Каталог статей

Андрей опустил кончики пальцев в воду и зажмурился. Ему нравились эти короткие моменты, когда легкий речной ветерок трепал волосы, а в борт его "Утлого чёлна" бились прозрачные волны. Угрюмый лодочник на корме монотонно машет своим веслом, и лодка мерно покачиваясь, сейчас ткнется носом в желтую песчаную косу.

Тук!

- Сейчас эрки будем делать.

Настораживаюсь, прислушиваюсь, не понимаю. Арки? Арки так арки, что прикажете, то и сделаю. Нет, не арки, похоже, что-то другое… Норки? Дырки? Непонятно.

Хочу переспросить, не переспрашиваю, почему я не переспрашиваю, почему боюсь признаться, что не понял, вот всегда так, училка тараторит что-то, потом ка-а-ак гаркнет, а ну па-а-а-а-втори-и-и, и чего я повторять должен…

- Пошли.

Ох, девчонки, что случилось, вот сама я не своя,

И зачем же я влюбилась, лучше бы погибла я,

Лучше б разом разомкнулся этот бесконечный круг,

В общем, знайте, мой любимый – это человек-паук.

Все мужчины, как мужчины, кто-то пашет у станка,

Кто-то рулит, что есть силы, кто-то пьёт по кабакам,

Этот вечно в паутине, пожирает мотыльков,

И неприглядная картина: красно-синее трико.

Злой и голодный, точно бездомная собака, Снежный Пёс направился к хижине. На беду, по дороге попалось жилище шамана. На беду шамана, конечно.
— А ну открывай, бесполезное животное! — другими словами, но по смыслу примерно это прокричал Снежный Пёс, сотрясая пяткой хлипкую дверь.

Чёрная зубастая пасть хлопнула, заглотав кусок, и скрылась в бирюзовой волне. Кровавые лужи вместе с изрубленными телами абордажных команд давно скрылись за кормой, но ненасытные морские твари всё ещё продолжали преследовать корабли. То и дело из воды высовывались жадные пасти и мелькали зубчатые плавники.

  Вольная  интерпретация  «Похитителей  трупов»  Р.Л. Стивенсона

Леша Камешкин, человек среднего возраста, писал рассказы. Их иногда публиковали на литературных страничках в журналах и в районных газетах.

И вот однажды Леша получил из одного солидного издательства письмо о том, что оно намерено напечатать Лешино произведение.

Это была перспектива новой ступени в Лешином творчестве.

Солнечный диск, излучающий обжигающие лучи своей кроваво-красной зримой формой беспощадного круга, постепенно и неумолимо восходил с пришествием утренних минут. Вода в плохих кранах и шлангах медленно закипала. На глазах людей выступали слёзы. Крокодилы и зайцы, а также хитрые лисицы и волки прятались под водой или в стогах сена.

Свежий воздух пахнет дорожною пылью и потом перетруженных лошадей. Исайя встает с кровати, продирая глаза, вычитывает утренние благословения – солнцу, всходящему над сонными Яссами, и ветру, что стучится в запертую дверь ясской синагоги.

Исайя одевается, думая о солнце вечернем, что встретит его у дверей кишиневской синагоги, о ветре, что толкнет его радостно в спину в конце пути...

— Вообще-то мы свадьбу особо не устраивали — зачем весь этот ненужный пафос? И, опять-таки, расходы. Мы с Виталиком решили расписаться — и сразу на Мальдивы, — доверительным тоном сообщила Лариска. — Ну а что, Вер? Европа? Честно говоря, опостылела! Что там интересного? — она посмотрела на подругу, словно ожидая от той подтверждения мысли о полной бесперспективности Европы. Та согласно закивала головой...

(Мой рассказ с конкурса "Снежный пёс" на Полках книжного червя. Публикуется с небольшими дополнениями. Напомню, основным условием для рассказа было присутствие в нём белой собачки - "Снежного пса".)))