Бараки

С первым ударом грома жизнь как будто раскололась на две половины. И одна с нетерпением дожидалась дождя, когда первые капли наконец-то коснутся мерзлой земли! Вторая желала оставить все как есть: холодную и долгую зиму с почти растаявшим черным снегом, без дождя, солнца и радости. Только мрачное серое небо, тусклый неприветливый пейзаж близлежащего леса и бесконечно длинная дорога, тянущаяся через брошенные сельскохозяйственные поля.

Снова ударил гром. Фадей весь поплыл, когда Нестор угостил его своей папиросой. Не то чтобы Фадеев вообще не курил, наоборот, он это делал при каждом удобном случае, а после его первого боевого крещения в Угличе так вообще зачастил.

– Эно ты как, Фадей! – широко улыбнулся Нестор, легонько толкнув его локтем в бок. Фадеев отреагировал хриплым и тяжелым кашлем. Прима и Сур громко рассмеялись, синхронно вытащили из кителей трофейные пачки сигарет и, вытащив из них по одной, повертели ими перед носом закашлявшегося Антона. Тот, поморщившись, отмахнулся.

– Пошли вы! – хриплым задыхающимся голосом выкрикнул он, отдавая недокуренную папиросу Нестору.

Кузов старенькой полуторки затрясло: на этом участке дороги начинались ямы и ухабы, приходилось держаться за низкие деревянные борта.

– До дождя, думаете, успеем? – поинтересовался Прима, снимая с плеча плащ-палатку.

Его примеру последовали остальные, никому не хотелось мокнуть в дороге – так и до простуды недалеко.

– Кто ж его знает? – ворчал Сур. – Так кому из нас хорошо, так это Лехе. Знай себе – в кабине сиди, рулем крути!

– Да уж, – вяло согласился Фадей, – а если дождь всю ночь будет идти? Надо же перекантоваться где-то…

Нестор придвинулся ближе к кабине, постучал кулаком по крыше.

– Эй, Лех! Как доберемся до следующей деревни, останови! Понял?

– Понял, понял, – отвечал шофер, – только следующая деревня, если верить дорожной карте, будет примерно через километров семьдесят, не раньше.

– Как через семьдесят? – возмутился Сур, накидывая на пилотку холщовый капюшон. – Вот это новость!

– Лех, ну ты еще раз карту посмотри, может, найдется какой-нибудь поворот? Ну, хоть бы на этой ближайшей дороге! Вон полей-то сколько! Если есть поля, значит и деревня есть, – не унимался Нестор.

– Не пойдет, товарищ сержант! Приказано придерживаться установленного курса! – отвечал водитель.

– Так что, есть рядом деревня? – Прима в надежде подался вперед к Нестору. – Есть все-таки?

– Есть, – отвечал Сур, – только брошенная, наверное. Колхозных полей вона сколько! Сам видишь!

– Лех, держи новый приказ! – громко стукнув по кабине, рявкнул Нестор. – Личный состав приказываю довезти до ближайшей деревни!

– Говорю же я вам, товарищ сержант, нельзя! – взволнованно произнес Леха. – Приказано же!

– Приказ – приказом! Ты только не забывай, что в данный момент подчиняешься мне! Штаб – сотни верст вперед, а я – твой непосредственный командир прямо здесь и сейчас. Так что давай, не противься, вези нас в ближайшую деревню, хоть бы и через несколько километров за следующим поворотом. Утром наверстаем! Как понял?

– Понял вас, товарищ сержант… – недовольно отозвался Леха.

Сур, Прима, Нестор и Фадей сильнее закутались в плащи, закурили. Фадей украдкой посмотрел на темнеющий горизонт. Неясные очертания чернеющего неба напоминали ему распахнутые крылья гигантских птиц, предвестников грозы и бури. Грузовик проезжал аккурат под правым крылом и двинулся вдоль огромного брюха. Резкий правый поворот отсылал к тени дракона с острым коронообразным гребнем. Фадей легонько придавил ногу задремавшего Примы, тот неохотно приподнял голову.

– Я только заснул! Чего тебе? – негодующе буркнул Примаков. Сур, что сидел рядом, тоже тревожно заворочался.

– Прим, это, конечно, странно, но ты посмотри туда, – произнес Фадей, указывая пальцем туда, где ранее видел скалящийся лик. Прима неохотно посмотрел, подавшись вперед, и негодующе произнес:

– Еще раз так сделаешь, убью! Сам не спишь, так и другим не даешь чутка вздремнуть! Тоже мне, чудо!

– Так ты его что, не видел? – изумился Фадей.

– Кого я там должен был увидеть? – Прима откинулся спиной к деревянному борту, спрятав руки под длинные полы плаща.

– Дракона.

– Будет тебе такой дракон, если сейчас не угомонишься, фантазер! – пригрозил ему Нестор, слегка толкнув Фадея в плечо.

Парень, обидевшись, отсел на дальний конец скамьи и с тревогой стал наблюдать, как машина резко поворачивает. В тот же час ярко сверкнула молния. На мгновенье Фадею показалось, что улыбка дракона стала чуть шире, а глаза вспыхнули злобой, отчего стало как-то не по себе. Да еще и вспышка молнии на секунду-другую озарила горизонт в темном багрянце. Брюхо и крылья огромной иллюзорной птицы над головой показались ему такими же настоящими, как страшная голова в гребнеобразной короне.

– Интересно, а Леха это видит, или это только мне мерещится? – подумал Фадей, стараясь больше не смотреть на тени.

Начался дождь. Шофер добавил газу, машина понеслась чуть быстрее, аккурат к виднеющейся кромке леса. На миг Фадею показалось, что среди брошенных полей что-то очень быстро промелькнуло во мраке…

***

Нестор приоткрыл глаза, когда почувствовал, как машина сбавила ход, колеса увязли в глубокой земляной колее, двигатель надрывно запыхтел, пытаясь выбраться из ямы.

– Влипли! – послышался голос Лехи. – По самое не балуйся! А все эта гребаная темнота! Не видно ж ни черта!

– Что, приехали уже? – проснулся Сур, толкая Приму в бок.

– Ага! Еще бы! – прокричал Леха, энергично выпрыгивая из кабины.

Подойдя к кузову, он принялся снимать затворы. Фадей спрыгнул последним, придирчиво рассматривая затянутые мглой окрестности.

– Придется подтолкнуть, – констатировал водитель, обогнув автомобиль и увидев, что колеса завязли в грязи. Вернувшись в кабину, он завел движок со стартера и дал по газам: колеса неистово завращались, разбрасывая вокруг грязь и закапываясь еще глубже. Прима, Нестор, Фадей и Сур изо всех сил принялись толкать машину, но получалось лишь, что авто наезжало на грязевой бугор и тут же отъезжало назад – сил четырех человек явно не хватало.

– Только трактором если, – сказал запыхавшийся и весь заляпанный грязью Прима.

– Где ты тут трактор увидел, умник? – Нестор на плече поправил свой ППШ, достал флягу и, промочив горло водой, сплюнул.

– Ясно где! В деревне! – вступился Сур, поглядывая то на вылезающего из кабины Леху.

– Все это лирика, братцы, – сказал Нестор, – хорошая, такая звучная лирика, – и украдкой посмотрел на Фадея, который зачем-то отошел от машины и всматривался куда-то в дремучий лес, будто что-то там видел.

– Машину в любом случае выталкивать чем-то надо, пусть даже и трактором. Али канат хоть какой найдем! В деревне-то, чай, всякого барахла найдется. Надо только хорошо поискать, – вставил свое слово Леха.

– Дело говорит! – Прима по-дружески приобнял шофера за плечи.

– Значит, так! – строгим командирским тоном произнес Нестор, встав ближе к двери водителя, а Прима, Леха и Сур его обступили. Только Фадей продолжал пялиться на лес, изредка стряхивая с плеч и капюшона стекающие капли дождя. – Фадеев! А тебе не интересно, что я буду сейчас говорить? Ты с нами не пойдешь? – напористо и негодующе обратился к нему Нестор.

Фадей тряхнул головой и медленно и очень вяло подошел к остальным, при этом поправив ремень автомата. – Берем фонарь! Идем в деревню! Не отстаем друг от друга! Дружно ищем все, что может помочь вытащить наш грузовик!

– А как найдем? – поинтересовался Сур, поморщившись, глянув на Фадея.

– А как найдем, Суриков, вытащим грузовик куда нужно, а сами переночуем в каком-нибудь доме. Благо вся деревня теперь в нашем распоряжении! Ясно вам?

– Если там люди есть? – подал голос Фадей.

Сур, Прима и Нестор дружно на него посмотрели, снисходительно усмехнувшись. Нестор подошел к другу и прошептал:

– А если есть, ты перекрестить, авось и мерещиться всякая чушь перестанет, понял меня? И давай уже без твоих фокусов…

– Все слышали приказ?! – воскликнул Нестор, увидев одобрительные кивки. – Внимание отряд! В колонну по одному, шагом марш!

Нестор шел впереди, держал перед собой фонарь, иногда оборачивался назад, чтобы убедиться, что беспокоящий его Фадей не отбился от колонны. Нестор прекрасно понимал его состояние, он видел Антона в полевом госпитале после контузии от разорвавшейся в лесу мины и неожиданного налета фрицев. Рота капитана Моловцева вся полегла, Фадеева же немцы приняли за мертвого и оставили раненного в лесу. А под вечер его нашли разведчики, доставили в госпиталь. Уже там он начал себя странно вести, разговаривать во сне, что-то бубнить, все время засматриваться на что-то, иногда не реагировать на голоса. После выписки к Антону частично вернулось здравомыслие, однако он все же не мог избавиться от привычки отключаться на время.

Со стороны колонна напоминала шествие иезуитских монахов. Прожектор фонаря то и дело блуждал по размытой проселочной дороге. Новые вспышки грозы озаряли темно-лазоревым багрянцем виднеющиеся вдали кривые силуэты покосившихся изб.

– То еще зрелище, – взволнованно прошептал Леха. Сур обернулся к нему и, не сказав ни слова, зашагал дальше.

– Мне один знакомый рассказывал, – начал Прима, – о польских концентрационных лагерях. Пленных там держат за забором из колючей проволоки, не кормят и заставляют много работать. Через месяц обычный человек, каким бы он здоровым и крепким не был, превращается в живого скелета. И тогда его на убой, будто скотину! Сжигают в печах, а мертвые тела – в промышленность. Все в ход идет! И кости, и кожа – все равно, что животные какие-нибудь.

– Нам-то ты чего об этом рассказываешь? – обернулся к нему Нестор.

Прима сдержанно посмотрел на сержанта, затем на остальных и как бы в продолжение сказал:

– Все из-за этих изб. Они – как бараки для военнопленных, – потупив взгляд, поправил сползший с плеча ремень автомата, достал флягу с водой и сделал пару глотков. – Место превращения людей в скелетов. Не хватает только фашистов и их высотных пулеметных вышек, чтобы шмалять в беглецов.

– Фадей, это ты его небось настращал? Надеюсь, это не заразно, – усмехнулся Сур, бросив насмешливый взгляд на Антона.

– Разговорчики в строю отставить! – рявкнул Нестор.

– У меня отец в Первую мировую в немецком лагере сидел, – прошептал Леха, который шел перед Фадеем, легонько коснувшись спины Примакова, – пока его союзники не освободили.

– Хватит, я сказал! – приказал Нестор, обернувшись к солдатам. – Отставить разговоры!

Фадей резко вздрогнул, когда почувствовал, что за спиной пролетело что-то невидимое и очень быстрое. Впрочем, это мог быть и случайный порыв ветра.

Все ближе слышался шепот дождя, бьющий по выщербленным крышам избушек и деревянных домов. Лезвие молнии почти коснулось одной из торчащих печных труб, виднеющихся в густеющем мраке, ударил гром. Фадей опять что-то увидел, но на этот раз оно не мелькало позади, оставляя невидимый, нечеткий шлейф ощущений, оно как будто вылезало из той трубы, где ранее сверкнула, блиставица. Рука Фадея сама дотянулась до рукояти десантного ножа. Он отчетливо видел, как сначала показались чьи-то дымчатые руки, а затем и какой-то неясный силуэт, который все время переливался, постоянно менял форму. Вскоре это существо ползло по деревянному карнизу крыши, волоча за собой длинный извивающийся хвост.

– Картошки бы сейчас! – мечтательно произнес Сур.

– И не говори, – буркнул Прима.

– Как поработаешь, так и полопаешь, – улыбнулся Нестор, повернувшись к солдатам: Фадей не отставал.

– Вон! – воскликнул Леха, ткнув пальцем в одну избу (она выглядела чуть более ухоженной и не такой старой, как остальные). – К тому дому давайте!

– Слушай мою команду! – негромко произнес Нестор. – Разбиваемся на две группы. Фадеев, Сурьянов и Ферапонтов – идете осматривать двор. Мы с Примаковым действуем в доме. Встречаемся с докладом через полчаса у калитки. Все ясно?

– Товарищ сержант, а может, вы лучше Фадея с собой возьмете? – обратился Сур, корча насмешливую гримасу.

– Ну, ты и козел, Сурьянов! – сквозь зубы произнес Антон, озлобленно сжимая кулаки.

– Че ты там вякнул про козла? – рявкнул на него Сур и, набычившись, попер на него. Леха вовремя ухватил его за локоть, оттащил назад.

– Сурьянов, отставить! – пригрозил ему Нестор. – Ладно, Фадей, идешь с нами, – тяжело выдохнув, согласился командир. Сур и Леха прошли через хлипкую калитку вдоль дороги, ведущей к крыльцу, обогнули дом.

– Фад, – осторожно обратился к нему Прима, – если бы не эти твои штучки, все было у вас с Суром нормально.

– Да пошел он! – злобно бросил Фадей, сплюнув в сторону калитки. – Строит из себя невесть кого! А сам ни хера из себя не представляет!

– Зато, я вижу, ты себя отлично представляешь! – вмешался Нестор, схватив Фадеева за плечо и грубо развернув к себе. – Твои фокусы всем уже порядком поднадоели! Угомонись! Иначе я сам тебя угомоню!

Фадей сжал губы, исподлобья посмотрев на сержанта, ничего не сказал, вошел в калитку и спешно зашагал к крыльцу.

Нестор и Прима провожали его сдержанными, но все же снисходительными взглядами.

– За ним! – скомандовал Нестор, увидев, что Фадей уверенно снимает с плеча автомат, достает из подсумка обойму, сажает ее под ствол ППШ.

– Твою мать! – воскликнул Прима, побежав вдогонку за сержантом.

– ЧТО?! – послышались отдаленные голоса Сура и Лехи, которые в этот момент находились где-то возле сарая на заднем дворе.

– Сюда, бегом!!! – кричал Нестор. – Быстро!!!

***

На террасе включился свет. Послышались неторопливые шаркающие шаги. Фадей настороженно направил ствол ППШ в сторону закрытой двери, с тревогой, глядя на входную дверь, ручка которой то и дело дергалась.

– Буду стрелять, если что! – предупредил Фадей.

– Дом-то чей? Твой, что ли?! – послышался скрипучий старческий голос. – Тоже мне, угроженец нашелся! – в дверях показался сгорбленный седовласый старец в старом овчинном тулупе и валенках поверх серых ватных штанов. – Ружьишко-то опусти, малец! А то ведь все может случиться, коли нервный такой!

– Вы здесь что, живете?! – удивленно спросил Фадей, медленно опуская ствол автомата. – Так ведь…

– Ты в дом давай, заходи, а то стоишь, как стрелец неприкаянный. Голоден, небось? – спросил дед.

– Так я же не один здесь, – признался Фадей, кивнув в сторону входной двери, заметив, что там все как-то очень резко притихло. Может, бросить его решили здесь?

– Давай, давай, проходи. Там и горячее, и холодное, и стул свободный как раз имеется! – призывал его дед, скрываясь в плохо освещенном коридоре.

– Я даже не знаю…

– Я что ли за тебя знать-то должен? Давай, проходи! – велел хозяин. – Меня, кстати, Михайло Петровичем зови, если что.

Фадей откинул мокрый капюшон, закинул ремень с ППШ через плечо, вошел в коридор. Внутри пахло сыростью и старым деревом, вкусным варевом. Свет с левой стороны горел чуть ярче, чем в коридоре, в то время как остальная часть дома оставалась темной и неприветливой.

– Пить что будешь?

– А что есть?

– Есть все! Сам-то чего желаешь?

– Ну… водички бы просто попить.

– Воля твоя. А то у меня есть то, чего вам, простым солдатам, явно не достает! – хвастался дед.

Фадей переступил через невысокий порожек, наблюдая, как Михаил Петрович энергично мешает ложкой внутри дымящейся кастрюли. Его привлекла массивная каменная печь, идущая от самого порога до видового окна. На столе его ждала большая порция картофельного пюре, рядом стояло блюдо с малосольными огурцами и маринованными помидорами, стеклянный графин с водкой.

– Садись, давай! – велел Михаил Петрович, кивая на свободный стул, позади которого Фадей видел старинную икону. – Автомат-то свой положи куда-нить, чай не пропадет!

Фадей поставил ППШ возле порожка, скинул с себя мокрый плащ, скомкав его, бросил рядом с автоматом, сам же, тихо вздохнув, сел за стол: он чувствовал себя перед хозяином дико неудобно и неуютно.

– Ты это, ешь давай! А то я знаю, как вас, солдат, в армии кормят. Перловкой одной сыт не будешь! Сам-то откуда?

– Из Рязани я, – признался Фадей, забирая с блюда малосольный огурец, – зовут Антоном.

Михаил Петрович присел напротив и, радушно улыбаясь, взялся за горлышко графина.

– Воду, говоришь, тебе налить?

– Да, простую.

– А вода простой по природе своей не бывает. То горькая попадается, то сладкая, если повезет! – сказал он, подливая из графина сначала себе, потом Фадею.

– Так это же не вода? – поднес стакан к носу и поморщился Фадей. – Я же не пью, – и отставил стакан. – Меня там, на улице, ждут…

– А я вот через окно смотрю, – загадочно улыбаясь, произнес Михаил Петрович, отодвигая старенький прибитый гвоздями тюль, – и ничегошеньки не вижу. Авось, ушли друзья-то твои? А может, ты один был? А то ведь всякие чудеса в наших краях случаются. Думает, значит, человек, что не один пришел, а оказывается – никого с ним рядом и нет. А бывает, что знает, что один по дорогам ходит, но ощущение такое, будто и не один… – Фадей перевел взгляд на порог, где оставил скомканный плащ и заряженный ППШ.

– Кто бы что ни говорил, а наш брат везде жив-здоров останется! – сказал Михаил Петрович, поднимая над столом наполненный водкой стакан, и кивнул Фадею, чтобы тот поднял свою порцию.

Тот послушался.

– И все же мне надо будет скоро идти. У нас там грузовик в колее застрял, своими силами, боюсь, не вытащим. Веревка нужна или что покрепче. Лучше, конечно, трактором, но…

– Никакой техники у нас здесь нет! Была кобыла и то издохла! А канат-то у меня найдется, будь покоен! Ну! Будем! – сказав это, Михаил Петрович опрокинул стакан.

Фадей последовал его примеру, горечь заел картошкой и огурцом. Тело наполнялось приятной истомой, появилось какое-то совсем не водочное ощущение, расслабляющее и приятное.

– Идти мне надо, Михаил Петрович, мои переживать будут!

– Твои?! – криво улыбнулся дед. – Я тебя одного только видел! Твоих-то, небось, сам придумал!

– Ничего я не придумал! – воскликнул Фадей, вставая со стула и чувствуя, как голова начинает тяжелеть, тело – ломить и противно покалывать. – Машину из колеи надо вытащить.

– Ишь, встрепенулся-то как! Угомонись, Антон! Присядь, – сказал Михаил Петрович, надавив на плечо и усадив его обратно.

Посидев немного, Фадей уперся ладонями о стол и, поднявшись, побрел к порогу, хватая мокрый плащ и ППШ.

– Нет там на улице никого, не выдумывай! – окликнул его дед.

– Есть! – не оборачиваясь, отвечал ему Антон и вышел на террасу. Снова раздался гром, свернула молния, на этот раз еще ярче, чем прежде. Деревня, виднеющаяся за хлипким забором, казалась скопищем угрюмых деревянных тюрем без бдительной охраны, но под тяжелым покровом мрака можно было разглядеть нечто выглядывающее из чернеющих окон.

– Товарищ сержант! Прима! Сур! Лехаааа!!! Где вы?!! – накинув плащ, Фадей побежал по неглубоким лужам, встал у забора и настороженно огляделся. За плотной стеной дождя чернела тьма, и лишь в новой вспышке молнии он увидел пустую размытую дождем дорогу, услышал, как за спиной, где-то неподалеку кто-то прошелся, хлюпая по лужам. Фадей резко развернулся, но не увидел ничего, кроме очертания массивного сарая на заднем дворе.

– Вернись в дом, бестолочь! – с террасы послышался зычный окрик деда Михаила. – Слышь, что говорю?!

– Мешается земля мокрая… вылезти только дай! – голос, будто придавленный, утробный и жуткий, слышался где-то в стенах сарая.

– Вернись, тебе говорят! – окрикнул дед, заколотил в окно, да так сильно, что вот-вот разобьется.

– Душно…

Фадей не секунды не мешкая рванул к крыльцу. Пока бежал, чувствовал, что за спиной что-то происходит, будто что-то просыпается.

Преодолев ступени, вбежал на террасу. Там ему Михаил Петрович подзатыльник и отвесил.

– Говорю, в дом беги, а он, бестолочь, не слышит! Давай, живо в дом!

– А ч-то эт-о т-там? – робко спросил Фадей.

– Кому говорят? В дом давай! – не мешкая, схватил Фадея за локоть и потащил через коридор.

– Что это б-было? Я слышал голос, не знаю, чей, из сарая… Что это? Т-там…

Михаил Петрович ответил не сразу: возился где-то неподалеку. Вскоре Фадей услышал чирканье спичек и увидел мягкий приятный свет, идущий от масляной лампы, что стояла на журнальном столике, аккурат между двух старых плетеных кресел.

На улице послышался чей-то зычный ор, жуткий и пронизывающий. Фадей весь сжался, ему хотелось прибиться куда-нибудь в угол, чтобы не дождь, ни то, что пробудилось в сарае, ни мрак этой чуждой деревни не настигли его.

– Присаживайся, – Михаил Петрович, оставался спокойным. В его глубоко впавших серо-голубых глазах Фадей не видел ни страха, ни тревоги, только глубокую усталость и смирение. Дед подвинул лампу ближе к себе. – Я тоже его слышу.

– К-кого его? – Фадей сильнее прижал к груди автомат, будто только через боль он мог хотя бы на секунду придавить панику.

– Верлиоку. Это он там бродит под дождем, – пояснил Михаил, – высматривает чужаков…

– Верлиоку? – робко переспросил Антон, с тревогой вслушиваясь в тяжелые хлюпающие шаги, будто от босых ног, топающих по неглубоким лужам.

– Не великан из детской сказки, которую тебе когда-то читала твоя мамка. Надзиратель!

– Над к-кем? – Фадей затаил дыхание, нервно сглотнув подкативший к горлу ком.

– Над нами, Антон, – строго произнес Михаил Петрович, поднося руку к мерно потрескивающему пламени.

Антон вжался в кресло, придавив ладонью рот, чтобы не закричать. Рука деда ссохлась, пожелтела, и полупрозрачная кожа обтягивала его тонкую скелетную кисть.

– Как ты в дом мой попал, так и пропал… – пояснил мертвец, расслабленно откинувшись на спинке плетеного кресла.

Антон смотрел на него и не верил: обтянутый пожелтевшей кожей скелет с пушистыми седыми волосами и бородой пялился на давно почерневшую от времени икону святого Иоанна Крестителя, висевшую на стене.

***

Все осмотрели, товарищ сержант, нигде Фадеева нет! – доложил Прима, подбежав к Нестору, что беседовал с Суром.

– В доме смотрели? – спросил Нестеренко, повернувшись к Приме. Но тот лишь пожал плечами. – С Лехой неоднократно пытались пробиться – безрезультатно. А стекла в доме побьешь, да как назло маленькие они, не подступишься, не пролезешь.

– Звать пытались? – сдержанно спросил Сур.

– И звать пытались, и все делали! Я же говорю, без толку!

– СЮДА!!! – послышался приглушенный голос Лехи. – Кажется, внутри сарая…

– Неужто канат нашелся? – обрадовался Сур.

– БЫСТРЕЕ!!! – это был уже не зов, а громкий надрывный крик, как от испуга.

Нестор, Прима и Сур подбежали к приоткрытым дверям. Нестор вошел первым, подсветил прожектором фонаря широкую спину Алексея.

– Т-там… он… т-там… – сдавленным и дрожащим голосом произнес Леха, указывая пальцем в темный подвал. То, что его напугало, находилось именно там. Нестор осторожно прошел вперед, почти к самому краю. Сур, Прима и Леха наблюдали за направляющим лучом фонаря. Нестор присел на корточки, чтобы получше разглядеть то, что так напугало их шофера. Желтеющий луч прожектора коснулся грязных босых ног с кривыми загнутыми назад ногтями, медленно, почти дрожаще пополз дальше, вверх, вдоль массивного живота, остановился на лице. Нестор с нескрываемым ужасом видел, как из-под длинных косматых и спутавшихся волос выглядывает злая перекошенная улыбка.

– Товарищ с-сержант… – осторожно обратился к нему Сур, – что там?

– Новые заключенные? Это  в радость! – прохрипел утробный вибрирующий голос.

– Чего стоите?! – возопил Нестор, испуганно отползая назад. Две мощные волосатые пятерни выползли из черного погреба, и раздались лихорадочный шум автоматных очередей, крики и хриплые вопли солдат. Было слышно, как кто-то осторожно прикрыл дверь в сарай, повернул ключ в старой замочной скважине и почти бесшумно пошел по лужам к крыльцу старого заброшенного терема.

Похожие статьи:

Рассказы → День Бабочкина

Рассказы → Мокрый пепел, серый прах [18+]

Рассказы → Княжна Маркулова

Рассказы → Демоны ночи

Рассказы → Властитель Ночи [18+]