Джиннистан

   — Дворец… ставлю на кон, — бормочет шейх, с трудом ворочая языком, — все… дворец. Давай, что сидишь, ставку делай…

Я поставил на кон еще двести долларов. Маленькая ставочка, позорная, что делать… Больше не дам. Шейх ставит на кон дворец, мне бы в ответ поставить свою квартиру в Воронеже, только куда я без квартиры потом…

Снова завертелся маленький шарик в рулетке. Вот ведь, крохотный шарик, а от него зависят судьбы людей… Наши судьбы… Почему-то крупье усмехнулся, когда я поставил на тринадцать черное, кажется, не надо было ставить… Интересно, как надо играть в рулетку. Может, какие-то молитвы есть, заклинания, а я их не знаю…

Вообще что я здесь делаю… Сижу как в каком-то другом мире, в другом измерении, в моем мире никогда не было белокаменных отелей, зеркальных потолков, пальмовых рощ прямо в холле, окруженных бассейнами…

Почему-то здесь неуютно, тянет на улицу, в холод ночи, где море шумит под звездами. Да и выпитое дает о себе знать, сейчас бы правда пойти, лечь на песок, и лежать долго-долго… Я уже три раза порывался встать, большое спасибо за приятный вечер и все такое, шейх грубо хватал меня за плечо, швырял в кресло – сиди.

Обидно прямо, все уже расползлись по своим номерам, я сиди тут, развлекай венценосную особу…

Шарик качнулся в последний раз… ну же… замер над зеро… Ладно, черт с ними, с двумястами долларов, куда денешься…

Шарик дернулся, как живой метнулся вправо, замер на тринадцати.

Вот черт…

— Ну… будет тебе дворец… — бормотнул шейх, хлопнул меня по плечу, — поз-здравляю… Ты где жил? В доме?

— В квартире.

— Это… что? Н-неважно… будешь во дворце… жить…

— Б-большое спасибо, — с трудом выговорил я, — я… спать пойду.

— С-сиди! Давай, ставь на кон что-нибудь…

— Дворец ставлю на кон, — не растерялся я.

— Нечего дворец… давай свои двести…

Я положил на стол злосчастные двести долларов.

— Вот так… что мы на кон-то ставим… Эй, парень, что у меня еще есть? – спохватился шейх, — дворец… нету дворца… Ковер хочешь? Или скакуна тебе… арабского… А, давай сразу… Королевство мое. Джин-нис-тан… Хорошее королевство…

— Эт-то где?

— Эт-то в Азии… Эй, парень, на кон королевство ставлю, слышь?

Только этого нехватало… Ладно, не мое дело. Поставил на семнадцать красное. Интересно, сколько шейх еще проторчит в этом отеле… Если я его каждый день тут видеть буду, он мне весь отпуск испортит…

Отпуск… я и не знал, что такие отпуска бывают, вот что значит класс люкс, все включено… Страшно сказать, сколько я на этот отпуск потратил, машину мог бы купить… а что машину, когда-нибудь надо все это в жизни увидеть… А то и вспомнить нечего будет кроме душного офиса… Добрый день, компания Прогресс-Гарант слушает…

Пурпурная роза Каира…

Звезда нереального мира, роза Каира…

Снова завертелся шарик. Все, это последний раз, потом пусть шейх говорит что хочет, я иду спать… доползти до номера, вывалиться на балкон, в прохладу ночи, дышать, дышать, вдохнуть в себя все ночное небо со всеми звездами…

Шарик закачался туда-сюда, будто раздумывая, куда приткнуться. Ну давай, приткнись уже куда-нибудь, и я пойду спать…

Глаза закрываются…

— Семнадцать красное, — холодно объявил крупье.

— Твоя взяла, — смуглый человек в чалме поднял на меня покрасневшие глаза, — тво-я…

— Мои поздравления, — крупье протянул мне руку, почему-то боязно было пожимать эту руку.

— Спасибо.

— Как будете распоряжаться выигрышем?

— Да… еще не знаю… Что я там выиграл, страну? Посмотреть бы ее, страну эту…

— Посмотришь… — шейх поднял голову, налил себе еще вина, — самолет… там, на площадке стоит.

— Какой… самолет?

— Мой… теперь твой… только же что выиграл, забыл, что ли? Лети…

Самолет… при одной мысли о самолете внутри все перевернулось, желудок пополз к горлу. Интересно, кто из нас больше выпил, я или шейх… и чего ради шейх вообще пьет, у них же, у мусульман не принято… Ладно, не мое дело…

— Завтра, все завтра… — прошептал я, — в  самолет… и в Джиннистан… подданные… ждут…

Комната снова завертелась перед глазами, рассыпалась карточным домиком, потолок упал на стены…

— На остановке остановите.

— Простите?

— На…

Кое-как разлепил веки, спросил себя, что я делаю в маленьком самолете. Такие я видел в фильмах про какую-нибудь мафию, диванчики в салоне, столик сервирован к завтраку, смуглый парень в белых одеждах сидит передо мной.

— А мы где? – спросил я.

— Через полчаса прибываем в Джиннистан, — парень улыбнулся.

— Да вы что…

Посмотрел на часы, понял, что уже утро, что ночные мороки не рассеялись, наоборот, обрели плоть, цвет, запах, с ревом и грохотом летели по небу. Интересно, когда шейх проспится, потребует назад свой Джиннистан…

— Бывший шейх перед вылетом просил передать вам это… — парень улыбнулся, — кредитные карты…

— Бывший? – меня передернуло, — так это…

Чуть не сказал – так это все не сон, спохватился. Ладно, хоть посмотрю, что там за Джиннистан такой…

— А страна большая? – спросил я.

— Да нет. Маленькое княжество в пустыне.

— А населения там… сколько человек?

— Нисколько.

— Что?

— Там нет людей.

Так, похоже, и правда с ума схожу… Ладно, не мое дело…

Самолет нырнул вниз, желудок покатился к горлу, разлился во рту едкой жижей. Вот черт… Так, собраться, сконцентрироваться… Сейчас нужно будет выходить из самолета, хорош я буду, если кувыркнусь по трапу. Смуглый все понял, подал мне руку, повел куда-то по каким-то коридорам, переходам…

— Спасибо, мистер… э-э…

— Аиб меня называют.

— Спасибо, Аиб… куда ведешь-то?

— К выходу… вот тут…

В глаза ударило солнце, какое-то особенное, восточное, жгучее, в Европе такого не увидишь…

Нет людей…

Нет, кажется, я что-то не так понял...

Ну конечно, не так, вот и люди, встречают на огромной взлетной полосе, почетный эскорт, все сплошь в светлых накидках, как это называется… чадра… паранджа… не помню. А я в гавайской рубашке при джинсах, совсем не к месту… Хоть бы в костюме был… сейчас подумают, что я их не уважаю…

А здесь красиво… никогда не поверю, что это аэропорт, это дворец из Тысячи и одной ночи. Что-то белое, легкое, воздушное, рвущееся в небо, в стенах дыорца отражается солнце пустыни. Или наоборот, в диске солнца отражается свет дворца – еще неизвестно, что светит ярче. Что-то зеленое, разлапистое, тропическое окружает на маленьком островке зелени посреди мертвых песков – сами пальмы кажутся эфирными, призрачными, цветы словно зависли в воздухе, весь благоухающий сад вот-вот вспорхнет и улетит в туман… В широких бассейнах небо плещется вперемешку с опрокинутыми пальмами и дворцом – ни дать ни взять портал в другой мир…

Все вместе кажется миражом… тонким и призрачным, готовым рассеяться с минуты на минуту…

Да тут недельку поживешь, правда шейхом станешь… Настоящий шейх проспится денька через два, шуганет меня отсюда, ничего, будет что вспомнить про отпуск.

— Приветствуем тебя… наш повелитель, — проскрежетал человек, стоящий впереди всех, коверкая английские слова. Так, по-английски изъясняются, это совсем хорошо. Я хотел ответить что-то, тут же потерял дар речи – когда все на аэродроме, сколько их было, человек пятнадцать – рухнули передо мной на колени.

Круто…

— Да встаньте, встаньте, что вы в самом деле…

— Вы так великодушны, наш господин, — проскрежетал человек. Люди выстроились коридорчиком, в конце которого пестрел ковер. Какой-то ритуал, кажется, я должен встать или сесть на этот ковер, а потом мне дадут какую-нибудь саблю, или отрубят этой саблей голову. Хоть бы сказали, что делать…

Громадина аэропорта, еще какое-то здание в стороне, что-то серое, приземистое… похоже на военную базу, может, и есть военная база… Такая неуместная здесь, где все так тонко и призрачно…

Я встал на ковер, люди в покрывалах расселись вокруг меня. Ага, все-таки сесть надо… что, молиться будем, или что делать, вы хоть скажите…

Никто ничего не делал, ковер дрогнул раз, другой… Что это такое, голова у меня, что ли, кружится… я огляделся, закричал – это было уже слишком…

Та-ак, не надо было столько пить…

Далеко внизу проносились круглые купола, мечети, минареты, базары, внутренние дворики чьих-то богатых домов, пальмовые рощи, фонтаны… Тонкий мир, дивный мир, он кажется прозрачным. Я хотел вытащить телефон, сделать несколько снимков, передумал, не до телефона мне было и не до снимков. Тем более… все больше кажется, что это сон, фантом. Вон нефтяные вышки на горизонте – они настоящие, вон поля, плантации – тоже настоящие, а это все…

Наваждение какое-то…

И люди… я осторожно коснулся руки Аиба – мне показалось, что я трогаю воздух, что Аиб тоже ненастоящий, какой-то призрачный персонаж забытой сказки, который жив, пока я в него верю. И люди на ковре казались призрачными – хотелось даже укрыть их от ветра, чтобы их не сдуло в облака…

Куда-то все время заваливается этот ковер, будто норовит меня сбросить… Так, если они сейчас не остановят, я выйду… Сказать им, что ли, приземлился, передохнем… в машине доедем… есть у вас машины? Ну нет машин, хоть ослика дайте или верблюда какого…

Ничего я спросить не успел, ковер плавно опустился перед белокаменным дворцом – дворец по крайней мере настоящий, вон как блестит на солнце позолота… И в то же время он кажется игрушечным, его тоже хочется укрыть от песков пустыни…

Унеси меня в небо синее…

На восток от Эдема, на восток от Эдема…

Люди снова выстроились коридорчиком, молодцы, указывают, куда идти. Я поднялся по мраморной лестнице в широкий зал, вот хорошо, уже стол накрыт… Комната казалась нереальной, такой интерьер нельзя создать – его только можно выдумать где-нибудь во сне, легкие чаши поддерживают пушистые персики, ковры вповалку лежат на мраморе, нежатся в лучах заката, отовсюду свешиваются пышные цветы – кажется, парят в воздухе. Бассейны… в серебристой воде извиваются серебристые тела, русалки, что ли… а это еще что за кувшины вытянулись вдоль стены… что-то струится из них, благовония, что ли… Надеюсь, там не какой-нибудь гашиш, после вчерашней пьянки мне только гашиша нехватало…

Есть-то не хочется… надкусил персик, нежный, сладкий, таких даже в отеле не было, будто сорвали в самом райском саду. А мне здесь нравится все больше… Сказка, в которой не хочется переворачивать последнюю страницу… Была у меня книжечка в детстве про лампу Аладдина, помню, тоже все сидел над последней страницей, как завороженный, смотрел на Аладдина, как он сидит в своем дворце, таком тонком, роскошном, окруженный пушистыми коврами, обнимет свою принцессу, под чадрой видны только глаза – яркие, как далекие звезды…

Джиннистан… где это вообще… Начал вспоминать карту мира, вот Иран, вот верблюжьей мордой застыл Ирак, вот Саудовская Аравия на целый полуостров… Ливан, Бейрут… Никаким Джиннистаном там и не пахло.

Ладно, не мое дело…

— Что-нибудь еще, господин мой? – вкрадчиво спросил кто-то. Странные они, все на одно лицо…

— Да нет, большое спасибо… Вы свободны. Когда надо будет, я вас позову… в колокольчик позвонить, верно? – я поднял массивный колокольчик возле кресла, кажется, из чистого золота.

Что за черт…

Вот это уже совсем было слишком.

Темные плащи слуг опали, рассыпались накидки служанок, из них вырвались клубы темного дыма, зазмеились по полу, расползлись по кувшинам, притихли, ожидая, когда позовет господин. Все перевернулось внутри, я бросился к бассейну, ополоснул лицо, еще, еще…

Джиннистан…

Как же сразу не усек, что переводится – страна джиннов…

Унеси меня… небо синее…

…на восток от Эдема…

— Ну, хорошо, а землю вы пахать можете?

— Мы этого не умеем, — ответил Аиб.

— Ну, не умеете… Я вот тоже не умею, да никто поначалу не умеет, потом как-то все учатся…

Я еще раз оглядел безрадостную серую пустыню. Да, царство смерти, иначе это место не назовешь. Да, здесь не то что пшеница с овсом, тут кактус поганый не вырастет…

— Ну хорошо… а что вы вообще производите?

— Не понимаю, — отозвался Аиб.

— Что тут понимать… ну промышленность какая-нибудь есть? Ну ткани там какие-нибудь, металлургия, черная, цветная, зеленая, машины там… авиация… нет, не эти ковры, которые полчаса полетают и в воздухе растают, — я подергал бахрому ковра, — а самолеты…

— Мы этого не умеем, — повторил джинн.

Вот черт… Я с ненавистью посмотрел на Аиба. Он единственный говорил по-английски среди всей этой восточной тарабарщины – но и он не понимал меня.

Что за дикари, честное слово…

— Ну хорошо… Вы вот наколдуете, тут дворцы всякие появляются, пальмы, фонтаны… а можете сделать так, чтобы все это надолго осталось, в воздухе не таяло?

— Зачем?

— Как зачем… надо же что-то продавать за рубеж из этого Джиннистана…

— Зачем?

— Зачем, зачем… — я посмотрел в круглые красные глаза Аиба, — сам жаловался, что тебе детей кормить нечем? Ну. А чем кормить, если вы за рубеж ничего продать не можете… и не растет ничего в этой пустыне…

— Я знаю… мы привыкли, — Аиб опустил голову, — всегда так было. И у хозяина до тебя, и у хозяина до него, и у всех… Был хозяин, у него было все, были мы… у нас не было ничего…

Я сжал зубы. Он эту фразу повторил уже раз двадцать, мог бы и помолчать. Вообще черт меня понес на эту прогулку, шайтан понес, как здесь говорят. Первое-то впечатление было поприятнее, тогда в мертвой пустыне мерещились дворцы, минареты, мечети, роскошные базары, райские сады… Конечно, постарались для меня джинны…

Навели мороки, чудесные миражи чудесных садов…

А потом просили у господина хлеба для своих детей…

Зачем им хлеб, думал я, совал в чумазые ладошки тощих детишек куски индейки или пирога. Вроде бы бесплотные существа, вырастают из дыма и снова исчезают в своих кувшинах… Нет, не такие и бесплотные, думал я, лаская Багиру…

Багиру…

Ну да, я назвал ее про себя Багирой. Странное создание, живая и в то же время бесплотная, обнимаешь, ласкаешь ее смуглое тело, и не поймешь, то ли сжимаешь живую женщину, то ли обнимаешь легкий туман. Багира, которой я дарил золотые бусы и серьги… Она растирала мне спину по вечерам, она подавала фрукты – стыдливо пряча лицо под легкой чадрой, откуда мерцали глаза, яркие, как звезды. Вроде бы ничего такого и не было в ее лице – а все равно все перевернулось внутри, когда тем вечером она отбросила чадру… Правильно женщины чадру носят – самое неприметное лицо кажется дивным, когда с него снимают покров тайны…

— Губы твои как два лепестка розы, зубы твои как жемчуг… глаза твои подобны далеким звездам… голос твой подобен песне соловья на рассвете…

— Так добр господин мой… никто никогда не говорил мне таких слов…

— Непорядок это… что твои-то скажут, когда узнают, что ты стала женой неверного?

— Ты же наш господин…

Багира…

Неловко как-то перед ней было, даже не знал, как на самом деле зовут…

Ш-шух-х – ветер попробовал сдуть меня с ковра, не смог. Черт, что за мир, что за страна, белые цветы у голубых мечетей и тощие ручонки голодных детей…

А никуда не денешься, нужен им хлеб, и мясо нужно, и жить им где-то надо, не по кувшинам же сидеть, в самом деле… А откуда этот хлеб возьмешь, вся страна одна пустыня с медными кувшинами, в которых сидят джинны…

— Домой, что ли, давай, — устало сказал я.

Ковер покорно метнулся к северу, на горизонте мелькнули какие-то каланчи, вышки, что ли… и тут меня осенило.

— А нефть у вас есть?

Нет, он не поймет, что такое нефть…

— Есть, — тут же отозвался Аиб.

— Так это многое меняет… Слушайте, а что вы нефть не продаете?

— Нельзя, — отозвался Аиб

— Чего ради? Что, заклятье на ней, что ли, какое-то? Кто коснется, тот умрет, унесут джинны?

— Нет… нельзя…

— Да что нельзя-то, ты объясни мне… не умеете нефть добывать-очищать, так не проблема, из России спеца какого-нибудь вытащим, земляк земляку поможет, дело-то прибыльное… Из Башкирии какой-нибудь…

Аиб молчал.

Ковер опустился на мраморное крыльцо, смуглые женщины вышли навстречу. Багиру, Багиру мне дайте… Тонкая тень мелькнула навстречу, я обнял легкое тельце, скользнул под своды пальм. Ладно, разберемся как-нибудь… есть хочу, умираю…

Надо как-то привыкать быть шейхом, делать нечего. В первые дни я еще ждал, когда вернется хозяин этого миража, прогонит меня из сказки, и в первые недели тоже ждал, сидел перед ноутбуком, читал новости,

«шейх Джиннистана проиграл свою страну…»

«Мировая общественность шлет поздравления новому шейху Джиннистана Илье Климышеву…»

…очень приятно…

«…бывший шейх уехал к своей дочери в поместье под Парижем, на двести комнат…»

«фотография поместья прилагается…»

Круто, а у меня дворец покруче… Еще через пару недель я понял, что шейх не вернется, и что править мне этой страной до конца моих дней…

Вот черт…

Если к вам пришло в руки богатство, главное, не упустить его из рук… — строчка из какого-то бизнес-тренинга, я твердил ее про себя день и ночь, когда хотелось все бросить, прыгнуть в самолет и лететь куда глаза глядят в душную контору…

Нет уж, второй раз такого шанса не будет… Как в сказках… где пещера с сокровищами или шкатулка с чудесами открывается только один раз, и второй раз вы ее не найдете…

— Мой господин… к вам гости.

— Что?

Я уставился на Аиба, откуда он только взялся, как из-под земли вырос… А почему как…

— Мой господин… к вам гости.

— Откуда?

— Из далекой страны… из-за морей… с другой стороны мира… Куда уходит солнце…

Что за черт… сейчас распахнется дверь и ввалятся какие-нибудь шайтаны из преисподней… Ладно, что делать, раз уж взялся править Джиннистаном, надо привыкать… Аллах акбар… Кажется, Багира здесь не к месту будет, тут важные гости, а я с девушкой… Багира исчезла, растворилась в своем кувшине, вот молодец, все понимает… жену бы такую…

— Ну что же… пригласи дорогих гостей.

Дорогие гости вошли, я даже разочаровался. Ничего шайтанского, люди как люди, три человека, светлые, розовые, при галстуках, и правда здесь смотрятся, как из другого мира…

— Господин Климышев, если я не ошибаюсь? – по-английски спросил один из них, курчавый и розовощекий.

— Да… очень приятно.

— Джеймс Сомс… официальный представитель Североатлантического Альянса  в вашем регионе… Перво-наперво разрешите поздравить вас с вступлением в должность…

— Большое спасибо.

— Я уже посылал вам сообщение… Теперь самое время поздравить устно.

— Большое спасибо, — я сжал его руку, первую живую руку за долгий месяц. И в то же время она казалась мертвее, чем призрачные руки джиннов… холодная какая-то…

Легкая пауза – они чего-то ждали от меня, понять бы еще, чего.

— Я думаю, местные жители рассказывали обо мне.

— К сожалению… нет.

Надо бы пригласить гостей за стол… Только не знаю, как это сделать по-протоколу, не умею я себя вести с шейхами и послами… Меня только на званый прием… посади свинью за стол…

— Что же… думаю, это легко исправить… — люди сами расселись за широким столом, кажется, были здесь не первый раз, — господин Климышев, когда вы планируете очередные поставки нефти?

— Не понимаю.

— Нефти, нефти… вы добываете нефть, поставляете ее нам, вы следите за ходом моих мыслей?

Я кивнул, тут же догадался, что надо спросить. Кажется, это нагло звучит… но надо узнать…

— А… предыдущие поставки вы уже оплатили?

— Простите? – Сомс поднял брови, — мы не обязаны проплачивать. Должно быть, вы не знаете… Джиннистан всю историю поставлял нам нефть… безвозмездно.

Ну да, так я вам и поверю…

— Взамен мы обеспечиваем вашу безопасность и содержание дворца… — Сомс снова широко улыбнулся, — вы же понимаете… что то, что стоит на вашем столе… не из воздуха, как всякие миражи джиннов.

— Вот оно как… — только и сказал я.

— Вот так. Итак, отправить через неделю двести баррелей вам будет удобно?

— Нет, так дела не делаются, — меня передернуло, — мне народ кормить надо в конце концов, дети голодные… Сколько сейчас нефть за баррель? – я включил ноутбук, — сейчас на бирже посмотрю… Вот за столько мы эту нефть вам продаем…

— Кажется, вы… еще не поняли, с чем имеете дело, — Сомс все так же улыбался, — мировые законы не подлежат пересмотру.

— Какие законы, у меня дети голодные, женщины… — я кивнул в сторону тонких черных красавиц, — вон, девчонок кормить надо… у них дети… Так что, господа, у вас свои законы, у нас свои…

— Это ваше окончательное решение, господин Климышев? – Сомс все так же улыбался.

— Да.

— Всего хорошего, господин Климышев… Думаю, мы еще встретимся… и думаю, вам придется пожалеть о своем решении… — он встал, посмотрел на часы, — у вас есть двадцать четыре часа… учтите, больше мы ждать не намерены…

Так, что это было… Как наваждение какое-то, ей-богу… смотрю в окно, как улетают на ковре-самолете три человека, джинн укрывает их опахалом от солнца… А ведь кажется, я поссорился с альянсом, а это совсем ни к чему…

А что хотите, меня дипломатии никто не учил… такой у меня характер поганый, что думаю, то и говорю…

Так… я жрать хотел, вот что… звоню в колокольчик, никто не появляется, что за черт… Вышел в коридор, три джинна сидели в широком холле у фонтана, играли в какие-то свои восточные шашки, а может, творили какое-то колдовство.

— Обед-то будет, нет? – спросил я.

— Оставь нас, — отмахнулся один. Я плохо понимал их арабскую тарабарщину, но это понял. И Аиб здесь, хоть бы он их на место поставил, что ли…

— Что значит, оставь, вы поесть дайте, потом играйте, сколько хотите…

— Дай ему есть… — сказал Аиб смуглому джинну с раскосыми глазами, — сегодня у него последний день, последняя ночь…

— Это что значит? – меня передернуло.

— Завтра в жертву тебя возьмем… Там, на жертвенном огне, — вздохнул Аиб, — три месяца весь срок власти… сначала мы человеку даем все, что он хочет, потом человек отдает себя нам…

— Да вы с ума сошли…

— Темные законы… еще с каких времен… Этот еще… просил у нас власть над миром… власть дали, потом забрали его… отдали темным духам в глубокой пещере…

— Это Чингисхан был, — добавил другой джинн.

Спина похолодела.

— Вы с ума сошли, — повторил я.

Аиб не отвечал, смотрел в закатное знойное марево, казалось, светился от солнца.

— Жалко тебя… добрый хозяин. Хлеб давал, мясо давал. С детьми играл. К женам нашим добрый был, жен не обижал… Жену себе взял… золото ей дарил…

— Да вы с ума сошли, — повторил я, — а жалко, так и не жгите, что непонятно-то…

— Как не жечь… обряд есть, традиция есть… Никогда наши предки традиций не нарушали… Традиции живут, Джиннистан живет… — Аиб прищурился, толкнул смуглого джинна, — что сидишь, обед ему подай… и жену приведи… пусть сыграет ему на струнах… пусть ему хорошо будет… в последний вечер…

В обеденный зал вошел как по воздуху, все ждал, когда пол растворится у меня под ногами. Нет, это сон, бред какой-то, не может такого быть… а что не может, у них все быть может… И вообще весь этот Джиннистан – сон, странный и страшный, привидевшийся после волшебной сказки на ночь.

И унесли его джинны за тридевять земель…

Пурпурная роза Каира…

Звезда нереального мира, роза Каира…

Бежать отсюда ко всем чертям, пока они меня не спалили, как Жанну Д, Арк… А куда бежать, так они и подадут мне самолет, бегите, наш господин… Хоть пешком от них иди, а куда идти через пустыню, чтобы потом солнце пригревало мои белые косточки… да и не сбежишь от них, духи ведь, демоны…

Уж сколько раз твердили миру… Ясно же сказано, во всяких там легендах, сказках, продает человек душу дьяволу, дьявол его желания исполняет, а потом спасибо, до свидания, пожалуйте душу вашу… в жертву… И во всяких там сказочных пещерах просто так золото не дают, потом явится за тобой темный дух…

Сезам, откройся...

А шейх, скотина, не сказал ничего…

Так он, может, нарочно это сделал… Чтобы спихнуть проклятие на меня…

Вот и верь после этого людям…

Несут индейку, каких-то фазанов-павлинов жареных, персики, без них никуда, ананас, опять, чего доброго, кислый… Как издеваются, ей-богу… говорят, осужденным на смертную казнь принято подавать роскошный обед… интересно, хоть кто-нибудь к этому обеду притрагивался…

Позвонить, что ли, кому… Только здесь в телефоне ничего кроме поиска сети не увидишь… Заглянул в ноутбук, может, в аське с кем-нибудь списаться, люди добрые, вытащите меня отсюда… Яндекс, последние новости…

Это еще что…

Ну конечно…

«Объявлена военная кампания против диктаторского режима в Джиннистане…»

«…разоблачение тайных махинаций Климышева…»

«…В подпольях Джиннистана найдены пыточные камеры…»

«…Зверские условия для заключенных…»

«…Нарушение свободы слова в Джининстане… Откровения беженца…»

Вот черт… ну этого и следовало ожидать, конечно, натовскому альянсу дорогу перешел, нефть не дал… Тем лучше, теперь попляшут эти джинны… только я тоже с ними попляшу, меня-то натовцы первого вздернут на ближайшем столбе, как палача и диктатора…

Сколько у меня осталось…

Вот черт, часа четыре, не больше…

— Мой господин…

Я обернулся. Темная тень под легким покрывалом, и не поймешь, что блестит, то ли золотые серьги, то ли золотые глаза. Багира пришла, Багирочка моя… а что Багирочка, она такая же… как они все. Сегодня ластится, а завтра будет пить мою кровь на жертвенном алтаре…

Спросить, что ли, как зовут…

До сих пор не знаю…

— Ну что тебе?

— Вы печальны, мой господин.

— Да, точно подметила.

— Вы не хотите умереть…

— И это точно подметила.

— Вы можете улететь, мой господин. Железная птица стоит на каменной площадке.

— Самолет. Это называется самолет. Черта с два я улечу, вы меня везде достанете…

— Мой господин… если вы отдадите свою власть кому-то другому… он будет править три месяца, как вы, а потом будет казнен вместо вас.

Сердце екнуло. Похоже, шейх так и сделал. Какой спектакль передо мной разыграл с казино… вот молодцы политики, что делают…

— Да кому я передам… дураков-то нет… все знают, что это за ловушка.

— Но вы же не знали, мой господин…

Сердце снова подпрыгнуло. А ведь так просто… поехать в тот же Каир, найти дурака, проиграть ему королевство, то-то запрыгает от радости… А наутро этот Джиннистан разбомбят натовцы к чертовой матери, только это уже не мое дело… Правильно в арабских сказках говорили, что под землей в пустыне таятся несметные сокровища… Вот они и есть несметные сокровища, черное золото, и ради этих сокровищ подземного царства натовцы ко всем чертям спалят все райские сады…

— Самолет к взлету готов?

— Да, мой господин.

— Скажи, чтобы ковер подали…

— Вы даже не ели…

— Не до того, знаешь…

Могла бы и не напоминать, есть хочу, умираю…

— Сами ешьте…- отрезал я, — детей позови, пусть едят… Ну пошли…

— Что вы…

Я пытаюсь взять ее за руку, рука, призрачная, бестелесная, выскользнула у меня из пальцев.

— Что ты… боишься меня, что ли? Давай живее, собирай свои бусы-серьги, что у тебя есть, полетели отсюда.

— Нельзя.

— Что нельзя, а помирать будто можно… ты пойми, они же тут все спалят, кувшины ваши переколотят… Так что давай, бежим… у меня квартира, двушка в Москве… Там мечети, вроде, есть… Я тебе ковер персидский куплю…

— Нельзя… улетать…

— Да брось ты… — сердце сжалось, — или ты без кувшина без своего не можешь? Где твой кувшин, я что-то не приметил, давай, заберем его… Ну что ты? Жить, что ли, надоело?

Протягиваю руки, она ускользает, бормочет что-то нельзя, нельзя, легким туманом исчезает в коридоре, черт, куда она юркнула, в какой кувшин… и не разглядел… Ах вот ты как… ну и шайтан с тобой, пропадай… Не больно-то я тебе нужен, значит…

Выхожу во двор, устраиваюсь на ковре – он долго не хочет взлетать, как будто чует, что я больше не его хозяин. Ну же, давай… раз, два… нехотя полетел над пустыней, солнце садится, сейчас жара спадет, холодновато будет… Ладно, плевать… Добраться до «Каира», продать какому-нибудь дураку этот Джиннистан, и домой, домой, больше я в эти Эмираты-минареты носа не суну…

Сами пусть разбираются…

Аэропорт светлел в пустыне каким-то неуместным миражом, интересно, откуда здесь рядом военная база… Такая реальная, такая неуместная в этом мире призраков и миражей… может, натовцы построили… Пушки, ракеты торчат в небо, ждут своего часа…

А потом небо взорвалось.

Еще раз.

Еще.

Ага, началось, подумал я, посмотрел, как горит небо, только что лиловое, безмятежное, как ровным рядом ползут по нему темные кресты самолетов… вот оно как все начинается…Ярким огнем вспыхивают райские сады, белые стены мечетей разлетаются на куски… Даже странно, вроде бы миражи, а сгорают, как настоящие… А там что горит… какие-то храмы, какие-то свитки, удивительно реальные…

Кажется, эта сказка не такая уж призрачная…

Кажется, любой сказке можно сделать больно…

Отсидеться, что ли, на военной базе… Да что отсидеться, они разнесут все на свете… И вообще, что отсиживаться, звонить этому Сомсу, вон, визиточку мне оставил с номером телефона, так и так, я сдаюсь, забирайте свой Джиннистан, везите меня в Москву… пусть джинны потом из американцев кровь пьют…

Да еще вопрос, кто из кого больше крови выпьет… Сказка, она штука такая, тонкая, она не потерпит военных баз и биржевых расчетов… Багиру бы с собой взять, и Аиб классный парень, и женщины там красивые… дети…

Загубить этот мир – настолько тонкий, что он вот-вот сам растает в лучах рассвета…

Нет…

Черт возьми, шейх я или не шейх…

Бросился на базу – небо уже дрожало, и земля дрожала, и желтые барханы рвало черной землей. Черт, как теперь разбираться прикажете во всех этих рычажках, кнопочках, оптических прицелах… вот что значит в армии не служил… Смотрю в круглое окошко на темный разлапистый самолет, нажимаю рычаг… стреляю из пушки… черт, сработало… темный крест самолета неуклюже завертелся и скользнул вниз.

Знай наших…

Дрогнула земля, совсем рядом, вот черт, бомбят… только бы дворец не разнесли, там по углам кувшины стоят… Интересно, что будет, если у джинна разбить кувшин… Наверное, джинн погибнет…

Цельсь… по врагу пли… Черт, промазал… еще бы с голодухи не промазал, руки трясутся, так и пляшет все перед глазами. Цельсь… есть, попал… А что попал, я один, их вон сколько, где-нибудь десант высаживают, танки уже идут… Завтра поползут сообщения «Война в Джиннистане закончилась за считанные часы»

Я им закончу…

Цельсь…

А джинны-то сами что себе думают… Хоть бы напустили на них каких-нибудь драконов, демонов, дивов, что они там умеют… Колокольчика у меня при себе нет… Я толкнул кувшин, стоящий в углу, ничего не произошло.

— Выходите! – крикнул я, — да выходите же вы, все! Это не приказ, вы не думайте, это вам самим надо! Если вы их не прогоните, они вас всех тут разнесут…

Ничего не произошло. Вот черт, что за народ покорный, все терпит, голод, холод пустыни, их из автомата расстреливай, они даже не дрогнут…

Как будто больше не хотят выходить из сказки…

Грохнуло совсем рядом – стало страшно, я как будто только сейчас спохватился, что меня могут убить… Да что значит, могут, они за этим сюда и пришли… Грохнуло еще ближе… вот черт, это же по самолету моему грохнули, красиво полыхнуло… На чем я теперь домой полечу… а кто сказал, что я домой полечу, отсюда уже не выберешься…

Цельсь… есть, попал… мой самолет разбили, а я даже не дрогнул, знаю уже, что не улечу, что если я король, так и надо быть королем до конца, как в старину, когда стране угрожал враг, и сам король выходил на битву…

Цельсь…

Земля взорвалась позади меня, стены покачнулись, на голову посыпалась труха, песок, осколки, обломки, обрывки, вот ведь черт… жму на рычаг, ничего не происходит, вот ведь черт, то ли сломался, то ли я уже расстрелял все орудия… Чем еще можно остановить этих натовцев, чем эти самолеты достать… Снова грохнула земля, снова качнулись стены, пошли трещинами, трещинами… Бежать, бежать отсюда, парочку кувшинов бы с собой взять, джиннам на свою страну наплевать, мне-то не наплевать, я шейх…

Хватаю кувшин, другой, три уже не удержать, рушатся стены, да подождите же, дайте выбраться, нет, никто не ждет, небо падает на землю, на голову летит смерть, смерть…

Что-то взметнулось из кувшина, еще, еще, черный дым наполнил гибнущую базу, что-то отшвырнуло меня на песок, мерзко хрустнуло плечо, кажется, ключица… Ух ты, сколько их… все небо наполнилось джиннами, черными, дымными, на этот раз они были огромными, каждый с отель «Каир», не меньше… Я ждал, что они начнут метать громы и молнии – ни громов, ни молний не было, джинны взмахнули лиловыми крыльями, самолеты беспомощно закувыркались в воздухе, падают, падают… ага, есть, расшевелил я все-таки этих кувшинников… бешеный смерч понесся по пустыне, увлекая за собой танки, нда-а, натовцам нечем будет похвастаться перед мистером Сомсом…

Спрятаться… Легко сказать, спрятаться здесь негде… я бросился к упавшему самолету, тут же спохватился, что машина может рвануть. Что-то шевельнулось в обломках кабины, сам не понимаю, как я распахнул дверцу, которая не хотела распахиваться, из темноты показался белобрысый парень, направил на меня пистолет.

— Брось, — приказал я, потер кувшин, который все еще держал в руке, — брось, говорю… Бежим отсюда, пока не рвануло…

Парень неуклюже вывалился из обломков машины, кажется, здорово его задело, темно-вишневые струйки стекают по виску… парень опирается на мою руку, первый человек за три месяца, я уже и забыл, как это, прикасаться к людям…

Все стихло – как-то подозрительно быстро, кажется, война закончилась не за сутки, а много раньше… Так, добраться бы до аэропорта, если от него еще что-то осталось, там медпункт, там бинты, вспомнить бы еще, как перевязку делать…

— Воды, — прохрипел парень.

— Где я тебе здесь воды возьму… вон, пошли в аэропорт, там в дьюти-фри…

Темная тень спикировала на нас с высоты, вот черт, похоже, джинны ищут меня, жертву свою…

— Мой господин… — красные глаза Аиба сверкнули в темноте ночи, — вы вернетесь во дворец… или подать вам ужин сюда?

— Вы же меня в жертву принести хотели, — отрезал я.

— Вы наш господин… — Аиб расстелился передо мной темным дымом, — много господинов было… Злые были господины… жен наших обижали… детей обижали… сидит господин, пьет вино, ест мясо, мы голодали… Никто еще страну не защищал… Никто еще не прогонял людей с той стороны земли, куда уходит солнце…

— Так, хватит, хватит, — спохватился я, — людей исцелять умеешь? Должен уметь… Давай, вылечи нас… ключицу мою посмотри… нет, парня сначала посмотри, ему башку проломили, похоже… и еще там поищи, где люди живые есть… и во дворец, во дворец, есть охота…

Что-то легкое, призрачное взметнулось из пустоты, сразу вся кутерьма страшной ночи отошла куда-то в прошлое, и боль, и мерзкая гарь, и руины чудом уцелевшей сказки – когда я обнял Багиру, тонкую, легкую, посмотрел в звезды, которые отражались в ее глазах.

Поспать бы…

А не поспишь, сиди и слушай, как бы носом не заклевать, то-то позору будет…

Подходили люди с протянутыми руками, я пожимал руки, улыбался, да, да, рад вас видеть…

Конференц-зал, накрытый стол…

Кто-то перешептывается за моей спиной, а вон шейх идет, а почему он в костюме, шейхи же в покрывалах ходят и в чалме… а он шейх, ему все можно…

Все можно… как бы не так…

— Мы бы хотели обсудить поставки нефти на ближайшие полгода…

Я киваю. Человек из далекой страны вежливо улыбается мне.

— Да, разумеется. Поставки будут проведены в обычном режиме.

— Мы хотели попросить вас скинуть цену до ста долларов за баррель.

Ага, началось… мысленно киваю сам себе, ну этого и следовало ожидать…

— К сожалению, это невозможно. Мне нужно содержать страну… Там подданные… женщины, дети…

Улыбка сползает с лица человека. Я его вижу насквозь, у него так и чешется язык сказать – это ваше окончательное решение? Или там — вы об этом пожалеете… Ничего ты не скажешь, и никто ни о чем не пожалеет, сам знаешь, что бывает, когда нашу пустыню начинают бомбить.

— Цена остается прежней.

— Когда мы сможем вернуться к обсуждению этого вопроса?

Ага, не отстает американец.

— Через полгода, не раньше.

Пусть отстанет хотя бы на полгода.

Поспать бы сейчас… часика два-три, а еще лучше, недельки две-три,  и то не высплюсь. Смотрю в блокнот в телефоне, ага, как бы не так, не дадут мне поспать… в двадцать два ноль-ноль конференция в каком-то там клубе в каком-то там городе, тенденции развития Ближнего Востока… А там уже точно носом не заклюешь, надо показать себя с лучшей стороны, и так к нашей стране относятся настороженно… Ватикан нас до сих пор не признал, еще бы, думает, что мы дьявольское отродье…

Нет, пусть видят, что мы такие же люди… как все…

— Вы же сейчас летите в Джиннистан? – вежливо спросил человек из далекой страны за океаном.

— Да, домой, — киваю я, выхожу из света отеля в прозрачный холод южной ночи.

— Может, воспользуетесь моим самолетом? Долетите с комфортом…

— Спасибо, у меня есть свой самолет.

— Но…

Я понимаю, что он хочет сказать. Что у меня не то что самолета, у меня и машины не было, никто не видел, на чем я приехал сюда. Как будто пешком пришел. Ничего, сейчас увидишь… Выхожу за ворота, оглядываюсь – на пестром ковре сидит Багира, закутанная в накидку, ждет меня. Так и не знаю, как ее зовут…

— Полетели…

— Куда, мой господин?

— В сказку.

Ковер медленно поднимается над травой, взмывает в ночное небо…

Звезды расступаются перед нами.

Где-то там далеко-далеко ждет сон, который никогда не кончится…

Сказка, которая живет…

Большие люди из больших стран стоят где-то там, внизу, смотрят, как мы уносимся в звезды.

                                                   2011 г.