Театр уродцев

Роберт не первый раз проходил мимо витрины рождественского вертепа, установленного рядом с городской ратушей. Ему так и хотелось отвесить саркастическую шутку по поводу лица ведьмы. Она была так похожа на жену мэра, что каждый раз его разбирал смех. Его жена не находила сходства и, внимательно вглядевшись в искусно сделанные куклы из папье-маше, покачала головой.
  –    Я думаю  –  тебе везде мерещится миссис Нейдвилл.
  –    Недаром, она потребовала написать опровержение в нашей газете.
  –    Насчет того, что у нее связь с каким-то приезжим актером? – спросила Бекки.
  –   Ну, это же чистая правда.
  –   Брось Бобби, твой сарказм сейчас неуместен. Я понимаю, вам журналистам так хочется порыться в грязном белье. Молчи. Тебе платят за эти статьи в желтом издании, но я прошу,  не стоит приносить этот бред домой.
  –    Понял, – Роберт премиряюще поцеловал ее в губы, –  идем.
Если не сказать, что он немного обиделся на слова Бекки, значит обманывать самого себя. Странно, почему она так отнеслась к той статье, – думал Роберт, и его немного расстроило утреннее происшествие.
Потом случилась одна странная вещь. 
Гарри Митсен, коллега Роберта, написал статью о коррупции в отделе городского совета штата Техас, и Роберт снова увидел изменения в вертепе. Клоун и шут превратились в Линдона Барка и Рона  Уинделла, тех самых фигурантов громкого дела о растрате. 
Вертеп должен был простоять еще около двух недель, и всякий раз, лица кукол становились похожими на людей, совершивших неблаговидные поступки.
Спустя новогодние праздники Роб узнал, что миссис Нейдвилл заболела, и мистер Нейдвилл отправил ее на лечение в психиатрическую клинику. На Роберта, автора статьи, он намеревался подать в суд. Бобби, отмахнувшись от главного редактора, решил съездить на пару дней в Дортсвилл, где не раз отдыхал с Бекки. У него было всего несколько выходных дней и их необходимо было провести с пользой. Так считал Роберт. Он был уверен, что редактор на его стороне. 
Это место было очаровательным, и первые два дня они провели, как молодожены, вырвавшиеся из-под опеки родителей и родственников. Как сказала Бекки  – это был настоящий медовый месяц.

Случилось так, что после вечера в ночном клубе, они возвращались домой. Роберт немного выпил, а падающий снег прилипал к лобовому стеклу.
  –   Черт, дворники почти не работают! – выругался Роберт.
  –   Останови машину, Бобби.
  –   Доедем. У меня жутко замерзли уши и нос,– он скорчил забавную рожицу, показав Бекки язык.
  –   Я тоже замерзла. Сегодня такой холодный вечер.
  –   Посмотри, совсем не видно дороги.
  –   Думаю, стоит остановить машину.
  –   Сейчас… гололед, боюсь, что машину занесет.
  –    Бобби! – ее крик заставил посмотреть на дорогу, но, не успев остановиться, Роберт врезался во что-то. Нет. Он не хотел верить, что это человек. Бекки выбежала из машины, а он сидел, словно в ступоре, сжимая руль вспотевшими ладонями.
  –   Бобби! Посмотри, что ты натворил! – кричала она.
Он вышел из машины и на ватных ногах подошел к мужчине, лежавшему на середине дороги. Тот был мертв. Пожилой мужчина, который наверняка не хотел умереть таким образом. Первое, что Роберт почувствовал  – это стыд, потом его сменили страх и желание скрыть происшедшее.
 –   Так нельзя,– Бекки заплакала.
–   Ты хочешь, чтобы меня упекли в тюрьму?
–   Нет! – она никак не могла успокоиться.
–   Возьми себя в руки! –  крикнул он, – здесь никого нет… надо избавиться от тела.
–   Роберт. – Бекки с болью посмотрела на него. –  Я не хочу… я… Мы не должны делать этого.
Они сделали это, оттащив беднягу с обочины в лес, где снег сделает свое дело, засыпав мертвого старика. 
Роберт сел за руль. Машина резко дернулась, теперь он не мог останавливаться. Бекки молчала. Она чувствовала себя соучастником преступления. С этого дня все у них пошло в разлад.
Роберт замкнулся в себе, забросил работу. Его уволили. Бекки уехала к матери в Небраску, а когда приехала, не могла найти своего мужа. Он исчез. Ничего не осталось, словно он никогда не жил в их доме. Вещи, фотографии, разные мелочи, что казалось очень странным. Она оставила заявление в полиции, где сообщила, что уже неделю не может дозвониться до Роберта. 
Детектив тщательно изучил их дом, опросил соседей. Ничего. Никто не видел Роберта уже пару недель. Бекки винила себя за то, что не выдержала и сбежала, оставив Бобби один на один со своей тайной. С мыслями, что он полное ничтожество, трус и убийца. С их тайной. Теперь это была и  ее вина. Вина Бекки.  
   ¬–    Знаете Бекки, – сказал детектив,– сегодня недалеко от Дортсвилла обнаружили тело мужчины.
Бекки вздрогнула, вспоминая происшествие, из-за которого они поставили крест на своем браке.
   –    Бедняга,– вздохнула она,– что же произошло?
  –   Думаю, кто-то сбил его на машине, а потом отволок тело в лес. Снега в этом году выпало много и хорошо, что труп не сильно пострадал от диких животных. Их было двое.
    –   Откуда вам известно? – волнение заставило  Бекки покрыться потом.
    –    Мы нашли женскую перчатку… не думаю, чтобы женщина смогла справиться. Погибший был весьма крупных размеров, поэтому преступников, вероятно, было двое. Две женщины,– он пожал плечами,– это вряд ли. Обычно скрывать преступление вынуждены близкие люди, пары. Так что это были мужчина и женщина.
Бекки побледнела, облизав пересохшие губы.
   –    Вам нехорошо? – спросил детектив.
   –    Это ужасно. Я просто подумала о Бобби, где он сейчас, вдруг с ним происходит тоже что-то страшное.
Детектив допил кофе ушел, оставив Бекки наедине со своими мыслями и страхами.
Она вышла из дома и направилась к церкви, туда, где стоял вертеп. Девушка помнила, как Роберт смеялся над этими жуткими куклами. Уродцы, они смотрели на нее, и у них были такие человеческие глаза, словно умоляющие о помощи.
В какой-то момент глаза Бекки и уродливого гнома встретили. Она отпрянула, узнав Бобби. Нет. Это казалось невероятным. Ее ноги стали слабыми и, потеряв равновесие, она упала в снег. Ноги не слушались, она сняла перчатку, чтобы растереть лодыжки. Бекки чуть не закричала, ее рука, она была из папье-маше. Бросившись бежать, Бекки видела перед собой лицо гнома и балерину, которая обнимала маленькое чудовище. "Я должна признаться",- Бекки налила себе немного вина и залпом выпила бокал, все еще глядя на руку, которая превратилась в кукольную. Глаза стали тяжелыми, она снова вспомнила ту ночь, и то, как Бобби сбил человека, а она, спасая его и… себя дала возможность скрыть это преступление.
Бекки проснулась от боли. Открыв глаза,  она попыталась встать, тело, будто одеревенело и, медленно поднявшись с кровати, она направилась на кухню, чтобы налить воды. Увидев себя в зеркале, Бекки чуть не закричала. Ее кожа покрылась белой пудрой, а на красивом кукольном лице были яркие пунцовые губы и голубые нарисованные глаза.
    –   Бекки,– услышала она голос Бобби,– позвони шерифу, у тебя еще есть время. 
Она огляделась, но нигде не могла найти его. Ноги не гнулись. Бекки набрала номер полицейского участка и не знала с чего начать признание.
   –   Я вас слушаю,– усталый голос шерифа, придал ей уверенности. Но вместо слов из ее рта вылетало что-то, похожее на звук музыкальной шкатулки.
   –   Алло,– повторил шериф.
   –   Что там Росс,– спросил его детектив.
   –    Какая-то музыка,– шериф повесил трубку,– где-то я уже слышал ее. – Он задумался.– Вспомнил, когда я бросал монетку в тот самый вертеп у ратуши, куклы двигались, и играла эта музыка.
   –    Наверное, кто-то решил пошутить,– улыбнулся детектив,– завтра вертеп разбирают.
   –   Настоящий театр уродцев.
   –   Точно .- согласился детектив,– и откуда их только взяли.
 

Похожие статьи:

Рассказы → Кровавый перстень ( сказка ).

Рассказы → Пламя свечи

Рассказы → Пaлач

Рассказы → Пламя свечи

Рассказы → Пусть имели Вы права...