Как-то президент одной республики, известной далеко за пределами своих границ, полковник Бука Сука Димка (он учился в свое время в Советском Союзе) решил отнять у февраля еще один день.
Намерения он имел самые благие. Полковнику, чья улыбка была подобна солнцу, а чело – нависшей над дельтой Замбези луне, захотелось, чтобы подданные его страны могли в полной мере насладиться величием дня, в котором их президент пришел и стал править ими твердой рукой. Сенат охотно поддержал эту идею, и с тех пор июнь в республике стал на один день длиннее, а ее жители, на один день счастливее.
В сенате здраво рассудили, что их горячо любимый лидер достоин большего и следует переименовать в его честь этот первый месяц лета. Нужно сказать, что с некоторых пор эта республика стремилась во всем стать похожей на цивилизованное государство, поэтому полковник, чьи солнцезащитные очки были чернее черных дыр, а зубы - белее снегов на вершине горы Килиманджаро, не мог допустить подобного. Он решил поступить более демократично, изменив вторую часть собственного имени на Юниус, Июнь. Злые языки поговаривали, что имя-то вроде женское, но вскоре они себе эти языки поприкусывали.
Все в республике хорошо знали, что этот день не следует путать ни с каким другим - если, конечно, не хочешь нарочно расстроить своего президента, но выяснилось, что эта перемена имела один небольшой побочный эффект - некоторые подданные по-прежнему каким-то образом проживали отмененное двадцать восьмое февраля. Особенно часто этим страдали те, кто не до конца осознавал серьезность своего положения. Ученые не могли найти этому объяснения, одни ссылались на эффект фантомного дня, другие – на переход с южного времени на северное, третьи – на отсутствие финансирования подобных исследований. Впрочем, благодаря гражданской позиции отдельных жителей, готовых быть бдительными в любой час недели, очень скоро не осталось тех, кто бы мог похвастаться такой способностью, и в республике воцарил покой и порядок.
И вот, однажды, когда вся страна праздновала этот особенный день, полковнику, чьи глаза подобны небу в ясную ночь, а стан сравним по грациозности с антилопой, бегущей берегом реки Лимпопо, пришла в голову великолепная идея. Когда отзвучали все тосты и отгремели салюты, Бука Юниус Димка отправился в турне по странам, в которых его республика была признана, попутно заглядывая туда, где его признавать пока не хотели, с намерением продать идею на миллион долларов. Идею, которая могла бы его сделать его лицо более узнаваемым, чем лица президентов из стран и покрупнее. Его могли даже показать по телевизору, в каком-нибудь шоу.
Мысль о том, что северное лето может стать чуточку длиннее, а зима – короче, многим понравилась, даже жителям Южного полушария. Идея прибавить к июню еще один день, конечно, была воспринята не более чем шутка, но в некоторых крайне северных странах ночь с июня на июль стали праздновать как День лета. Его назвали 301 июнлем и отмечали очень весело.
Во время поездки полковника, чье обаяние было больше пустыни Сахара, и чье милосердие простиралось дальше его терпения, пригласили поучаствовать в шоу Опры, звали его и на другие телепередачи. Плюс доход от рекламы одного прохладительного напитка позволил здорово поправить военный бюджет республики. Поэтому он считал, что съездил все-таки не зря.
И только на родине полковника жители по-прежнему имели счастливую возможность пользоваться 31-м июня в свое удовольствие - есть от пуза горячие пирожки с ливером, пить теплое пиво и веселиться до самого комендантского часа.
Впрочем, история этим не заканчивается – так говорят нам всегда учебники. Оказалось, что не все были готовы спокойно смотреть на подобное самоуправство провинциального диктатора, открыто попирающего наследие римских управленческих традиций. Двое - Гай Юлий Цезарь Старший и Гай Юлий Цезарь младший - были очень недовольны бесцеремонностью какого-то выскочки, решившего поставить свое имя в один ряд с их именами. Если каждый кухаркин сын, которому выпал случай управлять государством, захочет возвеличить себя подобным образом, то к чему это все в это может привести? Боги могут разгневаться и заставить повернуть все вспять, к истокам, к лунно-солнечному циклу. Снова тогда мучайся.
Бессмертные императоры смогли воодушевить одного лейтенанта из близкого окружения полковника на мятеж. Молодой революционер был рожден в феврале, и поэтому легко повелся на слова об исторической справедливости, слова которые дурманили голову не хуже самогона из черных бананов. Дядя с племянником расписали ему во всех красках заносчивость и спесь этого незаконнорожденного сына портовой шлюхи, трусость и предательства этого гнусного шакала, грязное сластолюбие этого старого изврата. Пробудив в бунтарской душе гордость и предубеждение, они показали ему как дважды два, что финал этой истории неизбежен.
История закончилась хорошо – февралю вернули отнятый у него день. И даже более. С приходом к власти нового президента этот месяц в республике стал иметь тридцать пять дней. Не считая високосного года. Жителям страны было приказано этому радоваться, и они радовались - хотя им было, в общем-то, все равно.
Похожие статьи:
Рассказы → Тридцать второе меолам (конкурс "Лишние дни", работа №4)
Рассказы → Несуществующий день лета (32 августа, конкурс "Лишние дни", работа №1)
Рассказы → 29 февраля (конкурс "Лишние дни", работа №3)
Рассказы → Междумирье ("Лишние дни", внеконкурс)
Рассказы → Тахионный смотритель (конкурс "Лишние дни", работа №2)
Вот как-то так.
Это же только мое личное мнение по данной конкретной фразе. Мы все разные 
Я сам типа "родом из СССР", но никаких ассоциаций из тех, что ты написал у меня не всплыло. Кому как, а мне ближе пиу-пиу, и юмор из разряда "ух пронесло". Шутка!
