Выбop

Старик проснулся незадолго до рассвета, когда первые, еле слышные лучи погладили сомкнутые веки. Проснулся и прислушался.

За стенами одинокой кельи разговаривал лес, привычные запахи пробирались сквозь стены: пчел, принесших свежий мед; оленихи, нацедившей молока в стоящий возле двери кувшин; песен багрянокрылых птиц, чьи имена старик позабыл; бобров, притащивших веток и полешек для печи. Среди пробудившихся, так же, как и он, запахов, старик услышал темное, ничем не пахнущее пятно. Оно застыло напротив двери, укутав осенним инеем летнюю траву. Внутри него был заключен некто похожий на человека: высокий, стройный, прекрасный ликом, с длинными косами у висков и растрескавшимися, как голодная земля, коленями.

Некто явился издалека: вокруг него витали запахи дальних дорог, песков пустыни, горных рек и неведомых растений. Но сам он не излучал ни запаха, ни света, ни тьмы. Он был пуст, а значит, пришел за помощью.

Старик тяжело вздохнул: в воздух взлетело легкое облачко утраченного привычного дня, - поднялся, оделся, накинул на плечи ветхое одеяло и, тяжело опираясь на посох, вышел на крыльцо.

Тот, другой, услышал скрип двери, на миг поднял глаза – синие, чистые как летнее небо, - но тут же снова понурился и в немой мольбе протянул к отшельнику руки.

Закрытые бельмами, давно ослепшие глаза старика смотрели туда, где, укрытый пузырем пустоты, скрывался проситель. Отшельник поднял правую руку и лес затих: птицы замерли на лету, волк и бегущий от него заяц – в прыжке, качнувшийся василек не успел распрямить стебля, луч солнца – не долетев до своего отражения в озере.

На плечо старика неслышно сел ветер дальних дорог, зашептал, зашуршал в ухо, перемешивая женские сплетни у колодца, эдикты правителей, злобный свист завистников и подсмотренные в снах истории.

Долго шептал ветер, долго слушал отшельник. Наконец принесенный с дальних дорог поток речей и мыслей иссяк, ветер золотистой бабочкой вспорхнул с плеча, и лес снова ожил. Лишь тот, окутанный пустотой, не шевелился, ожидая решения своей участи.

Сможет ли помочь ему святой старик, поймет ли (а молва шептала, что слепой отшельник способен видеть то, что не дано зрячим), в чем причина его бед?

Старик сделал шаг, другой, спустился с крыльца, подошел к самой границе теплого летнего дня и холодной пустоты, окружавшей просителя, и начал говорить.

Ни слова не произнес он вслух, потому что есть слова – самые важные, не тайные, но ценные, - которые нельзя осквернять соприкосновением с миром – мало ли что чужое, ненужное, смутное прилепится к буквам и слогам, запачкает значение и сокрытые смысл

Итак, ни слова не прозвучало, но проситель каждой порой на коже, каждым волосом на голове и лице, каждым крошечным кусочком ногтя, каждой трещиной в больных коленях слышал речь отшельника.

- Среди веков и мгновений, что бегут от будущего к прошлому, есть неправильные частицы времени, те, что на долгом пути огибают настоящее или просачиваются через него, как вода сквозь песок. Тебе не посчастливилось родиться в такой час. Час между мраком и светом, вне солнца и луны. Час, когда ангел-хранитель замешкался, а демон отвернулся.

Дети, подобные тебе, растут в трещинах земли и времени, среди серых сумерек, в пустотах и кавернах. Никто не радует их, но ничто и не печалит. Они живут вечно, ибо нет никого – ни ангела-хранителя, ни демона, - чтобы забрать их душу, когда придет срок.

Твои родители – простые люди, не ведающие, что произвели на свет пустоту, - воспитали тебя, как должно, потому-то тебе долгие годы удавалось скрывать от них свою нелюбовь, от мальчишек-ровесников – недружбу к ним, от красавицы-жены и сынишки, что ждут тебя в городе, не понимая, почему ты так замешкался с торговыми делами, - равнодушие к ее прелестям и его младенческой невинности.

Ты пуст, как выдолбленная изнутри тыква, как покинутый жуками-древоточцами ствол умершего дерева. Ангел и демон кружат вокруг тебя, но не могут приблизиться, и в том их вечная печаль, ибо вместе с тобой они обречены на бесконечное, бессмысленное существование.

Однажды, много вечностей спустя, ты умрешь, но это случится лишь тогда, когда закончится время и просыплется песок из расколовшихся часов этого мира. Тогда и только тогда ты истончишься, изотрешься, как старая тряпица, и превратишься в ничто.

Но ты нетерпелив и не хочешь ждать вечность. Нет, не отрицай того, что прочел я в шепоте ветра: не желание обычной человеческой судьбы привело тебя, не стремление обрести душу, а вместе с ней и страсти людские, но лишь нетерпение и гордость, столь великая, что она требует от тебя стать таким, как все.

Ты пришел, чтобы попросить у меня – заговорами ли, молитвами или чародейством – душу, которой одарены все, кто окружает тебя. Но то, что ты ищешь, всегда было рядом, только руку протянуть.

Встань с колен, подумай: что тебе нужно свершить, чтобы убить пустоту, чтобы ангел-хранитель или демон смогли приблизиться и одарить тебя желаемым.

Отшельник протянул руку, коснулся плеча просителя и принудил его подняться. Все еще окруженный холодом и ничем, в которое лишь на мгновение проскользнуло тепло старческой руки, тот встал, потер затекшие, потрескавшиеся колени и, разминая пальцы, несколько раз сжал и снова разжал кулаки.

- Два пути перед тобой, - беззвучно сказал старик. – Выбирай тот, который подсказывает разум, ибо сердце твое мертво.

Ангел и демон, невидимо затаившиеся возле пузыря пустоты, замерли: сейчас должно было решиться, кому поручит свою душу обездоленный.

Проситель поклонился старику - ангел улыбнулся и молитвенно сложил руки, - выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его в грудь отшельника. Демон расхохотался и вытянул когтистую лапу. Все длиннее и длиннее становилась она, росла, извивалась, подобно ядовитой змее, вот она уже почти касается плеча убийцы загнутым краем когтя.

И в этот миг, в самую последнюю песчинку между тьмой и светом юноша снова пал на колени, и лапа демона поймала пустоту.

Убийца поцеловал убитого в лоб, поднял лежавший на траве посох и обернулся.

Теперь и ангел-хранитель, и демон видели, что по щекам его катятся слезы – это покидала тело душа, лишь на миг успевшая в нем поселиться. И когда ясные синие глаза превратились в белесые бельма, а свет дня померк, бывший проситель увидел ангела и демона – снова и уже навсегда проигравших битву.

Слепец крепче сжал посох и нетвердым шагом пошел к крыльцу своей кельи.

Похожие статьи:

Рассказы → Белочка в моей голове

Рассказы → Наследник

Рассказы → Выбор

Рассказы → Чужое добро

Рассказы → Опытным путём