав посмотрел вниз, туда, где на пол капала тонкая струйка крови. В аккурат из его печени торчал арбалетный болт. Проклятый арбалетчик, перед тем как скрючиться, всё же успел нажать курок. Боли не чувствовалось – это действовал защитный магический знак.

– О, дудочка святого отшельника Евлампия! – взмолился в сердцах Вацлав, – за что мне это всё?!

Не будь он боевым магом, умер бы в ближайшие полчаса, умер бы в мучениях. Впрочем, маг тоже от такой штуки умрёт, если не… - А что?! Это ведь единственный выход!

Пальцами правой руки он сложил ещё один рунический символ, но на сей раз такой сложный и заковыристый, что даже сам, увидев его, удивился. И через секунду, всё стало меняться. Трубка опять бесновалась у него в руках, а безумный смерч поносился-поносился по залу и залетел обратно в воронку. Полковник свирепо прокричал: «!оге еж етиреБ». Солдаты теперь снова оказались на ногах и, перетаптываясь, пятились назад.

– Пожалуй всё, – решил Вацлав, сжал пальцы правой руки в кулак и начал пристально вглядываться.

«Вот он, вот этот мудазвон с арбалетом… Вот он целится, жмёт курок. Опа!» – Вацлав изящно выгибается и стрела вместо того, чтобы попасть в печень, впивается в деревянную колонну.

– Бинго! – пальцы Вацлава снова складываются в затейливую конфигурацию, и события ускоренно перематываются в отправной момент будущего, где он стоит уставший, победивший и без болта в печени.

…– Мать моя!

– Вы это видели?! – тут же раздаются голоса из глубины харчевни. Вацлав подключает своё ночное «вампирское» зрение и замечает там с дюжину гражданских, которые замерли, и похоже в шоке, смотрят на него. Вилки застыли в руках, из наклонённых глиняных чашек бесконтрольно льётся пиво. Даже ребёнок на руках матери перестал орать и теперь непонимающими глазёнками пялится в Вацлава.

– О, кувшинчик преподобной матушки Агафьи! – снова выругивается маг. Он только что на глазах у простолюдинов применил магическую руну третьего порядка. А Священным кодексом предписывалось, что никто из непосвященных не при каких обстоятельствах не должен знать о самом существовании рун выше первого порядка. Никто. Никогда. А тут – десятка полтора человек смотрели это его выступление, и к вечеру об этом «невиданном чуде» будет говорить весь городок, если не больше.

– Будет, если не… – Вацлав уже расшнуровывает завязку справа на своем рюкзаке, а сам, частично окунувшись в мир духов, отдаёт команду. Мысленную магическую команду.

Он недаром везде носит этот рюкзак. Из внушительной клетки, располагающейся в его нижней части, вылетает нечто тёмное, вызывающее ужас. Это Тень. Верный спутник мага. Вацлав решил прибегнуть к её помощи в этой ситуации, поскольку другого выхода попросту не было. И вот Тень нацелилась на головы этих людей в глубине трактира. И её цель – их память. Все четырнадцать человек забудут о драке, о магических рунах, забудут напрочь о таинственном иноземном колдунце, появившемся в их трактире. Конечно, если операция на памяти пойдет криво, некоторые могут забыть и свое имя, но это не так уж важно.

Злобно чирикая, Тень влетает в голову очередного посетителя и пролетает её насквозь, унося в своем клюве воспоминания. Вацлав отлично видит это, контролируя операцию через мир духов.

Он не замечает, как у него за спиной, по лестнице, ведущей со второго этажа, спускается здоровенный, футов под семь, детина с голым торсом и в чёрных кожаных штанах. Посмотрев на Вацлава некоторое время, и поняв, что тот не собирается уступать ему дорогу, детина отвешивает ему правой ногой пендаль попросту чудовищной, невиданной силы. Маг пролетает вперёд совсем немного, и тут же ударяется головой о горизонтальную деревянную балку, проходящую как раз на уровне его лица. Отчётливо слышен удар черепной коробки о дерево и хруст шейных позвонков. Вацлав падает на пол. Он пытается сложить из пальцев какую-то магическую руну, но руки больше его не слушаются. Его тело парализовало.

Детина в кожаных штанах смотрит на него сверху со всё с тем же неизменным выражением простодушно улыбающегося дебила.

Одними губами, еле слышно Вацлав шепчет из последних сил:

– Сука… И что, вот так просто? Одним пендалем?...

Секунда, и его глаза тускнеют, стекленеют. Он умирает.

Похожие статьи:

Рассказы → Вальпургиева ночь

Рассказы → Чумной Приют

Рассказы → Палач. Часть I. Груша

Рассказы → Вальпургиева ночь (часть вторая)

Рассказы → Глава дома