Каталог статей

В юрте было тепло и Джи во время рассказа сбросила с себя полушубок, оставшись в длиннополом запашном одеянии из золотистого шелка, стянутом широким, шитым чем-то вроде бисера, поясом. Под полами одеяния были видны штаны голубой тоже шелковой ткани свободного кроя. Стройная точеная шея, едва прикрытая невысоким воротом, нежное лицо с персиковым румянцем невольно приковывали взгляд...

В белом сердце антарктиды
замерзал я триста лет.
До свидания, пингвины!
До свиданья, южный крест!

Черепо-принтер негромко клацнул и выплюнул распечатанную разнарядку.

- Скалли, ты у меня самый опытный и башковитый, - Самайн протянул лист специальному агенту. – Никому, кроме тебя, я это задание доверить не могу.

Скалли всмотрелся пустыми глазницами в серые готические буквы.

В выломанных воротах города мелкими мурашами сновали люди. Татары и русские вперемешку. Русские, ставшие теперь пленниками, под присмотром завоевателей тащили на себе мешки и узлы с добычей. Их было не слишком много. Тащили добычу и татары. Конные и пешие. Из ворот тянулись тяжело груженные повозки.

Тучи ворон, то поднимающиеся под белесо-серые жидкие облака, то опускающиеся к земле и скрывающиеся за уцелевшими стенами Рязани, Ратьша со спутниками увидели издалека с одного из редких холмов Заочья, встретившемся им на пути. Кажется, именно тогда Ратислав впервые почувствовал свое сердце, ощутимо екнувшее в груди. До города добрались еще через пару часов. Пересекли по льду Оку, въехали в город через Южные ворота. Татры их так и не разбили.