18. Колдуны Подмётной эпохи. Поворот во тьму

95...((152.а)) Реконструкция. Изгой
Совет про бегство инфанта Майя не услышала, не поняла. Разуверившись в любви и дружбе, в родных и чужих, она ищет путь к власти через союз с кем-то из колдунов, стоящим особняком от их круга. Инфанта просит гадателя познакомить её с таким, предполагая в нём особенную силу. Пусть наколдует ей верный путь к трону. Но ведь на гербе государя «мышь золотая в седле», мышь, то есть: «на коне здесь человеческое», не магия.
Инфанта Майя хочет себе жениха, который её не полюбит и ей не изменит. Ей, то есть, законной наследнице. Такого, который заставит брата считаться с ним, поставить второй трон рядом с первым в пурпурном зале. Она не понимает, о чём говорит.
У гадателя есть такой на примете: Чомга, ростовщик.
Встретившись с инфантой, ростовщик причудливо лжёт, и хоть ложь, как ювелирная работа, не его конёк, игры его фальшь не портит, а инфанту не спасает. Человек, подобно ей, напролом идущий к цели, бывает особенно глух и слеп.
Чомга, запутавшись в красивых словах, выдаёт правду: он нарушил колдовской строй чрезмерной страстью к немагической стороне жизни – к деньгам. В переводе на обычный язык: как колдун он стал пустым, бескровным. По его жилам не струится вольная природная магия. Колдунство – холодное, но всё же – искусство, игра. Одержимый колдун – не колдун. Чомга одержим алчностью. Русалья игривость, злой юмор оборотней, всё ушло из него.
Инфанта говорит ростовщику прислать ей большое зеркало, которое и будет дверью между ними в ожидании нужного момента.
Чомгу это устраивает. Зеркало, так зеркало. По своей мощи он великий колдун и не зря так стремительно взошёл на первое место в клане Болотного Козодоя. Новое Чомга схватывал на лету, будто бы век умел, словно эта магия в его руке всегда лежала. Единственно, что никогда не мог, да и не пытался научиться, соизмерять силу: брать хоть немного мягче, сжимать руку хоть чуточку слабей, не вырывать из соперника магию вместе с жизнью, а из людей все до последней монеты.
***
95...152.а Исходник
Чомга:
– По ящичкам всё распределено в их жизни.
Стать обычным колдуном я не хотел, инфанта.
Я выломал и дно, и ручки заодно
у строя колдовского,
перемешав основы,
Да, взломщик,
но возненавидели меня за то же самое,
за что призвали вы, инфанта:
могу я больше их.
Я – острая игла, мои собратья – нить.
В другом я мастер, чем они:
в мирском, не колдовском.
Я проводник меж ними.
В моей руке волшебен любой предмет.
Мои видения не тают.
Не иллюзорно прибывают дни,
прибавленные ворожбой к иссякшей жизни…
Инфанта Майя, перебивая:
– Ростовщиком за что прозвали тебя?
Чомга:
– Из зависти, инфанта.
Кому я колдовал или гадал,
не уходили навсегда,
благодарили так, как будто возвращали заём
с процентами весьма большими.
Так что, инфанта, вы решили?
Инфанта Майя:
– Пришли мне зеркало высокое, как дверь,
что в нужный час откроется.
Чомга:
– Прекрасно.
***
96...((200.а)) Реконструкция. Зеркало
Что инфанта может предложить колдуну?
Попросить отца принять его на службу во дворец – то есть, распоряжаться простыми людьми – алой кровью. Может предложить голубую – себя.
За цвет крови ростовщик не собирался торговаться, но не потому, что возьмёт любую, а потому что хочет всю.
Чомга устал ходить среди захлопнутых дверей, увешенных оберегами. Сами собой перед ним распахиваются только двери подлецов, учуявших близость смертной развязки.
В планах у Чомги есть свита, ни у кого такой не бывало… Когда Чомга гуляет по земле, его алчные злодеяния следуют за ним, как чад летит с факела. В мечтах обретя свиту, он следует за ней, как огонь за дымом при большом пожаре.
Адские дымные волки, вот кого Чомга хочет прикормить и выпустить в мир. Они чуют смертный ужас на любом расстоянии, но главное, они внушают его! От них не спасёт ни дубовая дверь, ни железные замки, но Чомга не успеет. Кто может обогнать адского волка? Он сам не смог бы: волчьи глаза испепеляют грешника раньше, чем волчьи клыки сомкнуться на глотке. Чомге необходимо чтобы перед волками задрожали те, кому ещё рано в ад, но кто его почти достоин, кто проклят людьми. Подлецы особенно хотят жить. Такие готовы отдать Чомге сколь угодно чужих жизней… Прекрасно, превосходно…
Чомге нужна царица дверей, ведущая ко всем остальным. Такая дверь, которая проломит дыру в адской граде. Зеркало? Да это просто идеальный вариант!
Шикарное огромное зеркало, присланное ростовщиком, слуги по ошибке отнесли государю, и с тех пор оно украшало его гостиную. Инфанта не спорила, увидев в этой ошибке знак будущего успеха.
***
96...200.а Исходник
Тот день как раз был безмятежен,
как будто выдохлась отрава, пока её решались выпить,
но сохранила запах и цвет подгнившей вишни.
Всё так лениво и немного слишком желанно,
гладким шёлком текут минуты.
С утра она салфетку вышивала,
хотя не очень-то любила вышивать.
Но получилось мило:
птица зимородок сидит на ветке вишни над водой,
любуясь отражением красивым печальной девушки.
Затем после обеда устроилась на маленькой кушетке
с книжкой стихов старинных, но не читала их,
а наслаждалась чириканьем в окне и запахами сада.
Открылась дверь,
и зеркало внесли высокое, под потолок.
Вот, как назло: вставать не хочется, а надо.
По амальгаме кровь заката, хоть рано для него.
Поспешно слуги семенят насквозь
и через зал к отцу несут обновку.
Ошибочный ход не переходить,
и ладно. Так тому и быть.
***
97...((26.а)) Реконструкция. Любовь за ширмой
Щенок разлаялся, инфанта заглянула в комнату, а там…
Невероятный красавец, которого прочили ей в мужья, за ширмой с девушкой. В общем-то, не новость, но их безупречные тела, особенно девушки…
Эта картина вмиг остужает, и без того едва тлевшие, надежды инфанты обрести счастье в купленном браке.
***
97...26.а Исходник
Улитка на зелёном лепестке
пиона, украшающего ширму,
стыдливо прячет рожки,
чтоб невинность свою не омрачить
тем, что за шёлком творится безрассудными двумя,
отвергшими стыдливость, одеянья при свете дня,
чтоб утоленьем страсти запечатлеть в душе
или напротив разорвать взаимное томящее влеченье.
Как жгучий уголёк, сквозь дырку в ширме
луч пылал на дивной обнажённой коже.
***
98...((30.а)) Реконструкция. Без выбора
Подсмотренная за ширмой любовная сцена растоптала инфанту Майю.
«То есть, этот красавец будет носить корону с тем же камнем, что и я, с агатом государя, – думает она, – при первой возможности убегая с очередной вертихвосткой за ширму? Спасибо, нет». Инфанта спрашивает себя: «Мне показалось, что эта девушка, как восход в облаках, а я – комок серой глины, или так оно и есть?» Да разве от себя услышишь правду.
У кого же спросить, как не у зеркала? Самое время: начинается бал, а инфанта Майя ещё не наряжена. Захватив несколько платьев, она идёт к зеркалу Чомги в отцовскую спальню. Запирает дверь, раздевается и встаёт пред зеркалом.
Вот фата государыни, а вот корона отца. Нагая инфанта примеряет и рассматривает в зеркале их, а не себя.
Чомга всегда отличался безупречным чутьём на раненое животное. Инфанта не уродлива, хуже – она безнадёжно некрасива. Колдун появляется раньше, чем её тоска поднялась к губам и позвала его вслух.
…
Ему остаётся последнее…
Зеркальной двери не хватает замка, настоящего замка: ключа и скважины.
Всё реально и всё добровольно. Если смухлевать на грамм, а впоследствии Треф разложит карты судьбы и призовёт кон в свидетели поддельного договора, Чомгу не спасёт никто и ничто на свете.
Исключена даже тень обмана: жених придёт к инфанте, оттуда, откуда позвала, и взойдёт на трон, как она и хотела.
***
98...30.а Исходник
Он в зеркале возник из-за плеча,
когда совсем нагая перед балом
она отцовскую корону примеряла,
фату же обронила невзначай.
– За красоту, – спросил без предисловий,
– что ты мне дашь?
Инфанта Майя:
– Напёрсток алой крови, пожалуй,
и ни капли голубой.
Чомга:
– Что ты мне дашь за трон?
Инфанта Майя:
– Всё, что ни пожелаешь.
Чомга:
– Отдай сейчас.
Инфанта Майя:
– Но что?
Чомга:
– Ты это знаешь.
Всем телом он прижимает её к зеркалу:
– Так надо, это лишь раз.

Похожие статьи:

Рассказы → Лестница в небо из лепестков сакуры

Рассказы → Пустота

Рассказы → Брокер жизни

Рассказы → Новогодняя история в черно-белых тонах

Рассказы → Танатос 78