Не те сокровища.

на личной

28 апреля 2013 -

Пивень Вадим Михайлович (BOLT 911)

Не те сокровища.

Владимир не мог дождаться вечера пятницы. Он всю неделю мечтал — как заберется в салон теплого «Опеля» и помчится из города. Подальше от пыльного офиса, рутинной работы, постоянных телефонных разговоров и шума компьютера. А там: либо лес, со своей золотистой листвой, либо поле со своими просторами, или луг со своей сочной зеленью, украшенной кое — где инеем. Все ему было дорого. Лишь бы «конь» не подвел, да металлодетектор удобно лежал в руке.

Была середина ноября. Осень еще не сдавалась зиме, даря теплые деньки, но ночи уже были холодными, и чувствовался скорый приход зимы. В воздухе, переливаясь на солнце, летала паутина. Деревья сбрасывали свое «золото», даря его всем желающим.

Владимиру хотелось простора, вдыхать чистый свежий воздух, который проникал в легкие давая ему огромную силу. Да, подальше от этих бетонных блоков, ревущих автомобилей, бестолково снующих людей.

И вот он наступил — вечер пятницы. Сгребая со стола ключи и телефон, Владимир мысленно «послал» ненавистный ему офис и на ходу надевая куртку, поспешил на стоянку. Она была забита автомобилями, и Владимир в душе порадовался, что оказался первым выбравшимся из лап железобетонного монстра. Он врубил передачу и направился к супермаркету.

В супермаркете было людно. Проходя мимо полок, весело зазывавших своим аккуратно уложенным товаром, его взгляд наткнулся на рекламный плакат. На нем была изображена корова, пасущаяся на деревенском зеленом лугу. Решение съездить в деревню, где прошло все его детство, возникло спонтанно. Он прошел в мясной ряд. Потом дальше, по ряду, заказал немног копченого мяса и колбасы. В хлебном, набрал булочек, две буханки хлеба и направился к кассам. По пути был водочный отдел, и после некоторых раздумий он заглянул и туда. Разнообразие напитков сразу ударило в глаза: водка, вина, ликеры. Его взгляд остановился у ряда с виски, и, выбрав литровую бутылку, он пошел по проходу. Потом вернулся, решив все-таки взять еще и пару бутылок водки, ведь в деревне, да и на природе возможно пригодиться.

У касс, как всегда в такую пору, стояла длинная очередь, похожая на живую змею. Владимир оценил ее взглядом и подумал, что засветло ему уже не добраться. Он достал телефон и позвонил бабе Марии, предупредив, что приедет ее проведать, и стал дожидаться своей очереди.

Подойдя к автомобилю, он открыл пассажирскую дверь и положил туда пакеты. Солнце уже садилось, окрашивая все в багровые тона. Голые деревья, в его лучах, превращались в фантастических животных, которые протягивали свои руки- ветви в верх, пытаясь что-то поймать. Владимир, с минуту полюбовавшись чарующей красотой уходящего дня, запрыгнул в салон и помчался из города.

Свет фар вырвал знакомый перекресток и узкий мост на въезде в деревню. Воспоминания лавиной накрыли Владимира. Вспомнил, как привозили его мальцом в деревню, и он бегал босиком по этому мосту и речушке, похожей на обычный ручей. А потом с деревенскими ребятами они бродили по лесу, и искали якобы спрятанный немцами клад. Вспомнил бабу Марию, которая всегда угощала его конфетами. Она жила в центре деревни, около пруда. Своих детей у нее не было, и она всегда относилась к Владимиру с особой теплотой. Его бабушка и дедушка померли давно. Поэтому, когда у него было время, он приезжал в деревню и останавливался у бабы Марии, а она всегда была рада его видеть. Он привозил ей гостинцы, а она расспрашивала его про всякую – всячину.

Он подъехал к дому. Выйдя из машины, достал пакеты с продуктами. На крыльце вспыхнула тусклая лампочка, и в темном проеме двери показалась маленькая фигурка. — Це я Володя.

Она, кутаясь в огромный шерстяной платок сказала.

- Ось і добре, проходь скоріше в хату, а то ще змерзнеш.

Он подхватил пакеты и поспешил в дом. В доме пахло дымом, жареным луком с салом, — и какой-то приятной затхлостью, которая бывает только в деревенских домах.

Баба Мария уже накрывала на стол, приговаривая.

— Мабуть втомився з дороги, а я ось вареничків наліпила,- ставя на стол огромную тарелку с варениками, приправленную жареным луком с салом, — з вишкварками як ти полюбляєш. Наче знала що гості завітають. Пішла з ранку в комору, а там сидить мій кіт та вмивається лапкою. От думаю, хтось сьогодні тай прийде.

Владимира всегда удивляла интуиция присущая старикам, жителям села. Вот и теперь. Нарезая на стол привезенное сало и колбасу, он думал о бабе Марии и примете с котом. Казалось бы, нет тут ничего особенного, ну моется кот, а ведь почувствовала она как-то о его приезде. Хотя ехать он сам решил только в супермаркете, и то, как ему показалось, спонтанно.

— Сідай за стіл, синку, — вырывая из задумчивости Владимира, припросила баба Мария.
Стол был заставлен тарелками с салом, колбасой, квашеной капустой, огурцами и помидорами. Все это было украшено зеленью, а по центру стола стояла тарелка с варениками и испускала дразнящий аромат. И теперь только он понял, как голоден. Желудок довольно заурчал в предвкушении сытного ужина.

Владимир выудил из пакета бутылку водки и поставил на стол. Она звякнула, ударяясь о тарелку, словно знакомясь с новой компанией. Баба Мария спохватилась.

— А про саме головне й забула,- доставая из шкафчика рюмки, сказала она. — Тільки мені оттого, солоденького налий, що ти іншим разом привозив. Ох і смачне воно.- попросила она лукаво улыбаясь.

Владимир сунул руку в пакет, лежащий рядом, и достал бутылку виски. Разлил жидкость по рюмкам: себе водки, под соленья, а бабе Марии виски. Они чокнулись и выпили. Он быстро, а баба Мария не спеша, с удовольствием растягивая каждый глоток, приговаривая.

— Нехай по жилам розтечеться.

Они просидели около часа разговаривая, и вспоминая. Владимир интересовался селом его историей, и жителями. Не забыв так же спросить и про местную легенду о сокровищах, якобы спрятанных немцами. И баба Мария рассказала, что действительно немцы разграбили и взорвали церковь, а вывезти все добро не успели. Вот все добро где-то в лесу и зарыли, в надежде скоро вернуться. Она тогда была еще ребенком, но ее бабка рассказывала, что потом в лесу стала происходить какая-то чертовщина. То люди там плутают, хоть лес и небольшой, то стоны там слышатся, а иной раз и призраков видели. В общем дурная слава про лес пошла. Владимир внимательно слушал. Он вспомнил как ребятней они бегали по лесу, и он не казался им страшным.

Выпитая водка, после напряженного дня, приятно расслабляла. Нет, он не был пьян, просто в голове появилась какая-то легкость и мысли текли быстро, даря яркие образы.

Баба Мария начала стелить ему постель, а он, сказав, что выйдет подышать перед сном, вышел на крыльцо. Во дворе стояла скамеечка на которую он сел, обдумывая то, что рассказала ему баба Мария. Значит все — таки был обоз с ценностями. Что там в обозе было, не ясно, но церковь была богатая. В соседних деревнях церквей не было и судя по всему, приход здесь был большой. А ведь он перерыл весь Интернет, а информации об этом так и не нашел. Даже в краеведческом музее об это ничего не знали, вот только местные и рассказывали.

Он уже хотел было уже заходить в дом, когда увидел идущего по дороге человека. Человек приблизился, и он узнал в проходящем деда Омельяна. Казалось время прошло мимо этого старика. Он шел такой же быстрой, уверенной походкой молодого человека. Одет как и прежде, в кирзовые сапоги, костюм старого покроя, выцветшую рубашку и картуз.

Владимиру на миг показалось, что не было этих двадцати с небольшим лет, а он вот так стоит и смотрит на дорогу, через забор. Тем временем, дед Омельян поравнявшись с Владимиром поинтересовался.

— А хто це до Марії завiтав?

— Та це я, Володька, дiда Михайла що на Завалянцi жив, онук, — ответил ему Владимир.

Старик поднял одну бровь, а потом сказал.

— Згадав, ну й вирiс ти. А ти молодець що до Марiїзаїжджаєш, сама вона бiдненька.

Воспоминания о детстве не отпускали Владимира, и он любезно предложил.

— Дiду, давайте я вас пiдвезу.

Дед Омельян, жил возле села на старом хуторе, до которого было около шести километров.Владимир помнил как он с братом ездил туда на велосипеде, помогать какой то родне на пасеке.Дед Омельян после недолгих отговорок согласился. Владимир завел машину и они поехали по темному туннелю дороги.

-Гарна в тебе машина Володька,-сказал дед, поудобней усаживаясь на сидении.

-Нiмецька,- коротко бросил Владимир.

-Їздив я колись на нiмецькiй машинi,- сказал дед Омельян, осматривая салон,- ми тодi якесь мiстечко віднiмцiв вибили.Iдемо з хлопцями, а вона в багнюцi застрягла.Нiмцi то значить так тiкали, що не було їм часу її виштовхувати. Пiдходимо ми значить, а вона вся пострiляна, ну як решето, скла нема, а заводиться.Ото бiсова душа з нiмцем, яку машину зробили. Так ми тодi цiлий вечiр на нiй каталися та пiснi спiвали.

Владимир посмотрел в окно, гдето там его любимый лес. И мысль, словно стрела, пронеслась в голове и он спросил.

-Дiду, а що кажуть, тут нiмцi десь церковне добро в лiсi сховали?

— А ти ж що, скарби шукаеш? — ответил вопросом на вопрос дед Омельян. – Ой, не там ти шукаєш.

— А що не влiсi вони те добро сховали? — оживился Владимир.

— Та в лiсi, а де ж ще,- коротко ответил дед, смотря в боковое окно.

Владимир хотел было задать самый главный вопрос о месте, где все спрятано. Может действительно дед знает, но они уже подъехали к старому дому деда Омельяна, и тот, открывая двери автомобиля, произнес.

— Ось ми i на мiсцi, ходiмо я тобi меду дам.

Дом был глиняный, крытый старым ржавым железом с зарывшимися в землю крохотными окнами. Был он похож на дома из сказок, которые Владимир любил смотреть в детстве.

Они прошли внутрь. Дом был поделен на две части. Первая была прихожей, кухней и столовой. Вдоль всей правой стены тянулась лавка, к которой в плотную был придвинут массивный стол. У дальней стены расположилась печка и дровяная плита, на которой стоял ислегка дымился медный чайник.Возле плиты, занимая оставшееся пространство, стоял огромный буфет. Из него, дед Омельян проворно доставалчашкиприговаривая.

— Зараз чайку поп’ємо, з травами, ти в мiстi такого не скуштуєш.

На столе появилась большая тарелка с медом и свежеиспеченный хлеб.

Они сели за стол, и дед Омельян начал разливать чай по чашкам. Владимир сделал первый глоток. Вкус был не обычный, слегка горьковатый, но приятный, и в сочетании с медом, показался Владимиру просто великолепным. Дед с шумом тоже сделал первый глоток, затем закусил медом, и довольно «крякнул». Владимир, разглядывая комнату спросил.

— То що вы там діду казали про скарб, наче не там я шукаю,- начал он, тоже шумно отпивая из чашки.

— Та звісно що не там, — ответил дед, пристально посмотрев на Владимира.

— То може ви діду і місце знаєте? – заулыбался Владимир.

— Добре знаю,- ответил серьезно дед.- Майже в кінці ліса провалля є. Знаєш?

— Ну, добре знаю, - улыбка сползла с лица Владимира.

— А там потічок тече, і багато кущів калини росте, знаєш? — продолжал дед, — вона там після війни виросла. Ото там все і сховано.

Владимир пристально посмотрел в глаза деда, пытаясь уловить хоть намек на шутку. Но дед сидел и попивал чай с серьезным видом.

— Так, а чому ви його й досі не викопали,- невыдержал Владимир.- Або хоть сповістили кого небудь, — не унимался он.

— А навіщо він мені, тай тобі він зараз не потрібен, — спокойно потягивая чай произнес дед.

— Як це не потрібен,- не мог успокоится Владимир. – А я й їхав сюди, щоб його пошукати.

— Так не доїхав ти синку, — мрачно сказал дед Омелян.

— Куди не доїхав? – Переспросил озадаченно Владимир.

Может дед пьян? С начала Владимир этого не заметил, а теперь вот в тепле деда разморило. Вот он и несет всякую чепуху. Но дед Омельян не выглядел пьяным, и от этого Владимиру сделалось не по себе. А серьезность тона, с которым он все произнес, явно не походило на шутку. По телу прошла не приятная дрожь, и Владимир переспросил.

— Діду. То що ви кажете? Куди я не доїхав?

— Та нікуди ти не доїхав, ось дивись — и он взмахнул рукой, указывая на стену.

Владимир проследил взглядом за рукой деда на противоположную стену. На стене было темное пятно, толи его не забелили, толи со временем оно проявилось. Вдруг оно начало разрастаться по всей стене. Оно росло. Мерзкий страх сковал все тело. Рубашка мгновенно взмокла и прилепилась к спине. Дед Омельян продолжал, что-то говорить, но Владимир его не слушал. Все его внимание было приковано к быстро расползающемуся пятну. Оно испускало нити-стрелы, которые, расползаясь в разные стороны, рисовали на стене замысловатые узоры. Пятно поглотило стену и с ужасающей быстротой приближалось к нему. Все чего оно касалось, мгновенно преображалось. Контуры предметов смазывались и засасывались в темноту. Владимир попытался выскочить из-за стола. Но тело его не слушалось, ноги словно вросли в пол, а руки лежали на столе чугунными гирями.

Темные нити добралась и до него. Схватили и потянули с собой. Владимир оказался словно в расплавленной смоле. Жар и противный запах, похожий на горящую плоть, проникал в ноздри, и сжимал лёгкие невидимой рукой. Он хотел закричать. Но эта густая, вонючая, и как ему показалось на мгновение, живая субстанция, влилась ему в рот. Обжигая гортань потекла по пищеводу в желудок, а потом все дальше и дальше. Он продолжал делать судорожные вздохи, а она все заполняла и заполняла его нутро.

Страх пропал, а появилось пустое безразличие ко всему происходящему. Темнота давала чувство невесомости, и он все плыл в ее чреве, увлекаемый крепкими нитями в черные глубины. Владимир потерял счет времени. Да как ему казалось, не было ни времени, ни его самого, а была лишь эта темнота, и он был ее частью. Не разделимой ее составляющей.

Вдруг все изменилось. Его словно подбросили, невесомость пропала, а на смену ей пришло падение. В глаза ударил яркий свет и он понял, что проваливается именно туда, в свет. Сотни тысяч лучей холодными иглами пронзали тело, унося с собой какие-то частицы его самого.

Чувство умиротворения прошло, боль, которую приносил свет, ставала нестерпимой и Владимир закричал. Крик, вырвавшийся из груди, остановил сияющие стрелы. Они перестали больно пронзать тело, затем слились в огромные канаты, обвили его тело, и начали раскачивать во все стороны. Его шатало из стороны в сторону, а свет все также продолжал резать своим ослепляющим мечем.

Владимир пытался освободиться от сковывающих его пут, и хотя бы на мгновение прикрыться руками от этого яркого свечения. И вдруг путы исчезли.

Он лежал на земле. Свет также нещадно светил, но теперь он резал только глаза. Вокруг доносились голоса. Они сливались в гул, и огромным молотом долбили по барабанным перепонкам, от чего они вибрировали. Вибрация эта острой болью разносилась по всему телу.

Владимир попытался открыть глаза. Но быстро зажмурился. Свет, который все время слепил его, был прямо над ним, и он понял, это солнце.

Гул стал складываться в слова и фразы, и он смог разобрать.

— Да живой он, живой. Я пульс проверил, да и глаза, по — моему, пытается открыть.

Потом, обращаясь уже к Владимиру, тот же голос добавил.

— Держись парень, в аварию ты попал скорая уже едет. Повезло тебе, не выкинуло б тебя из автомобиля, пропал бы.

Вдалеке послышался приближающийся вой сирены. Он нарастал, а потом, словно захлебнувшись, смолк. Владимир открыл глаза. Солнце ушло за голову, и перестало ослеплять. Люди окружавшие Владимира расступились, пропуская бригаду скорой помощи.

Долговязый тип, в белом халате, бодро натянул ему на лицо прозрачную пластиковую маску. Дышать стало легче, и Владимир понял, что это кислород. Потом мужчина бегло его осмотрел, и что-то сказав напарнику, повернулся к Владимиру.

— Можно сказать ты не в рубашке родился, — повторно проверяя пульс, произнес он,- а в железном панцире. Машина всмятку, а у него ушиб грудной клетки и нога сломана.

Потом, вставая и отряхивая халат, поторопил.

— Ну, где носилки?

Пружина, засевшая где-то в подсознании Владимира, и надававшая осознать все происходившее, распрямилась. Казалось, все стало на свои места. Все пережитое им: этот непонятный полет в темноте, поездка в деревню и встреча с дедом Омельяном, все, оказалось бредом. Загадочной работой потаенных уголков мозга. Невидимой работой электронных импульсов, вспыхивающих искрой и несущихся по нескончаемой сетке нейронов.

Владимира уложили на носилки и погрузили в автомобиль скорой помощи. Укол, сделанный долговязым врачом, притупил боль в ноге и вернул Владимиру возможность думать.

Он вспоминал минуты до аварии и ничего не мог припомнить. Все было покрыто черным морем мрака, и его мозг барахтался в нем, пытаясь прибиться к берегу воспоминаний.

Его размышления прервал человек. Владимир почувствовал, как тот склонился над ним, и он, открыв глаза, чуть не заорал от страха. Над ним склонилось лицо деда Омельяна. Он был одет в ту же бесцветную рубаху, поверх которой, был небрежно накинут белый халат. В руках он держал дефибриллятор для непрямого массажа сердца.

Страх, своими холодными, костистыми пальцами, сдавил горло Владимира не давая пошевелиться.

Как дед Омельян оказался здесь, он не понимал. Да и не мог он тут быть.Мозг Владимира, воспаленный последними событиями, метался в попытках понять происходящее. Но у него ничего не выходило и Владимир понял, что осколки всего происходящего ему не собрать.

Он попытался вскочить с носилок, но сильные руки деда Омельяна, прижав пластины дефибриллятора к груди, нажали кнопку. Сильный толчок в грудь отбросил Владимира на носилки. Острая боль, словно копьем пронзила сердце, и вытолкнула в уже знакомую Владимиру темноту. Она приняла его в свое лоно, укутывая словно малого ребенка и отчего-то приговаривала голосом деда Омельяна.

— Зарано ще тобi, синку.

Он опять плыл в невесомости, и как ему казалось назад. В голове бушевала буря мыслей. Они кружились в бешенном вихре и осознать их уже не было никакой возможности. Они жили своей, только им понятной жизнью, и Владимир не имел на них никакого влияния.

— Володька! — донеслось откуда то из далека.

Сознание приходило медленно, выбираясь мелкими шажками из темного подвала небытия.

— Ти що, заснув?- потряс его за плечо дед Омельян.

Владимир открыл глаза. Увидив лицо деда Омельяна отпрянул, чуть не упав со стула. Дед Омельян стоял с охапкой дров и с любопытством его разглядывал. Владимир, отгоняя кошмарные видения, произнес.

— Втомився мабуть. От i розморило. Та й чай у вас заспокiйливий, — подмигнул он деду Омельяну, окончательно приходя в себя.

Он встал из за стола и одевая куртку произнес.

— Поїду я. Дякую вам за чай.

Дед Омельян провел его к двери. Владимир, поблагодарив и сказав, что завтра заедет, вышел в холодный вечер.

Машина завелась. Он, давая поработать немного двигателю, вспомнил этот до чертиков реальный сон. Перед глазами поплыли образы: долговязого врача, деда Омельяна с дефибриллятором в руке и этот мрак. Он помотал головой, отгоняя видения, включил передачу и двинулся темным лабиринтом дороги.

Ехать было страшно. Свет автомобильных фар вспарывал темноту словно скальпель, и Владимиру казалось, что она ему отомстит за нанесенные ей раны. Он, с силой давил на педаль газа, пытаясь побыстрее выбраться из ее царства и вернуться в дом.

Баба Мария уже убрала со стола, оставив лишь тарелку с варениками, да бутылку водки с рюмками. Она смотрела телевизор в соседней комнате и негромко смеялась.

Владимир, что бы снять напряжение, налил себе в рюмку водки и поддев вилкой вареник, с аппетитом выпил. По телу разлилась приятная расслабляющая теплота. В комнату вошла баба Мария. Владимир жуя и наливая вторую рюмку спросил.

— А що, дiд Омельян так i живе сам?

Баба Мария, помрачнев, отодвинула стул и садясь, произнесла.

— Так помер вiн. Оце якраз сорок днiв, як помер.

Слова бабы Марии, словно молотом, оглушили Владимира. Рюмка выпала из рук на стол, выплескивая содержимое, и его забил дикий озноб. По телу расползался жар, эпицентром которого было сердце Владимира. Оно бешено стучало в грудную клетку, не в силах справиться с огромным потоком крови, подстегнутой адреналином. Свет стал ярче и напомнил Владимиру, яркие стрелы пронизывающие его тело во сне. Или это был не сон? Перед глазами Владимира все поплыло и он пошатнулся. Баба Мария вскрикнув.

- Ой лишенько, -подхватила его под руки. Не давая ему упасть потянула к кровати испуганно причитая.

— Ти весь гориш, застудився на дворi.

Владимир машинально переставлял ноги добрался к кровати, обессилено рухнул на нее. Он уже не делал попыток понять что с ним, а просто пытался сохранить свой надломленный разум. Тяжелые веки рухнули вниз, и Владимир вновь оказался во власти темноты.

На этот раз Владимир оказался у дома деда Омельяна. Он стоял метрах в двадцати от покосившегося забора и смотрел на дом. Какая то неведомая сила тянула его в этот дом. Скорее даже не в дом, а к обитающей в ней сущности.

Владимиру было страшно. Дом глядел на него пустыми глазницами черных окон. Он уже не был, тем старым, небольшим домиком, каким Владимиру всегда казался, а стал безглазым монстром на службе мрака.

Владимир преневзмогая страх пошел к дому. Ему хотелось убежать, и он бы бросился на утек, если бы знал куда. Но он знал, что от мрака ему не скрыться. Он будет его всегда преследовать, высасывая его энергию и сводя его с ума. Владимир чувствовал, что попав к нему в руки, он никого не отпускает.

Луна светила во всю. Свет, отражаясь от покрывшей инеем травы, рисовал замысловатую кривую к дому. Она приглашала пройтись по ней.

Владимир дернул ручку и вошел в дом. Дед Омельян сидел за столом и пил свой чай. Он посмотрел на входившего Владимира. Затем протянул ему полную чашку с чаем, которая стояла на столе, и произнес.

— Зачекався я вже тебе тут.

Владимир, загоняя страх в дальний, и самый темный угол своего сознания, прошел в комнату и сел за стол. Взял предложенную чашку с чаем и сделал небольшой глоток. Потом не глядя на деда Омельяна спросил.

— I навiщо ви на мене чекали?

— А як же? — сказал удивленно дед Омельян. — Це ж ти хотiв скарб знйти.

Владимир поставил чашку на стол.

— Скарб це звiсно добре, але що ви тут робите?

Дед омельян казался удивился и ответил вопросом, с легка заметной улыбкой.

— А ти як давно тут?- Наскiльки я памятаю ти повинен лежати в швидкiй. Так що ми з тобою на рівних.

Владимир потрясенный услышанным, вздрогнул, разлив содержимое чашки на стол. Нереальность всей беседы путала мысли, или это опять этот чай? Надо сосредоточиться. Так, что он помнил? Ему стало плохо, он заснул, значить это сон. Или все-таки нет. После всех событий он уже не знал где реальность. Он не понимал, может он и не ездил в деревню, а лежит сейчас у себя на диване и видит всю эту белиберду.А дед тем временем продолжал.

- Ось ти скарб шукаеш?- продолжал дед,- а що ти з ним, з тим добром, будеш робити?

Владимир удивленно взглянул на деда и сказал.

-Та те що й всi роблять.

Дед Омельян нахмурил брови.

— А далi що? - еще больше нахмурился дед.

И тут мысль, яркая, словно вспышка молнии в ночном небе, на мгновение разогнала во Владимире мглу. А действительно, какие ему нужны сокровища? Что называть сокровищем? Найденные дорогие монеты? Или рождение ребенка? Потерянные кем то, и когда то перстни, кольца, и остатки древних украшений, дарившие радость своим прежним владельцам. Или сокровище это забота о близких и возможность дарить им радость. Ведь намного приятней дарить и отдавать все своим любимым людям, смотреть как это доставляет им удовольствие. И оно, помноженное на их счастье приносит любовь, которая заполняя тебя возносит до небес.
Дед Омельян, глядя в глаза Владимиру и проникая через них ему в душу, сказал.

— Правильно ти почав мислити синку. Скарб це ти! Кожна людина це скарб, івона повинна його примножувати. Накопичуй все свiтле в собi, та примножуй його.Воно не маємаси, але маєвелику вагу.

Владимир слушая деда, чувствовал, как слова проникают в его сознание и разгоняют мглу в его душе, которая жила в нем все это время.Он боялся перебить деда Омельяна, но вопрос засевший в нем, назойливой мухой, выбрался наружу.

— Дiду, а хто ви такий? - выдавил он, глядя на деда.

Дед лукаво улыбнулся, и смотря прямо в глаза Владимиру, ответил.

-Я все, i я нiщо. Я одночасно всюди, i одночасно нiде. Я можу приймати рiзнi форми, живi та не живi, я э знання.

Владимир смотрел на деда вытаращенными глазами, а дед, видя его попытки осознать все сказанное, сказал.

— Ну щоб тобi було зрозумiлiше, то я, як ви мене називаєте-земляний дiд, — а потом немного подумав добавил.- А скарб, про який ти питав, дійсно там в проваллі закопаний. Гітлерівці коли відступали, зібрали не тільки все церковне добро, а й людське все цінне позабирали. Тоді взяли дідів які не воювали, щоб ті ями копали та добро те все закопували. А потім тих дідів там і розстріляли, щоб місце те ніхто не знав. От ті діди там лежать і скарб свій сільський охороняють. А ле ти не бійся, ти місцевий вони тебе не чіпатимуть, тай стомилися вони, відпочити їм потрібно.

Сон сползал медленно, и в сознании Владимира еще угадывалась растворяющаяся фигура деда Омельяна. Все тело Владимира ныло, словно от тяжелой изнурительной работы, а в ушах шумел многотонный водопад.

Он сполз с кровати, прошел к умывальнику и умылся. Вода приятно охладила лицо, и шум в голове стал стихать. Бабы Марии не было. Немного постояв, и окончательно придя в себя, Владимир прошел к столу. Там стояла банка свежего молока и он с жадностью отпил треть. Затем подхватил свой пакет, лежавший рядом на стуле, и вышел на улицу.

Утро было прохладным. Владимир поежившись, быстро запрыгнул в салон автомобиля. Двигатель приятно заурчал и он, врубив передачу двинулся к лесу. Ехать было не далеко. Петляя по знакомой дороге Владимир ощущал накатывающие волны страха, которые с новой силой начали его накрывать.

Он остановился на пригорке. Дальше дорога огибала лес и уходила в соседнюю деревню. Лес поразил его контрастом. Золотое одеяло листвы покрывало весь лес, а из под этого одеяла, разрывая его, поднимались черные стволы деревьев и держали на себе свинцовое небо.

Взяв прибор, лопату и пакет с водкой, Владимир зашел в лес. Место он нашел сразу, еще в детстве он бегал здесь и знал здесь все. Но тогда лес был красивым и уютным. Он прислушался, вокруг не доносилось ни звука, даже ветер перестал гонять листву, и казалось следит за ним. По Владимиру полезли мерзкие мурашки страха, и он отгоняя их, достал из пакета бутылку водки и проговорил в пустоту.

— Діди. Вибачте якщо потурбую вас, дозвольте випити з вами. – С этими словами он начал выливать содержимое бутылки на землю. Затем, когда бутылка практически опустела, сделал сам большой глоток и убрал ее назад в пакет.

Владимир стал водить прибором по неглубокому оврагу. Где-то минут через пять прибор разорвал тишину леса мелодичной трелью. Владимир запомнил место, и не останавливаясь продолжал продвигаться в перед. Практически через каждый метр прибор захлебывался, и он понял, что нашел это место. Он вернулся к месту первого и самого мощного сигнала. Отложив прибор, он взялся за лопату и с силой вогнал ее в землю. Лесом пронесся не то крик, не то стон, и Владимир от неожиданности выпустил лопату и упал на зад. С ближайшего дерева сорвалась, неизвестно откуда взявшаяся, небольшая стая птиц. И шумно хлопая крыльями, поднялась в небо. Владимир, схватив дрожащими руками пакет, выудил недопитую бутылку и опорожнил ее окончательно. Алкоголь немного унял дрожь во всем теле и он начал отбрасывать полные лопаты земли. С каждым выкопанным комом земли в нем нарастало чувство умиротворения и какой то радости. И минут через двадцать, из глубокой ямы показался небольшой ящик. Немного посидев и переведя дыхание, Владимир поддев подгнившие доски, взглянул на содержимое. Там были серебряные столовые предметы, монеты царской чеканки и много всяких мелких предметов, но его внимание привлекло не это. Из этой кучи вещей выглядывал массивная книга, толстая, оббитая коричневой кожей. Открыв ее и посмотрев на дату, он понял, что это церковная книга в которую заносились все значительные события села еще с семисотых годов. Бережно положив ее в внутрь, он взгромоздил ящик на плече и пошел к машине.
Голова сельской рады, плотный мужчина с пышными усами, ошалело перебирал содержимое ящика, и в который раз задал свой вопрос.

— И где вы все это взяли?

Владимир уставший и еле сдерживавшийся, чтоб не послать далеко не расторопного голову, снова повторил.

— Да в лесу я все нашел. И я уверен там такой ящик не один, вы своими силами теперь, — он на мгновение задумался ,-можете все легко отыскать. Ведь там вся история села за триста лет И еще,- Владимир помрачнел,- в конце оврага там, там,- он не знал как продолжить,- там люди, надо их по-человечески похоронить.

Сельский голова хотел было еще что-то спросить, но Владимир быстро развернувшись, зашагал к автомобилю.

Солнце было в зените, даря всем последние лучи теплоты и света, и Владимир ощущал себя частичкой этого света.

Не те сокровища.

Похожие статьи: