02 Гендер Армс. Жёсткая посадка. Начало

1.    
Спора нет, жилось тогда не в пример веселей. Чтиво про горячие деньки Гендер Армс хорошо идёт в дороге. Скупость наукообразной, тенденциозной брошюры, стократ возмещалась полётом фантазии: как кого жарили, на чём погорели!
Стократно подчищенная, тысячекратно приукрашенная хроника победы фемин, предназначенная для их учебных заведений, про Гендер Армс, войну полов, сокращает время пути лучше должностных инструкций. Но есть нюанс... У тебя встаёт с утра на всё, попадающее в поле зрения, на пустую обложку! Тебе двадцать пять, – будет, если к тому времени не сдрочишься нахрен, под корень, – из библиотеки ты честно и феерически недальновидно выбрал самое нейтральное, чтоб отвлечься в дороге, чтоб не вставал! А от зубрёжки уже тошнит, хуже учебки, чесслово.
Утро, поезда, флора и фауна, всё как сговорилось. Ритмичный стук колёс, – где ваша монорельса на антигравитации, господин мэр? – кипарисы за окном фаллические, зонтики кафе округлые... Парами, вплотную поставленные... С круглой пимпочкой на верху, натурально – сосок. Из окна, кажется, подпрыгивают вверх-вниз, под ветром колышутся туда-сюда...
«Морду опусти и читай! Что же там в книжке?..»
А в книжке вот что, дивный канцелярит...


«...Достопамятный день подписания полной и безоговорочной капитуляции корпуса Брутал, последней опоры маскулинных ретроградов, был омрачён похищением Марианн террористической ячейкой Шайтаны Сопротивления...»
– Ох... Хе-хе!.. Именно это – именно сейчас – мне и должно было попасться на глаза!
«...Группировка, практиковавшая чудовищный в своей грязной сути символический акт взятия и удержания заложниц, когда пленённая боец...»
– Пленённая боец!.. Ааа-ахренительный оборот!..
«...будет орошаема благословением Главного Шайтана и нас, воинов его...»
– Тоже не слабо, хорошенькое благословение!


Между тем, несомненно присутствовавший в шайтанских формулировочках цинизм не перекрывал правду жизни. Дабы не перекрыть самой жизни шайтанов кислород!
Местонахождение их жалкого, убогого штаба было феминам давным-давно известно. Но не по зубам, иначе как бомбами. Почему? А потому что – заложницы. Похищения стали для шайтанов основным промыслом.
«Похищенная боец», обнажённая, на камеру, онлайн именно что – орошалась дикой оравой, истосковавшихся по живым телесам, грязных, придурковатых «шайтанов». Выбрасывались заложницы вполне живые и целые, в ярости, обтекающие, вонючие. Однако большего, чем поглядеть и потрогать пальчиком шайтаны позволить себе не могли, тут бы им и конец. Заложница, непременная, живая и невредимая – гарантировала отсрочку с бомбами, с отравляющими веществами.
Если не знать деталей, брошюра воспринимается как помесь агитки с ребусом, но если знать... А Дрон неплохо знал историю Гендер Армс: освобождая Марианн, фемины шайтанам дадут жару!.. В обратку оросят!..
Замычал, треснул себя по лбу и отложил книжку.


2.
На следующей остановке без привычного Дрону провинциального гогота-хохота, ввалилась большая часть его пятьдесят первого, экскорт-подразделения. Сопровождение, военное секьюрити.
Держатся как порядочные, ехать далеко, рожки с мороженым на один укус зажаты между пальцами, кто сколько изловчился.
Форма красивая, как у всех горных войск: серая под синеватым напылением, цвета пасмурного неба. Напыление защитное против жёстких лучей.
Можно сказать, элита, натасканная как себя вести, но атмосфера обрела разом маскулинную, тревожную густоту. Как солёная вода Верхнего Озера держит пловца, так и Дрону стало в ней, неподходящей, неестественной для долгого пребывания, казарменной атмосфере легче.
Жил Дрон отдельно. У них на девятнадцатом ярусе общага, а у него на нулевом, на земле, отдельный коттедж. Он сослуживцев немного старше. На вид заносится, в душе комплексует. Всё, что казалось естественным для этих, двадцати плюс-минус лет, для себя ему виделось унизительно непристойным. Когда речь про карьеру, начинаешь оглядываться на чужие погоны и года.


Хотя есть Смайл... Ему вообще двадцать восемь, а он рядовой. Плохиш мэн, Смайл... Погоняло бдсмное: «СМ, садо-мазо», носит, не стесняется.
И Дрон не стесняется, не стесняется изо всех сил! Чего? Общей проблемы, общей ненормальности положения? Выходит, что так.
Большинство жителей Фактории, мужской планеты, в одном положении: кусок бабы не видели с яслей, и то был кусок пластмассовой бабы! А все эрзацы, всё, моносеансом происходящее ниже пояса, даёт разрядку члену, но не Дрону самому. Не рукам, ручищам его, лапам его не даёт, чего они хотят. А они хотят – обычных вещей! Не тех, что Смайл любит, без садизма, без антуража, да можно и без сюжета вообще! Сисек, да, задницы женской, мягкой, со всех сторон гладкой. Не хватает тепла женского тела, схватить, мять, держать, видеть.
Гендер Армс закончилась, контрибуции выплачены, унизительные ограничения частично сняты, в лучшую сторону корректируются каждый год. Но возврата к довоенному прошлому не предвидится, не может быть.
«Конечно, им там и без нас хорошо, сами при сиськах и вокруг сиськи!»


Насквозь гетеросексуальный, непреклонный в отношении голубцов, Дрон умом начинал завидовать лазурным парням. Они имели волю, разнообразие, мегарегулярные потирки в голубых клабах, в Блю Риф... Но главное, они не сидели на обыденных мечтах, как на фетише, как на крючке!
«Везёт же тем, кому и не надо! Кто приспособился! Бррр... Не я".
– Ваш билетик...
На толстом билетёре озабоченному Дрону, уплывшему за сочными грёзами, почудились, его грёзами вылепленные, в его морду упёршиеся, стоячие буфера!
С этим надо что-то делать.


Прозвище "Дрон" Мишель получил в учебке, запустив этот самый дрон с понятным орудием в качестве корпуса в экран, где шла прямая трансляция съезда фемин. Практически попал!.. Выходкой и объяснялось его пребывание в чине рядового, не по возрасту низком.


3.
Перекличка.
Летучка, инструктаж.
«Визит генерала, ого».
Поощрения. Выговоры, последние новости.
Личная проблема Дрона имела неприятный общественный аспект, вплотную граничащий с противозаконным: он не жрал таблетки... Когда пересекался с генералом, что-то сжималось внутри, то ли совесть, то ли мнительность, что его насквозь видят...
Жрать таблетки не обязательно, при условии, что ты проходишь тест-фильтр. Но Мишель на него тоже забил и не по своей вине. Он попал между вариантами: по возрасту не пошёл в гражданский, по службе в военный медкабинет. Ни оттуда, ни оттуда вызова не прислали. Он боялся, что фильтр покажет обязательные таблетки или уходи со службы. А Дрон хотел и сиськи и службу, но должен был признать, что с каждым днём совмещается всё хуже.
«На этот год уже забил, чего дёргаться. Следующий настанет и пройду. Может, остыну к тому времени».


Генеральские новости оказались выдающиеся...
«...на конец года назначено открытие монумента в честь годовщины завершения Гендер Армс. Всем подразделениям быть в полной готовности. Понедельник, вторник – теоретическая подготовка отменяется, патрулирование верхнего яруса осуществляется в усиленном режиме..."
Сколько слов, как град по шоссе: тыц-дыц-тыц...
– Важности какие. Чего случиться, – шепнул Дрон Смайлу, – сопрут ихнюю статую? Прямо с орбиты спикируют что ли? Кому она нужна?
Шайтаны не приближались лет сто как. Газетёнку на заброшенном спутнике издавали, без картинок, с проклятиями и выкладками научно-эволюционного бреда. Феминский бред перевирали ещё бредовей! Но в целом со времён Марианн они поумнели. И поскучнели.
«...особое внимание требуется уделить пропускным пунктам с нулевого яруса. Символическое восхождение займёт, как ожидается, порядка восьми суток и завершится...» Стоп. Восхождение кого, статуи?
Смайл фирменным манером поднял бровь:
– Ты чо? – тихо присвистнул он. – Проспал чтоле? Послица с ослицами, со свитой, торжественно открывать восходят. Мир-дружба-бром, гы.
«Женщины на Фактории...»
Сердце Дрона упало в холодный пустой живот. В страшное-страшное-страшное, подспудное: «Теперь или никогда».
Вот она – нечистая совесть. Он, Мишель, и есть нулевой ярус, он – тот, от кого не только "ослицы – послицу" а его же пятьдесят первое экскорт-подразделение назначено защищать.
– Как её зовут? – без голоса, невпопад спросил он.
Смайл гыкнул:
– Харасмент! За решётку собрался? Вторжение в личную жизнь, их имена – их дело! А «послицы» всегда в звании «марианн», чтят они её, понимаешь, память! Так что – Марианн.
– Марианн, – повторил Мишель.
Сердце из живота подскочило обратно, ударилось об черепную коробку и гулко заколотилось в виски.


4.
У подножия лето, посредине зима, на пике снова – космическое лето.
Солнце разогревалось, Земля стала непригодной для жизни. Искусственная планетарно-спутниковая система, на которой обитало человечество, вращалась на отдалённой орбите и имела форму локатора, постоянно обращённого к светилу, источнику энергии. «Локатор» объединён сложной системой энергетических полей.
От центра чаши к солнцу направлен Пик Факториал, взлётный, монументально величественный, гравитационный узел для всей планетарной системы. Он находится на планете Фактория, месте бессрочного заключения мужчин, проигравших Гендер Армс. Планета Фактория по сути и есть Пик Факториал, мир выстроенный по вертикали, земля на трёх китах.
"Реал Фак!", ласково называли его обитатели. От фемин лишний сувенирчик: на громадный, квадратный в сечении фак их послали победительницы.
Земля, как земля, плодородная. Горы, как горы. Только на самой верхотуре обнажены несущие конструкции. Полый куб вершины фактории был собственно не куб, а видимая часть пронзающей гору шахты, не поддавшейся коррозии, выветриванию. Будто вчера полированный куб, в грани смотреться можно. На нём водрузят стелу.
Нижние уровни шахты засыпаны, дороги идут по поверхности земли, от поездов нулевого яруса, через подъёмники, канатные дороги, лифты, до аэродинамической трубы. Ей, оснащённой капсулами перемещения, заканчивается шахта.
Пешком туда подниматься неполезно и тяжело, днём яростная жара, ночью дубак, да и делать там, в общем-то, нечего.


Вогнутый диск планетарной системы – обитаемые планеты фемин, их личные космические станции, спутники.
За её пределами – остатки космического хулиганья, вырвавшиеся из окружения Шайтаны Сопротивления.


На Фактории вначале торговали, ещё при обитаемой Земле, затем воевали, затем превратили её в тюрьму для побеждённых. В основном из Брутал корпуса, кто не пожелал для себя участи трансвестита.
Сила притяжения вокруг Фактории – тоже насмешка: «вы же сильные мужчины да? Прорвётесь?», она такова, что комические корабли не взлетят, если снаружи им не «протянут руку». Планеты фемин забирали девяносто девять процентов энергии солнца. Энергоснабжение Фактории таково, что нет возможности соорудить и обеспечить корабли межпланетного класса, как и оружие.


Если отвлечься от изложенных выше унизительных моментов, Фактория очень красивая сельская планета.
Ничего не напоминает об её рукотворном происхождении «Реал Фака». Планета-гора, разделённая на ярусы кварталов, отданная единственной страте, помимо земледельцев, военным. Осколок маскулинной армии. Паритет, их не трогали, мощного оружия они не имели, в политическую жизнь возвращались шажок за шажком.
Обучение военных охватывало все предметы, иных учебных заведений для мальчиков попросту не существовало. Выучившись, идти им было некуда, дальше полей-огородов, либо тут же в преподавание, либо трансгендерами на волю. Ну, в спорт ещё.
Население Фактории невелико: один мальчик из десяти, которого отцу позволялось забрать себе, о появлении которого на свет отца вообще уведомляли. Не все и хотели.
Остальные мальчишки воспитывались на внутреннем планетарном круге, тоже низкоэнергетичном, либо переселявшимися туда на время матерями, либо в интернатах. Дальше на выбор: в трансы или на Факторию. Трансгендеры: ни рыба, ни мясо, это все знают. Трансы, это не про активность, в постели, в политике, однако же – про публичные дома.


С прочим сексом вот как.
Специфическая, для Мишеля тошнотная, фишка стала нормой, фемины правильно рассчитали фишку по старой песенке: жрать захочешь - придёшь... Припечёт и такое сгодиться.
Расчётливость их конёк, куда удивительней, что в боевой упряжке, даровавшей феминам победу, нашлось место такому рысаку, как строжайшая дисциплина. Начинает и выигрывает армия боевых кошек? Страшное дело.
Секс через дырку в стене давно и прочно стал единственно возможным сексом с женщиной.
«Вам ведь только – это – и надо? Ага? Или вы вдобавок, как и раньше хотите нас лапать, обсуждать, принуждать, ага? А на Фак Реал отправится, вы не хотите? Хоть облизывайте друг друга там, хоть перегрызитесь! Зато для покладистых мальчиков, мы специальную планетку Красных Фонарей соорудим. Орбитальный паромчик до неё пустим по вторникам. Долетели? Отдохните с дорожки... Письки вымойте и жрите, чего дают!»
Голый расчёт, феминам – семенной фонд и полная независимость.
На планете Красные Фонари, называемой исключительно – «Красные Дырки», из клиентов женщин в глаза никто не видел. Они всегда за стенами, в сети параллельных, скрытых улиц.
Характерный штришок. Внутри заведения, во время самого процесса, так сказать, дама за стеной исчезала в любой, угодный ей, момент. Беги, придерживая штаны, ищи другую не занятую дырку.
Мишель Дрон бывал там, естественно, все бывали! Но совсем по молодости, брезговал неимоверно. Он скорей женился бы официально на флешке с раритетным порно. По чувству, по душе ему больше нравилось ретро вплоть до чёрно-белого. Но никак не подсвеченные красными светодиодами дырки в глянцевой стене. Нарочно: некоторые высоковато, другие слишком низко, нарочно!


Один из ярусов Факториала отдан зоне отдыха. Там после утренней муштры, перед вечерней в шезлонге Дрон пытался прийти в себя. Отвергавший любого рода голубые домогательства, возле бассейна, притягивающего шалости, он бывал чаще, чем иные в кафе.
Одежда у них не принята, на спортивных ярусах все, как древние греки, без потных тряпок занимались. Плавали само собой так же.
Дрон остывал под теню арочного плюща, и наводило его плескание в лазурном, шикарном совершенно бассейне молодых парей вот на какие грёзы...
Ведь там, у фемин, наверняка всё то же самое. К чему им одежда? Высокоэнергетичные планеты вечного лета. Ходят смуглые, целуются на каждом углу, лижутся, сколько хотят, сиськами трясут, плавают вот так же...
«Вау?.. Буэ!.. Эдик, сучий хвост изобретательный!..»
Плюх с бортика!
Эдик-бородач, из поваров, носивший чёрную бороду, в косу заплетённую, до волосатого пупа, припёр силиконовые титьки десятого размера, нацепил их на свой голый зад и сорвал очередную минуту славы! Гей тусовки Эдик – яркая звезда. Не будь он таким лёгким и по жизни отличным парнем, Дрон бы взбесился от всего, что происходило дальше с этими, виляющими не на месте, сиськами и под ними. Чуть не сблевал.
«Эксгибиционисты хреновы, хоть бы за пальму отошли!»


5.
У Смайла рядовой чин, но единственная в своём роде должность... Выгодная, отпуск дольше. Малюта, Цепеш, как только его не чехвостили!
Из судебной медицины Смайла занесло в медкабинет, и факультативно – в отдел, мягко называвшийся: «Изучение психофизических воздействий, перегрузок, моделирования и прогнозирования взаимодействий». В просторечье – «пыточная».
Они реально ставили много экспериментов, на себе в том числе, но дурная слава пыточной закрепилась благодаря обязательным ежегодным испытаниям. Смесь детектора лжи с моделированием плена. Соглашайся либо вали со службы землю пахать. Помимо основной цели, выявления профпригодности, оно являлось негласным соревнованием и разрядкой в мужской среде.
Как фельдшер Смайл принимал с пустяками, вывихами, царапинами в медкабинете, в пыточной обслуживал приборы, центрифуги, шокеры, камеры ограничители пространства, музыкальные шкатулки. Сортировал наркотические вещества, химичил над ними. И проводил фактические испытания.
Уставной формы нет, но он предпочитал традиционный белый халат с закатанными рукавами. За манеру ласковой встречи к вечеру и назавтра, Смайл не раз получал в лоб. Предупреждали: «Заткнись... Смайл, заткнись и делай, что должен...» Но фирменное: "Зай-чо-но-чек! Ну, не бойся, иди ко мне! Дай-ка мне твои ушки под клипсы. Я не больно, я чуть-чуть, прибавим ещё чуть-чуть...» Сказать, бесило – ничего не сказать.
Бесило. Может из-за того, что в крахмальном белом халате ёрничая, Смайл оставался внутренне предельно серьёзным. До бледности светлокожий, круглоголовый, с холодными лягушачьими глазами, с пресловутой фишкой делать смайл... Улыбаясь, он тыркал указательные пальцы в уголки рта и растягивал их, чиииз, улыбочка.
Мишель долго не мог сообразить, что с цивильным обликом в Смайле так диссонирует. И вдруг понял – волосатые руки.


Гнали ежегодную эстафету. Дрон предпоследний – вплавь. Эстафету передал, а борта у бассейна высокие, к нему протянулось две руки, загорелая, гладкая как кофе с молоком, и рука Смайла. Инстинктивно Дрон схватился за левую, кофейную, подтянулся. Хлоп, и едва не уронил встречающего в воду!
– Обессилел?! За бороду держись!
Под общий хохот, Смайла не исключая.
«Чёрт, Эдика выбрал!»
– Не тушуйся, ихтиандр!
Почему-то запал Дрону этот эпизод, как репейником цепляется к памяти всё слегка позорное. Он на Блю Риф не бывал. А Смайл как раз бывал. На бдсм-вечеринках. Зрителем. Не видали, чтоб прикоснулся к кому, но смотрел. Поодаль.
Тогда ещё Дрон подумал, что вот Смайл ржёт, где надо, где все смеются, а вроде и не улыбается никогда, только – растягивая рот пальцами.
И ещё чего подумал. По должности ни Смайл, ни тем более Эдик-повар не обязаны налегать на физподготовку. По возрасту тоже. А они налегали круче новоприбывших. И кроссы, и в гору, и в качалке.
Эдик отчего такой смуглый? Он без формы, без одежды с защитным напылением, на верхний ярус Факториала пробежки делал. С недоизученными явлениями всегда так, найдётся, кто станет утверждать, что оно вовсе и не вредно для организма, а полезно! Эдик взялся на себе доказать. Пока у него получалось!
Между собой эти двое парней, в одном подразделении находясь, практически не общались.
Пятьдесят первое считалось чуть не сплошь голубым. Неправда, и трети не наберётся, но Дрону в нём неуютно, кроме Смайла, с кем и общаться, с малышнёй.


6.
Мишель в раздевалке имел инцидент, бесконтактный, однако... Ничего особенного, но... Но про него-то все всё знают! Ясно позицию обозначил. Вот же блин.
Короче, под новый год он находил в шкафчике мишек. Подарочек, презент. В первый раз – брелок с мишкой тедди. На следующий год шоколадного мишку гамми. Урна вот, но не выбросил, ни того, ни того!
Последнего, воровски оглянувшись, сунул в рот и стал инвалидом за миг! Ввалились друганы с пробежки. Не попалиться, не жевать! Глухонемой Мишель вышел сквозь них, холл, лифт... Крытый вокзал. Забитый вагон. Бред... Шоколад таял, щекотал нёбо, тёк в горло, согревая, в нём оказался имбирь и перец.
Дружбы и нежности на Фактории – радикальный дефицит. Сколь Дрон ни старался потом не смотреть в глаза, чтоб часом не угадать, кто, сколь ни злился, а приятно.
Тедди поселился возле монитора, над иконкой для порно «эстетик». Коллекция!


Что же в папке «эстетик» самое дорогое? Что-то не успевшее приесться? Отнюдь!
Дрон собирал женские портреты тех веков, когда слово фемины в его настоящем значении не приснилось бы тогдашним феминам в страшном сне! С детства, с подросткового возраста собирал. Оцифрованные открытки тех времён, новогодние, пасхальные с девичьими лицами.
Одна современная была, из мультика.
Под радугой стоит кентавресса, пони. В мокрую гриву вплетены ромашки.
Подростком, будь уличён в подобном, Дрон совершил бы сеппуку! Повзрослев, сделал пони заставкой на компе. Кто знает, что она со дня на день закончит манежный колледж и тогда они смогут пожениться? Кто знает, что кентаврессу зовут Джули?


К военной службе Дрон имел личный интерес. Шайтаны. Однажды он увидел такое, что развидеть нет возможности.
Вырвавшись из-под разгрома, шайтаны кочевали по заброшенным космическим станциями, чинили их, отгоняли куда-то, возвращались. Собачились и дрались между собой. Промышляли похищением людей. За выкуп и без возврата.
Шайтаны могли быть истреблены феминами за несколько дней, но имелось препятствие. Тактика не изменилась, у них по-прежнему были заложники. Женщины. Или во что они там превратились. Женщины производили шайтанов и женщин производительниц шайтанов, и так до бесконечности... Фемины вели разведку, организовывали точечные акции, не решаясь покончить со злом одним ударом.


Увидел это Мишель, опять-таки рыская в поисках клубнички посвежей и погорячей, ну и напоролся. Это давно было, стал внимательнее к тегам, ведь всё обозначено. Тогда не обратил внимания. Он тогда и не знал, что такое бывает. В кино да, в хентайках. Но наяву?
В ролике открылось понятно что: много шайтанов, – какие же они низкорослые и шерстяные! Как обезьяны в камуфляже... – и фемина. Когда камера захватила лицо, Дрон увидел, что белый воротничок-галстук, единственное, что на ней осталось из одежды, не с формы чиновницы, а с формы колледжа, эмблема – радуга над птенцом.
Ключевой эпизод пятиминутного видоса, ножом по рукоять воткнувшегося Мишелю под кадык, такой, что одному шайтану не хватило места в девичьем теле. Шайтан взял этот самый нож и проделал дополнительный вход на животе, под рёбра. Мишель оцепенел на миг и выключил сюжет кулаком. Монитор вырубился, звук остался. Пока за шнур, пока из стены розетку с мясом выдернул, пять минут истекли, наступила тишина.
Огляделся. Комната... Ветка с птичьей кормушкой в окне. Всё такое ненужное, необязательное. Не имеющее отношения. В жизни, мальчишкой плакал считанные разы.
Всяких там клятв Мишель себе не давал, он ни за что не уйдёт из армии Фактории.


7.
С первого дня визита фемин дела Мишеля пошли скверно, как только могли.
Накануне доросший до сержанта, он на время визита оставлен рядовым, в ряду и в сопровождении от второго яруса до торжественной части на Пике Факториала. Экскорт-подразделение вы, пятьдесят первые? Экскорт. Вот и сопровождайте.
Хоть бы одно или другое! Отстранили совсем или вблизи посмотреть! Марианн... На посольские сиськи твои... Так нет же, нет, нет!


Визит этот – ооочень плохая идея, притом, шаг неизбежный, нужный, правильный. Шаг, как говориться у политиков – к сближению. Сепарация, достигавшая по завершении Гендер Армс стерильности, в любом случае будет расшатываема. Надо смягчать. Смотреть друг на друга, налаживать контакты. Символические жесты, торговые послабления...
Символики, да, выше крыши. Восхождение, а на верхнем ярусе, собственно, взлёт на Факториал... Как бы не случилось жёсткой посадки.


Общий сбор.
Актовый зал.
Сюжет в новостях.
Марианн, послица, за тройным рядом прилетевших с ней секьюрити. Их отряд – симметричное дронову экскорт-подразделение, «Фурии».
– Как, как?! – взорвался гогочущий актовый зал. – Фури? У них хвостики?
– А какие?
– Как у козочек или у кошечек?
– Помпоном лучше, будет живот щекотать!
– Длинный лучше, удобно намотать на руку!
Генеральский бас возвысился и пресёк непорядок:
– Отставить, кобели на выселках! Из-за вашего гы-гы нам второй старый паром пришлют вместо подписания первого за сто лет соглашения на космические чартеры! Этого хотите?! Молчать и ни в коем, кобелячьем смысле, не высовываться! Ни к ним, ни журналюшкам в интервью! Ох, поналетит за ними следом трансов с микрофонами! Молчать! Кивать и хвалить политический жест доброй воли!
Тут зал не затруднился эти жесты и показать, впрочем, по-дружески, генерала они уважали, понимающий, свой мужик. Правильно ухватили суть? Можно хвалить фемин на языке жестов?


Дрону со всех сторон не смешно. Как профессионалу ему очевидно, фемины секьюрити великолепно вооружены, но их всего – три! десятка! – на планете сплошь заселённой мужчинами, которые, сто процентов из ста, увидят женщину наяву первый и последний раз в жизни. И Мишель, Мишель Дрон, один из них.
Ни-ка-ко-го значения класс их вооружения и уровень владения не имеет. По большому счёту, исход визита решает организация армией Фактории череды публичных, – именно публичных, зачем и прилетели! – мероприятий. А пистолетики фурий страховка ради минут жизни на внутреннем кругу, против самого пятьдесят первого. Гостевой и принимающий ряды телохранителей будут, образно выражаясь, стоять лицом к лицу, а не плечом к плечу.
С первого дня голова в горячем тумане. Все телодвижения на автомате.
Пока Марианн встречали на нулевом ярусе, Дрона там не было, подразделению приказано оставаться в казармах.
Его новообретённая сержантская комната имела из мебели матрас и телевизор, благо встроенный, средство внутреннего оповещения. В новостях – ничего, кроме Марианн. И он смотрел их всякую свободную минуту. Ночью, просыпаясь от звука заставки. Из горячего тумана головы. Не мигая, глаза, как песком засыпаны.


8.
Символика символикой, а бабы вообще дико практичны, расчётливы. На «Реал Фак» в качестве, – шутили, не сговариваясь, гандона, – будет водружён «зонт дружбы», гы-гы, обелиск какой-то, раскрывающий сложную систему лазерного зонта, щита, который отфильтрует и отклонит часть солнечного излучения на планеты фемин, как дополнительную энергию, а часть рассеет на поля Фактории. Тем достигается повышение их урожайности, сам же верхний ярус Факториала становиться защищён от солнца, можно осваивать делать обитаемым.
Теленовости...
Зонтичный щит так и сяк... Вот его схема, вот его принцип, вот стела и её конструкция. Изобрела такая-то, такая-то гравировала высоскохудожественную мутотень на хрустале. Тёток покажете ли как?!
Вот Марианн за трибуной...
Дрон сорвался с места и прилип к экрану.


Фурии – каре перед ней. Эти в камуфляже. На самой никакого официоза, галстука, пиджака. Блузочка светлая, верхняя пуговица расстёгнута, ключицы видны. Лицо не рассмотрел, ярко-ярко красные в помаде губы.
Камера вернулась на фурий секьюрити, покатилась вдоль их стройного ряда, Дрон пошарил возле матраса и поднял упавшую челюсть.
«Сексодром... Тугие, крутые буфера, эх, в камуфляже, под мордашками вздымались единой волной! Как их отбирают? По размеру сисек?! Эй, оператор, сучий хрен, давай-ка обратно на Марианн! Пониже, ещё пониже...»
Красные губы шевелились, Дрон не слышал.
Общий план послицы зрителям был пожертвован трёхсекундной картинкой, когда фемина уходила с трибуны по ступенькам.
Сколько парней, в скольки казармах взвыли с Дроном в один голос!..
Пять шажочков, пять прибойных волн под углами отложного воротника, у Марианн дыньки сочней, чем у её фурий!


Она была повсюду, в каждом часе, на каждом канале, в каждых новостях.
Поездки, повторы, официальные встречи, отрепетированные общения с народом, гомеопатические дозы спонтанных. Едва отбой, в казармах воцарялась тишина. Телевизоры плавились и дымились.
На ярусе, где лето равнин переходит в горную прохладу, подразделение Смайла должно встречать делегацию. В тот день похолодало. Мишель, струной вытянулся во втором ряду. Он видел кусок плеча, светлую прядку волос...
Бас генеральский:
– А тут у нас стадион... А вот информационный стенд...
Немногим больше вкусного принесли завтрашнее, послезавтрашнее восхождения. Шагаешь и шагай, изнутри... Дрон чувствовал себя зверем, взявшим след, уверенно идущим по следу. А вершина это тупик.


9.
Построение. Марш.
Тесно сбитая группа фурий, вокруг них шастают офицерские, командирские акульи плавники.
Пыль от трейлера с монументом.
«По воздуху летит платформа, а пылит хуже карьерного самосвала!»
Горная лесная дорога. Горный лесной посёлок.
Пересменка, отбой.
Встреча с жителями, – «хуторянами, бгг!» – осмотр пасеки.
Настороженность фурий, часть из них постоянно мониторит небо. Рации, микрофоны возле ушей. Жужжание пчёл, бормотание переводчика, редкий, негромкий смех.
Сигнал на сборы. Построение. Марш.
И так далее, и так далее, вторник, среда...


Палатки в круг, караул, звёзды, отбой.
Дрон не сознавал, что практически без сна проводит ночи. Фигурка вдалеке, выхваченный сквозь толпу фурий локоть, ореол светлых волос, памятные на экране красные губы не отличались во сне и наяву. Марианн оказалась фигуристой, но миниатюрной, ростом Дрону по плечо.
В четверг увольнение на три часа.
Бегом в шахту. Скоростными лифтами вниз, помыться и кой чего захватить генералу из почты, невиртуальным путём.
Дико усталый, не от дороги, а от себя в основном, Дрон перепсиховал, что за время его отсутствия случиться что-то непоправимое, без него, не с ним.


– Гоу, Гоу!.. – «заходи, заходи», приветствовал входящего секретарский попугай какаду.
Ох, не на новом месте службы выучил он это слово, с Блю Риф притащил, налёт цивильности в попугайской лексике случаен.
– Салют, Гоу.
Прохладный, просторный холл.
Генеральский секретарь встретил чисто вымытого, на ходу спящего Дрона сочувственной улыбкой. Заглянул в бессмысленные глаза, оценил в пятибалльной шкале на шестёрку лихорадочный, тускнеющий блеск и пошёл делать фреш со льдом.
Ещё полчаса до возвращения. Дрон уронил голову на грудь. Высокий, запотевший стакан разбудил его запахом лайма. И чего-то помимо...
– Капелька тоника не повредит, – кивнул секретарь, потягивая Дрону папку с корреспонденцией, сопровождая знакомой шуткой. – На сургуч не дышать, при угрозе попадания в плен – съесть!
«Хороший... А мы-то по молодости... Скоты».


Генеральский секретарь был со своим боссом, грузным, сердитым, всякий новый год грозящимся уйти на покой, неформальным президентом, львом Фактории, настолько давно, что успел постареть, выйти за рамки недоумений и подколов. Милашка в юности, блондин, носивший серьги и деревянные бусы по шее.
Смеялись, что домогается, задом выслужиться хочет, раз не идёт на повышение, что до денег жадный, не до званий, что... Много чего. А он всё оставался за тем же столом, при том же окладе и должности. Вертикальные морщинки обозначились на тонком лице, фриковая сине-зелёная помада уступила место коралловой, печатка на пальце осталась одна, напоминающая широкое кольцо, точка. Перестали подкалывать и смеяться, не доверять перестали.
Такая вот, на долгие годы сложившаяся пара: генерал, не пропускающий ни одного парома в квартал «Красных Дырок», и блондин с танцпола Блю Риф.
«Хороший. Бесплатная адвокатура, хоть потрепаться, хоть пожаловаться. Хоть бы и совета попросить...»
– Спсб, – вставая, поблагодарил Дрон и кашлянул со льда.
– Привет от Гоу передавай, – с чисто женской, неприкрыто грустной улыбкой, напутствовал секретарь.
Дрон протянул картофельный чипс кланяющемуся, перетаптывающемуся по жёрдочке, какаду.
– Непременно, – сколько мог, сердечно откликнулся Дрон и пожал тонкую руку.
Шахта, вырубленная грубо, двери гармошкой, древние.
Лифт с воем ухнул вертикально в скальный зенит. Голова загудела, жар вернулся.


10.
Шли. Лето похолодало до ледникового пояса, до горной зимы.
Шли. Зима пропускала гостью, оказавшуюся куда выносливей в деле, чем на вид.
Шли. Зима отступала, звёзды видны на дневном небе искусственного, космического лета. Вечного лета. Бесплодного, притягательного в своём постоянстве.
Костяк Факториала всё меньше скрыт снегами и грунтом. Проступает, блестят зигзагами ступени. Песок, приварившийся к рукотворной скальной породе, пыль космическая, осевшая на неё.
Пустующие укреплённые точки. В них всё готово к делу слежения и обороны, но караул несёт лишь автоматика, держать людей не выгодно, нужны спецкостюмы, регулярная подача воды.
Шли, встреч с населением нет, за отсутствием населения. Осмотра достопримечательностей нет, за отсутствием таковых.
Шли, жарко. Как-то фурии на привале решили высвободиться из брони. Эпик фейл! Не по сиськам их отбирали, это всего лишь корсеты!
– Униформа, – Смайл цыкнул зубом, сплюнул, – а у Марианн-то настоящие...


Может свет сойтись клином на ком то? А тогда на чём именно? Ведь клин, это клин, одна точка. Пуговица, например, под воротником, стягивающая то двойное, двуединое, что распирает блузку изнутри.
Дрон спал и видел, бодрствовал и видел, хлеб откусывал, слюни вытирал и видел, как Марианн приближается к стеле, чтобы сдёрнуть покрывало. А оно тонкое, оно - вуаль. Приближается и сквозь ткань, в полированной грани куба отражаясь, увеличиваются её блузкой обтянутые, складками подхваченные прелести. Вокруг никого... Дрон подходит со спины, не торопясь и не медля... Секунда в секунду, когда обеими руками, потянувшись, вытянувшись, куб высокий в его мечтах, Марианн сдёргивает ткань... Дрон обхватывает её сзади: правой рукой левую грудь, левой правую, приподнимая, разводит… Пуговички – «хлоп-хлоп-хлоп» – выпускают из шёлка молочно-белых сестричек, удвоенных отражением. Горячая грудь, холодные соски ложатся в середину ладоней... Наоборот, горячие… А мягкость прохладна, гуляет под рукой, тяжёлая, но стоячая…
«…и тогда Марианн, покраснев, с нежной улыбкой...» Идиот, короче.
 

Похожие статьи:

Рассказы → 03 Гендер Армс. Луковое счастье

Рассказы → 04 Гендер Армс. Здравствуй

Рассказы → 01 Гендер Армс. Неглубокая, нежная

Рассказы → 05 Гендер Армс. Кастраты

Рассказы → 02 Гендер Армс. Жёсткая посадка. Продолжение