После начала работы в клинике Брэнда еще ни разу не выходила за территорию, предпочитая проводить выходные в «Планете», поэтому сейчас все вокруг казалось странным и непривычным. Слишком шумно, слишком много людей, ярких рекламных огней, света из окон кафе, магазинов, офисов.
Вот так посидишь взаперти месяцок-другой – совсем одичаешь.
Брэнда заглянула домой, проверила почтовый ящик (ничего, кроме рекламных листовок), выключила холодильник (вот же балда, не сделала этого перед отъездом!) и, переодевшись, отправилась на свидание с Патриком Лингстроу.
Мистер Кэллон походил на рассерженный воздушный шарик, зачем-то наряженный в темно-серый костюм.
- Мисс Джонсон, но это… это… - он размахивал коротенькими ручками, краснел, пыжился, как индюк в курятнике, позабыв стереть с лица дежурную улыбку, - …у нас так не принято. У вас претензии? Вы чем-то недовольны? Напишите докладную на имя мисс Мюррей, подайте в отдел работы с персоналом, а уж она, если сочтет нужным… Но приходить вот так, в приемную, без предварительной договоренности. Профессор Стэнфорд очень занятой человек, он не имеет возможности принимать…
- Что случилось, мистер Кэллон? У нас совещание, а вы… - из кабинета выглянул директор «Планеты». – А, мисс Джонсон. Мы с доктором Баунти не сомневались, что вы заглянете. Прошу.
Профессор распахнул дверь и пропустил Брэнду в кабинет. Мистер Кэллон что-то пискнул вслед о нарушении субординации, но его не услышали.
- Проходите, мисс, присаживайтесь.
В кресле напротив директорского стола сидел Кайл Баунти, на диване – Патрик Линдстроу. Брэнда посмотрела на начальника, потом на приятеля, потом снова на начальника, открыла рот, но, так и не сообразив, что сказать, молча плюхнулась на стул возле журнального столика.
- Мисс Джонсон, хотите чаю? Кайл, поухаживайте за дамой… Итак, вернемся к делам нашим сложным, но отнюдь не скорбным. Мисс Джонсон, нетрудно догадаться, почему вы здесь. Вы хотели сообщить, что Патрик Линдстроу – двоюродный брат Кори Блэка.
- Да, но как вы…
- Во-первых, мы знали об этом еще до того, как взяли его на работу. Да, да, наша СБ работает отлично. Во-вторых, мистер Линдстроу сам сообщил мне, что поделился с вами этой информацией. Вы симпатичны ему, он не хотел, чтобы у вас были неприятности. Как я понимаю, вы руководствовались теми же соображениями.
Брэнда кивнула.
- Ну и хорошо. Вопрос можно считать закрытым. Надеюсь, этот неловкий момент не повлияет на ваши личные отношения… Теперь вернемся к тому, что мы обсуждали с доктором Баунти. Мистер Линдстроу, вы можете остаться, поскольку это касается вашего кузена. Что касается мисс Джонсон…
- Я считаю, что мисс Джонсон будет полезно послушать. В конце концов, она мой сотрудник, очень квалифицированная медсестра. Я уже думал о том, чтобы привлечь ее к участию в эксперименте… Так вот, профессор, завтра крио-стази-камера будет доставлена. Это новейшая разработка наших коллег из Корнуэльского института. Не буду вдаваться в технические детали, мистер Линдстроу, но отмечу, что получить ее мы смогли только благодаря настойчивости профессора Стэнфорда. Прибор еще не имеет всех необходимых сертификатов и не прошел клинические исследования, поэтому никаких гарантий дать не могу. Но как врач, уже второй год наблюдающий мистера Блэка, считаю, что камера может частично облегчить состояние нашего гостя.
- Как? – Патрик подался вперед, «буквально превратился в слух», подумалось Брэнде.
- Вы по образованию историк, верно?
- Да. Чистейший гуманитарий. Но все-таки попробуйте, доктор, объясните мне на пальцах.
- Я попытаюсь. С помощью крио-стази-камеры мы сможем, скажем так, подморозить ткани тела, зафиксировать их в том состоянии, в котором они находятся сейчас, не допустить дальнейшего распада, и уменьшить боль. Затем, когда – и если – удастся стабилизировать состояние мистера Блэка, можно будет ввести в организм наноботов, которые займутся восстановлением поврежденных тканей и костей. Повторю: никаких гарантий я дать не могу. Технология новая, непроверенная, к тому же, учитывая состояние вашего кузена, невозможно говорить о кардинальном улучшении или полном исцелении, но я надеюсь на ремиссию и некоторый прогресс. Кроме того, мы сможем снизить дозы анестетиков, а ведь в немалой степени из-за них мистер Блэк находится в постоянном состоянии эммм… наркотического опьянения и признан частично недееспособным.
Брэнда ахнула. Медсестре даже в голову не могло прийти, что Кори Блэк недееспособен. Несмотря на серьезные травмы и неизбежные в таких случаях психологические проблемы, все гости особого отделения были, на взгляд девушки, вполне вменяемы.
Доктор Баунти обернулся к Патрику.
- Я понятно объяснил, мистер Линдстроу?
- Да, благодарю вас. Видимо, именно я, как ближайший родственник Кори, должен дать согласие на проведение процедур с этой вашей камерой и наноботами?
- Именно так, мистер Линдстроу. Однако… - профессор Стэнфорд предупреждающе поднял ладонь, - …вы должны отдавать себе отчет, что мы не в состоянии дать точный прогноз. Состояние вашего кузена слишком тяжелое и нестабильное. Он… простите, но это так… может умереть в любой момент, может быть, и после начала процедур.
- Понимаю. И готов взять на себя ответственность за жизнь брата. Я верю вам, верю доктору Баунти – ведь именно благодаря ему Кори до сих пор жив, – и знаю: ваша ответственность куда больше. Давайте, что там нужно подписать…
Директор клиники протянул охраннику несколько листов и ручку.
- Мистер Линдстроу, я вынужден обратиться к вам с просьбой. Я понимаю ваши чувства, ваше желание быть ближе к брату, но давайте будем разделять личную и рабочую сферы. Вы знаете наши требования к сотрудникам. К гостям особого отделения доступ разрешен только медицинскому персоналу и тем, кого пригласили сами гости. Мистер Блэк, если мы сообщим ему, что вы рядом, физически и ментально не в состоянии принимать посетителей. О чем говорить: он не в состоянии даже понять, что кто-то хочет его видеть, или внятно сформулировать свои желания. Поэтому вы останетесь работать в «Планете» - а к вам как к секьюрити у нас нет никаких претензий, - но не будете предпринимать никаких попыток увидеть кузена. Я также прошу вас не поддаваться личной слабости и не пытаться уговорить мисс Джонсон на противозаконные действия.
- Что вы, профессор! Втягивать в это Брэнду мне бы и в голову не пришло… Потому и сказал ей о Кори… Не хотел, чтобы она заподозрила меня в каких-то интригах.
- Ну и отлично. Надеюсь на ваше благоразумие и в будущем. Господа, леди… Все свободны.
Брэнда чувствовала себя полной идиоткой, сопливой девчонкой-размазней, стыдилась своих слез, но все равно не могла успокоиться.
- Даааа, - всхлипывала она в плечо Сары, - теперь он будет думать, что я стукачка.
- Не говори ерунды! – подруга толкнула локтем Джона и указала на бутылку виски. – Патрик сам все прекрасно понимает. И правила наши ему известны. И вообще, это он первым их нарушил. А ты просто боялась потерять место.
- Дорогая, ты несправедлива, - Джон налили выпить себе, Брэнде и Саре. – Патрик хотел быть ближе к тяжело больному брату. Это естественно. Ты бы на его месте поступила также, разве нет?
- Ну… В общем, да… Джонни, слушай… Мне только сейчас в голову пришло: а точно ли Патрик приходится Кори Блэку кузеном?
Брэнда вытерла слезы и посмотрела на подругу.
- То есть как?
Сара обернулась к бойфренду.
- Джон, что ты молчишь? Ведь у мистера Блэка нет близких родственников. Он сам подписывал договор с «Планетой».
Доктор Бэдлоу покосился в угол, где – невидимая, но всевидящая, - пряталась камера.
- Сара, ну ты и болтушка! Хочешь, чтобы нам всем прилетело? Не знаю, как ты, а я и Брэнда дорожим своей работой.
- А что такого? Мы же тогда сразу отнесли договоры доктору Баунти. Он не глупый, наверняка догадался, что мы в них заглянули.
- Да, но вспоминать об этом еще раз при нашей приятельнице… Зачем Брэнде эта информация и лишние сложности?
- Так о чем речь-то? – Брэнда наконец успокоилась. – Уж начали, так говорите. Кому надо, услышат, как мы «секретничаем».
- На самом деле ничего особенного. Когда мистера Блэка переводили из военного госпиталя в «Планету», он сам подписал все бумаги и дал согласие на лечебные процедуры. И мы здесь, и врачи в госпитале понимали, что состояние нашего гостя может ухудшиться… собственно, что и происходит все это время… так что эта крио-стази-камера может оказаться последний шансом… да, так вот, профессор Стэнфорд еще тогда хотел найти близких родственников, чтобы обращаться к ним при необходимости. Но их не оказалось. Родители умерли, братьев-сестер нет. Была подружка, но подружка – не жена. Да и пропала она как-то слишком быстро, когда выяснилось, насколько сильно Кори пострадал.
- Но двоюродный брат – это, как бы сказать… боковая ветка, - предположила Брэнда. - Может, дядей-тетей и т.д. никто и не искал.
- Может, и так. С другой стороны, я уже начинаю жалеть, что познакомил тебя с Патриком. Понравилась ему девушка, видишь ли! Раз понравилась, нечего было в свои семейные тайны посвящать. Знал же, что кипиш выйдет!
- А что, - возразила Сара, - было бы лучше, если бы он смолчал? Всё равно бы история всплыла.
Брэнда была согласна и с подругой, и с Патриком, и с его высокоморальными мотивациями, но неприятное ощущение не проходило, застряло, словно апельсиновая косточка в горле, царапалось там, вызывая тошноту.
Сейчас, спустя месяц, вся история казалась детской глупостью. Отношения медсестры и секьюрити развивались так, как и положено развиваться отношениям симпатичной девушки и приятного молодого человека, регулярные процедуры в крио-стази-камере позволили врачам снизить дозу обезболивающих, и теперь аромат роз в палате мистера Блэка временами заглушал запах гниющей плоти, а сам гость начал потихоньку возвращаться из наркотического дурмана в реальный мир.
Зато – как известно, всё хорошо не бывает, - Эмиас Веллингтон – самый капризный пациент особого отделения – доставлял медперсоналу всё больше и больше хлопот. Единственным развлечением для Эмиаса был секс. Под «Полет валькирий» или что-то другое, но непременно брутально-нибилунгско-вагнеровское. И чем чаще, тем лучше.
Несдержанность мистера Веллингтона привела к печальным, но предсказуемым последствиям: потенция гостя стала стремительно снижаться. И чем хуже работал его член, чем большее количество афродизиаков поглощал Эмиас, тем изысканней и извращенней становились его требования.
Брэнда измучилась, отыскивая в эскорт-сервисах красивых парней, готовых на рискованные БДСМ-эксперименты. К сожалению, даже найденные и согласные на всё мужчины не могли достойно удовлетворить запросы мистера Веллингтона. Похоже, Эмиасом овладела ностальгия по юношеским безумствам: мужчина требовал, чтобы партнеры в процессе занятий сексом наносили ему и себе глубокие раны. Против второго лечащие врачи не возражали, в конце концов, мазохизм – дело добровольное, но травмировать уже и так искалеченного пациента не позволяли. При его состоянии любой, даже самый незначительный порез мог оказаться смертельным.
Медбратья обыскивали инвалидное кресло, кровать и мальчиков из эскорт-сервиса, отбирали всё, что могло послужить оружием, но Эмиас в своем безумии был бесконечно изобретателен и ухитрялся добывать острые предметы и прятать в такие места, где их не нашел бы никакой Джеймс Бонд.
В конце концов доктор Баунти вынужден был провести с гостем серьезную беседу и официально оповестил, что запросы мистера Веллингтона вступают в конфликт с профессиональной этикой, которой руководствуются сотрудники «Планеты», и если Эмиас и дальше намерен оставаться на территории клиники, он должен выполнять предписания врачей и не мешать им если и не улучшать, то хотя бы поддерживать состояние больного на нынешнем уровне. Если же мистеру Веллингтону его сексуальные фантазии дороже собственной жизни, пусть реализует их где-нибудь в другом месте.
Эмиас было притих, но уже через несколько дней, не получив достаточного удовлетворения от секса без элементов садо-мазо, устроил истерику, швырялся пластиковой посудой (стеклянной его лишили за «буйное» поведение), пытался то задавить медбратьев инвалидной коляской, то соскочить с нее и разбить голову об стену, и в конце концов впал в такое буйство, что – когда Брэнда и доктор Баунти прибежали в палату, - хилого, почти неподвижного инвалида с трудом удерживали шестеро здоровых медбратьев.
Мистера Веллингтона угомонили двойной дозой новейшего седатива («Лошади меньше надо!» - буркнул доктор Баунти) и на всякий случай привязали к кровати.
- Пока в себя не придет, не отвязывать, кормить через капельницу, - распорядился доктор. – Очухается, чувствую, придется еще одну юридически-медицинскую беседу проводить. Уже в присутствии профессора Стэнфорда… Впрочем, есть во всем этом и хороший момент.
- Какой? – полюбопытствовала Брэнда, обрабатывая прокушенную руку одного из медбратьев.
- Мистер Веллингтон ухитрился не только сам встать на ноги, но и достаточно успешно… не беспокойтесь, Майкл, прививки у вас свежие, а бешенство нашего гостя не заразно, - доктор позволил себе мимолетную улыбку. – Да, вам полагаются дополнительные выходные и премиальные. Хотя причина, безусловно, неприятна… Так вот, похоже, я сильно недооценил резервы организма мистера Веллингтона. Или эти скрытые силы «проснулись» только сейчас, когда он – впервые за долгое время – не получил желаемого. В любом случае, я намерен посоветоваться с коллегами-невропатологами и нейрохирургами. Может быть, мы найдем способ направить разрушительную энергию мистера Веллингтона на восстановление его собственного организма. Хотя бы частично.
- Доктор, а вы не думаете… - Брэнда замялась, но мистер Баунти одобрительно кивнул, и девушка решилась, - …вы не думаете, что мистер Веллингтон хочет умереть?
- Да, такая мысль была. Покончить с собой - страшно или сил не хватает, а таким способом - свалив ответственность на партнера или «не уследивший» персонал…почему бы нет. Характер у нашего гостя сложный.
- Это еще мягко сказано, - буркнул Майкл и погладил перебинтованную руку.
- Неизвестно, как бы мы себя вели на его месте, - вздохнул мистер Баунти. – Хотя это не оправдание. Но пока что, в соответствии с контрактом, мы обязаны следить за тем, чтобы с мистером Веллингтоном ничего не случилось. Если ему станет совсем невтерпеж – переведется в другую клинику. У «Планеты» нет лицензии на эвтаназию.
- Почему? – Брэнда была искренне удивлена. – Ведь его несложно получить.
- Профессор Стэнфорд – принципиальный противник эвтаназии. Кстати, я тоже. Врач должен помогать пациенту вернуться к жизни, а не прервать ее до срока. Да, знаю, в наши дни такой подход считается устаревшим, но другого у нас, - доктор Баунти голосом выделил последнее слово, - нет и не будет.
Похожие статьи:
Рассказы → Маски
Рассказы → Оползень
Рассказы → Муравьиная ферма
Рассказы → Клиника нового поколения
Рассказы → Почти идеальный план
Чтоб обледенели шаловливые орга...низмы 
+ 
а вот Женя, боюсь, сбегёт :)
