Немного о мифологических персонажах:
Русалки - В славянской мифологии существа, как правило вредоносные, в которых превращаются умершие девушки, преимущественно утопленницы. Представляются в виде красивых девушек с длинными распущенными зелёными( русыми) волосами. В русальную неделю, следующую за троицей, выходят из воды, бегают по полям, качаются на деревьях, могут защекотать встречных до смерти или увлечь в воду.
Мавками становятся малолетние дети, умершие без крещения или задушенные матерями. Также мавкой может стать ребёнок, умерший на Русальной неделе. Считаются, что таких детей забирают русалки, уносят их к себе в воды, где превращают их в мавок. Их представляют в виде детей или дев с длинными волосами. Особенностью внешнего вида мавок является отсутствие кожного покрова на спине, в результате чего сзади у них можно было видеть все внутренности. По этой причине их также называют «не имеющие спины».
Ягишна ( Баба-Яга Яга-Ягинишна, Ягибиха, ) - древнейший персонаж славянской мифологии. Первоначально это было божество смерти: женщина со змеиным хвостом, которая стерегла вход в подземный мир и провожала души почивших в царство мертвых.
Богиня Марена, Мара, Морена, Морана – грозная и всемогущая Богиня Смерти и Зимы. Символы Марены – Черная Луна, груда разбитых черепов и знаменитый серп, которым она перерезает нить Жизни. Владения Мары разбросаны по всему свету. Но наиболее любимым является зеркальный дворец за черной, бездонной рекой Смородиной, разделяющей границы Яви и Нави. Страшный, заколдованный Калинов Мост перекинут через Смородину-реку, а охраняет тот Мост ужасный Многоглавый змей-дракон.
Макошь (Мокошь, Мокощ, Мокуша, Макажь) — славянская богиня всей Судьбы, старшая из богинь-прях судьбы, в позднее время считалась покровительницей прядения.
*******
У корней огромного дуба, в кроне которого мог притаиться не один десяток русалок, дремал крупный чёрный котище. Вот он навострил одно ухо, будто прислушиваясь, тут же приоткрыл оба глаза, и сладко потянулся.
- Явились, однако. Что-то вы не торопились, говорю! Солнце давнёхонько село. Хватит по кустам прятаться, выходите, проказницы! Я вас всё равно слышал. Партизанки, тоже мне. Сначала балабонят на весь лес, а потом туда же - притаились.
Ответом ему было дружное хихиканье и вот уже к дубу вышли тринадцать русалок.
- Становись! - рявкнул кот, и они немедленно выстроились в шеренгу перед дубом.
Кот двинулся вдоль шеренги, подняв хвост трубой и при этом внимательно осматривая каждую русалку придирчивым взглядом покупателя на невольничьем рынке. Дойдя до левого фланга, он остановился, задрал морду вверх и гаркнул:
- Новенькая? Выйти из строя! Раз-два!
Русалка шагнула вперёд и застыла с испуганным и растерянным видом, поглядывая на товарок. Те молчали и держали строй с непроницаемыми лицами.
- Как зовут? Причина самоубийства?
- Кристина. Парень бросил, а я беременная была, а родители строгие, я вообще поступать приехала, но не поступила, а пошла стриптизершей работать, а там Паша, вот я и влюбилась, а он жениться обещал.
- Молчать! - русалка замолчала на полуслове, - Как вы, девки, мне надоели за столько веков! Ничему вас не учат ни многочисленные примеры, описанные классиками, ни случаи из жизни знакомых, ни описанные в учебниках истории, ни криминальные сводки, в конце концов! Всё мимо! Любовь нечаянно нагрянет, как пел один хороший человек, и у вас уже мозги набекрень! А с нами, с мужиками, построже надо. Мы же все, особенно по-молодости, кобели! Понимать надо.
Закончить речь ему не удалось, потому что двенадцать русалок с криками: "Молчи уже, кобель тоже выискался. Слышали девочки? Кобели! Хватай его, затейника старого!" -бросились на кота. Через мгновение возле дуба образовалась хохочущая и мяукающая куча-мала из обнажённых бледных женских тел, в которой мелькала чёрная шерсть. Только новенькая русалка тихонько присела под дубом, прикрыв глаза. Вскоре к переливам смеха добавились всхлипывания, перешедшие незамедлительно в громкие рыдания. Куча тут же распалась: русалки одна за другой ловко забрались по стволу и скрылись в кроне. Кот медленно подошёл к плачущей и устроился у неё на коленях. Русалка машинально начала поглаживать мягкую кошачью шерсть.
- Поплачь, так-то оно лучше будет, - замурлыкал успокаивающе кот, - Я всех новеньких таким макаром встречаю, не одну тебя. Лучше один раз выплакаться и забыть, чем носить в себе. Хотя разом в таком деле не обойдешься, разве же я не понимаю. Остальные-то бывает тоже хандрят, как без этого? Хорошо хоть новеньких меньше стало. У нас, видишь ли, традиция - встречаться на Русальной неделе, тебе рассказали? Девоньки ко мне за историями под дуб приходят, а я и рад языком почесать. В остальное-то время я здесь не сижу, чтобы там Александр Сергеевич не говорил.
- Так вы тот самый кот из Пушкина? - всхлипнула русалка.
- Да, тот. Только я не из Пушкина, косноязычная ты моя! Чему вас только теперича в школе учат!
- Нас отродясь в школах не учили, старый ты воркотун! - раздался звонкий голос сверху.
- Так-то оно так, - парировал кот, - да вот уровень образования шибко снизился, речь у современной молодёжи оставляет желать лучшего.
- Остановите этот поток красноречия, уважаемый. Вы знаете, как не люблю я обобщений и вечных жалоб на подрастающее поколение, - присоединился к первому голосу второй, более низкий, - А малообразованных косноязычных хомо сапиенсов и в былые времена хватало.
- С вами, дорогая, сложно не согласиться, - поддакнул кот и обращаясь к новенькой добавил, - Давай уже устроимся на ветках, деточка. Аудитория жаждет насладиться хорошей историей. Правда, девочки?
- Конечно.
- Давно пора.
- Да у него уже дым из ушей валит от желания языком потрепать, гляньте! Целый год молчать - это же чистой воды издевательство для любого, а уж для нашего старого болтуна и подавно.
- Баюн, признавайся! Тебе самому чай не терпится языком помолоть?
- А я и не скрываю, рыбоньки мои, не терпится, - фыркнул кот довольно в усы, устраиваясь на одной из крупных веток, - Чего изволите? Веселиться будем или пугаться?
- Мы по пути обсудили этот вопрос. Решили сегодня пугаться. Так что внимаем, - ответила за всех русалка с низким, грудным голосом.
- Ещё один момент, дамы, мне надо определиться с историей, - кот театрально закатил глаза.
В ветвях установилась полнейшая тишина, как перед давно ожидаемой премьерой в театре. Слышен был лишь шёпот листвы, впрочем он был настолько тих и неразборчив, что никому из присутствующих не досаждал.
- И последнее. Вам зачин нужен или без зачина сойдёт?
- Нет, я его сейчас защекочу, поганца!
- Баюн, хорош издеваться!
- Полноте, друг дорогой, сколько можно чудить?
- Давайте его на цепь посадим, как в первоисточнике!
- Женечка, ты ближе всех сидишь, избавь его от пары-тройки клочков шерсти. Да не стесняйся, не сдерживая себя.
- Ой, не могу! Вы себя не видите! Сидят с серьёзными лицами, пугаться приготовились. Не удержался от соблазна! Попрошу без членовредительства, держите себя в руках, а цепь, кстати, Александр Сергеевич для красного словца придумал, сколько раз повторять! И не путайте новенькую - поверит ещё в россказни! А этот наш, любвеобильный, тоже хорош, придумал же - кота на цепь! Я что ему собака какая дворовая, чтобы на цепи сидеть? Видит Бог, поэты они все, видать, с придурью, что с них возьмёшь? Творческие натуры! Ладно-ладно, начинаю.
История эта случилась ещё до отмены крепостного права в поместье Николая Саввича П., коему принадлежало сто девяносто восемь душ и двадцать дворов. Николай Саввич был вдовцом: жена его умерла после первых же тяжёлых родов аккурат шестнадцать лет назад, оставив после себя дочь Сашеньку. Характер он имел необщительный, ближе к угрюмому, никакими новомодными глупостями, как-то литература, театр, живопись не увлекался, к тому же скуп был до крайности. Потому при наличии приличного дохода, даже хозяйский дом в поместье не отличался особым размахом - одноэтажный, с мезонином, сложенный из добротной сосны на кирпичном фундаменте, обшитый тёсом и с зелёной железной крышей. Страстью барина был обширный плодовый сад, коим он и занимался усердно пять дней в неделю. По выходным же ходил утром в церковь, с обеда и до позднего вечера предавался неумеренными возлияниям в компании диакона, после чего следовал во флигель к прислуге и пользовал дворовых девок.
Хождения эти часто имели последствия, вот и в этот раз одна из девок по имени Катерина была на сносях. Ключница сказала, что к Троице точно разродится, однако только на второй день Русальной недели она принесла хозяину к завтраку дурные вести.
- Доброго здоровья, барин, и тебе, Сашенька, не хворать. Катька ночью больно тяжело от бремени разрешилась. Сама в горячке лежит, но авось сдюжит с Божьей помощью. А сынок евойный точно не жилец, и то чудо, что до утра дотянул. Надо бы за священником послать быстрее - дитё покрестить. Ночью вас беспокоить не стали, а сейчас самое время за священником-то.
- Иди, Палашка, делами займись. Нечего отца Дионисия тревожить по пустякам.
- Грех это, барин, - ключница перекрестилась, - так до беды недалеко. Знамо дело, ежели младенца без крещения на Русальной неделе земле предать, он непременно мавкой станет.
- Не докучай мне, дура бестолковая, своими байками! Не верю я в них. Ко мне на обед сегодня диакон Павел придёт. Опять денег будет просить на дела богоугодные, вот и посодействует.
- Николай Саввич, малец до обеда не доживёт, да и какая от диакона Павла польза в этом деле, ежели всё одно ни покрестить , ни отпеть не может.
- Палашка, не испытывай моё терпение! Я всё сказал. Он молитву над могилой почитает, а боле ничего не надобно.
Ключница вышла за дверь, нахмурившись и поджав губы, выражая всем своим видом несогласие с хозяином. В столовой установилась тишина, однако вскоре Александра едва сдерживая слёзы обратилась к отцу:
- Папенька, я Вас прошу, пошлите за священником. Не по-людски это, лишать ребёнка милости Божией.
- Молчи, дочка. Не твоего ума дело. Ешь вот лучше и к себе ступай.
После этих слов Саша встала и утирая слёзы салфеткой быстро удалилась из комнаты. Николай Саввич закончил завтракать и отправился в сад. Он как раз осматривал вишни, когда к нему пришёл дворецкий с докладом, что младенец Катькин умер, и Палашка спрашивает, чего барин прикажет дальше делать.
- Дождитесь отца диакона, и скажите ему, что я просил молитву почитать над усопшим. Отправь кого-то из слуг в лес, пусть там зароют, всё одно на кладбище нельзя.
- Ежели диакон Павел в лес идти откажется? Вас звать или сюда его вести?
- Не откажется, он денег придёт просить. Как всё сделает, обедать его в столовую проводи. Я там ждать буду.
Уже за обедом диакон высказал своё недовольство просьбой Николая Саввича, но, получив заверения в том, что непременно получит пожертвование, быстро успокоился. Трапезничали долго и со вкусом, потом гуляли в саду, пили чай, а там и время ужина приспело. Сели. Александра, не выходившая к обеду, быстро и молча поела и с дозволения отца удалилась. Мужчины же ели с аппетитом, разжигая его разнообразными наливками. Оба изрядно захмелели, поэтому известие о том, что пропала Катерина, не вызвало у них никаких чувств, кроме досады.
- Как есть, топиться пошла, безмозглая! Утром только в горячке лежала, а туда же! - сплюнул барин, - А работать за неё кто будет? Что за манера такая, топиться по любому поводу?
- И не говорите, Николай Саввич, полностью согласен. Чем эти девки думают? Грех какой, а им хоть бы что! Бога не боятся! Душу губят, а душа-то им не принадлежит. Да разве же могут то постичь, эх!
- Палашка вот русалками, да мавками меня пугала давеча. Вы как думаете, есть они?
- Нету, бабам бы только балабонить! А то, что душу самоубийца губит - то правда истинная!
Между тем за окнами стемнело и дворецкий зажёг в столовой свечи. Мужчины принялись вспоминать рассказы о русалках.
- Я вот что скажу, диакон Павел, баек про русалок нянька Сашина знает во множестве. Сколько раз говорил ей: "Фроська, брось дочку пугать!" А ей хоть бы что, тарантит без умолку! Распустилась совсем. Чувствует, что не высеку, потому как Саша к ней больно привязана. Вот и пользуется.
- Да, Николай Саввич, слуги они такие! Их в строгости держать надобно.
Помещик уже собрался ответить, как вдруг кто-то снаружи сильно ударил по оконному стеклу, потом ещё и ещё. И тут же громко закричал, только крик этот не был человеческим. Он скорее напоминал душераздирающие весенние кошачьи концерты.
- А ну не балуй! Вот я вас сейчас! - завопил Николай Саввич, схватил со стола канделябр и побежал из столовой.
За ним приподняв подол подрясника, чтобы не споткнуться, припустил диакон, а следом и дворецкий. Мужчины проскочили коридоры, чуть не вышибли входные двери и оказались на крыльце, которое хозяин дома миновал в два прыжка, тем самым немного оторвавшись от преследователей. Пока диакон с дворецким спускались по ступенькам, он пробежал вдоль дома и свернул направо за угол, где и были окна столовой. От быстрого бега огонь свечей погас, потому увидеть что-либо не представлялось возможным. Однако дворецкий помещика, Степан, был предусмотрительным малым и прихватил с собой спички, которыми незамедлительно зажёг свечи заново. Все трое стояли теперь под окнами в небольшом, тусклом кружке света и оглядывались по сторонам.
- Может ну его, барин, в дом вернёмся? - подал голос Степан.
- Согласен с вашим дворецким, уважаемый Николай Саввич. Полноте, что мы здесь увидим впотьмах? Дома-то оно приятственнее.
- Чтоб я, потомственный дворянин, дома отсиживался, когда какой-то межеумок меня пугать удумал? Найду, до смерти сечь буду самолично!
- Так кто же против, милейший! Самому-то зачем бегать, когда можно отправить Степана за слугами? Пусть ищут, а мы пока наливочки да под утку. Уж больно утка в соусе вашей кухарке удаётся!
Они уже было повернули по направлению к крыльцу, когда услышали хруст гравия.
- Кто здесь, а ну отвечай! - крикнул Николай Саввич и вытянул руку с канделябром вперёд, пытаясь рассмотреть идущего к ним человека.
- Барин, - раздался в ответ протяжный женский голос, - иди ко мне. Мне бы согреться, барин. Вода в речке ночью студёная, замерзла я. Отогрей меня, барин.
В дрожащем свете свечей стало видно, что по дорожке к ним приближается Катерина. Была она в мокрой, насквозь прозрачной нательной рубашке, плотно облепившей молодое девичье тело. Кожа её неестественно белела в темноте, в волосах запуталась тина, глаза же горели, как угли. Она шла вытянув вперёд тонкие руки и не отрываясь смотрела на своего хозяина.
Помещик побледнел, прикусил губу, канделябр в его руке мелко трясся. Степан молча открывал и закрывал рот, силясь что-то сказать, взгляд его был прикован к рукам утопленницы. Диакон без остановки крестился, при этом не произнося ни слова, и смотрел на огромные, колышущиеся в такт шагам груди девушки с резко выпирающими сквозь мокрую ткань сосками. Все трое застыли на месте, парализованные ужасом. Неизвестно, чем бы кончилось дело, но в этот момент справа раздался жуткий визг, похожий на кошачий, и прямо со стены дома на Николая Саввича прыгнула мавка. Она, вцепившись в его спину длинными, острыми когтями на ногах, руками начала полосовать одежду, а следом и плоть, не переставая вопить. Сморщенное младенческое личико пылало ненавистью, широко открытый рот был полон острых зубов. Дворецкий и диакон завывая от ужаса бросились бежать прочь от дома, а барин ругаясь, как извозчик, и выронив от боли канделябр, попытался сбросить с себя чудовище. Он ухватил его за ноги, дернул изо всех сил, но тут к ним подбежала разъярённая русалка. Она схватила бывшего хозяина за волосы и громко зашипела:
- Смотри на меня, барин, не сопротивляйся.
Николай Саввич затих, не в силах вырваться из оков её гипнотического взгляда: руки его разжались, тело обмякло и он кулем рухнул на дорожку, потеряв сознание.
Слышно было, как в мезонине над крыльцом открылось окно, следом раздался испуганный голос Александры:
- Степан, что происходит? Папенька, где Вы?
Не получив ответа, девушка спустилась вниз и вышла на улицу, за ней семенила нянька. Александра первой увидела отца: он лежал в луже крови, а на его спине сидела мавка. Взглянув на оголённые, лишённые плоти ребра и позвонки не упокоенного младенца, девушка лишилась чувств.
Очнулась она в своей комнате от резкого запаха нюхательной соли, которую кто-то держал возле её лица. Александра открыла глаза и сразу же вспомнила, что случилось.
- Луша, убери Бога ради от меня этот флакон, пока я не задохнулась, - слабым голосом приказала она своей горничной, и тут же обратилась к Ефросинье, сидящей на стуле возле кровати, - Няня, что с папенькой? Он жив?
- Пока жив. За доктором послали, поди уже приехал. Но я тебе, девонька, и без доктора скажу: отец твой - не жилец. Так что надо бы за священником послать.
- Луша, ты слышала? Беги скорее к Степану, скажи, что я велела за отцом Дионисием послать.
- Барыня, так нет нигде Степана-то!
- Тогда Палаше передай, да не мешкай!
Луша выскочила за дверь. Александра села на кровати и взяла няню за руку:
- Что мне делать, няня? Как папеньку спасти, чтобы попал он в Царствие небесное? Он две души сегодня сгубил, да и свою не уберёг. Из-за него Катерина русалкой стала, а ребёночек её - мавкой. Это же его я видела, ведь правда? Я сразу поняла, кто это. Только не говори мне, что сделать ничего нельзя! Не могу я смириться! Ты с детства мне истории про нечисть рассказывала, вот и вспомни, есть ли способ русалку освободить! Ведь и папенька вслед за Катериной русалкой станет! Как мне жить, зная, что не будет ему покоя?
- Слышала я одну историю, но не ведаю, правда ли. Баят люди, что к Маре надобно идти, ежели есть охота русалку вызволять.
- Нянюшка, грех-то какой! Разве можно к языческой Богине на поклон идти?
- Я тебе, Сашенька, так скажу. Спаситель наш добрый, разве же накажет он тебя, душу непорочную, за то, что других хочешь спасти? Я бы сама пошла, да греха на мне много, не пустят. По преданию только чистая душа может в Навь попасть и назад целой воротиться. Коли надумаешь, расскажу, что знаю.
- Не буду я думать, нянюшка! - вскочила девушка с кровати, - Страшусь того, что не хватит у меня духа, если сейчас же не пойду! Потому говори, не медля.
Ефросинья внимательно посмотрела на свою подопечную: "Когда успела вырасти? На матушку, покойницу, похожа - такая же красавица! Кожа белая, волос русый, густой, взгляд серых глаз в самую душу проникает. До всего дело есть, а уж доброты в ней на десяток господ хватит."
- Воля твоя, Сашенька. Слушай, да запоминай крепко.
Когда Луша вернулась к барыне в комнату, та молилась перед образами. Нянька шикнула на собравшуюся было что-то сказать девку:
- Тихо, заполошная, не отвлекай барыню. Принеси пока свою рубашку, да сарафан, - и, пресекая попытку задать вопрос, добавила, - Сашенька в них к реке пойдёт, так надо. И не болтай! Смотри у меня!
Луша тихо охнула, но перечить Ефросинье не посмела, с тем и удалилась.
Александра очнулась на берегу реки, весь путь до которой она прошла в каком-то оцепенении. Голова слегка кружилась, всё тело бил озноб, хотелось развернуться и бежать, но она не двинулась с места. Вдохнув поглубже, крикнула, как в омут бросилась:
- Катерина, выйди ко мне, прошу! Пришла помощи твоей просить, спасти тебя и ребёночка твоего хочу, но и ты помоги!
Раздался плеск, и из воды показалось несколько женских голов. Русалки быстро приближались к берегу, вот уже первая вышла из воды и коснулась сарафана девушки тонкой рукой.
- Красивый сарафан. Отдай.
- Возьми, - Александра сняла сарафан и рубашку, оставшись в исподнем, - Я и другим подарки принесла, выбирайте, - девушка протянула русалке узел с вещами, который держала в руках, - Там и платки есть, и бусы. Мне бы с Катериной поговорить только, позволите?
- Сама у неё спроси, - ответила русалка, принимая дары и кивая в сторону берега.
Александра повернулась и увидела, как из леса к ней выходит Катерина.
- Зачем пришла, барыня? Сейчас наше время. Живым здесь не место, если смерти они не ищут. Беги, пока другие подарки твои делят, потом поздно будет. Я на тебя зла не держу, первым разом отпускаю, но боле не приходи.
- Не уйду я, Катерина. Покажи мне в Навь проход, пойду к Марене на поклон, буду просить, чтобы избавила вас от проклятия вечность русалками коротать. Никто участи такой не заслуживает!
- Не боязно, барыня? А как пропадёшь? Неужто мы того стоим?
- Боязно, но идти надо. Проводишь?
- Будь по-вашему. Дайте руку, барыня, и глаза закройте.
Александра взяла русалку за руку, закрыла глаза и пошла следом за ней в воду. Слышно было, как зашипели рассерженно речные девы, но Катерина крикнула:
- Не трогайте, она к Марене на поклон, - и они затихли.
Вода доставала Сашеньке уже до груди, когда русалка нырнула и потащила её за собой в Навь. Девушке казалось, что она падает, хотелось сжаться в комочек, но тело не слушалось. Минуту, а может час спустя ( время потеряло здесь свою власть) она осознала, что не дышит и не чувствует биения собственного сердца, но пугаться не было сил. "Может быть я сплю ?" - прозвучало гулко в пустоте, и в этот момент девушка упала на землю.
- Кого это к нам до срока принесло? Эка невидаль, девица-красавица! Дела пытаешь, аль от дела лытаришь? Нет, годи! Недосуг тебя слушать.
Александра охнула от боли и открыла глаза. Перед ней стояла древняя старуха, с ног до головы укутанная седыми, нечёсанными космами, с длинным змеиным хвостом. Старуха держала её за руку, на которой наливались синевой следы зубов, и улыбалась окровавленным ртом:
- Не пужайся, до свадьбы заживёт, - она облизнулась, - зато я, теперича, всё про тебя знаю. Как по мне, отец твой не заслуживает жертвы, на которую ты согласишься. Кстати, он тебя опередил, а ты и не знаешь.
Девушка побледнела, но сдержалась и не заплакала.
- Вот и ладно, что слёз не льёшь. Всё одно не помогут. Марену что-ли кликать?
Александра лишь кивнула утвердительно.
- Марена Свароговна, выйди к вратам, сделай милость, - крикнула зычно старуха через плечо.
Тут же возле них появилась высокая черноволосая женщина в длинном белом платье: на главе у ней ящерица свернулась, словно корона, а на руках вместо браслетов свились змеи чёрными кольцами.
- Звала, Ягишна? - спросила она тихо, но от голоса её всё вокруг точно от ветра порыва качнулось.
- Не гневайся, Марена Свароговна. Девица к тебе на поклон пришла. Моё дело - путника встретить, ужо вы сами договаривайтесь, - Ягишна наклонилась к самому уху Сашеньки, - В глаза ей не больно-то смотри, а то, неровен час, себя потеряешь, - сказала и исчезла, будто её и не было.
- Говори, раз пришла.
- Просьба у меня к тебе, Марена Свароговна, - чуть слышно отвечала ей Александра, не поднимая глаз, - Избавь Катерину, дитя её и отца моего от участи быть во веки вечные русалками. Пусть упокоятся они в земле, а души их в Царствии небесном.
- Думаешь, отец твой заслужил его?
- Не мне о том судить. Я же молиться стану о его спасении, да на милость Божию уповать. Отпусти только, сделай милость.
- За милость мою тебе платить придётся, дитя.
- Я готова.
- Не спеши соглашаться, пока цену не узнаешь. За три души, сегодня мной отпущенные, ты три души детей своих нерождённых отдашь. Согласна? Не торопись с ответом, подумай.
- Троих детей я потеряю ещё в утробе? Такова цена, правильно ли поняла я тебя, Марена Свароговна?
- Верно.
- Будут ли ещё у меня дети?
- На этот вопрос не отвечу, ибо не должен человек судьбу свою ведать заранее.
- Я согласна.
- Хорошо ли подумала? Не познала ещё материнства, а может себя его лишаешь заведомо? Разве ты отвечать должна за грехи чужие?
- А может и хорошо это, что не познала. Была бы я матерью, может и не согласилась бы. Знать судьба мне такая выпала: отдать то, что и оценить пока не могу.
- Будь по-твоему. Свидетелем договора нашего веретено самой Макоши будет, оно же в свой срок его и исполнит.
Она подставила раскрытую ладонь и тотчас в ней оказалось тёмное от древности веретено.
- Дай руку, дитя, - она посмотрела на затянувшиеся за это время ранки от укуса и покачав головой приказала, - Другую. То дань Ягишне была, веретену же свежей кровью уплатить надобно.
Мара достала откуда-то из складок платья острый серп и надрезала им протянутую девушкой ладонь, тут же приложив к ране веретено. Кровь обагрила его и мгновенно впиталась без остатка. Богиня посмотрела на бледную девицу, взгляд её немного смягчился:
- Подол дай.
Александра немедленно подчинилась. Мара отрезала серпом кусок ткани и протянула девушке:
- Перевяжи руку. Рана от моего серпа не скоро затянется. Теперь можешь домой возвращаться, дело сделано.
- Я не знаю, как вернуться, - раздалось в ответ еле слышно.
- Это просто. Пойдешь обратно, к реке Смородине аккурат у Калинова моста и выйдешь. Ныряй, а уж там, как получится.
- А что, может не получиться?
- Коли есть на тебе грехи, ко дну пойдешь. Коли чиста душа твоя, Смородина обратно вернёт - её не обманешь. Пора тебе, однако. Не след живым у мёртвых в гостях задерживаться.
- Прощайте, Марена Свароговна.
- Прощай, дитя.
Александра развернулась и быстро пошла прочь. Вскоре она почувствовала жар, а потом увидела и саму реку, пылающую всеми оттенками багрового. Через реку был перекинут мост, а охранял его огромный, многоглавый Змей. Девушке оставалось только надеяться, что он не встанет у неё на пути. Она подошла уже к самой воде, а Змей так и не двинулся с места, будто не заметил её вовсе. Было жарко, но сполохи пламени не обжигали, давая возможность нырнуть, что Александра и сделала, помолясь. Закрыв глаза, она отдалась во власть огненных вод. По всему её телу прошла волна жара, и тут же она почувствовала под собой мокрый и прохладный песок. Страшась и одновременно желая узнать, где же она очутилась, едва живая от пережитого странница открыла глаза и села. Она увидела берег родной речки и зарево нового дня. Рядом с ней на берегу лежала несчастная утопленница, Катерина. Мара сдержала слово и освободила её. Увидев так близко бледное, неживое лицо с застывшей на нём маской страданий, Александра лишилась чувств.
А тем временем в лесу у самого берега раздался недовольный голос Ефросиньи:
- Луша, иди быстрее! Нет здесь никаких русалок, сколько раз повторять? Боятся они солнца, поди разбежались давно. Будем барыню дожидаться!
Баюн замолчал, тут же на дереве раздались недовольные возгласы:
- И всё? А дальше что?
- Ты опять что-ли издеваться удумал, окаянный?
- А что со Степаном и диаконом, они вернулись?
- Так, попрошу без оскорблений! Даже в мыслях не было издеваться, просто это вся история - мне её Ягишна и поведала. Не думаете же вы в самом деле, что ей было интересно, что дальше! Могу предположить, что Сашенька вышла замуж и прожила обычную для той поры, человеческую жизнь. А про Степана с диаконом тебе, Кристина, девоньки лучше меня ответят. Правда, красавицы?
- Ой, что тут отвечать, - фыркнула одна из русалок, - знамо дело, заманили их сестрицы в речку, да и дело с концом. Да и то доброго слова они не стоят, чтобы про них дальше-то говорить. Мне больше интересно, что с помещиком этим стало? Неужели простил его Господь?
- Женечка, сделайте одолжение, кусните этого врунишку за ушко! Сдаётся мне, он не всё нам рассказал.
- Спокойно, дамы! Не под влиянием угроз, а лишь по велению моего отзывчивого сердца - поведаю! Не могу отказать милым барышням. Вкратце дело было так: Александра неделю лежала в горячке, а когда очнулась, то помнила лишь, как пошла ночью на речку. Через несколько лет она вышла замуж и после трёх неудачных попыток( которые дались ей очень тяжело) родила сына и дочь. Николай Саввич упокоился на кладбище, а Катерина рядом с сыном. Диакон и Степан не вернулись, но это всем и без меня понятно. Всё! Нюансы обсудите по дороге, - улыбнулся Баюн в усы, - тем более, что вам пора. Скоро солнышко встанет, да и я проголодался: охотиться пойду. А вы после заката сызнова приходите истории мои слушать, коли охота.
- Знамо дело придём, куда же мы без твоих историй. Девочки, айда домой наперегонки!
Русалки спрыгнули на землю и звонко хохоча побежали в лес.
- Засиделись однако, озорницы, - мявкнул Баюн себе под нос, - Жалко девок, хоть плачь. От хорошей жизни в воду не больно-то бросаются, а на всех Сашенек не нашлось, - он смахнул лапой слезу и скрылся в ближайших кустах.
Похожие статьи:
Рассказы → Несколько мгновений совсем другой весны
Рассказы → Когда цветет папоротник
Рассказы → Аморальная сказка
Рассказы → Мэриэн
Рассказы → Сказка о доме и управдоме