Студия правды (под редакцией Анастасии Юдиной) часть Вторая.

— Иди сюда, приятель! – незнакомец, похоже, был начисто лишен комплексов, раз так смело кричал на весь бар, привлекая к себе внимание. Дону стало неловко. Трудно сказать, почему он не ушел: возможно, свою роль сыграло излишнее любопытство, но даже дураки иногда учатся на своих ошибках, а Дон был опытен в таких делах. Тем не менее, он повернулся и проследовал к столику незнакомцу.

Только подойдя вплотную, Дон сумел разглядеть его лицо. Незнакомец сидел, откинувшись на спинку стула, глаза его глядели надменно, но на лице держалась легкая дружелюбная улыбка. Со стороны создавалось впечатление, что этот высокий афроамериканец очень хорошо знает Дона. Но больше всего мужчину удивила одежда странного типа: старый коричневый плащ старинного покроя, словно из позапрошлого века, рубаха на выпуск, зеленые военные штаны с красной долгой полоской, высокие грязные сапоги на толстой подошве и широкополая шляпа типа ковбойской.

«Странный мужик. Как это на него еще полиция внимания не обратила?»

— Садись, брат, в ногах правды нет – произнес незнакомец, и, когда Дон устроился напротив, протянул мощную лапищу для рукопожатия. – Чиверс! Мэт Чиверс.

— Дон… ээээм… Бритмун, – сдержанно отозвался Дон.

— Это не смертельно, Дон.

— В смысле?

— Во всех смыслах: это — не — смертельно.

— Что не смертельно?

— То, что ты, брат, вляпался в эту историю с исчезновением. Меня это нисколько не удивило! Таких, как ты, знаешь сколько по всему миру? Оооо! Ха-ха-ха-ха! Тысячи, и все они содержатся в местах не столь отдаленных, за высокими желтыми стенами, в чреве психушек. Поэтому я тебе и говорю: то, что ты рассказал Барри, ну, о том месте, где люди сходят с ума, это нормально…

Дон так и не понял, что имел в виду его новый собеседник, слишком он был странным и эксцентричным.

— Я уж и не знаю, – сказал Дон.

— Чего не знаешь? Сходишь с ума, или уже сошел? Так вот, брат, – Мэт легонько дотронулся до плеча собеседника, – помалкивай о том, что ты там видел, ни с кем не делись своими впечатлениями, проглоти их и, если хочешь, запей пивом, обычно алкоголь помогает такие вещи рассасывать. Но иногда даже старое доброе спиртное не спасает! И вот тогда человек впадает в безумие, тоску, и ищет оправдания своим глюкам, потому что хочет искать! Просаживает деньги, время, силы, разочаровывается, и вот тогда приходит второй мощный удар! БАМС! – негр стукнул кулаком по столу так, что две кружки, стоявшие у самого края, свалились на пол. Барри, сделав привычно «страшное» лицо, собрался было выйти из-за стойки, но Мэт крикнул:

— Заплачу!

— Наличными! – отозвался Барри.

— Ну разумеется, не карточкой, – усмехнулся Мэт. И продолжал, обращаясь к Дону. — И все развалилось, как эти кружки. Душа человека — она тоже хрустальная, правда, некоторые дураки думают, что бывает чугунная! ВЗДОР! Вот так выглядит безумие, – Мэт указал пальцем на разбитые кружки, — Когда-то в них был алкоголь, а теперь — ничего, даже остатков нет, представляешь? Врачи называют это апатией.

— Хорошо, – остановил его Дон. – А зачем мне все это знать?

— Потому что, Дон, я знаю, к чему это все ведет. Я знаю, к чему ты стремишься.

— И к чему же? – Дон устремил на собеседника недружелюбный, чуть ли не злобный, пристальный взгляд.

— К тому же, к чему в свое стремился я, – спокойно ответил Мэт, и снял шляпу, обнажив лысую, испещренную неаккуратными хирургическими швами голову. – К лишению рассудка.

Дон резко дернулся, стул покачнулся, мужчина чуть не упал, но Мэт вовремя схватил его за воротник и подтянул к себе.

— Страшно? Поверь, бро, это еще не страшно, страшно будет потом, когда с тобой сделают то же самое!

— Как?! – прошептал Дон. То, что происходило с ним сейчас, этого не может быть в реальном мире, такое бывает только в кино. Невозможно встретить живое воплощение чудовища Франкенштейна, одаренное разумом и способностью мыслить, как человек.

— Без вопросов, – пресек Мэт. По тону было понятно: в подробности он вдаваться не хочет. — Скажем так, моего мнения никто не спрашивал последние лет двадцать. И как я выжил? Как сохранил рассудок? – Мэт водрузил шляпу обратно. — Не знаю, можно сказать, мне повезло. С того самого момента я начал верить в Бога, а ведь раньше мне было и невдомек, что он вообще существует. Я был человеком далеким от всех этих религиозных штучек.

— Но… Столько швов! Кто это тебя так? – не унимался Дон.

— А тебе не терпится узнать? – улыбнулся Мэт. – Эй, Барри! Принеси мне и моему другу по два пива! Мы здесь надолго!

— Ты мне за кружки заплати для начала! – крикнул Барри.

— Запиши в счет! Да, и убери здесь все! А то я и эти могу разбить: я сегодня в ударе!

— Подожди! Ты сказал надолго? Но мне сына надо из школы забрать?

— О! у тебя есть сын? Как зовут?

— Брайан. У него занятия кончаются в три.

— Интересное какое имя: «Бра-а-й-ан»  — протянул Мэт, то ли нарочно, то ли проблемы с речью. Да оно и понятно: при таких-то шрамах.

— Так что долго не смогу, здесь…с тобой…

— Да брось! Один раз живем! Когда мне еще удастся выложить все карты на стол? А человек ты очень приятный, так почему мне не посидеть и не поговорить с тобой? А, Дон?!

— Потому что, кроме разговоров, у меня есть еще дела…

— Хорошо, постараюсь не затягивать, — Мэт посмотрел на часы, Дон посмотрел на свои: до назначенного времени оставался еще час.

— Тогда, еще до всей этой заварушки с Вьетконгом, я отбывал срок в Сент-Морте…

— Это… та самая тюрьма?

— Ага, та самая, – усмехнулся Мэт, но улыбка быстро сошла с его лица. — Пара ограблений, дерзкий налет, несколько поджогов, пара убийств, в общем, красивый букет. Адвокат – засранец — добился для меня пожизненного, а я хотел казни, я всегда считал, что казнь — это проще, но ты попробуй этого холеного поша убедить в обратном! В общем, судья «пожалел» меня. Это он, конечно, так считал. А я думал: медленная смерть в камере, вот на что меня обрекли, – Мэт так сильно сжимал пустой бокал, что, казалось, неровен час, он его просто раздавит, и осколки стекла вонзятся ему под кожу, а Мэт даже не почувствует этого, потому что слишком занят.

— Короче, меня определили в Сент-Морт — самую злоадскую дыру, куда отсылают как раз таких плохих парней, как я.

Дон напрягся: ему стало по-настоящему страшно. Казалось, страх буквально грызет его изнутри, отдается где-то в паху, а инстинкт самосохранения громко кричит, что, пока не поздно, надо валить.

— Да ты не бойся, – Мэт словно прочитал его мысли, — Я больше не опасен.

«Ага, конечно», — подумал Дон, искренне пожалев, что вообще согласился на этот разговор.

Барри принес пиво, аккуратно поставил их на стол, забрал пустые кружки и молча ушел.

— Знаешь, Дон, когда тебя приговаривают к пожизненному сроку в клетке, у тебя невольно меняется представление обо всем мире, ты видишь только то место, куда тебя насильно посадили. Тюрьма становится частью тебя, не просто твоего опыта, а тебя — целиком.

— Мне это чувство незнакомо, – Дон пытался поддерживать беседу, сохраняя наигранный интерес, который стал неподдельно настоящим после одной фразы Мэта.

— Я думал покончить с собой, когда меня только-только привели в камеру. Но потом познакомился со своим сокамерником. Он, кстати, бывший священник, — Гоулд Тернер. Я знал, что Видли Вайун меня и здесь достанет, он всегда приходит, вот почему я хотел умереть на электрическом стуле, хотел избавиться от его голоса, от его мерзкого присутствия в моей голове.

— Как ты сказал? Повтори!

Мэт недоуменно посмотрел на собеседника.

— Видли Вайун. Да не… ха! Или… он что, тебе знаком?!

— Кажется, да… Это имя упоминала медсестра, когда я пришел в больницу навестить моего Микки.

— Так у тебя есть еще один сын?

— Он умер.

— Мои соболезнования, – произнес Мэт и тяжело вздохнул, поправив шляпу. — Не знаю, конечно, плохо это или хорошо, но все же… ты только не обижайся, может быть, это и к лучшему, что он забрал его в таком… А, кстати, сколько ему лет было?

— К лучшему?! – взорвался Дон. – Он — мой сын! Я любил его и до сих пор люблю!

— Спокойно, спокойно! Значит и ты… точнее, твой сын его знал… если ты не врешь, конечно.

— Зачем мне врать? Медсестра об этом сказала, а я тебе просто повторил.

— Ладно-ладно, верю. Хм… не думал, что встречу товарища по несчастью… Этого сукина сына надо мочить! Но… всё!

— Что «всё»?

— Тебе же в школу за сыном пора.

Дон посмотрел на часы: действительно, ему уже было пора идти.

— Может… ты со мной пройдешься? А по дороге все расскажешь. Идет? – Дон прекрасно понимал, как многое сможет объяснить ему Мэт.

— Может, и пройдусь… но не в этот раз, приятель. Я сюда пришел пить, прогулки в мои планы не входят.

— Мы можем по дороге пива взять!

— Нет, Дон, я остаюсь, в следующий раз, думаю…

« А вдруг следующего раза не будет? Тогда я его не встречу… но может, это и к лучшему… или нет… хотя…»

— Я могу заглянуть сюда, когда отведу Брайана домой. Ты ведь будешь здесь?

— До самого вечера, бро!

Дон поспеши к выходу, надеясь вечером снова увидеть Мэта Чиверса и закончить этот важный разговор…

По дороге в школу Дон пожалел, что не сел на автобус: это было бы быстрее, и можно было бы поскорее вернуться с бар. С другой стороны, запах пива на улице выветривался быстрее. Не встречать же сынишку в таком виде!

Как Дон ни спешил, но, когда он добрался до школы, часы показывали десять минут четвертого. Во дворе царил шум, гомон, носились детишки помладше, спокойно прохаживались ребята постарше. Брайана нигде не было видно. Может, он еще внутри? Это вполне возможно. А здесь так много детей и подростков: у последних — свои машины, а еще — вздорная и скандальная манера поведения. Дон прошел через двор, игнорируя озорные взгляды молодых, легко одетых девиц. Он по-прежнему не видел сына, хотя мальчик уже должен был выйти на улицу…

— Брайан!!! – крикнул Дон. На обеспокоенного папашу никто не обратил внимания.

— Вы — папа Брайана? – маленькая девочка в красном в желтую полоску платье, с желтыми ленточками в волосах доверчиво подбежала к нему.

— Да, деточка, – улыбнулся Дон. Он всегда улыбался маленьким детям, они заставляли его вспоминать себя в таком же возрасте. И это было приятно. – Я — папа Брайана, мистер Бритмун.

— Мистер Бритмун, а мы с Брайаном играем, там… хотите, покажу?

— Покажи, – согласился Дон. Девочка взяла его за руку и повела к школе.

Никогда еще прежде Дон не встречал такой маленькой и такой наивной крохи, которая вот так легко может взять незнакомого взрослого дядьку за руку и повести его куда-то.

— Ты, наверное, из хорошей семьи? – вежливо поинтересовался Дон.

— Мой папа убит во Вьетнаме, а мама умерла. Я с бабушкой и дедушкой живу, – как-то слишком весело ответила девочка.

— Я сожалею… — только и мог сказать Дон, потому что ничего другого ему в голову не пришло. Поднявшись по ступенькам, девочка сама открыла массивную дверь, и они зашли внутрь. В коридорах было еще больше детишек и подростков, чем во дворе.

— Мы учимся не здесь, мы учимся дальше, – сказала девочка и повела Дона вглубь коридора, к лестнице. – Мне очень нравится играть с Брайаном, он знает столько много игр!

— Слушай, а как тебя зовут-то?

— Сьюзан Эндрюс.

«Оказывается, мой сынишка мастак девчат охмурять, – подумал Дон. — Моя школа!» Дон вспомнил, как сам был школьным казановой. Ему было легко находить общий язык с девчонками. А сколько их было! Не счесть. И после колледжа он неустанно пополнял свою коллекцию. До тех самых пор, пока не познакомился с Меган. Ей удалось его образумить. Именно из-за Меган Дон бросил престижную работу в Дерри и переехал вместе с ней сюда, мечтая о тихой, размеренной жизни в маленьком городке. Прошло время и, хотя не все мечты сбылись, но Меган, Меган – это, пожалуй, единственная женщина на земле, с которой он хочет быть рядом всю оставшуюся жизнь. И только смерть Микки омрачила их безоблачное семейное счастье. Дон думал о том, что готов сделать все, что угодно, только бы Брайан был счастлив. Кто знает: может, его судьба — та девочка, которая ведет его по лестнице на второй этаж? Дон с трудом избавился от совершенно бессмысленного потока мыслей, встряхнулся и последовал за девочкой. Симпатичный ангелочек – девочка что-то весело и задорно напевала. Прислушавшись, Дон разобрал:

«Украл я сон,

Украл я жизнь.

Жизнь в фарфоре заточил.

Фонарик светит в темноте.

Не спи! Этой ночью я приду к тебе!»

— Кто придет? – прошептал Дон: от странных слов этой недетской, жутковатой песенки ему стало не по себе.

— Видли придет, он всегда приходит, – отозвалась девочка. Продолжая напевать песенку, она ловко перескакивала со ступеньки на ступеньку, Дон едва за ней поспевал.

Девочка допрыгала до верхней ступеньки и, продолжая смеяться, убежала направо. Дон слышал удаляющийся перестук ее сапожек.

— Подожди! – крикнул он, но ответа не последовало.

Перед ним был пустой длинный коридор, заставленный с обеих сторон синими школьными шкафчиками, между ними — закрытые двери кабинетов. В обоих концах коридора — огромные окна.

— Брайан!!! – закричал Дон. — Где ты?!!

Тишина.

— Выходи! Хватит игр! Нам пора домой! Слышишь меня?!

Паааап… Микки стоял рядом, взгляд его белых стеклянных глаз был устремлен на отца. Потом мальчик слабо улыбнулся и исчез. Снова возник в дальнем конце коридора, и своей маленькой тоненькой ручкой указал на одну из дверей.

Дон вздохнул. Он решил больше не звать Брайана, а просто дойти до той двери и посмотреть, что за ней. С каждым шагом ему все больше верилось, что он сходит с ума, жуткая карусель образов проносилась перед глазами. Дон пребывал где-то на границе сна и яви, в мире, где самые обычные окружающие его вещи становились частью какого-то очень жуткого и очень страшного сна, от которого трудно проснуться. Только спустя какое-то время мужчина смог вернуться в реальный мир. Открыв дверь, Дон обнаружил сына, одиноко сидящего за партой: мальчик рисовал настолько увлеченно, что позабыл обо всем, что было вокруг. Когда Дон появился в дверях, Брайан тщательно подбирал карандаши и фломастеры, наводил линии, закрашивал, подрисовывал и обводил.

— Брайан? – полушепотом произнес отец, боясь напугать ребенка. Брайан даже не поднял головы. Дон подошел к столу, где сидел сын, и какое-то время молча стоял рядом, наблюдая.

— Пошли домой, – наконец сказал Дон и слегка дотронулся до плеча ребенка. Брайан поднял голову. — Почему ты не отзывался, когда я звал тебя?

— Пап, — тихо произнес мальчик, – я не хочу, чтобы он и меня забрал.

— Кто?

— Видли Вайун…

Дон присел рядом с сыном: мужчина с ужасом думал о том, что этот ублюдок Видли существует на самом деле, хотя это и казалось безумием.

— Я хочу тебя кое о чем спросить, Брайан. От того, что ты ответишь, зависит очень многое. Постарайся сказать правду…

Брайан отложил рисунок, повернулся к отцу.

— Та девочка — Сьюзан Эндрюс, это она тебя напугала? Только не бойся, мне ты можешь рассказать абсолютно все! Она провожала меня до второго этажа, сказала, что вы с ней играете. Скажи мне, что у вас за игры?

Брайан взял со стола рисунок и протянул его отцу.

— Пап, обещай мне, что поверишь.

— Я… – начал было Дон, рассматривая нарисованную лестницу и идущих по ней маленьких человечков с миниатюрными черными чемоданчиками. На вершине лестницы сидело чудовище, за его сгорбленной спиной лежали целые скопища черных чемонданчиков. Прижав к тощему животу длинные тонкие ноги, оно тянулось серыми ручищами к тем, кто еще только поднимался по лестнице. Среди тщательно прорисованных человечков Дон заметил Микки. – Конечно, я тебе верю… – с трудом закончил мужчина, стараясь мысленно отключиться от ужасного чувства, вызванного рисунком сына.

— Пап, я тоже ее видел. Сюзи. Она была моей одноклассницей. И да, это правда, мы дружили.

— Почему ты говоришь «была»? – Дон заранее знал, что ответ будет не самым приятным.

— Потому что две недели назад ее увезли прямо из школы на Скорой в больницу, а два дня назад объявили день скорби. Как ты не заметил: ее фото висит внизу, в холле, – Брайану было тяжело было говорить об этом, он всхлипнул, вытер рукавом слезы и продолжал:

— Я был с ней, когда ей стало плохо. Но, пап, я поначалу подумал, что она шутит, притворяется… я поверил только, когда услышал сирены… но она все равно приходит, она не знает, что умерла от его руки! – Брайан ткнул пальцем в рисунок, в восседающего на лестнице монстра.

Дон обнял сына, прекрасно понимая, какую боль малыш сейчас переживает. Странно только, что призрак маленькой девочки явился им обоим.

— Но так ведь не бывает! – воскликнул Брайан. — Чудовищ на свете нет! Они же только в сказках?! Да, пап? Скажи мне, они же только в сказках?!

— Да, сынок, – твердо произнес Дон, прекрасно понимая, что лжет. Но это не было важно. Гораздо важнее то, что ему, впервые за много лет, было необыкновенно страшно: за себя, за сына, и за Меган. – Их не существует.

Еще одна ложь.

— Пойдем домой, — тихо сказал Дон. – А этот рисунок с чудовищем оставь здесь.

— Да пап… как скажешь…- согласился Брайан. И, взявшись за руки, они вместе пошли к выходу.

На улице Брайан не выдержал:

— Пап, а это нормально, что мы их видим? Вдруг, если я снова ее увижу, и расскажу об этом кому-нибудь, меня сочтут сумасшедшим и отправят в больницу, да?

— Никуда тебя не отправят, если ты об этом никому не скажешь, – Дон старался говорить спокойно, но у него это плохо получалось.

— А тебя?

— Я тоже никому об этом не скажу. Даже маме ни слова. Пусть это останется между нами, окей?

— Окей, пап! – Брайан даже немного повеселел.

По дороге домой, чтобы хоть немного отвлечься от того, что произошло в школе, Дон и Брайан болтали обо всяких пустяках…

Домой сын с отцом пришли в хорошем настроении, наговорившись и почти забыв о случившемся.

— Привет, Мэг! – с порога поздоровался Дон.

— Кушать! – крикнула она с кухни, – Мужчины, идёте?

— Идем-идем, – задорно подхватил Дон. Как же все-таки трудно сохранять спокойствие. Ведь стоит дать хоть каплю слабины, Меган непременно почувствует, начнутся расспросы, а там уж – слово за слово и, не ровен час, выложишь все тайны и секреты.

Брайан это тоже понимал, поэтому, быстро разувшись, он побежал к себе в комнату, оставив отца отдуваться.

На обед Меган приготовила чудный томатный суп, а на второе — отбивную из телятины и овощами.

— Брайан, — позвал Дон сына, – обедать!

— Да, пап, сейчас-сейчас! – судя по голосу, Брайан был чем-то обеспокоен.

— Я рада, что ты смог забрать сына из школы. Спасибо, Донни!

От этих слов мужчине стало не по себе, но он сумел сохранить на лице безмятежное выражение.

— А я рад, что ты рада – ответил он, пока жена разливала суп по тарелкам.

— Как дела у Брайана? Ты ведь его забрал его прямо из класса? Или ты ждал во дворе?

— Я думаю Мег, он сам обо всем расскажет, – отмахнулся Дон. Потом понял, что сморозил глупость, но поправить уже ничего было нельзя.

— Вы что-то затеваете?

— Да нет! С чего ты взяла? – Дон изобразил искреннее удивление. Кажется, у него получилось.

Брайан спустился обедать, сел рядом с отцом.

— Как дела в школе, дорогой? – поинтересовалась Меган.

— Все отлично!

— Ну и хорошо!

Несколько минут прошло в молчании. Потом Дон неожиданно заявил:

— А знаешь, Мег! Я согласен!

— Не поняла? Ты о чем?

— Что нам всем мешает поехать в Остин, или еще куда-нибудь?

— С тобой все порядке, Дон?

— Со мной все отлично! Ну так что скажешь, Мег?

— Я… мне… просто как-то неожиданно… Я не думала, что ты так легко согласишься. Тем более, что когда я тебе об этом говорила, мне показалось, что ты меня не слушаешь…

— Я все слышал, – улыбнулся Дон. – И даже рад, что для тебя эта новость стала сюрпризом. Ну так что, семья? Думаю, завтра уже можно будет отправляться в путь! Кстати, о машине — Бобби ее пригнал?

— Да… — немного растерянно отозвалась Меган. – Машина стоит во дворе, ты разве не видел?

— Отлично! Значит, поедем завтра!

— Но…

— Никаких «но»! Я действительно виноват перед вами: мало уделял времени, постоянно был занят на работе. Но сейчас мне ничего не мешает наконец-то проводить больше времени с семьей!

— Пап, а как же школа?

— К черту школу! У тебя внеочередные каникулы! Я вечером позвоню мистеру Сильвену и предупрежу его.

— УРАА!!! – радостно завопил Брайан. – Долой школу!

— Именно! Так что пообедаешь и бегом собирать вещи.

— А Бэтмена можно взять?

— Бери, кого хочешь! В дороге можно все!

— Только, пожалуйста, не весь свой шкаф с игрушками, – улыбнулась Меган.

Мальчик сорвался из-за стола и побежал наверх.

— Брайан! А доесть?

— Да потом, мам!

Когда Дон и Меган остались одни, женщина поудобнее уселась на стуле, сложив перед собой руки, как делала всегда, когда в чем-то подозревала мужа.

— А теперь выкладывай, что происходит?

Дон не смутился, хотя сохранить подобающее выражение было трудно: он всегда терялся перед слишком серьезным лицом Меган, особенно когда она смотрела на него с таким недоверием.

— Вот ты всегда так! – возмутился мужчина. – В чем я теперь провинился?

— Да ни в чем. Просто я тебя очень хорошо знаю. И знаю, что ты не большой любитель семейных поездок. Значит, есть какой-то подвох.

— Нет никакого подвоха, – твердо произнес Дон. – Почему я не могу сделать что-то, что раньше не делал? Может же такое быть?

-Может, но не с тобой, – заявила Меган. – Сколько мы вместе, ты всегда находил повод отказаться, когда я предлагала куда-то поехать!

— Так в чем же дело, Мег? Вот он — твой шанс! Я же согласен! Брайан тоже рад. Почему ты все время меня в чем-то подозреваешь?

— Я не подозреваю, Дон. Я попросту не понимаю, что такого страяслось, что ты вот так сразу собрался ехать в Остин.

— Просто иногда Мег, — Дон встал из-за стола, подошел к жене и поцеловал ее, — в жизни надо что-то менять.

Меган не поддалась на нежности. Она продолжала сверлить мужа недоверчивым взглядом.

— Да в чем дело-то? – возмутился Дон. – Что тебе еще нужно, чтобы поверить?

— Правда, Дон, мне нужна от тебя правда.

Дон взялся за голову. Громко выдохнул.

— Какая еще правда? Я устал распинаться перед тобой, чтобы я сейчас не сказал, тебе же этого будет не достаточно!

— А ты скажи, а я решу, достаточно или нет.

— Хорошо! – Дон, наконец, сорвался. – Я хочу забыть смерть Микки, такая правда тебя устроит? Он мучает меня, я слышу его голос, каждую минуту, каждое мгновение! Этого достаточно, мисс прокурор?

Меган молча встала, вышла из кухни и начала медленно подниматься по лестнице, видимо, сама толком не понимая, зачем. Дон подошел и обнял жену.

— Я знаю, милая, знаю… тебе тоже нужен отдых, тебе тоже тяжело… я очень люблю тебя Мег, очень…

— Я тоже люблю тебя, Дон, — всхлипнула Меган.

— Тогда нечего рассиживаться: завтра у нас большой и длинный день.

— Пойду собираться, — улыбнулась Мег. — Достану из кладовки чемоданы.

— Окей. А мне… мне надо закончить кое-какие дела.

— Какие? – удивилась женщина.

— Не волнуйся, я не надолго.

Половицы ступеней сильно скрипели, когда Дон спускался вниз, но Меган ничего не услышала. Оказавшись внизу, Дон облегченно вздохнул, еще раз посмотрел наверх: двери плотно закрыты, можно уходить.

Ночные звуки – обычное дело в старом доме, но сейчас мужчина услышал нечто, что заставило его насторожится: в кромешной тьме, где-то в районе кухни раздавались шаги, скрипели половицы, но не так, как они могли бы скрипеть под тяжестью тела взрослого человека. Скорее, это были шаги ребенка… ребенка? Дон не стал включать свет, он стоял, застыв возле шкафа, смотрел в темноту, пытаясь разглядеть непрошенного гостя. Тщетно. Шаги по кухне продолжались; а спустя какое-то время мужчине показалось, что кто-то открыл кухонный шкаф, порылся в нем, а потом закрыл и прошел к столу.

— Кто здесь? – шепотом спросил Дон, заранее зная ответ. Микки – это снова он. Или уже оно?

Резко включился свет. За столом сидело серое нечто, с болтающейся и хлопающей челюстью, удерживаемой лишь тонкими нитями полусгнивших мышц; в мертвых белых глазах плясали искорки веселья; существо держало в руках, с которых клочьями слезали кожа и мясо, вилку и нож, доедая оставленные на завтрак Брайану блинчики.

Пааап, посмотри как я умею… Существо опрокинуло голову назад, так что болтающаяся челюсть стукнулась о левое плечо, а затем, схватив свернутый блин, оно буквально затолкало его серыми пальцами в черную пасть.

Дон брезгливо сглотнул, с трудом сдерживая тошноту: ему было страшно и мерзко одновременно. Мужчина хотел было отвести взгляд, но невольно продолжал смотреть на чудовищного монстра. Дон с ужасом почувствовал, как что-то теплое льется по ногам, и со стыдом осознал, что попросту надул в штаны.

— Оставь меня, Мик-ки – с трудом выговорил он.

Но почемууууу… Существо возмущенно взревело, взмахнуло руками и опрокинуло сковородку с блинами… Не любишь меня, да? Брайан теперь в любимчиках?!

— Мы тебя похоронили, — прошептал Дон.

Существо вскочило из-за стола, и, держа в руке нож, бросилось к Дону. Глаза монстра полыхали яростью, челюсть сначала громко щелкала, а потом попросту отвалилась от черепа, с треском упав на пол.

«Беги, идиот, что стоишь?» Не надевая ботинок, как был – в одних носках, Дон выскочил из дома. Мужчина бежал по улице, ему казалось, что Микки гонится за ним и вот-вот настигнет. Однако, когда он рискнул обернуться, то обнаружил, что улица был абсолютно пустынна. Страх, охвативший Дона, был настолько силен, что даже холодная ночь и промораживающий через тонкие носки асфальт не смогли заставить мужчину вернуться домой за обувью и курткой. Он шел, толком не соображая, куда, ему казалось, что окружающий его реальный мир полностью сомкнулся с кошмарами, живущими в его голове, породив Микки-чудовища.

Уже через несколько минут Дон начал замерзать. Вернуться, что ли? Хотя, с другой стороны: до бара «Родные и близкие» уже недалеко, а там можно найти Мэта Чиверса, закончить дневной разговор.

Добравшись до бара, весь продрогший и замерзший, Дон уже не обращал внимания на пьяных завсегдатаев, провожавших его недоуменными взглядами, а проследовал к стойке. Но садиться не стал. При виде старого знакомого в таком виде Барри, конечно, обалдел, но расспрашивать не стал, а налил и пододвинул Дону бокал.

— Дон? Ты… в порядке?.. – осторожно поинтересовался Барри.

— П-п-п-по-по-по-чти – стуча зубами, произнес Дон, а потом резко опрокинул стакан. Выдохнув, взглядом потребовал еще. Барри повторил. Только теперь Дон пришел в себя и мог более-менее нормально общаться.

— Так что случилось-то? На тебе лица нет…

— М-мне бы ч-что-н-нибудь теплое, пожалуйста.

— Да-да, конечно.

Барри отправился на поиски и довольно быстро вернулся со старым поношенным плащом и разбитыми ботинками, которые были Дону тесны. Но все-таки лучше, чем ничего.

— С-спасибо.

— Так что произошло-то? Как ты оказался на улице в таком виде?

— Была… история…- пробурчал Дон, надеясь ограничиться этим, но не удалось: Барри продолжал расспрашивать, движимый искренним сочувствием.

— Какая еще такая история? За тобой гнались, пытались убить? С женой поцапался? ЧТО?!

— Пытались убить – ответил Дон, живо представив себе Микки, появляющегося в баре с ножом в одной руке и нижней челюстью – в другой («Не бросит же он ее? Господи, какой бред лезет в голову!»).

— Почему из тебя все надо вытаскивать клещами? Кто тебя пытался убить? Ты обращался в полицию?

— Боюсь, полиция здесь не поможет, – крикнул с другого конца бара Мэт Чиверс. Он все еще не ушел, наверное, ждал Дона. А теперь подходил к стойке: грязное пальто волочилось по полу, а походка была уверенной и спокойной – странно для человека, который перенес такую страшную операцию, и столько выпил сегодня.

— Так ты расскажешь мне, что случилось? – поинтересовался Барри.

— Извини, не в этот раз. Ботинки и плащ я тебе завтра верну, а выпивку запиши на мой счет, пожалуйста. И спасибо тебе за помощь.

— Хорошо, – недовольно буркнул Барри, понимая, что больше ничего от Дона не дождется.

— Долго я тебя ждал, думал, не придешь уже… — сказал Мэт. – Пойдем, нам надо многое друг другу рассказать…

Сели за стол. Два стакана пива с одной стороны, и два с другой.

— Совсем худо, да?

— Я видел ЭТО на кухне. Не знаю, кто или что это было, но оно называло меня «папой».

— Такое тоже бывает, – согласился Мэт. – А что потом?

— Потом я убежал, думал, что оно преследует меня, пробежал в таком состоянии несколько кварталов, наверное, оно осталось в доме, не знаю… может быть… Как думаешь, он пытается свести меня с ума, или хочет убить?

— Не знаю, Дон, – покачал головой Мэт. — На меня устраивали охоту не в мире иллюзий, а в реальном. Я ведь тебе уже рассказывал, как попал в тюрьму Сент-Морт и за что?

— Да. Помню, с тобой в камере сидел священник Гоулд Тер? Или как его фамилия? – ответил Дон, отхлебнув пива.

— Гоулд Тернер. Тот первый день в тюрьме я и сейчас вспоминаю как страшный сон. Он снится мне снова и снова: декорации меняются, но суть остается прежней. Ты можешь себе представить, Дон, что это такое: однажды проснуться в теле женщины, голой спиной ощущая холодный бетонный пол?

— Нет.

— А мне доводилось. Представь, что руки твои закованы в цепи, на голове — ржавая стальная клетка, привинченная к массивному ошейнику, стены комнаты исписаны граффити, похожим на бред маньяка, который точно живет здесь, просто на минуточку отлучился. И вот, Дон, голая женщина встает, снимает с запястий слишком широкие оковы, и бредет в неизвестность, куда-то, где, может быть, прячется зло. Скажу тебе честно: оттуда, где я проснулся, зачастую нет выхода. Поверь мне, я искал, бродил по жутким коридорам огромного полусгнившего дома, где стены давят на тебя, а дверей нет вообще, бывает, что из анфилады чудовищных казематов ты попадаешь в коридор, где горит свет, а по обеим сторонам — уютные комнаты, огромный ряд душевых, стены которых выложены старой синей плиткой, чуть дальше — большая ванна с горячей водой, в нее так хочется залезть, чтобы согреться, но я не мог себе этого позволить, вдруг вернется хозяин.

— Какой хозяин?

— Всего этого… Не знаю, какой. Я всегда понимал, что времени, чтобы отыскать выход, у меня в обрез, поэтому пытался найти хотя бы щелочку, хоть окошко, чтобы выпрыгнуть и убежать.

— А клетка на голове? Что ты с ней делал?

— Снимал. Это было так же просто, как избавиться от кандалов.

Дон нервно передернул плечами: ему было трудно представить, каково это — проснуться голой женщиной с клеткой на голове и кандалами на руках. Трудно… но Мэту он сочувствовал.

— Знаешь, — продолжал рассказ Мэт, — мне поначалу это казалось забавным, даже слегка эротично, но, уж поверь, когда тебе такая пакость снится много ночей подряд, да еще и сон заканчивается одинаково: хозяин дома ловит меня… Подходит сзади, бьет чем-то тяжелым по голове, и я просыпаюсь с кляпом во рту, плотно примотанным к кровати скотчем, причем голышом… И как тебе все это, а?

— Это… его рук дело?

— Видли? Возможно, да, а, возможно, и нет, не могу точно сказать…

— Хей, Дон! Что ты делаешь здесь в столь поздний час и что это за плащ такой дурацкий на тебе? Я его раньше не видел, – сегодня Ларс Дрюер пришел в бар один, но лучше от этого никому не стало.

— Чего тебе? – недовольно буркнул Дон.

— Ну ты чё сразу заводишься? Я ж просто так спросил!

— Что это за тип? – Мэт нехорошо посмотрел на чересчур навязчивого персонажа, прервавшего их беседу.

— Не обращай внимания, — махнул рукой Дон. — Я его знаю, но, лучше просто забить.

— Так давай забьем?! Кулаками!

— Эй! Вы о чем там секретничаете? Ты все еще дуешься на меня? Так я же извиниться пришел…

— Шел бы в жопу, Ларс! – не выдержал Дон. – Оставь меня в покое, это лучшее, что ты можешь сделать.

— Правда, Ларс, отвали от него, — вмешался Барри. — У Дона сегодня плохой день…

— Барри, я бы тебя попросил!

— Этот тип совсем сбил меня с толку, – возмутился Мэт, бросив еще один недоброжелательный взгляд на Ларса Дрюера, а затем, помолчав, продолжал:

— Она мне и раньше снилась, но знаешь, кхм… не так реалистично, как в тюрьме. Я подумывал о том, чтобы обратится в мозгоправу, но знаешь… в таком месте, если ты к нему обратишься, сразу же заработаешь репутацию психа, там более с таким бэкграундом, как у меня.

— И ты все так оставил?! – изумился Дон.

— Конечно! Не будь у меня в голове этих гребаных предрассудков, кто знает… Может быть, у меня не было бы – Мэт постучал по голове пальцем, – вот этого!.. Так вот, Дон, слушай меня внимательно. Дальше случилось следующее. Как-то за обедом ко мне подсел один тип — совсем лысый, но с длинной густой бородой, и он был огромен. Я никогда раньше таких громил не видел, честное слово! Огромный, как скала! У меня при виде него за секунды вся жизнь перед глазами промелькнула, я успел подумать обо всем, что натворил… Так вот, он подсел ко мне, но, вместо того, чтобы размазать меня мордой об стол, как у нас в тюряге было принято с теми, кто слабее, он начал разговаривать со мной. И он сказал: «Эй, черномазый, (я уже приготовился к чему-то очень плохому, весь сжался в комок), это ты тут самый типа крутой маньяк-поджигатель?». А я ответил, что лишь отчасти. Ты понимаешь: такому типу врать – себе дороже выйдет. «Тогда слушай, что я тебе сейчас скажу. Есть одна маза, но только чтобы это осталось между нами. (я кивнул) Появился у нас тут один гадёныш, быкует и ненавидит парней вроде тебя, расист – вот он кто. Так вот, если ты действительно тот, за кого себя выдаешь, размажь его по полной программе, и будет тебе за это респект и уважуха: и от моих ребят, и от всех остальных, кто сейчас косо на тебя смотрит». И после обеда мы с этим громилой отправились в котельную. Я тебе не могу толком объяснить, что я тогда чувствовал, был какой-то подвох, я это четко понимал, но никак не мог понять, — где именно его искать. Это я уж гораздо позже узнал, что все это было подстроено, что полиция все эти гадости продумала заранее: еще до судебного заседания, до моего прибытия в тюрьму. Они решили, что с такими ублюдками, как я, нечего церемониться. Так вот… Бородач привел меня в котельную. Там был парень, привязанный к котлу, (если бы только знал, как там воняло горелым мясом), а его спина, ты только представь себе! Спина намертво приварилась к стенкам котла. Я реально охуел! И тут бородач поднимает крик. Охранники мигом спускаются, начинают меня колошматить дубинками, а этот мерзкий тип еще орет: «Это он! Это он — маньяк! Он это с ним сделал!». Потом я помню все, как в тумане, туман, туман, провал и снова этот сон обо мне, о женщине в кандалах…- Мэт внезапно замолчал. Он словно снова вернулся в то время, жил сейчас в тех ужасных воспоминаниях.

— А что было дальше?! – осторожно спросил Дон. Мэт помотал головой, держась ладонями за виски.

— Что?

— Я спросил, что было дальше?

— А-аа… дальше?.. уффф… — Мэт опять забылся, но ненадолго. – Я очнулся уже в психушке той же тюрьмы. Место, я тебе доложу: совсем даже не рай. Меня где-то месяц держали в камере с мягкими стенами… потом перевели в одиночку, где мне и предостяло прожить до самой смерти. Но, знаешь, как оно бывает, сценарий меняется по ходу пьесы… Сны, которые я видел, постепенно становились все реальнее, во многом «благодаря» тем таблеткам, которыми меня втихаря пичкали. Голос того хмыря в моей голове становился все громче, он так хотел свободы, что не просто подговаривал, но и показывал мне планы побега: как я выбираюсь из клетки и убиваю всех, кто стоит между мной и свободой, всех, кто мешает мне пройти… Ха! По-моему, так было всегда!

— Всегда?

— Ну да! Я всегда так делал, когда мне мешали, еще во Вьетконге, я был вообще неуправляем, может быть, привычка мочить косоглазых и стала основной фишкой моего психоза?! Кажется, мозгоправы так это называют?

— Может и так…

— Те, кто упрятал меня туда, знают, когда нужно подвести человека к последней черте, к той самой, которая нужна им. И они своего добились. Почти, – Мэт отхлебнул пива, и злобно ухмыльнулся. – Вот только этим выродкам было невдомек, что старина Чиверс их по любому отымет. Оништо думали, что я беспомощная жертвенная овца, над которой можно изгаляться, как угодно. Дудки! Пока я там сидел, в тюрьму Сент-Морт устроился работать один мой старый друг, военный врач. Ты ведь понимаешь, что такое «друг», особенно на войне, а, Дон? Мы с ним через такое прошли вместе… Так вот, когда меня вывели из камеры на совет мозгоправов, он увидел меня, но сделал вид, что не узнал. Так эти козлы предложили мне выйти пораньше на свободу, дескать, вы нам только позвольте провести несколько экспериментов, с вами ничего не случится, зато потом вы будете свободны! Шакалы!!! Спасибо другу: он сам сделал мне операцию. Да, шрамы настоящие. Но он не тронул ничего в моих мозгах. Меня отпустили 23 января, когда швы зарубцевались. Я очень удачно закосил под идиота, даже слюни им на вычищенные ботинки пускал, хихикал, как дебил. В общем, друг отвез меня сюда на машине, сказал, чтобы я тихо посидел здесь, пока все не уляжется…

— Интересная история… Но к чему…

— А к тому, Дон, что я чувствую: в любой момент у тебя крышу сорвет. Так что послушай меня и сделай выводы.

— Да я уже все решил. Завтра утром мы всей семьей едем в Остин. Может быть, это поможет мне отключиться.

— Хм… Знаешь, с тех пор, как я здесь, я никуда не выезжал, мог только прогуляться до границы города, но всегда поворачивал назад — сам не знаю почему. Может… если тебе не влом, конечно, возьми меня с собой. Обещаю быть тише воды, ниже травы.

— Не знаю, Мэт…- смутился Дон. – Я… эээ… как-то не планировал…

— Да я понимаю, – Мэт опустил голову. – Зачем тебе такой спутник, как я! А уж твоей семье, тем более! Да ты не переживай, я ж без обид. Ну, удачно тебе съездить… хотя знаешь… только пусть это останется между нами… Когда будешь подъезжать к границе, попробуй вспомнить, как ты сюда попал.

— Куда?

— В город!.. Ну все… давай прощаться, бро… — Мэт протянул руку через стол, Дон крепко ее пожал. Когда они расстались, было уже половина третьего.

Уже подходя к дому, Дон вспомнил последнюю фразу Мэта, но так и не понял, к чему она была сказана: «Когда будешь подъезжать к границе, вспомни о том, как ты сюда попал».

«Что бы это значило?» — подумал Дон, уже засыпая.

— Дон, завтракать, – донесся издалека ласковый голос Меган. Дон что-то проворчал в ответ, но жены уже не было рядом, он слышал только ее неторопливые шаги вниз по лестнице. Протерев сонные глаза, мужчина оделся и направился на кухню.

Спустившись вниз, Дон не обнаружил ни малейшего намека на вчерашнее появление монстра.

«Возможно, Меган все убрала. Но тогда почему она ничего не рассказывает об этом?» — подумал Дон, но решил не поднимать скользкую тему, раз уж жена молчит. Спустился Брайан, он был не менее сонным чем Дон, а, может быть, даже и больше.

На завтрак Меган подогрела блинчики, но Дон не смог к ним притронуться: перед глазами стояла картина, как монстр шел к нему с ножом в руке, а за спиной у него мотылялась и ударялась о плечи отваливающаяся челюсть, а сам он запихивал в рот блинчики. Нет, он не мог есть после такого, и ограничился кофе и булочкой.

— Ты хорошо спал? – спросила жена.

Дон немного растерялся.

— А что такое?

— Ну… я подумала, если тебе снились кошмары, и ты не выспался… Может, отложим поездку?

— Эээ… этой ночью нет. Я замечательно спал.

— Тогда я пойду одеваться. Позовите меня, мальчики, как доедите.

Когда Меган вышла, Брайан наклонился к отцу.

— Пап, — прошептал он, – я видел Микки, он приходил ко мне, стоял у двери, но я ему не открыл, я боялся, что он меня утащит с собой.

— Правда? – вопрос был глупым, и Дон сам понимал это. Ему вдруг стало ужасно стыдно, что он струсил и сбежал, оставив чудовище бродить по дому, где были жена и сын.

— Ты веришь мне, пап?

— верю – ответил Дон — что он сказал тебе?

Брайан поморщился, вздрогнул как если бы по его спине пробежали мурашки,

— Он говорил ужасные вещи, я даже боюсь их повторять. Пап, давай отсюда навсегда уедем, уедем в Остин, а сюда больше никогда не вернемся…

— Наверное, ты прав, Брайан, это будет лучший выход.

— А мама? Что она скажет?

— Не знаю, с ней надо будет поговорить.

— Но с ней же этого не происходит? Только с нами, да?

— Наверное… Я не знаю точно… Она мне не рассказывает…

— А может, если мы ей все расскажем, она тоже поделится с нами?

— Не знаю, Брайан, не знаю… В любом случае, говорить об этом придется.

— Пап, а что будет? Если она не согласится, мы же не вернемся сюда?

Дон задумался. Денег, чтобы купить новый дом и перебраться куда-нибудь подальше, у них нет, так что возвращаться все равно придется. Но он решил пока не говорить об этом Брайану: пусть поездка в Остин станет просто светлым и добрым приключением этого тяжелого года.

— Все будет хорошо, Брайан, не отчаивайся раньше времени, – мужчина легонько приобнял мальчика за плечи и поцеловал в лоб.

— Пап, а он может появиться в машине?

— Может, но не появится, если мы с тобой объединимся и дадим ему отпор.

— Тогда давай возьмем с собой библию…

— Зачем вам библия в машине? – вмешалась Меган, тихонько спустившаяся со второго этажа.

— Да мы пошутили, – Дон и сам понимал, как нелепо прозвучала его фраза.

— Ну-ну… — каким-то странным тоном отозвалась Меган. Дону и Брайану показалось, что она слышала и предыдущий разговор …

В дорогу собирались молча: чувствовалась какая-то напряженность в отношения. Так бывает перед грозой: что в небе, что в семье – она еще не началась, но в воздухе уже пахнет озоном и где-то вдалеке сверкают молнии и сгущаются тучи.

Дон вышел из дома первым: с сумками в руках, за ним — Меган с дамской сумочкой, последним — Брайан с походным рюкзачком за плечами, в котором, скорее всего, большую часть места занимали игрушки.

Погода разгулялась: не слишком яркое солнце иногда скрывалось за проплывающими облаками, слегка прикрывающими ярко-голубую небесную синь. Легкий, чуть прохладный ветерок, играл сочно-зелеными листьями деревьев. Казалось, даже природа чувствовала начало долгого выходного дня.

Дону бросилось в глаза, что на улице нет ни души. Обычно в такое время можно было встретить случайных прохожих, соседей, решивших затариться в ближайшем мини-маркете, что находился между Ботчер и Клайвер стрит. Обе улицы – через забор и через дорогу — были пусты, как если бы горожане, тайком сговорившись друг с другом, решили остаться дома и никуда сегодня не выходить. Это насторожило Дона, потому что было непривычно и странно.

— Пап, — заговорщицким шепотом произнес Брайан, подергав отца за руку, – а где все?

Дон посмотрел на сына, потом на Меган. Лицо ее было бесстрастным, но она явно нервничала: быстро пройдя мимо мужа и сына и даже слегка толкнув плечом Брайана, она села на переднее сиденье, громко хлопнула дверцей и молча уставилась в стекло. Она явно была чем-то сильно обеспокоена, но предпочитала держать это в себе.

— Не знаю, Брайан, может, еще не проснулись… — Дон сам понимал, что попросту врет. — Клади вещи в багажник, и садись…

Закончив укладывать багаж, Дон прошел вперед и, перед тем как открыть дверь машины, еще раз осмотрелся. Все это время его не покидало чувство, что за ним следят люди, попрятавшиеся в домах: они подглядывают за ним из-за плотно занавешенных окон. Всякий раз, когда Дон смотрел по сторонам, занавески вздрагивали и колыхались, словно подтверждая его мысли. Но реальной угрозы он не видел, хотя чувствовал, что что-то идет не так, как обычно.

Повернешь назад, Донни? Почему бы тебе просто не сесть за руль и не вжать педаль газа до упора, может быть, тогда, разогнавшись до предела, ты сможешь выбраться отсюда. Снова этот чужой голос в голове.

«Спокойно, Дон, спокойно… Все нормально, не стоит переживать из-за пустяков».

Пустяков? Ссора с твоей милой женушкой — далеко не пустяк, брателло. Она сейчас кипит, ох, как она сейчас кипит. Она задаст тебе, Дон, по первое число, надерет задницу и не обожжется!

«Заткнись, и не лезь в мои дела! Не смей! Слышишь меня?! Не смей!!!» — внутренний крик уже готов был вырваться на волю, но мужчина вовремя сдержался.

Сев в машину, Дон был одержим одной мыслью: как бы побыстрее покинуть Блейвенбридж, и не возвращаться сюда, по крайней мере, неделю. А еще лучше — целый месяц (на большее денег не хватит).

Город пугающе пуст. Вглядываясь в окна домов, Брайан иногда замечал, что за плотно занавешенными или закрытыми жалюзями окнами есть какое-то движение. Первого человека, появившегося на улице, Бритмуны увидели только через полчаса: темная фигура в плаще неторопливым шагом переходила дорогу. Но, когда машина доехала до перехода, ни Брайан, ни Дон уже никого не увидели. Можно было предположить, что прохожий скрылся в одном из узких переулках.

— Сегодня какой-то праздник? – Брайан нарушил слишком напряженное молчание.

— Что, сынок? – неожиданно ласково переспросила Меган: смена тона насторожила обоих мужчин.

— Я говорю, мам, сегодня какой-то праздник? Почему все сидят по домам?

— С чего ты взял?

— А ты сама не видишь, что происходит? – вмешался Дон.

— А что, собственно, происходит, Дон?

— Открою тебе маленькую тайну: город – пуст.

— Да просто не все еще проснулись…- спокойно ответила Меган.

— И тебя это вообще не беспокоит? – удивился Дон.

— А почему это меня должно беспокоить?

— Странно…

— Пап, а вдруг все люди на Земле, а не только в нашем городе, решили не выходить на улицу? – спросил Брайан.

— Бунт? Протест? Но против чего?

— Не знаю… Может быть все, что угодно.

— Я думаю, мальчики, вы немного переутомились…

Дон посмотрел на жену, зачем-то резко вывернул руль вправо, но успел нажать на педаль тормоза. Они чуть было не врезались в фонарный столб.

— Папа…- испуганно прошептал Брайан, забиваясь в угол. Дон и сам испугался не меньше, потому что рядом с ним сидела не Меган. Монстр был тощим, его длинные руки упирались в приборную панель автомобиля, а неестественно длинные ноги с костлявыми коленками складывались пополам, не помещаясь в пространстве перед сиденьем и утыкаясь в живот. Существо смотрело на Дона злыми желтыми глазами, а длинная растянувшаяся щель рта обнажала ряды безобразных кривых зубов разного размера.

Чего стоишь? Поехали! Произнес темный.

— С тобой все в порядке, Дон? – произнесло существо голосом Меган. – Может, тебе надо в больницу? Ты нас чуть не убил! Ты понимаешь, что ты делаешь?!!

— Папа, мне страшно… — пролепетал Брайан. – Кажется, я описался…

«Как это было в молитве? Отче наш… избави меня от лукавого…» — Дон закрыл глаза, он читал молитву и чувствовал, что монстр все еще сидит рядом и смотрит… смотрит на него своими желтыми глазищами.

«Открою глаза, тебя рядом не будет! Ты исчезнешь!» — кажется, он произнес это вслух, потому что, открыв глаза, Дон поймал перепуганный взгляд Меган.

 Вокруг машины собрались люди, они о чем-то громко переговаривались, но Дон ничего не слышал, в ушах звенело так, словно рядом взорвалась бомба.

— Дон, я выйду, мне надо выйти,  – жалобно пролепетала Меган.

Дон смотрел на нее, но не мог понять, что она говорит, он видел только шевелящиеся ее дрожащих губ. На всякий случай кивнул. Меган выскочила из машины, захлопнула пассажирскую дверь, и побежала за Брайаном.

Паааап Голос Микки… откуда-то сзади. Дон развернулся, но никого не было. Мужчина был настолько погружен в свои мысли, поэтому не сразу сообразил, что несколько полицейских пытаются открыть дверцу и вытащить его наружу.

ВПЕРЕД, ДОННИ! ЭГЕЙ!!!

 Тот же ненавистный голос, но сейчас Дон почему-то воспринял его, как командирский приказ. Поворот ключа, нога на педали газа – и машина рванула вперед. Зеваки бросились врассыпную. Судя по чуть крикам сзади, кого-то он все-таки зацепил, а, может, даже сбил, но сейчас это не имело значения: Дон рулил, а голос отдавал команды, указывая направление, как штурман.

Через какое-то время мужчина начал замечать, что какие-то яркие кусочки пролетают мимо машины, некоторые врезаются в лобовое стекло, растворяясь в нем, как первый выпавший снег. И только потом до него дошло, что это осколки домов, которые проносятся мимо.

«Боже, что это?» — с ужасом думал Дон, но не сбавил скорость, казалось, он больше не мог управлять своим телом, за него это делал кто-то другой.

Чем выше становилась скорость, тем быстрее разрушались дома и все, что находилось поблизости от них. Постепенно мир вокруг стал похож на огромное черное бесконечное асфальтированное поле, простиравшееся в никуда во все стороны, свободное от всего, что могло бы помешать сумасшедшему движению единственной машины. Пустота и тишина в ней оглушительным ревом наполняли все чувства Дона Бритмуна. Он понимал, что сходит с ума, окончательно и бесповоротно, и, что самое страшное, ему лишь однажды удалось увидеть ту правду, от которой его увел тот, другой голос. Жена и сын остались по ту сторону машины вместе с внезапно появившимися взбудораженными горожанами. А сейчас его путь лежал в никуда, позади не слышно полицейских сирен, не было ничего, даже неба, только стремительное движение вперед.

«Это смерть?» — внезапно пришел вопрос, разбившийся о слишком затянувшуюся пустоту.

Смерть – это было бы слишком просто, дружочек!

«Тогда что это?»

Ответ был не нужен, потому что Дон и сам увидел его вдалеке, огромное нечто, возвышавшееся над дорогой, отдаленно похожее на неприступную скалу. Тишина начала разрушаться: послышались звуки, отдаленно похожие на шелест гигантских крыльев. Если бы только он мог остановиться и не смотреть. Он бы так и сделал, но машина продолжала мчаться вперед, а огромная возвышенность неумолимо приближалась, надвигалась, заслоняла горизонт. Страх сковывал все тело. Но, наконец, машина остановилась у подножия.

«Что дальше?»

Выходи.

Дон послушно вышел, захлопнул дверь, машина растворилась в затянувшейся тьме.

Тебе дадут факел, и полезешь наверх.

— А если нет? – Дон понимал, что это глупо, но надеялся, что его все-таки отпустят.

Лезь, дружочек, лезь!

Факел возник в руке словно из ниоткуда. Если бы только тьма могла все скрыть…

В склоне горы была выбита крутая лестница с бесконечным множеством ступенек. Дон шел наверх, держа факел в руке. Рядом, впереди, позади шли лругие люди, они несли черные чемоданы. Их лица были сосредоточены, эти люди знали дорогу. Чем выше все они поднимались, тем слышнее становились чавкающие звуки, хруст, скрежет и зловещее хрумканье. Людей становилось все больше, теперь они шли широкой колонной, выстраиваясь в огромную очередь. Среди них были и детишки, они держали в руках свечки, лица малышей беззаботно светились. Впрочем, радость и счастье были в глазах всех, кто поднимался по лестнице.

— Куда вы идете? – спросил Дон у впереди стоящего незнакомца в сером смокинге.

— Домой! – резко ответил тот и снова отвернулся.

Не сразу до Дона дошло, что подразумевалось под словом «дом». Выставив факел вперед так, чтобы он разгонял окружающую тьму, мужчина всмотрелся…

Огромных размеров чудовище, сошедшее со картин воображариума больного рассудком художника, восседало на горе, звуки, которые Дон первоначально принял за шелест крыльев, рождались от взмахов огромных когтистых рук, хватавших тех, кто добирался до вершины горы. Отправляя их в рот, монстр тщательно пережевывал и иногда сплевывал вниз, видимо, не все из сотен тысяч страждущих попасть «домой» приходились ему по вкусу. Поднимаясь все выше, Дон с ужасом наблюдал жуткие метаморфозы в лице чудовища, менявшего лица, как хамелеон цвета. Может быть, это зависело от вкуса еды, а, возможно, в какие-то мгновения проглядывала истинная сущность монстра через тысячи его масок.

«А может, все не так уж и плохо?» — внезапно подумал Дон, сам испугавшись этой мысли. Но люди, окружавшие его, шли вверх с беззаботными или спокойными лицами. А, может, они просто не догадывались, что ждет их на вершине?

«Не все плохо?! Да ты рехнулся?! Хуже и быть не может!» — внутренний крик словно разбился о каменную стену беззаботности окружающих людей.

Спустя какое-то время настроение идущих передалось и Дону. Он шел, не слыша своих внутренних голосов, не слышал даже собственных мыслей, да и мысли ушли куда-то. Но не мог не удивиться тому, что совсем рядом, буквально в полуметре от него, шли горожане Клайвенбриджа, среди них — Ларс и Пол, и старик Дригерс (все в городе знали этого старого чудака, ходил вперевалочку, как гусь, шел так и сейчас).

Ни на какие размышления не наводит? После нескольких минут тишины, он снова возник, этот голос темного (как называл его Дон), но мужчина ничего не ответил: он был спокоен, и даже восседающее на каменном троне чудовище уже не пугало, потому что это был не просто монстр, перерабатывающий аппарат, с кодом изъятия из людей необходимого человеческого мяса, которое все равно потом окажется ненужным и предусмотрительно сплюнется вниз, к остальным переработанным останкам.

«Не помнишь, как попал сюда?» — прозвучал в голове другой голос, очень смутно напоминающий какой-то очень знакомый, тот, который он тоже слышал раньше, но, увы, не помнил, кто мог так говорить. Дон Бритмун был спокоен.

«Здесь не так уж и плохо», — равнодушно думал Дон, — «Здесь все устроено правильно, есть собственный порядок, куда мне еще идти, кроме как наверх?»

«Город! Вспомни, как ты впервые попал в этот город! Вспомни, Дон! ВСПОМНИ!» — отдаленно знакомый голос не давал покоя, теребил, отвлекал.

«Клайвенбридж? Хотел тишины и семейного счастья, в Мичигане этого нет, я бы не смог завести семью в Мичигане».

«При чем тут семья, идиот! Как ты попал в город!? Ну вспомни же, наконец!»

«Непременно вспомню, только ты мне первую букву подскажешь, хорошо?»

Потерян, Дон теперь для меня навсегда потерян, а жаль… Вмешался старый знакомый.

Вот уже совсем скоро, перед ним было всего три ряда, чудовище заглатывало всех впередистоящих по огромному периметру. Дон терпеливо ждал, когда же дойдет очередь до него, возможно, он всего лишь часть изначально придуманного кем-то порядка, кем-то, наверняка, умнее и его, Дона, и других существо во вселенной, возможно, даже самим Богом. Дону понравилась эта внезапная идея, он даже ощутил нечто вроде чувства благоговения.

Молчаливое восхождение нарушил странный звук, смутно напоминающий вращение несмазанных колес. Он приближался так стремительно, что буквально через пару минут превратился в оглушительный грохот. Дон с удивлением обернулся и увидел позади себя странное существо, отдаленно напоминающее человека, но очень худого, покрытого страшными, смертельными ожогами. Глаза человека светились красным, перед собой он толкал большую тележку, нагруженную пластмассовыми куклами, к передку телеги был подвешен старый масляный фонарь. Человек бежал очень быстро, минуя очередь, благо дорога позволяла: казалось, этот участок был специально выстроен пологим, без ухабов, без камней, очень удобно для тех, кто искренне ненавидит ступени.

«Не помнишь? Тогда беги за ним! Не думай, не рассуждай, просто беги за ним! Слышишь, Дон!?» — возник знакомый голос.

И тут что-то сработало, словно внутри головы переключился тумблер, все это время настроенный на спокойствие, теперь Дона Бритмуна охватила паника, а все, что было до этого, показалось бессмысленной и страшной спячкой рассудка. Когда существо, стремительно толкавшее перед собой телегу, поравнялось с ним и начало обгонять, Дон сорвался со своего места, спрыгнул на пологое возвышение и побежал следом, стараясь не отставать, он как будто заложенным инстинктам, о которых раньше не догадывался. Существо проворно пробежало мимо огромных ног восседающего чудовища куда-то в скопившуюся под троном черноту. Дон не раздумывая, бросился следом. Позади него раздался громкий отчаянный рёв: чудовище было в бешенстве от того, что закуска вовремя догадалась, что еще может спастись. Дона охватило чувство, которое можно было бы назвать радостью, но сейчас радоваться было нечему, он бежал за несущимся вперед существом по какому-то черному тоннелю, минуя низкие своды потолка и тесных стен, темноту рассеивал только отдаленный свет масляного фонаря. Потом стало темно: существо, бежавшее впереди, куда-то исчезло, хотя мужчина видел, что оно добралось до какой-то стены метрах в ста впереди.

Спустя еще несколько мгновений Дон увидел, что стена – на самом деле не стена вовсе, а что-то вроде шторы, за которой был слишком яркий и непривычный привыкшим к темноте глазам свет, и стеклянные двери. Остановившись, Дон Бритмун огляделся: под ним, и над ним, и позади него было белое пространство, без облаков, без людей, без деревьев, да и вообще без ничего, сияюще белое пространство, а впереди — стеклянные двери с надписью странными буквами и практически нечитаемым текстом. За дверями были люди в строгих черных костюмах, они суетились, бегали с ворохами бумаг и папок, как в каком-нибудь заурядного офиса.

«Где я?» — подумал Дон. Страх ушел, но в голове возникло сразу столько вопросов, что трудно было что-то сообразить.

Дон вошел внутрь. Оказавшись в очень маленькой прихожей, он видел перед собой огромный офисный муравейник, зал и огороженные ширмочками маленькие рабочие конурки, на столах стояли принтеры, компьютеры, канцелярка — все необходимое для рутинной офисной работы. Посмотрев наверх, мужчина обнаружил не менее огромный второй этаж, за ним третий, четвертый и т.д, все они были как на ладони, потому что потолки и полы были прозрачными, Дон даже почувствовал легкое головокружение от такого количества бегающих над ним ног. Он смотрел вверх, голова кружилась: столько этажей над ним, как если бы два зеркала стояли друг напротив друга, создавая иллюзию бесконечного коридора. А вот внизу картина была совершенно иной: в отличие от «верхних», «нижние» напоминали уличный сброд, одетые как придется, кому как нравится, среди них Дон видел нескольких готов, которые, собравшись в кучку, что-то очень живо обсуждали (он не слышал, что именно, потолок не пропускал звуки, по крайней мере, в этом здании). Другие обитатели «низа» неторопливо обменивались друг с другом кипами бумаг и папок, улыбались и вообще выглядели симпатичнее тех, кто был рядом. «Верхние» были слишком строги и дотошны, следили за собой, за своей работой, до отвращения соблюдали чистоту и гигиену, в то время как «нижние» купались в нечистотах своей всепоглощающей беззаботности и раздолбайства.

Дон, постояв так несколько минут, понял, что в этом чрезмерно занятом мире на него никто и внимания не обратит, наконец решил обратиться к симпатичному молодому человеку, который вез перед собой тележку, под завязку груженую папками.

— Извините! – начал было Дон, но молодой человек даже не среагировал. — Эй! Я же к вам обращаюсь! Не могли бы вы мне помочь? – не унимался мужчина, и, в очередной раз не получив ответа, схватил парня за плечо. Тот резко дернул Дона к себе и повалил на спину прямо поверх горы папок.

— Ты охренел?! – возмутился Дон, пытаясь встать, в то время как молодой человек ускорил шаг и вез теперь перед собой не только папки, но и Дона. Вез мимо суетливо пробегающих мимо людей в черных костюмах, встречая на себе их слишком холодные взгляды. Дону вдруг захотелось попасть на нижний этаж, где, как ему показалось, обитали более человечные особи.

Несколько минут молодой человек вез его через коридоры, мимо огороженных ширмами рабочих мест. Дона раздражало происходящее, поэтому он, наплевав на возможные последствия, перевернулся и рухнул на пол. Сверху посыпались папки, свалившиеся вместе с ним. Молодой человек, словно ничего не заметив, двинулся дальше.

— Да кто-нибудь может мне сказать куда я в конце концов попал!? – возмутился Дон, поднимаясь с пола.

— Я просто иногда поражаюсь твоей наглости! – прозвучал за спиной женский голос

Дон обернулся и увидел высокую девушку с собранными в пучок рыжими волосами. Девушка смотрела сквозь очки в строгой роговой оправе, и, судя по ее взгляду, была однозначно недовольна появлением Дона – здесь и сейчас.

— Простите? – изумился Дон. Ему вдруг показалось что эту девушку он где-то видел, но точно не мог вспомнить, где именно. – Вы меня знаете?

Девушка тяжело вздохнула, фыркнула и умчалась прочь, выдав напоследок:

— Лучше бы ты никогда не возвращался!

— Я вас не понял! Куда я не должен возвращаться?! – ответа не было. Дон посмотрел на окружающих его людей: ему казалось, что он в чем-то перед ними виноват, хотя понять или вспомнить, — в чем именно, он не мог. Ощущая себя полным кретином, Дон тщетно пытался привлечь к себе внимание, бесцельно бродя по залу, как призрак, пока его не окликнул очень знакомый голос. Дон был готов поклясться, что слышал его раньше.

— Дон Бритмун!? Здоров, бро!

«Бро»? Так говорил Мэт Чиверс, черт, неужели это и правда он?» Дон обрадовался а, обернувшись, увидел Мэта в одном из маленьких кабинетов, просто просиял: маленьких Мэта подзывал его к себе тем же жестом, что и в баре «Родные и близкие», совсем как там!

— МЭТ?!!! – хоть какое-то знакомое лицо, хотя, конечно, Дон предпочел бы увидеть здесь Меган и Брайана. Мужчина пошел к приятелю, бесцеремонно расталкивая людей в черных костюмах, и вскоре уже крепко пожимая черную руку.

— Как?.. Как ты здесь?.. Ты… совсем другой, – Дон не находил слов, чтобы выразить свои чувства. Сейчас, когда Мэт широко улыбался и был одет в новенький черном смокинг, и без этих ужасных шрамов и идиотской одежды, он выглядел куда дружелюбнее и приятнее. – Чему ты смеешься? – и сам улыбнулся в ответ,

— Видел бы себя со стороны, дурачок! – рассмеялся Мэт. – Садись, – указал он на свободный стул. Дон сел, как школьник сложив руки на коленях: он все еще был в недоумении, к тому же отвлекали снующие под ногами «нижние», над потолком мелькали чьи-то ноги, а перед ним сидел совершенно другой Мэт Чиверс — без шрамов, с сияющей белозубой улыбкой.

— Ты, наверное, ждешь объяснений, – сказал Мэт, пристально посмотрев на товарища, который как раз изучал монитор компьютера. На экране мелькали какие-то таблицы с фамилиями, датами, пожеланиями, типами темперамента. Мэт выключил монитор, понимая, что только в этом случае Дон будет его слушать, а потом повторил свой вопрос.

— Хотелось бы, конечно. А мы можем уйти отсюда? Здесь я себя чувствую, как на колесе обозрения.

— Понимаю, но это дело привычки. – усмехнулся Мэт. – Да и уйти, к сожалению, нельзя: не положено. Кстати, меня зовут не Мэт, а Фелистиил.

— Как?!

— Конечно, звучит странно, так что пока можешь называть меня Мэтом, пока не привыкнешь.

— Да я вообще-то и не хотел бы ни к чему здесь привыкать. Знаешь, как-то не планирую тут задерживаться, – возмутился Дон.

— Спокуха, бро. Ты, главное, не нервничай. Сначала послушай, что я тебе скажу, или лучше нет… пойдем, я тебе кое-что покажу. Пойдем-пойдем…

Мужчины прошли через большой зал, добрались до автоматически раздвижных дверей. Мэт провел карточкой по картоприемнику, двери открылись, впустив обоих в просторную комнату, обстановкой напоминающую гостиную: здесь стоял мягкий бежевый диван, перед которым возвышалась широкоэкранная плазма; салатные занавески на окнах, выходящих в никуда, создавали иллюзию домашнего уюта; справа от дивана размещался секретер, под завязку забитый бумагами и книгами; под потолком висел старинный бордовый абажур; а стены были оклеены фотообоями в нежно-пастельных тонах, с картинами благоухающего весеннего сада.

— Где мы?

— Помнишь, тогда, в баре… я тебя предостерегал. А ты рвался уехать в… в…

— Остин.

— Именно. Туда. Помнишь, что я тебе сказал?

Дон нахмурился, силясь вспомнить, что ему сказал тогда Мэт. И это же самое ему позднее озвучил внутренний голос: когда мужчина чуть было не попал в желудок чудовищного монстра, пережевывающего людей.

— «Вспомни, как ты попал в город?»

— Точно! Молодец! Ну же?!

— Что?

— Вспоминай, как ты попал в Клайвенбридж…

Дон нахмурил брови:

— Ну… уфф…

— Давай-давай, вспоминай, – настаивал Мэт.

— Подожди! Дай сосредоточится, я не могу вот так вот сразу!.. Сначала колледж… факультет рекламы… А зачем…

— Не задавай вопросов, отвечай на мой: «Как ты попал в Клайвенбридж?»

— Да зачем это тебе нужно?! – взорвался Дон.

— Да не мне это нужно, тупица! Это нужно тебе!

— Ну… Переехал, потому что мне надоела жизнь в большом городе, я хотел тишины и уюта, семейного счастья.

— Ага. И в Клайвенбридже ты познакомился с Мег, создал семью, сделал двоих детей?

— Ну да… Слушай, Мэт, а к чему ты вообще затеял этот разговор?

— Чтобы помочь тебе разобраться в происходящем. Но ты должен дойти до этого своим умом, не моим! Поэтому мы двинемся вперед плавно и не торопясь,

— Но я хочу, чтобы мне объяснили, наконец…

— Итак, — Мэт словно не слышал последней реплики, — ты сказал, что тебе надоела городская суета, именно поэтому ты выбрал Клайвенбридж, тихий спокойный городок между Вайнлендом и Милливлом, верно?

— Верно…- происходящее все больше раздражало Дона своей бессмысленностью и непонятностью.

— Ты занимался рекламой после колледжа. А позже, когда переехал в Клайвенбридж, вернулся к той же работе? Почему?

— Чтобы не терять квалификацию.

— ЙЕС! – обрадовался Мэт. – Кажется, мы вышли на финишную прямую!

— Да ты вообще о чем!

— А разве тебя не мучили вопросы: почему умер Микки, почему за все годы вашего с Мег брака ты никуда не выезжал из города, почему ты, не жалея сил и времени, работал в одной и той же рекламной компании? И почему после смерти Микки с тобой стали происходить странные вещи? Почему ты не загремел в психушку после этого, а? А ведь мог бы! Мог бы, но не загремел!

— Я… я не знаю… Все так неожиданно свалилось на меня, стало нагромождаться одно на другое… Я пытался быть сильным.

— Кхм… А откуда, у тебя – среднестатистической офисной крысы, да еще и выпивохи, скажем прямо, такая сила воли, что позволила тебе противостоять всему этому? Не сойти с ума, как любой другой на твоем месте?!

— Наверное, я сильнее, чем думал про себя?

— Неа, не поэтому. Ну давай, Дон, шевели мозгами! Тебе осталось совсем чуть-чуть, чтобы всё понять!

Дон стал вспоминать… Сначала в голове возник рисунок Микки, тот самый, где человечек с чемоданом грустно бредет от дома, из окон которого грустно смотрели другие человечки, а над зданием нависал желтоглазый монстр, выглядывающий из летающей тарелке. Потом он вспомнил рисунок Брайана… Кусочки паззла плясали перед глазами, упорно не желая складываться в цельную картинку.

— Все так сумбурно, непонятно. Но я видел рисунок Брайана, и что-то было ы нем такое, что я уже переживал раньше, но вот что…

— А почему не рисунок Микки?

— Не знаю. Он тоже запал мне в голову, но призрак все время меня преследовал, мучил, поэтому я никак не могу все это связать в единое целое…

— Да… рано я обрадовался… Боюсь, ты не оставляешь мне выбора, придется его включить…

— Что включить?

— Телевизор. Может, не словами, а в картинках до тебя быстрее дойдет…

На экране появился многоэтажный прозрачный офис, крупным планом — Дон Бритмун, работающий за компьютером. Он, как и все остальные, был одет в черный пиджак, волосы аккуратно подстрижены. Выглядел он примерно так же, как и двадцать лет назад, в студенческие годы. В кадре появился Мэт: Дон передал ему какие-то бумаги и красную папку, сказав:

— А вот это отдай наверх.

— Ты уверен? – осторожно спросил Мэт. — Но ты же пока не дождался ответа. Может, стоит подождать еще немного?

— Фелестиил, я устал ждать! – раздраженно произнес Дон. – Тебе все равно по пути, а у меня необработанная статистика, времени совсем нет.

— Ну, раз ты настаиваешь…

Дон удивленно посмотрел на Мэта, потом снова на экран, и опять на Мэта. Голова гудела.

— Это… я?

— А кто же еще?

— И я называл тебя… Фелистиилом…

— А что такого? Мы довольно долго проработали вместе.

— В этом… ОФИСЕ?!

— Да. В этом офисе.

— И… чем же я… ну то есть, мы занимались?

— Ты занимался статистикой и рекламой, а я тебе помогал…

— Статистикой и рекламой?

— Религиозной рекламой…

— Подожди-подожди…- внезапно все встало  на свои места. Теперь он видел, но видел далеко не все, далеко не все ему было понятно, но он видел главное и вспомнил свое настоящее имя.

— Илиал? Кажется, меня так зовут?

— Илиа, если быть точным, – поправил его Мэт. – Теперь ты все вспомнил?

— Не совсем… Я не помню, почему ушел?

— Тебя изгнали.

— За что?

— Подожди, я скоро вернусь, – как-то неожиданно сказал Фелестиил, и, оставив плазму включенной, вышел из комнаты.

А Дон (земное имя ему было привычнее) остался смотреть дальше.

Он видел свое изгнание: сразу после того, как принтер распечатал бумагу со словами «You faired». Работ в общем зале резко остановилась, коллеги с гневом и злобой смотрели на него, столпившись вокруг прозрачных стен кабинета.

— Не ожидали мы тебя от такого, — сказала знакомая ему женщина с рыжим пучком волос. – Ты предал не только Бога, но и нас… всю нашу работу…

Илиал в кадре встал со стула, и, пройдя через шеренгу коллег, направился к выходу. «Нижние» — те, кто работал на ад, радовались: они тоже бросили работу, смотрели вверх и злобно ухмылялись. Двери раскрылись, Илиал исчез в ярком ослепляющем свете.

Мэт вернулся с какими-то бумагами. И бросил их перед Доном.

— Читай, любуйся…

Дон недоуменно взял верхний лист – статистика за год.

Тед Нолидей (12.03.65 – 30.12.2013) – пожелание: хочу в рай. Вердикт: удовлетворено.

Самента Харрисон (12.05.78 – 21.10.2013) – пожелание: хочу в рай. Вердикт: удовлетворено.

И так на всем листе. Потом Дон просмотрел и другие бумаги, вердикт был неизменен.

— Это всё я?

— В архиве полно еще таких же…

— И из-за этого меня изгнали?

— Я подчищал за тобой, тебя не могли изгнать только из-за этого, твои писульки легко было исправить, не дать допуск тем людям, кто не заслуживал рая, тебе же всё было по барабану, ты всех пропускал. В какой-то степени я был с тобой солидарен, помогал тебе, а ты… ты поступил как последний мудак.

— На что это ты намекаешь?

— А ты еще не вспомнил?! Ну так я тебе напомню! Увидев на своем экране, что людей в раю якобы не хватает, ты решил проверить, все ли твои бумаги ушли наверх, устроил скандал, возомнил себя главным начальником, ворвался в архив, и, окончательно рехнувшись, похватал все свои писульки и рванул наверх к Нему…

— А… что было потом…- Дон чувствовал, как к нему возвращается чувство вины и осознание того, что он когда-то натворил.

— Последствия, Илиал. Мы разгребали последствия… Ничто не проходит без следа: все эти люди, получившие твое одобрение, рванули в рай, всей толпой. Мы даже для этих целей соорудили железнодорожные линии, потому что перевозить такую толпу возможно только на поезде! И знаешь, что было потом? Когда рай превратился в постоялый двор, Отцу ничего не оставалось, как вынести закон об очередях. Душ было так много, что их пришлось закапывать в землю, и, согласно закону об очередях, откапывать, когда подходил их черед наслаждаться райскими кущами… Мы до сих пор разгребаем последствия аттракциона твоей невиданной щедрости… Представь себе: из-за того, что места в раю всем не хватало, мы отправляли ни в чем не повинных людей…

— В Ад, – догадался Дон.

— Бинго!

— Тогда скажи мне, Фелестиил, — стараясь сохранять спокойствие, спросил Дон, – почему Бог вернул меня?

Мэт цинично ухмыльнулся:

— Не Бог тебя вернул, а я!

— Но зачем?

— А ты разве не хочешь вернуться в родные пенаты?

— У меня есть Меган и Брайан, зачем мне работа в Раю? Тем более, я с ней, как видишь, не справился…

— Меган и Брайан есть у Дона Бритмуна, а ты – Илиал. Или все никак не привыкнешь?

У Дона возникло ощущение, что он вот-вот вспомнит… почти вспомнил… что-то очень важное.

— Фелистиил… скажи мне, меня же изгнали не только из-за этой оплошности, верно?

Фелистиил пристально посмотрел на Илиала, и, хмурясь, отвел глаза.

— Ты что-то от меня скрыл, я это чувствую… — Дон действительно это чувствовал, вся человеческая шелуха как-то очень быстро слетела, он забыл о Меган, о Брайане, о Микки и о Клайвенбридже, помнил только то, что было связано с ним здешним. Воспоминания нахлынули огромным девятым валом, сметая все на своем пути.

— Что ты хочешь знать?! Да, черт побери! Я соврал тебе! Я бы ни за что на свете за тобой не вернулся! Скажи Ему спасибо! Поистине, Бог великодушен.

— Но тогда почему он вернул меня живым, в теле Дона Бритмуна, а не забрал после смерти?

— Вот сам у него и спроси, – буркнул Мэт. – Илиал, ты опять вернулся. Я вообще-то надеялся, что в тебе что-то изменится, но ты опять прежний…

Илиал ничего не ответил: молча вышел из комнаты и, пройдя через общий зал, вышел в маленький холл, к лифтам. Илиал знал, где Его искать: он дождался лифта и нажал на нужный этаж. Благоговение перед Всевышним охватило его, от прежнего Дона Бритмуна ничего не осталось, все человеческие мысли куда-то исчезли, в голове остался только свет, яркий и насыщенный, только свет – и никаких голосов.

Илиал вышел из лифта. Под ногами был выложенный черным блестящим мрамором пол, впереди и над головой была вся Вселенная — с мириадами ярких разноцветных звезд, космических туманностей, черных дыр, пролетающих мимо метеоритов. Он вспомнил это потрясающее ощущение полета, когда плиточный пол отделился от лифта и медленно поплыл вперед. Илиал привычно встал на колени, чувствуя, что сейчас будет разговаривать с Богом…

— Почему ты вернул меня? Я же так виноват перед тобой!

Ответа не последовало. Илиал долго и терпеливо ждал, но, наконец, не выдержал.

— Прошу, ответь мне, Боже! Почему ты меня вернул обратно? Чем я еще провинился перед тобой?! Да, я отправлял людей в Рай, но я делал это с благой целью: мне казалось, места там хватит всем!

С огромного облака на пол спланировал лист бумаги, потом еще один, еще, и еще.Илиал поднял одну из них: «Заявление. Прошу повышения», — гласил текст. Впрочем, он был одинаков на всех листах.

— И это все?! Это — всего лишь заявления, которые ты не одобрил. Но почему?! Я же хорошо работал! Я работал во благо людей! Объясни же мне?!

Яркая картинка вспыхнула у него перед глазами: он видел небесные поезда, в которых ехали души умерших; он видел врата Рая — поистине прекрасен Рай и его обитатели; видел множество человеческих душ в огромном холле небесного дворца, и как выступал перед ними святой Петр; видел то, что ожидало их после окончания речи; видел, как их хоронили в земле, как каких-нибудь мертвецов — насильно запихивали в гробы и засыпали землей. «Места в раю хватит всем», — подумал Илиал. И вспомнил, как помогал мятущимся в ожидании призракам, обитающим между раем и адом, сбежать с Земли, давал подсказки, зрительные образы, выводил из замкнутого круга…

Увидел… и ужаснулся своей ошибке.

— Прости меня, Господи… Я не знал…

Илиал стоял возле кофейного аппарата, над головой сновали начищенные ботинки «верхних». К кофемашине подошел мрачный гот, присмотрел себе горячий латтэ, но никак не мог найти монетку.

— Может подкинуть? У меня есть – сказал Илиал

— Да не! Нашел уже! – ответил гот и сунул пару монет в монетоприемник. Автомат зашумел, приготавливая кофе.

— Работы сейчас совсем нет, – вздохнул он.

— Да, я заметил, – отозвался Илиал: он видел, как бесцельно шатаются служащие по загаженному офисному залу. — А она вообще бывает?

— Иногда, – усмехнулся гот, обнажая черные зубы. – Но, чаще всего, мелочь: типа удержать душу-беглеца… В основном, Земля справляется с этим сама, но главная проблема: какой-то мудак оттуда, — гот ткнул пальцем в потолок, — нам здорово нагадил. Куча народа из наших списков сбежала сбежали в Рай. Найти бы это урода…

— Угу… Подвинься, я сделаю себе капуччино… 

Похожие статьи:

Статьи → Нитлилунгская философия. Версия Архитекторов

Рассказы → Разговор на вокзале

Рассказы → Зима в дождливом мире.

Рассказы → Они называют меня Богом (часть 1)

Рассказы → Битва Титанов