Каталог статей

Город, до этого меня не признавший, радушно распахивает объятия, юркой песочной змейкой прокладывает дорожку средь каменных завалов и нагромождений. Знойное марево, мутной муаровой пеленой опустившееся пред моим взором, разлетелось, разметалось мелкой облачной крошкой, показывая окружающий мир в истинной первозданности и неприкрытом уродстве...

- Ты прости меня, воевода, - погасив улыбку и опустив очи долу, произнесла Светлана. – Прости слова мои. Не хотела обидеть. Знаю: полегли костьми удальцы рязанские у пределов нашего княжества. Переступили через их трупы степняки. Только после того вторглись на нашу землю.Ратислав промолчал на эти слова. Игривое настроение, проснувшееся было при появлении красивой девушки улетучилось.

Ратьша на эти слова только головой покачал. Гунчак же восхищенно поцокал языком, сказал:
- Тебе в наше стойбище. Да в жены хану. За меня пойдешь, красавица? Вольной будешь, как птица! Лучших коней тебе дам! Скачи, хоть на восход, хоть на закат, хоть наполдень, хоть наполночь. Только сыновей рожай – не забывай таких же вольных и смелых, как ты!

  Третье,  последнее  отделение  концерта  ожидалось  публикой  с  особым  интересом. Там  планировался  показ  финала  нашумевшего  мюзикла  «Искушение  Белой  Улитки»  с  участием  всё  той  же  Гондваны  Даркле. Ещё  в  антракте  про  этот  акт  говорили  бог  весть  что,  рассказывали  всякие  небылицы  про  чудовищную  куклу  с  механическим  приводом,  сделанную  в  виде  Белой  Улитки.  Главная   интрига  заключалась  в  том,  что  никто  не  знал,  как  она  выглядит  и  каким  образом  заявит  о  себе  на  сцене.

Ратьша взял с собой ближников и пяток воинов. С ними увязалась и Светлана. Вот ведь неугомонная девка! Обоз встретили верстах в десяти ниже по течению после часа езды. Около сотни саней шли по речному льду в два ряда. В полуверсте впереди дозором ехал охранный десяток. Ратислав отругал десятника: почему едут так близко к обозу? Ведь встреться враг, обозники ничего сделать не успеют. Дозор должен идти верстах в трех впереди, а лучше в пяти, чтобы возничие могли увести упряжки в лес, или, на худой конец, поставить сани в круг и изготовиться к бою. 

Слесарь Сиволапов был недоволен устройством вселенной в целом и мира, в котором он обитал, в частности. Этот мир был категорически не приспособлен для существования венца творения в лице слесаря. Летом – жарко, осенью – ветрено, весной – дождливо, зимой – холодно и снежно. Существовали и иные, более мелкие неудобства, но в данный момент, лежа в грязном сугробе, куда Сиволапов упал по причине нерасчищенности пешеходной дорожки и неровностей на покрывавшем ее асфальте, было не до мелочей.

Обоз, как и ожидали, подтянулся через три часа, когда хмурый зимний день начал наливаться сумерками. Распрягли сани, задали овса лошадям. Начали готовить ужин. Коловрат устроил смотр вновь прибывшему пополнению. В восторг от пешцов, конечно, не пришел, но и недовольства не высказал....

Снов своих Тони не запомнила, но проснулась с ощущением, что видела что-то важное, что-то, что поможет ей раскрыть все эти чертовы секреты.

Девушка долго сидела в гостиной с остывшей чашкой кофе, напряженно думала, но ничего, кроме отдельных картинок: «перформанса» в подвале, детишек-персонажей, держащихся за руки и уходивших в темный лес, горящую машину и вылезающего из нее мертвого Дона, - в голове не осталось.

Чжао Линь-юй хотел немногого: сытно есть дважды в день и спать, укрывшись одеялом, а не грязной тряпицей, но даже этого ему было не дано.

Линь-юй с детства не отличался ни красивой внешностью, ни приятным голосом, так что путь в артисты ему был заказан. Отец и мать пытались продавать его в слуги в богатые дома, но и руки Линь-Юй имел неуклюжие – вечно что-то ронял, разбивал, да и врожденная хромота не позволяла быстро бегать по поручениям и за повозками господ, потому мальчика и отправляли обратно в родительский дом, а уплаченные за слугу деньги приходилось возвращать господам, часто и с немалыми процентами за попорченные вещи и недоставленные вовремя письма и подарки.

Мне привелось жить во времена скончания времен. Я – нет, даже не карлик, лилипут, гном, стоящий на плечах гигантов – моих предков, и позорящий и память их, и славу, и нашу достойную профессию.

Хорошо, что я не женат, и наша династия закончится вместе со мной. Опасаюсь, моему сыну пришлось бы еще труднее: ведь кто, как не отец, должен передать юноше секреты мастерства, обучить его правилам, принятым в нашем деле, чтобы не совершал он опрометчивых поступков.

Наступает вечер, закрываются магазины и присутственные места, в домах запирают двери и ставни. Только рекламные огни и уличные фонари освещают пустынные улицы города.

Город засыпает – просыпается мафия.

... Проснулся я от сильного удара капсулы о какой-то предмет. А взглянув в иллюминатор, обнаружил, что нахожусь в полусотне километров от поверхности Земли, и вокруг моего летательного аппарата кружат … олени!