Всю свою сознательную жизнь, а это без малого шестьдесят лет, Андрей Геннадьевич боялся умереть. Много раз он слышал, что неизлечимо больные люди со временем привыкают к диагнозам и живут дальше, не обращая внимания, а иногда даже забывая про свои недуги. А он так не сумел. Как можно об этом не думать? Тысячи раз он представлял, как не успевает сделать очередную инъекцию инсулина, ему становится плохо, и скорая увозит его в больницу. Там он долго лежит в холодной палате под капельницами, жалкий и никому не нужный, на застиранной казённой простыне, под которую подстелена клеёнка, и под конец умирает. Тяжёлой, мучительной смертью.
Именно из-за своей трусости он и не вышел из квартиры, когда ещё было не поздно убраться подальше из заражённого села, когда по заваленным трупами улицам, буксуя в не по-весеннему огромных сугробах, ездили грузовики и военные кричали в рупор, призывая всех выживших поехать с ними. Тогда зомби было ещё мало. Он побоялся и не вышел.
Потом долго, упрямо убеждал себя, что для него так будет лучше, что у одного больше шансов выжить. Он не доверял военным и полиции. И врачам тоже. Всю свою одинокую жизнь прожил в родном селе, уезжал только один раз, но не по своему желанию, а когда его настойчиво попросили отдать долг Родине. В скромной квартирке на первом этаже, выданной заводом после отработанных, как и положено по закону, пятнадцати лет, в комнате в полу проделал лаз в подвал, где обустроил просторный погреб с овощами и домашними заготовками. И небольшую мастерскую. Воды он предусмотрительно набрал три сорокалитровых железных фляги и больше сотни трёхлитровых банок, плеснув в каждую по несколько капель святой воды, чтобы не портилась. Он будет экономить и на время, пока не уничтожат зомби, ему хватит. Лекарства у него тоже есть, так что не пропадёт. К тому же входная дверь прочная, железная, через такую зомби точно не пролезут.
Спешить он не станет. Когда эти чёртовы умники придумают, как остановить мертвяков, тогда и выйдет. Андрей Геннадьевич был твёрдо уверен, что долго вся эта канитель не продлится. Учёные что-нибудь придумают. Или же зомби сами собой вымрут.
На первых порах в селе постоянно слышался вой сигнализаций и пожарных машин. То и дело раздавались крики и вопли, которые сводили его с ума. Особенно жутко было по ночам. Терзаемый мучительной бессонницей, он подолгу не мог заснуть, и поэтому был вынужден часами слушать, как умирают его знакомые и друзья. Кое-кого из соседей Андрей Геннадьевич даже узнавал по голосу, когда зомби нападали на них неподалёку от дома, и несчастные отчаянно пытались отбиться и призывали на помощь, но к окнам в такие моменты никогда не подходил.
А потом звуки постепенно стихли, и появились запахи – гари и гнили. От них было спрятаться намного труднее, наглухо закрытые пластиковые окна не спасали. Заняться было нечем, и он целые дни проводил с армейским биноклем в руках у окна, на всякий случай спрятавшись за занавеску. Однажды прямо на его глазах незнакомый мужчина, обезумевший от страха, убил зомби, раскроив тому череп железным ломом. Андрей Геннадьевич, не отрываясь, смотрел, как из дыры на голове вытекала тоненькой струйкой густая чёрная кровь.
Питался он практически одной варёной картошкой, которую готовил в кастрюльке на старом примусе, валявшемся в кладовке с незапамятных времён и оставленном на память. Установил его в подвале у небольшого зарешёченного оконца и осторожно, чтобы не привлекать излишнего внимания, кипятил воду, не выливая её каждый раз после приготовления картошки, а используя многократно. Время от времени он кидал в мутную жидкость кубик мясного бульона и выпивал. Соленья стояли почти нетронутыми, так как после них только сильнее хотелось пить. А воду он экономил.
Месяца через два Андрей Геннадьевич понял, что всё это затянется надолго, и никто его спасать не собирается. Всех, кто не уехал и остался в селе, давно убили, разорвали на части и съели. С каждым днём зомби становилось всё больше. Трупы неделями лежали перед его высокими окнами, а потом стали пропадать. Он заинтересовался и однажды ночью не лёг спать, как обычно, а спрятался за занавеской и стал терпеливо ждать. С возрастающим ужасом он наблюдал, как мертвяки, что валялись на улице в красных лужах, вдруг оживали, медленно поднимались, словно только что родились, вставали на ноги и делали первые неуверенные шаги. И куда-то уходили. Увиденное настолько его поразило, что он долго не мог прийти в себя. Через три дня он заметил, что зомби практически не видно с полудня и до четырёх. Но только в очень жаркие дни, когда ярко светило солнце.
К тому моменту, как у него стали заканчиваться лекарства, он не видел ни одного зомби уже четыре дня. Магазин, что был напротив его дома, был полностью разграблен ещё в первые дни апокалипсиса. Окна разбиты, вокруг валялись бумажные пакеты – рваные, грязные, слипшиеся. Прошедшие дожди так и не смогли смыть с асфальта бурые пятна. Через два дома была аптека, но Андрей Геннадьевич был уверен, что там наверняка не окажется нужных ему лекарств.
Ждать дальше было бессмысленно. Приближалась осень, на подходе были холода и морозы. Зимой он бы здесь не выжил, без света и отопления. И он, как ни страшно ему было, решился. После обеда сложил в рюкзачок пакет с оставшимися ампулами и шприцами, небольшой тряпичный мешочек сухарей, которые он берёг на чёрный день, и вышел из квартиры, боязливо оглядываясь по сторонам.
На площадке было пусто и тихо. Не спеша, вздрагивая от своих же гулких шагов, спустился по лестнице и вышел на улицу. Андрей Геннадьевич крался мимо домов, понимая, что если сейчас мелькнёт любая тень, неважно, живого или мёртвого, то его сердце не выдержит и остановится. За шестьдесят метров, что прошёл до здания аптеки, сто раз пожалел, что у него нет надёжного спутника.
Как он и думал, аптечные полки оказались пусты. На кафеле валялось битое стекло, весь пол стал белым от раздавленных таблеток. Андрей Геннадьевич зашёл в подсобку и уткнулся в запертую железную дверь. Наверняка за ней было то, что ему нужно, но как её открыть, он не представлял. Да и шуметь побоялся, чтобы не привлечь к себе внимания зомби.
Село выглядело совершенно пустым. Непонятно было, куда делись мертвецы. На улицах больше не лежали трупы, только лишь мусор. Дойдя до заправки, он в нерешительности остановился. Куда идти дальше, где искать живых, он не понимал. Осмотрев брошенные машины, отыскал старенькую мазду с ключами в замке зажигания. Сел в неё без надежды, что она заведётся. Но мотор сразу же, как только он повернул ключ, ожил и тихо заурчал.
До Чапаевска он добрался за час. Дорога была пуста, как и город. Прошедшая волна пожаров уничтожила большую часть частных домов, которые теперь стояли вдоль дороги, чернея уцелевшими фундаментами. Добравшись до центра, Андрей Геннадьевич задумался, засомневался, что ему удастся кого-нибудь здесь найти, и упустил момент, когда на капот запрыгнул зомби – мальчишка в грязной, оборванной футболке и коротких шортах. Он оскалился и, словно разозлённый кот, ударил по лобовому стеклу длинными костяшками пальцев. Казалось, что голодный зверь обглодал с них всё мясо.
Андрей Геннадьевич резко нажал на тормоза, и они жутко завизжали в тишине, этого звука он испугался больше, чем пацана. Тот слетел с машины и зарычал. Андрей Геннадьевич схватил рюкзак и выскочил из машины. Мальчишка извивался, придавленный колесом, которое наехало ему на руку, но неожиданно конечность оторвалась, и он начал медленно подниматься.
Когда Андрей Геннадьевич бежал от ожившего мертвеца, ему казалось, что сердце прорвало грудину и бьётся о рубаху. Забежав в ближайшую пятиэтажку, в одну из распахнутых настежь дверей, громко захлопнул её за собой и запер на замок. Грузно осел на пол у зеркала. Правая рука ныла, сквозь рукав просочилась кровь. Он зажал рану и закрыл глаза.
Сказалось напряжение последних дней, потому что он сразу же то ли заснул, то ли потерял сознание. Пришёл в себя, когда стемнело. Вокруг было тихо и это немного успокоило его. Пройти в темноте в комнату и поискать кровать он побоялся, и поудобнее устроился на полу.
Утром он понял, что поднялась температура. Рана воспалилась. Он даже не помнил, как и обо что поцарапал локоть. Нужно было срочно найти антибиотики, но сил хватило только на то, чтобы зайти в комнату и упасть на диван. Он надеялся отлежаться, но с каждым часом ему становилось всё хуже.
Когда солнце стало светить ему в лицо и жечь кожу, он встал и вышел из убежища. Внутрь аптеки он так и не попал, рухнув у крыльца.
Привёл его в чувство смех. Громкий и неожиданный. Смеялся явно не зомби, а человек. Андрей Геннадьевич приподнял слипшиеся веки и увидел за сквером группу вооружённых людей, которые стояли около валявшегося на земле мальчишки-зомби и рассматривали его. Андрей Геннадьевич закричал что было сил, во весь голос, но из губ вырвалось только жалкое шипение со свистом. В горле запершило, но он даже не смог закашлять.
И он пополз. Опираясь на локти и медленно, на сантиметры, двигая тело вперёд. Сердце в груди нестерпимо жгло, а вот правую руку он не чувствовал, она онемела до плеча.
Раздались выстрелы. Он не сразу понял, что стреляют в него. А когда понял, было уже поздно. Но он всё равно ничего не смог бы изменить.
Силы очень быстро стали покидать его. В последние секунды он увидел, что к нему подошли двое, и над головой раздались усталые голоса.
– Ещё один готов.
– Как думаешь, когда это всё закончится?
– Да уж скоро. Как только добьём последних.
– Дай-то Бог!
– Да не ссы! Их уже немного. Главное, вакцина есть, никто больше не заразится.
– Смотри – из него кровь течёт!
– Ну и что?
– Красная!
И голоса умолкли.
Похожие статьи:
Рассказы → Лийка
Рассказы → Она нас
Рассказы → Они слышали это!
Рассказы → "Л"
Рассказы → Маша фром Раша
Как так...
