***
— Я те щас такое «смирна» нарисую, своих не узнаешь! Три минуты до посадки! Быстро швабру в руки и на уборку гадюшника! — рявкнула старший лейтенант Анискина. Голос был наполнен каленой до бела сталью так, что с места сдуло не только самого Ильина, но и младшего лейтенанта Севу. Они даже чуть было не подрались за право обладания шваброй.
Конечно, Алла была прежде всего женщиной, а уже потом старшим лейтенантом, пятнадцать лет оттрубившим инструктором по рукопашному бою в морской пехоте Звездного флота.
Поэтому вид бестолково суетящихся друг у друга под ногами мужчин вызвал у нее глубокий первобытный инстинкт женского превосходства.
— Мужчины… — протянула она, подсознательно наслаждаясь словом, за интонацией которого испокон веков скрывается ВСЁ. — Ладно, сама справлюсь, — Алла Борисовна по-королевски опустилась на колени и принялась ловко отдраивать палубу тряпкой. — Вы лучше этот гусеничный бар куда-нибудь в угол пристройте, — бросила она через плечо.
— Аллочка, — заискивающе произнес Ильин, — давай я тебе тряпочку выжму? Или водички чистой принесу?
— Брысь! — отрубила вошедшая в рабочий ритм Анискина. — Быстро свои стрейч-маскарады снимайте. Что «местные» о вас подумают!
— Ничего не выйдет: этот бармен-выскочка наши боевые системы транклютировал, зараза, — наябедничал Ильин.
— Они же неснимаемые? — Алла на секунду отложила тряпку и с уважением посмотрела на Айболита. Почувствовав интерес к своей особе от представителя не только другого вида, но и противоположного пола, Шестьдесят Шестой вытащил стоматологическое сверло, и принялся демонстративно оттачивать его алмазным рашпилем.
— Черт с ним, с маскарадом. Как-нибудь выкрутимся. Есть более существенное дело, если не хотим таможенных осложнений за контрабанду печатной продукции, — Алла показала на ворох пенопластовых рекомендаций, наструганных Айболитом до микронной толщины ради непреодолимой тяги к искусству. — Всю вашу интимную макулатуру — за борт! Ни аборигенам, ни тем более мне нет никакого удовольствия читать про «Блендомед-3000», способный порешить кариес Сочинского, и долгоиграющий «Орбит-100500» для Ильинской улыбки «Болливуд — 2200».
Не вполне пришедший в себя Сева выполнил приказ старшего лейтенанта буквально. Его никто не успел остановить, когда он дернул задвижку аварийного люка.
Как оказалось впоследствии, идиотская выходка младшего лейтенанта спасла им жизнь.
Лишенный аппаратуры раннего обнаружения, входившей в состав демонтированной системы противоракетной обороны, бортовой калькулятор не смог предупредить автопилот о надвигающейся опасности.
Уже потом, когда им в числе прочих было выдвинуто обвинение в порче противокорабельного батальона жуков-коррозиров, траванувшихся облатками застывшего Макрофлекса, Ильин, Алла и Айболит попросили прощения у коллективно отметеленного Севы. А сейчас, даже задыхающиеся от нехватки кислорода, исчезнувшего вслед за содержимым разгерметизированного отсека, они материли его последним словами, мертвой хваткой вцепившись в манипуляторы Шестьдесят Шестого.
Устроенная Сочинским гипервентиляция тащила к выходу все, что не приколочено, включая запах горелой резины. Вообще-то, в нормальных условиях, на асфальте, Айболит-66 легко развивал скорость в 250 километров в час, но в настоящее время работающая на максимальных оборотах трансмиссия тащила его к пилотскому модулю чуть быстрее улитки, спешащей к раннему салату.
— Жми, родненький, — Ильин мимикой изображал ор благим матом, поскольку иным способом поведать о своих чувствах в таких условиях был не способен.
Орать стоило. Лишенный управления — по закону подлости флешку автопилота выдернуло и высосало чуть ли не в первую очередь, транспортник все сильнее заваливался в крутое пике кормой вперед. К счастью, когда флешка пролетала мимо доктора, тот по врожденной любви к халяве скопировал ее содержимое на жесткий диск, подарив, пусть маленькую, но надежду. И без того крохотная, надежда уменьшалась с каждой секундой. И не только из-за того, что пол стремился к вертикальному совершенству, но и из-за износа резиновых гусениц, возрастающего по экспоненте. До поверхности планеты с ласково-ностальгическим названием Шелезяка оставалось не более пяти километров, когда команда достигла, наконец, прохода. Космонавты вплыли в него торжественной колонной «по трое» и молча застряли в створе. Шестьдесят Шестой печально посмотрел на пульт управления, находящийся в трех метрах впереди, вздохнул и выдохнул. Обычно во время операций он примешивал к выдыхаемому воздуху средство для наркоза, справедливо полагая, что его много не бывает, но в этот раз не поскупился на хорошую порцию касторового масла. Облако аэрозольной смазки накрыло экипаж с головой, и вырвалось в атмосферу планеты.
Да… не только на Земле-матушке касторка во все времена творила прямо-таки чудеса, мгновенно излечивая подрастающее поколение одним лишь именем своим: смазанный должным образом экипаж совершил и вовсе невозможное, устрицей проскользнув в тесный проход.
Гусеницы стерлись до основания, когда Айболит дотащил-таки троицу до пульта. Однако здесь выяснилось, что Сочинский висит на единственном манипуляторе, оборудованным древним USB-портом, и что другого способа подключить доктора к пульту, кроме как выпустить младшего лейтенанта в свободное плавание, нет.
Конечно, не держи Сева в левой руке вещмешок с сокровищем нации, вопроса выбора способа не возникло бы. Ильин посмотрел на младшего лейтенанта Сочинского, мертвой хваткой вцепившегося в узкую горловину мешка и все понял: «Не бросит. С водкой — не бросит!»
Шестьдесят Шестой не стал тратить драгоценное время ни на зачитывание приговора, ни на долгие рассуждения о самопожертвовании. Он просто вывел на визор заключенные в траурную рамку слова: «Не дрейфь, лейтенант, я успею. Наверное». После чего разжал кисть манипулятора и, не сводя фотодатчик с круглых глаз улетающего на выход Сочинского, всадил разъем в слот пилотского пульта.
Медлительность компьютерной системы транспортника привела доктора в изумление, граничащее с депрессией. За время, которое потребовалось Майкрософтовскому Андроиду, чтобы установить драйвера для «обнаруженного» устройства, Шестьдесят Шестой успел двести двадцать восемь раз сыграть самим с собой в чет и нечет, разобрать пять шахматных дебютов и устроить морской бой на поле со стороной в тысячу двадцать четыре клетки.
Возмущению доктора не было предела, когда система определила его умственные способности в разряд простейших внешних дисков. Напрасно он пытался предъявить Эм-си-дроиду новейшие сертификаты подлинности, напрасно подсовывал межгалактические дипломы, заработанные многолетней врачебной практикой: на все запросы система отвечала, что более нового драйвера для него — Айболита-66, найти не удалось. Поняв, что мирно порулить транспортником не удастся, Шестьдесят Шестой вздохнул и мощным электромагнитным разрядом переформатировал всю Майкрософтовскую андроидщину к чертовой бабушке.
Неторопливо, изредка поглядывая на смазанного касторкой Сочинского, который все это время покидал пределы узкого коридора на скорости триста тридцать три метра в секунду, доктор загружал в корабельную систему свое собственное понятие о межзвездных плаваниях, взлетах, посадках и падениях. При этом, как любой истинный ученый, Айболит-66 не чурался украдкой заглядывать в копию флешки автопилота.
К тому моменту, когда Сева, попрощавшийся с белым светом, был готов вылететь в распахнутый настежь люк, Шестьдесят Шестой удовлетворенно хрустнул сочленениями и после недолгой серии тестов перевел управление на себя. Закрывшийся люк так наподдал младшему лейтенанту по отвисшему тылу, что тот пулей прилетел обратно в пилотскую, где его молча принялись метелить не отходя от кассы.
Слишком больно ему не было: все-таки стрейч пуленепробиваем по определению, было скорее обидно. Всегда с ним так. Хочет как лучше, а получается «как всегда». И хотя, по какой-то неясной причине, все его «как всегда» и оканчивались благополучно, и, как впоследствии признавалось, — были единственно возможным выходом из чрезвычайных ситуаций, метелили его дружно, забыв на время прошлые заслуги.
***
Шестьдесят Шестому хватило всего трех миллисекунд, чтобы освоиться с управлением транспортника. Теперь, когда мозги полуавтомата были упразднены, к челноку вернулись все навыки боевого маневрирования. Айболит-66 находился на вершине блаженства. Подключенный к видеокамерам и управляя ракетными дюзами посредством древнего USB-порта, он ощущал себя орлом, гордо уходящим от стаи смертоносной нечисти, посланной средствами местных ПВО.
В былые времена земляне действительно умели делать хорошую технику. Особенно им удавалась военная, к породе которой принадлежали переквалифицированные на мирные рельсы диверсионно-тактический автомат — нынешний Айболит-66 и боевая машина звездного десанта — спасательный транспортник.
В небе планеты Шелезяка эта парочка творила прямо-таки чудеса. Свирепая, самонаводящаяся живность, атакующая корабль со всех сторон, безнадежно проигрывала в мастерстве пилотирования. Надо признать, что оценить воздушную акробатику экипаж был не в состоянии: добрый доктор Айболит погрузил нежные людские тела в кому, загодя нашпиговав их точки акупунктуры метко всаженными иглами.
Конечно, если бы Шестьдесят Шестой смог выковырять из собственных мозгов чужеродный ему закон «Ни убий», то свистопляска запредельных ускорений и торможений была бы более совместима с жизнью застывшего в причудливых позах экипажа. Айболит не стал бы уворачиваться от каждой твари, сохраняя инопланетную флору-фауну, а проутюжил бы сквозь тучи кислотных жуков, порхающих крокодилообразных, и парящих гиппопотамовых выжженный тоннель в лучших традициях звездно-военного флота. И тогда топлива в баках наверняка хватило бы…
Увы, о его запасах всемогущий доктор мог только догадываться: устроенная им чистка памяти корабельной системы обнулила показания датчиков. Топливо, как и все хорошее, закончилось в тот самый момент, когда корабль был на волосок от спасения.
Дюзы в последний раз фыркнули, транспортник пролетел по инерции еще пару тысяч километров и замер в воздухе, чем немало удивил доктора. Ведь он точно знал, что земные гении не сподобились разродиться хотя бы одним сносно работающим антигравом.
***
На деле все оказалось гораздо проще. Корабль, как выяснилось впоследствии, был пойман новейшей системой дальнего перехвата.
Едва транспортник потерял тягу, недавно вылупившийся слюнявый монстр прицельно плюнул своими собственными челюстями, бульдожьей хваткой вцепившимися в задний стабилизатор челнока.
Челюсти были знатные. Всю дорогу, что обеспечивала кораблю госпожа инерция, они остервенело грызли металл, таща за собой из монстра липкую слюнную нить. Та оказалась неразрываемой. Ее суперсовременная мономолекулярная структура обладала свойством растягиваться бесконечно, выматывая противника до изнеможения.
Все километры обратного лета, что корабль землян покрывал хвостом вперед, втягиваемый в бездонно-слюнявое туловище монстра, Айболит приводил катер в приличествующий моменту встречи вид. Он уже заканчивал красить в казенно-зеленый цвет переборки грузопассажирского отсека, когда глубокий чмокающий звук возвестил о первой в истории Земли посадке на планету Шелезяка.
Стилистика Ваша - это нечто. Пойду на 7-ю часть.
