Настырный солнечный зайчик, проскакав по бархатной шторе и тяжелому ватному одеялу, умостился на носу великого писателя барона Грегори. Барон чихнул, почесался и проснулся. [cut=Читать далее...]
Открыв глаза, Грегори обвел мутным после вчерашнего взглядом раскиданные по полу меховые подштанники, белокурый парик, каменную дубинку, кринолин из китового уса и пустые бутылки. Возведя очи горе, великий писатель обнаружил висящие на люстре панталоны: снизу не представлялось возможным определить – его это были подштанники или баронессы Тю-Тю. Сама баронесса после неправедно проведенной ночи, спала сном праведницы на широкой кровати рядом с дикой рыжеволосой женщиной. Вчера ночью примирившиеся соперницы плясали в обнимку канкан и островной танец уй-ля-ля, украсив прически клешнями лобстеров и размахивая хрустальными бокалами, из которых выплескивалось шампанское.
Это была последняя картинка, запечатлевшаяся в мозгу барона Грегори. Все последующие события виделись сквозь туманно-шифоновую дымку.
Поправив на макушке верную треуголку и споткнувшись об каменную дубинку, творец шедевров выбрался на балкон, имея из одежды лишь повязку на глазу и неизменную сигару во рту.
День был солнечный и ясный.
Барон с удовольствием вдыхал ароматный дым сигары, обозревая орлиным бриллиантовым оком окрестности, но внезапно поперхнулся дымом, закашлялся и невольно сделал два шага назад - в сторону балконной двери.
По улице, неся подмышкой верного Гансика, гордо шествовал злодейский конкурент Грегори в винопитии и графомани – Кристобаль Хунта.
Свиту прославленного инквизитора составляли преданные монашки – соавторессы и поклонницы: с ног до головы затянутая в черные кружева Анетта, белокурая и нежная Мари, утыканная иголками Леночка по прозвищу Чёртов Ёжик (как всегда, с яблоком в зубах) и тянущаяся следом за всеми верная Ниточка.
Служитель церкви, не обращая внимания на сверливших его спину нежными взглядами дам, вел светскую беседу с миледи Дарой Винтер, приходившейся барону единоутробной по батюшке сестрицей. Миледи, недавно вернувшаяся из туманного Альбиона с новой коллекцией голов поклонников, была прославлена в литературных кругах не только и не столько своей графоманью, сколько извращенными вкусами, за которые и получила гордо носимую кличку Пилы. Поговаривали, что каждую ночь леди Винтер приглашает в свою опочивальню жаждущего внимания автора и, опустошив его мозг придирчивой критикой, а тело – изысканными бдсм-развлечениями, на рассвете распиливает на мелкие полоски, из которых повар миледи готовит вкуснейшую лапшу-удон.
Барон Грегори еще раз поперхнулся сигарой и спрятался за бархатную штору, на всякий случай прикрыв как мыслительную, так и интимную части тела.
Раздумывая, чем бы запустить в мерзкую парочку – китайской вазой времен доколумбовой Америки или связкой только что пришедших от Гутенберга свежеотпечатанных шедевров, - великий писатель увидел, как навстречу инквизитору и Пиле в знойном мареве полуденного воздуха движется знойная женщина – на днях прибывшая в столицу литературы и графомани княгиня Ольга. В соблазнительном декольте княгини покачивался русский сувенир samovar, а юбка была украшена подписями мЕтров и цитатами из всех творений вселенной Ф.рф, возглавляемой космонавтом будущего Казиником.
Стрела из арбалета Руслана Амурского вонзилась в сердце барона с такой силой, что творец шедевров покачнулся и проглотил сигару. Изрыгая дым, подобно фентезийному дракону, Грегори бросился на балкон, выпрямившись во весь свой двухмЭтровый рост, потрясая пачкой рукописей и подвывая любовную серенаду.
Обрадованная миледи Винтер возвела прекрасные очи горе, но, обнаружив, что сии знаки внимания были адресованы не ей, зашипела, подобно перегретому утюгу. Инквизитор же поправил на лоне крест, прикрывавший могучие чресла, и выдвинулся навстречу княгине Ольге, ловившей падавшие с балкона подобно лепесткам роз странички стихов и сонетов.
Обнаружив себя в центре внимания сразу трех высокопоставленных и прославленных во графомани особ, княгиня выдвинула samovar колесом и расправила могучую харизму. Барон Грегори, до глубины мыслительной части тела огорченный наличием на улице соперников, понял, что необходимы решительные действия и, подобно орлу, прянул с балкона, норовя угодить в желанное декольте и не слушая отчаянных стонов проснувшихся Ой-Ли и Тю-Тю.
Увы, Судьба была жестока к великому писателю! Рухнув на злодейскую сестрицу, тут же впившуюся в братца, подобно отощавшей и оголодавшей креветке, Грегори тщетно пытался вырваться из цепких объятий, в то время как кокетливо покачивающий чреслами инквизитор уводил княгиню Ольгу в туманно-солнечную даль, сопровождаемый свитой рыдающих монашек-соавторесс.
