И все-таки он был прав..

И все-таки он был прав

В меру ухоженный и довольно симпатичный мужчина одним мощным рывком запрыгнул на сидение. Огляделся, щелкнул красным тумблером под потолком — панель у штурвала жалобно пискнула, моргнула диодами, люк автоматически захлопнулся, и громадина медленно, но неумолимо верно рванула к звездам. Еще переключатель — автопилот никогда не бывает лишним. Биоробот, казалось, возник из воздуха, зеленый и скользкий, как грязь, что облепила сапоги. Слизь, из которой он состоял, была такой же мокрой, мерзкой, до одури противной на взгляд и на ощупь. Но трогать как раз таки и не нужно. Да и не стоит. Сгусток молниеносно вцепился в штурвал, всосал его в себя, поглотил целиком и тихо-тихо утробно зажужжал. Что же, водит он на порядок лучше, трясти корабль моментально перестало. Теперь-то можно и подумать.

Мужчина брезгливо глянул на ноги. Модная прическа, дорогой костюм и выглаженная белоснежная рубашка — идеальный внешний вид по местным планетарным меркам — все вызывающе контрастировало с ужасными резиновыми сапогами. Смой с них грязь и глину, и ничего не изменится. Безвкусица и серость. Немного подумав, он ткнул пальцем в большую мигающую кнопку, крохотный экран бортового компьютера завис в воздухе на уровне глаз. Еще кнопка — пошла запись:

— Мда. Звезды исследуют, а у самих сапоги резиновые на ногах. Ученые. Как опрометчиво. Зато с ТЭМ-140 или как его там. Странные они, эти астрономы. И для них это совершенно не имеет значения. Только звезды и космос, звезды и космос! Ничего более.

Под сидением собралась уже довольно большая лужица. Вся эта маскировка и ненужная оболочка мужчину заметно раздражали. Он щелкнул пальцами, и острые лакированные туфли тут же забористо застучали начищенными каблуками по полу.

— Доложите обстановку на планете. — Механический голос, походивший по сладости и мягкости больше на женский, но в то же время резкий и холодный, выстрелил из динамиков.

— Двухступенчатая циклотация с трехмерным выходом дала сбой. Эволюция закрутила такой виток, что грядущий цикл попросту убьет все живое на планете. Они обречены.

— Диссипация неизбежна, — бессердечная, но отнюдь не безмозглая машина пропела страшные слова с прежней интонацией, — это заложено программой.

— Я хотел совсем другого! Как же досадно и обидно получилось. Какой-то час в лаборатории, ничтожный временной кусок, обрывок, огрызок! И все пошло наоборот. Перевернулось с ног на голову. База псевдожизни непредсказуемо обрела разум, кто мог предположить?

— Вполне ожидаемо.

— Тем не менее, я даже и не мог подумать! Чудеса. Рассчитывал, что к концу эксперимента псевдожизнь на планете достигнет уровня биоробота, — он брезгливо ткнул пальцем в сгусток напротив, — да и то при лучшем, оптимальном раскладе. Ладно — простейшие, растения — тоже ничего, но астрономы! Миллиметры, телескопы, чехлы! Это нечто!

— Разложение, распад, рассинхронизация, циклотация, — безжизненная машина повторяла слова снова и снова.

— Они такие смешные, — мужчина устало опустил голову и обреченно закрыл испуганные глаза, — летим домой, им уже не помочь.

— Уже прибыли.

— Эта обозримая вселенная преподнесла мне первый сюрприз. А дома еще сотня проектов, стоит проверить их немедленно, а то вдруг...

— Диссипация. — Все тот же ледяной голос перебил на полуслове.

Обжигающий яркий свет болезненно прорвался напрямую в сознание, выворачивая его наизнанку. Вспышка, взрыв, разложение, распад, диссипация. Боли он совсем не почувствовал. Все произошло молниеносно.

***

Чай в жестяной кружке, казалось, замерз, стал вязким и густым. Даже в термосе каким-то чудом остыл. Я выбрался из палатки на свежий воздух, глаза от книги жутко болели, а суставы в стареющих конечностях уже плохо справлялись с компораторами и прочей громоздкой аппаратурой. Отчего уверенно ныли на погоду и по-старчески занудно гудели. Зачем оно мне все на исходе лет? Не знаю. Нужно, и все тут. Это же так увлекательно.

Целебный горный воздух возвращал тело к жизни клетку за клеткой. Ночная прохлада и терпкая свежесть вековых сосен бодрили уставший организм, пуская по нему приятные волны тревожных мурашек. Громадная самодельная скамья уже который год одиноко висела над обрывом в этом месте — вид открывался воистину сказочный.

-Удивительная сегодня ночь, — слова слетели с губ, вспорхнули, сорвались с обрыва и пропали. Нет, не свалились в кусты под утесом, и не вспорхнули к звездам. И даже не рванули в недра, устремляясь к раскаленному ядру, как вы могли предположить. Нет. Тягучая, пористая мгла впитала звуки, как губка, запирая пленников навеки. Крикнешь — даже эхом не отзовется.

После той встречи тридцать лет назад я стал часто разговаривать с пустотой. Когда никого нет рядом и быть не может. Когда никто не в состоянии подслушать, и только мгла мирно наблюдает в ожидании очередной питательной порции — в такие моменты я мог себе это позволить. У палатки за спиной что-то щелкнуло. Крадется кто, или показалось? А может, и незнакомца в лакированных туфлях в тот памятный день тоже не было? Причудилось? Показалось? Померещилось? Не исключено. Да только мысли из седеющей головы никуда не делись. Остальные пропали уже бесследно — сбежали, завалились за плинтус, превратились в прах и пыль. Но только не эти. И дня не прошло, чтобы я не вспоминал разговор. Странный, пугающий, ужасный, но бесконечно завораживающий и влекущий. Эти мысли, как стальные шарики в колокольчике, что трезвонит каждое утро на посохе у пастуха, метались внутри меня из года в год. Из стороны в сторону.

— Циклотация, — проронил я в тишине.

Это чужое слово до сих пор казалось мне непонятным и зловещим. Десять тысяч, двадцать тысяч — мало нам отмерил незнакомец. Ой, как мало. И все-таки напутал?

— Что вы сказали, профессор? — взлохмаченный, помятый лаборант выскочил из кустов с кипой бумаг наперевес и грациозно плюхнулся на скамейку рядом со мной, не спросив разрешения.

— Циклотация, — протянул я вяло и кисло.

Что-то разъяснять этому наглецу мне хотелось меньше всего не свете.

— Я такого не знаю, — мальчишка задумался, зыркнул на небо, которое моментально вспыхнуло в стеклах его огромных очков россыпью маленьких мерцающих мошек, — что-то с циклами планет, определенно.

— Возможно. Ты чего ночью один бродишь? Магомед разве не рассказывал о громадном волке? — я специально сымитировал устрашающий голос.

Непреодолимо захотелось напугать юнца. Чтобы вскочил, убежал, смылся! Только оставил в покое.

— Рассказывал. Враки все это, — парнишка встал, выпрямился, будто на докладе сейчас выступает, этакий стойкий оловянный солдатик, — я что хотел. Данные пришли, сверхновая взорвалась.

— Когда рванула?! — Чуть ли не накричал я на парня. От шока даже выражаться перестал нормально и чуть не свалился со скамейки. Что уж сказать, новость всей моей жизни. Проворонил, старый осел! Скорее к телескопу!

— Пятьдесят тысяч лет назад, — юнец рванул вслед за мной, озвучивая подробности на ходу, — прямо в центре галактики!

— Что? Прямо в центре? — Я вцепился в мальчишку. — Ожидалось-то в созвездии дракона!

— Угу! В самом центре! В центральном центре, — и тут же он по-идиотски улыбнулся, сообразив, что сморозил непростительную чушь.

— В центральном центре, — эхом повторил я и замер.

Мой вскипевший разум отказывался воспринимать эту информацию трезво. Слова незнакомца, будто выжженные на сетчатке, всплыли передо мной яркой мигающей гирляндой 'Из центра. Из центрального':

— Вот тебе и рассинхронизация с диссипацией. Пятьдесят тысяч в один миг.

Почти что физически я почувствовал, как в голове разгорается пламя.

— Простите, что? — парень заглянул мне в глаза и пожал плечами.

Затем он хмыкнул и продолжил носиться вокруг аппаратуры, размахивая огромным ватманом, замаранным вдоль и поперек разнообразными кривыми, завитушками и таблицами, отчего-то казавшимися мне теперь мелочными и незначительными. Стало тошно и противно. Захотелось крикнуть 'Не мешай! Уйди'. Но я сдержался, улыбнулся и рассеянно пробормотал:

— Диссипация. Стул подай.

Не в силах устоять, я завалился на заботливо подставленный табурет и безмолвно уставился на небо, нарочно сворачивающее шею. И в ту же секунду попытался высказать все то, чем наполнилось за эти годы мое сердце: — И все-таки он был прав.

Похожие статьи:

Рассказы → Хорёк в курятнике

Рассказы → Последний финал

Рассказы → Собачья смерть

Рассказы → Горячие сосиски!

Рассказы → Шляпа из кролика. Часть 1: Стражник и Часть 2: Ведьма [Сценарий квеста по пратчеттовскому "Плоскому миру" с заготовками графики]