№129 Её имя - 435
«Помоги мне…»
Роман пробудился резко. Как от пощёчины.
Обрывки прерванного сновидения ещё стояли перед глазами. Он не помнил
подробностей, но это точно было что-то яркое, приятное и очень желанное. Роман хотел
продлить этот сон, хотел продолжить пребывание в мире, куда более насыщенном, чем
настоящий. Но не смог. Реальность уже не желала его отпускать, а отдохнувшее тело
жаждало движения.
Когда Роман понял, что заснуть не получится, приоритет в отношении сна сменился на
другой – не забыть. Всегда в этот момент в сознании вспыхивало одно единственное
правило: «НЕ СМОТРИ В ОКНО!»
И каждый раз он это правило нарушал.
Через белый пластиковый квадрат было видно небо. Ещё более тёмное, чем мрак
комнаты. Пышные мешки облаков закрывали звёзды, и луна, обязанная властвовать
Землёй ещё несколько часов, куда-то скрылась.
А с отсутствием небесного светила Роман заметил пропажу последних воспоминаний о
сладком сне.
Он вздохнул и сел на кровать, освободившись от липких объятий одеяла.
«Помоги мне…»
Робкий шёпот эхом пронёсся по комнате. И плюхнулся на землю крошечной капелькой.
Прямо у окна.
Роман повернул голову.
Оконный проём был по-прежнему тёмным, но сейчас казался полотном, на котором –
штрих за штрихом, мазок за мазком – вырисовывалась фигура. Худенькая, бледная.
Наверно, Роман и не заметил бы её вовсе, вздумай он сразу после пробуждения включить
ночник.
«Помоги мне, помогииии…»
И вновь шёпот прозвучал, и снова капелька разбилась о пол.
Фигура засияла холодным голубоватым светом, который резко выделил её на фоне
беззвёздного неба. Роман рассматривал фигуру, различая очертания невысокой девчушки
в сорочке до колен. Он легко распознал тоненькие дрожащие руки, обхватившие одна
другую, плечики и голову с прилипшими мокрыми волосами. Но вот лицо... Его Роман
рассмотреть не сумел.
Потому что на месте лица не было ничего.
Роман встал с кровати. Холод волной иголочных уколов прошёлся по телу. Остудившийся
за ночь пол обжигал голые ступни. Сердце Романа колотилось, отдаваясь бешеным стуком
в висках. Роман не верил в то, что видел. Но был абсолютно убеждён, что глаза ему не
врут.
А потому самой первой мыслью стало:
— Ты сон?
Роман даже удивился, насколько незаметно для него самого слова слетели с языка, не
успев даже как следует перевариться в голове. Так у него изредка бывало. В основном,
когда на душе было спокойно, а собеседником выступал человек хорошо знакомый,
надёжный. Проще говоря – свой.
Фигурка дёрнулась, и Роман почувствовал на себе взгляд.
«Возможно».
Шёпот плавно перешёл в мягкий негромкий голос. Он звучал подавленно и очень устало.
И было в этом голосе что-то странное, мелькающее на заднем плане, будто скрытое.
Роман не мог понять, что именно, но эта странность не давала ему покоя.
«Я сейчас сама не знаю, кто я. Может, сон, может, постать, бродящая по земле,
прикрываясь ночной темнотой. Но мне кажется, я – отголосок. Эхо, что бывает, когда
крикнешь в колодец. Только если бы колодец был без дна».
Она говорила, и что-то крохотное падало с Её пальцев на пол. А упав, разлеталось на
тысячи сверкающих крапинок. Роман понял, что не видит, как её грудь поднимается на
вдохе, и не слышит в образовавшейся тишине биения сердца, кроме своего.
— Тебе нужна помощь?
И снова слова оказались быстрее мыслей. Роман решил дать волю, задвинув подальше
страх, подступающий комом к горлу, и абсурдность, неправильность происходящего.
«Да».
Фигурка поёжилась, крепче обхватила себя руками.
«Там, где я сейчас, очень склизко и сыро. Мне постоянно холодно. А лучи света дразнят,
подступая совсем близко, но не касаются меня».
— Ты одна там?
«Не знаю. Иногда я слышу голоса. Ещё смех. Но никогда не вижу людей. Хотя когда могла
увидеть, поговорить, коснуться, я всё равно была одна».
Она помолчала немного и продолжила говорить уже чуть веселей.
«Иногда ко мне прибегают собачки. Они лают так громко и заливисто, что я снова
чувствую себя настоящей. Не отголоском. Но они всегда уходят. Ещё... кто-то постоянно
трётся о мои плечи и руки. Наверное, маленькие рыбки. Но я не знаю точно. Не вижу».
«И очень печально, что я пропускаю цветение жёлтых лилий. Они так прекрасны в конце
августа. Пахнут мёдом и свежими фруктами. Распустившись, делают землю похожей на
золотой океан. А вот ночью закрываются. Наверно, скрываются от меня».
— Как... тебе помочь?
«Я... я тоже хотела бы это узнать. Я ведь даже не понимаю, почему пришла именно к
тебе…»
Она замерла. Роман не понимал, что случилось. Возможно, Она не знала, что сказать, или
ждала чего-то от своего собеседника, или просто размышляла.
Тем временем голубоватый свет, из которого Она была соткана, становился жёстче.
Теперь Роман смог оценить, насколько худой и нездоровой выглядит девочка, сумел
различить на коже множество пятен синюшно-фиолетового цвета и проступившие сетки
вен.
«Аааа, вспомнила. Как очутилась тут, мне сразу не понравилось. Я у каждого человека
просила помощи, потом только у знакомых, потом у тех, кого принято называть близкими.
И... мне никто не помог. Одни меня даже не замечали, другие считали сном, кошмаром
или мороком. Они крестились, вздыхали и засыпали вновь. Остался только ты. Ты
слушаешь меня до сих пор. Как думаешь, кто я?»
Кап.
Снова что-то скатилось с Её пальца и расшиблось о пол.
Кап. Кап.
Роман рассматривал её слипшиеся волосы и постепенно начинал понимать.
— Я думаю, ты ребёнок. И тебе страшно.
Она молчала. Роман сделал шаг вперёд. Страха больше не было – сердце стучало ровно и
спокойно. Сейчас он понимал, что не зря доверился интуиции и дал волю словам.
— Расскажи мне подробно, где найти тебя, и я сделаю всё необходимое, чтобы тебе стало
легче.
Он подошёл ближе к девочке. В воздухе запахло сыростью и речным илом.
— Иди сюда.
«А ты не боишься?»
Её лицо, до этого размытое, прояснилось. Распухшее, белое, как мел, оно слабо
напоминало лицо девочки. Глаза были выедены, нос сгнил и частично отсутствовал, губы
потрескались, а сам рот был распахнут – из него несколькими тонкими струйками
вытекала вода.
— Не боюсь.
Роман положил руку ей на плечо. Оно было холодным и мокрым.
Девочка вздрогнула и прижалась к Роману всем телом, обхватив руками. Её била крупная
дрожь. Роман обнял девочку в ответ.
«Мост в старом парке. На который молодожёны вешают замки в знак вечной любви. Я под
ним».
Только сейчас Роман распознал странность Её голоса – он звучал приглушённо, будто
каждому звуку приходилось пробиваться через толщу чего-то вязкого и плотного. А на
заднем фоне раздавалось журчание воды.
— Я найду тебя. Только подожди совсем немного.
Ночная рубашка Романа была мокрой, но он смог ощутить, как новые капли впитались в
её ткань. Потому что они жгли ему кожу. Горячие капли слёз.
«Передай, пожалуйста, всем, кто станет слушать: пусть никого не винят. Я сама решилась
попасть туда, откуда нет выхода. Только не думала, что мне будет таак плохо. Я… обо
всём написала на бумажке. Она у меня в кармане в плотном пакете. Передай её тем, кто
придёт за мной…»
Они стояли так, пока на горизонте не забрезжил рассвет. Пока Роман не почувствовал,
как теплеет её мёртвенно-холодное тело.
***
Роман пробудился резко. Как от пощёчины.
Он сел на кровать и посмотрел в окно. Было видно небо. Голубое, с редкими вереницами
облаков. Ещё верхушки серых многоэтажек и длинные реверсивные следы, оставленные
пролетающими самолётами.
Роман точно помнил, что ему снился какой-то сон. Он помнил сплошную темноту и
вырывающийся из неё поток света. Но никаких очертаний у него в голове не
задержалось. Никаких подробностей. Как это происходило с каждым его сновидением.
Морок ушёл. Растворился в лучах наступившего рассвета, не оставив после себя никаких
следов.
Роман встал с кровати. Холод волной иголочных уколов прошёлся по телу. Остывший за
ночь пол обжёг голые ступни. Сердце Романа бешено заколотилось. Это уже было. Но
когда? Вчера?.. Может... ночью?
Роман подошёл к окну.
Хлюп.
Ногой он угодил в лужицу. Неведомо откуда взявшуюся лужицу ледяной воды. В воздухе
запахло сыростью и речным илом.
И Роман вспомнил. Каждое чувство, им испытанное, каждое слово, сказанное и
услышанное, и обещание, которое он дал девочке, сплетённой из холодного голубого
света.
Роман метнулся к телефону, быстро набрал номер.
— Алло, это полицейский участок? Я хочу сообщить о трупе...
***
Роман находился рядом, когда Её доставали из воды. Из-под каменного моста, ведущего в
дряхлый заросший парк – место тихое и безлюдное, интересующее одних только
бродячих псов.
Роман не смотрел на девочку, ведь знал, что увидит. Он рассматривал лишь детей,
играющих на площадке неподалёку, мам, за ними приглядывающих, редких прохожих, что
бросали на полицейских, спасателей и Романа беглые взгляды, а затем спешили прочь.
Они все были живыми. Все нежились под солнцем, могли касаться друг друга, говорить,
видеть.
Видеть.
Но никто не смог либо не пожелал увидеть девочку, просящую помощи. Ведь к каждому
из них, Роман был уверен, Она обратилась.
В карманах девочки нашли лишь предсмертную записку, упакованную в старый
пластиковый чехол для документов. Ни адресов, ни имён в ней не было.
Через две недели безуспешных поисков родных, девочка была признана неопознанной,
безымянной. Роман присутствовал на похоронах. Двое работников кладбища опускали в
яму небольшой деревянных гроб и молча засыпали его землёй. Установив на холмике
табличку с Её порядковым номером, они удалились.
435 – единственное обращение к Ней, которое было Роману известно.
Он опустил на разворошённую землю пышный букет лилий. Золотисто-жёлтых. Душистых
и пахнущих мёдом.
Роман стоял ещё долго, вслушиваясь в тишину, наслаждаясь порывами разогретого
летним солнцем ветра. Лишь совсем недавно он полностью вспомнил Её. Вспомнил
безобразного вида девочку, в руки которой недалеко от уличного кафе вложил стакан
апельсинового сока и коробку с булочками, потому то спешил на работу. Роман сделал
это лишь из жадности – он не желал выбрасывать купленное им. Он не обмолвился тогда
с Ней и словом, бросил лишь мимолётный взгляд.
Но для девочки это значило много.
Роман глубоко вздохнул, осознав, что у Неё, выходит, не было никого ближе случайно
встреченного на улице человека. Как могло такое произойти?
Но это навсегда останется для Романа тайной. Он мог лишь надеяться, что помог девочке
так, как Она сама того желала. Мог верить, что Она оказалась в мире, куда более
насыщенном, чем этот.
