Для личной страницы
Глава 5. Урок музыки
Нытик сегодня был какой-то странный: с напряжённым, собранным видом он поминутно проверял, застёгнуты ли пуговицы пиджака, на месте ли галстук. И да, у него сегодня был галстук! Наверное, об него удобнее вытирать руки после колбасы.
Потом Нытик переключился на стопку бумаг: вытащит листок, прочтёт, засунет в стопку и лезет за другим. Свидание у него после уроков, что ли? Потом я заметил, что он косится куда-то в стол, как будто у него там лежит что-то важное.
Нытик сел за пианино. Я приготовился нырнуть в музыку, открыл уши, расправил плечи. Нытик пропел своё о-миа-ма-а-аре для распевки. У меня неприятно закололо в ушах: звуки были странные, как будто чуть завышенные.
— Простите, у вас инструмент расстроен.
Нытик резко повернулся на звук моего голоса. Посмотрел мне в глаза. Внимательно и остро.
— Тебе показалось, Дмитрий. Тебе же недавно лицо настраивали. Ребята, вы заметили фальшь?
Класс замотал головами.
— Да у них слуха нет! — возмутился я и тут же добавил: — Только у Марины есть.
Марины бросила на меня негодующий взгляд:
— Подлиза!
— Мне кажется, ты наговариваешь на своих товарищей. У них есть слух. Просто он хуже развит, чем у тебя. А мы тут как раз развитием слуха и занимаемся. Так, не будем отвлекаться, нам к новому году ещё две песни надо выучить.
И он заиграл. От съехавшей с рельсов музыки у меня заныли зубы, скрутило живот. Я огляделся: никто ничего не заметил, как же так?!
— Не забываем широко открывать рот, — Нытик показал длинными пальцами, как надо делать, — и занывать. Ещё раз, и...
Класс принялся разевать рот. Но изо рта вылетало не пение, а шипение. Шипение смешивалось со сбитым аккомпанементом, и получался жуткий коктейль, рвотное лекарство.
В конце урока Нытик заглянул в тайник под столом и нажал какую-то кнопку: краем уха я уловил слабый щелчок. Раздался высокий писк. Шуша выкатил глаза и покосился на меня:
— Ты слышишь?
— Да, — таким же шёпотом проговорил я. Руки потянулись к голове, чтобы закрыть уши, но я одёрнул себя в последний момент. Нельзя снова попадаться. Тем более, на таком пустяке. Я стёр с лица всякое выражение.
Нытик встал из-за пианино:
— А теперь сделаем тридцать приседаний!
Я почувствовал внутреннее сопротивление. Приседания?! На уроке музыки?! Дима бросал на меня отчаянные взгляды, изо всех сил стараясь держать себя в лице.
— Р-р-раз! — скомандовал Нытик. И ребята послушно присели. Мы с Шушей сделали так же, хоть внутри и закипала вулканическая лава злобы и возмущения, грозясь вырваться наружу. Я чувствовал себя гигантским прыщом, готовым к извержению. Но я сжал кулаки и приседал вместе со всеми.
— Тридцать! Все молодцы, урок окончен! — с этими словами Нытика прозвенел звонок, и ребята вывалились в коридор.
Я подошёл к Усу:
— Ты не заметил на уроке странный писк?
— Нет, ничего не пищало. Вечно ты придираешься! Хватит выпячивать свой суперслух. Противно!
— Ладно, извини, мне, наверно, правда показалось. А тебе не странно, что мы приседали на уроке музыки?
— Да ну, что же здесь странного, профилактическая гимнастика всегда полезна.
Я промолчал. Ну и бараны! Их будут резать, а они будут бебекать, что так и надо, что это профилактическая хирургия! Отрежут им мозг профилактически — они будут продолжать кивать и соглашаться!
Шуша знаками показывал, что хочет поговорить. Но я сказал одними губами: «Потом».
Похожие статьи:
Рассказы → Изнанка лица. Глава 4
Рассказы → Изнанка лица. Глава 6
