Кобра

Мик поднимается по ступенькам и, набрав код, открывает герметичную дверь бункера. До заката осталось чуть меньше стандарточаса, и этот час – единственный, когда стихают беспрестанно дующие ветры, и можно выходить на поверхность без шлема.

В это время можно просто постоять и посмотреть на то, что осталось от некогда прекрасной планеты, занесенной в межгалактический каталог Альянса под номером КР-1527, известным только астрономам и военным. До недавнего времени эту планету называли Сиеной - в честь первого президента и управляющего местным Экосоюзом Сиены Катамити.

- Так все-таки «управляющего» или «управляющей»? Докатился, господин бывший журналист: таких простых вещей не помнишь!

- Да кому они сейчас нужны! – возражает Мик внутреннему голосу, время от времени пытающемуся напомнить о прошлом. К счастью, в последнее время это случается все реже.

Но сейчас, когда дующие почти круглосуточно ветры не гоняют по ржаво-рыжей, цвета запекшейся крови пустыне сбившиеся в шары ветки колючего кустарника – единственного растения, выжившего на планете после того, как терраформационный купол и система искусственного орошения были разрушены с орбиты; когда тучи красного песка не застилают багровый шар низко висящего над горизонтом солнца, - прошлое возвращается. Вместе с воспоминаниями о том, какой волшебной была Сиена еще несколько месяцев назад.

Мик никогда не хотел связывать свою жизнь с армией, но уж коли угораздило родиться в семье кадровых военных, изволь соответствовать. Другого выхода все равно нет. Хорошо, хоть отец пристроил на теплое местечко - журналистом в еженедельную гало-газетку воинской части. Именно в качестве корреспондента Мик и попал впервые на Сиену – маленькую планетку, за несколько лет до того открытую чокнутыми экологистами, не только террафомировавшими практически лишенный воздуха гигантский булыжник, но и создавшими пригодную для жизни атмосферу и самый большой в этом секторе Галактики экосад, протянувшийся на несколько сотен миль там, где раньше была каменистая пустыня.

***

Вот уже второй день Мик бродил по шумящим лесам гигантских араний и тенистым рощам полупрозрачных папоротников; наблюдал за жизнью лавовых многолапов у подножия искусственного вулкана; сидел на покрытых нежно-голубой травой лужайках и смотрел на слегка размытые из-за терраформационного купола очертания созвездий на темно-сиреневом небе. По экосаду журналиста водила Лиза – юная экологиня, специалист по работе с экзотическими животными. Как все экологисты (с точки зрения Мика), девушка была абсолютно чокнутая: ничего, кроме хищных крокоробов с Терры, смертельно опасных огневиков с Мары и редких пресмыкающихся с погибшей Земли, – ее не интересовало.

Лиза могла часами рассказывать про своих любимых животных, стоя возле прозрачного куба террариума. Вот и сейчас юная красотка с горящими глазами вещала журналисту про кобру – быструю, ядовитую и «обалденно красивую» змею с давно не существующей планеты.

- Посмотрите, Мик, как она прекрасна. Какая у нее переливающая кожа, какое гибкое тело. Это – королевская кобра. На Земле пресмыкающиеся этого вида обитали в Юго-Восточной Азии. Кобры питаются более мелкими змеями или, в голодные годы, грызунами. Они очень любят устраивать засады на дереве и обрушиваются на голову жертве сверху. Потрясающе, правда?

- Да-да, очень интересно, - корреспондент делает несколько снимков и переводит взгляд на экскурсовода.

Смотреть на тоненькую, стройную, гибкую брюнетку с огромными серыми глазами Мику куда приятнее, чем на двухметровую скользкую змеюку, встающую на хвост и раздувающую капюшон. Кобра бросается на потревоживших ее покой людей, но ударяется плоским лбом о прозрачную стену аквариума и, шипя, отползает в глубину куба, к своей норе. По прозрачному, отмытому до невидимости стеклу растекаются желтоватые струйки яда.

- Сейчас в террариуме две кобры – самка и самец, - Лиза невольно краснеет, но старательно делает вид, что не замечает восхищенных взглядов Мика. – Мы надеемся, что у них появятся детеныши… А теперь пойдемте, я вам покажу огневиков. Они такие милые, и легко приручаются.

- Ага, - бурчит журналист, вспоминая все, что девушка рассказывала об этих плюющихся огнем мелких кроликоподобных существах. – Просто прелесть какие! Эдакая помесь котенка и сказочного дракончика.

Лиза смеется и, ухватив гостя за рукав, тащит к пневмо-флаеру: «грязные» виды транспорта в экосаду запрещены.

***

- Кончай медитировать на восходящую Луну! Через пять минут начнется буря, дери ее наждаком в ж*пу, и ты тут подохнешь под египетской пирамидой песка, - лейтенант резко хлопает Мика по спине, возвращая космодесантника в день сегодняшний.

Бывший журналист, а ныне – рядовой отряда Альянса, в числе многих других сражающийся против повстанцев и партизан, вздыхает и вслед за командиром спускается в бункер. С резким щелчком захлопывается герметичная дверь, по ту сторону которой остаются зеленые леса, забавные огневики, жутковатые кобры, голубые поляны и волшебные воспоминания об оставшейся в прошлом Сиене, ныне – планеты КР-1527.

Поздно ночью, лежа в постели и прислушиваясь к дыханию спящих товарищей, Мик пытается вернуться в те потерявшиеся на задворках прошлого дни, когда он прилетел с Сиены на базу и помчался к глав. реду, размахивая планшетом, полным заметок, интервью с учеными и голофото редчайших животных и потрясающих пейзажей экосада.

- Извини, дружок, но никакого материала не будет, - охладил бурную радость начинающего корреспондента редактор.

- Как не будет?! – растерялся Мик. – Вы же сами хотели…

- Это было две недели назад. А сейчас обстановка изменилась.

- Какая обстановка?

- Политическая, - глядя на изумленного подчиненного, редактор поясняет. – Пока ты там с девушками по лужайкам гулял, цветочки рвал и серенады распевал, на Сиене нашли залежи ирания. Вернее, не просто залежи. По данным орбитального сканирования и спутниковой съемки ядро планеты состоит из ирания на 97%. Представляешь?! Наши исследователи и военные инженеры по всей Галактике за этим металлом гоняются, а тут – целое ядро! Так что, сам понимаешь, КР-1527 автоматически становится объектом военным, засекреченным и суперважным. Больше никаких статей и даже новостных заметок. Приказ оттуда, - и редактор для большей убедительности тычет пальцем в потолок.

- Но подождите… Я не понимаю. Пускай ираний, пускай – военный объект. Но как можно организовать добычу металла напрямую из ядра планеты? Это же…

- …верный конец планете, сынок. Только правительство Альянса это не интересует.

- А как же Экосоюз, терраформирование, экосад?

- Плюнут в рожу твоим экологистам, а они утрутся и полетят другую планету осваивать. Потому что выхода у них все равно нет.

Мик вздохнул. Как ни странно, обычно покладистые и мирно настроенные экологисты на сей раз утираться не пожелали. Сначала они пытались обратиться к общественности через СМИ и межпланетарную виртуальную сеть: доказывали уникальность созданной экосистемы, рассказывали о редких животных и растениях, которые могут не прижиться на других планетах или погибнуть во время перелета.

Общественность, которую в равной степени мало волновали и нужды военных, и проблемы экологистов, реагировала слабо. Зато министерство коммуникаций Альянса быстренько отрубило Экосоюзу все каналы выхода в виртуальную и теле-реальность и подтянуло к солнечной системе Сиены транспортные корабли для эвакуации мирного населения и, на всякий случай, несколько военных транспортников с полным комплектом десантников на борту.

Поняв, что добром договориться не удастся, экологисты обратились по старинным радио-каналам к планетарным и космо-объединениям, не связанным с Альянсом. Экологисты были людьми не бедными и в чем-то даже влиятельными, поэтому на призыв «Сохранить Сиену!» откликнулось немало желающих. Идеалисты из руководства Экосоюза полагали, что причина крылась в предложенном ими вознаграждении, но правительство Альянса от идеализма не страдало и немедленно начало передислокацию крупных наземных и космических соединений в солнечную систему КР-1527.

Война между регулярными войсками Альянса и повстанцами (именно так именовали официальные СМИ военных Коалиции свободных планет) шла шестой месяц. Совместными усилиями угробив экосистему Сиены орбитальными бомбардировками и наземными боевыми действиями, обе стороны теперь сражались за ираниевое ядро. Поговаривали, что на КР-1527 еще осталась кучка экологистов, боровшихся против всех под девизом «Чума на оба ваших дома!», но Мик в это не верил. Что было делать биологам, генетикам, орнитологам, специалистам по аква-, ноо- и терраформированию на умирающей и раздираемой на кусочки в буквальном смысле слова планете? Да они и воевать-то не умели.

С другой стороны, Мик же научился. А они чем хуже?

***

- Парень, ты хорошо подумал? Ты уверен, что тебе надо именно к нам?

Седой мужчина - когда-то один из лучших генных инженеров на Сиене, а сейчас такой же, как и все остальные собравшиеся в столовой, партизан, - существо, стоящее вне закона и в Альянсе, и в Коалиции, - внимательно смотрит на худенького мальчишку, черт знает как добравшегося через пыльные бури и заградотряды на базу, а сейчас жадно поглощающего не модифицированную вареную картошку (чем-чем, а уж нормальной едой экологисты в состоянии себя обеспечить!).

- Ты давай пока: поешь, отдохни. А потом мы тебя на какую-нибудь базу переправим. Вояки детей не трогают.

- Нет-нет, - пацан мотает головой. – Я к вам хочу.

- Зачем тебе к нам, дурилка? – молодая женщина в темном комбинезоне и черном платке, скрывающем лицо, подходит к беседующим.

Стоя чуть в стороне от стола, она разматывает тонкую прочную ткань, и из складок текут струйки ржаво-красного песка, скапливаясь на полу в кровавые лужи.

Мальчишка смотрит на разукрашенное разводами песка хорошенькое личико, на темные, слипшиеся от грязи волосы; морщит лоб, пытаясь что-то припомнить, и, наконец, восклицает:

- Я знаю тебя! Ты была нашим гидом по экосаду. Помнишь, пять лет назад? Мы приехали на экскурсию всем классом и жутко шумели возле вольера с детенышами китозавров, а ты уговаривала нас вести себя потише, потому что малыши пугались. Тебя зовут…

- …Кобра, - резко перебивает пацана девушка, а потом разворачивается и уходит в дальний угол столовой.

- Кобра? Но это же змея с Земли, а не человеческое имя.

- Мы давно забыли свои настоящие имена, дружок. Они остались там, в прошлой жизни, там же, где и наша прекрасная, волшебная Сиена. Это, конечно, глупо и романтично, но многие взяли себе прозвища – по названием тех животных и растений, которые когда-то обитали здесь, в экосаду. Я, например, Слон. Она - Кобра, наш лучший разведчик. В конце концов, что еще нам остается? Только сражаться за безнадежное дело и играть в романтику и казаков-разбойников? Ты ж, небось, тоже к нам явился воевать за прекрасную Сиену?

- Да! - мальчишка гордо выпрямляется и стукает кулачком со столу, но, подавившись картошкой, закашливается. Продышавшись и вытерев слезы, пацан продолжает. – Я уже взрослый и могу помогать вам бороться против них всех! – он машет рукой куда-то в сторону. – Я хочу, чтобы Альянс и Коалиция оставили вас в покое, чтобы вы могли восстановить Сиену и экосад, чтобы здесь снова был чистый воздух, синее небо, леса и чудесные звери с разных планет. Скажи, Слон, ведь вы можете вернуться все это?

- Да мы-то можем, знаний и умений у нас хватит. Даже оборудование для терраформирования в подвалах осталось. И семенной и генный фонды пока целы. Только, видишь ли, дружок, в этой войне может победить кто угодно, но только не мы.

- Почему?

- Потому что никому, кроме нас, не нужна живая Сиена. Им – Альянсу, Коалиции, черту лысому – нужна КР-1527 – планета с ираниевым ядром. Пока что они убивают друг друга. И нас – если подворачиваемся под руку. Но, рано или поздно, останется только один победитель, который очень быстро разберется с экологистами-партизанами. Нас и было-то не много. И с каждым днем становится все меньше. Мы же – ученые, а не профессиональные вояки… Так что давай-ка, дорогой, доедай, и наши доведут тебя до ближайшей космобазы. И полетишь ты домой, к папке-мамке. А мы тут как-нибудь сами разберемся.

***

Кобра удивлена: этот хлипкий пацан, которому давно полагалось бы скукситься, плюхнуться задницей в песок и позвать на помощь мамочку, идет за ней уже который час. Бурчит под нос: «все равно убегу к вам обратно!», скрипит зубами, пыхтит, съезжая с песчаных барханов, но идет. Даже воды не просит. Впрочем, вода все равно уже кончилась.

Но это не важно. До ближайшей базы Альянса осталось не больше двух миль, потерпит! Правда, ей самой придется возвращаться под утро, когда на Сиене дуют самые сильные ветры, а песок забивается даже под герметичные шлемы космодесантников; что уж говорить про куски тряпки, которые наматывают на головы партизаны.

Тепловизор ловит какое-то движение справа, за расплавленным стеклянным кубом бывшего террариума. Кобра оборачивается, вскидывает винтовку. Идиотизм, конечно, пытаться подстрелить что-то или кого-то темной ночью из этой допотопной лазерки со сбитым прицелом, но мало ли.

По песку, шурша чешуйками (странно, но шорох этот слышен сквозь завывания ветра) отливающей зеленым в свете далеких разрывов кожей, ползет змея метра под три длиной. В темноте она кажется, как минимум, раза в полтора длиннее: ну прямо сказочный змей-драконий, а не земное пресмыкающееся.

Мальчишка ойкает и прячется за спину спутницы.

- Не бойся, - Кобра хрипло смеется. – Это моя тезка. Она не тронет, если мы не будем шевелиться.

- Но как она выжила здесь?

- Наверное, мутировала. Не будь этой чертовой войны, я бы, конечно, поймала ее и поизучала вволю. А сейчас пусть ползет по своим делам. И мы пойдем – по своим. До рассвета осталось недолго.

***

Мик углядел парочку задолго до того, как они подошли к разрушенному террариуму: ночные визоры шлема позволяли прекрасно видеть все происходящее в радиусе до десяти километров, - но «снимать» нарушителей не спешил. Перебежчиков со стороны партизан не убивали – это жестоко и бессмысленно. Куда проще отправить измученных затянувшейся войной ученых и застрявших на Сиене туристов на благополучную планету, где отдохнувшие и получившие пенсион, они радостно вещали в новостях о гуманизме Альянса, предательстве Коалиции и озверелости обезумевших экологистов.

Подумав, Мик решил спуститься с верхней площадки полуразрушенной башенки, в которой когда-то обитали скалистые плющелазы, а сейчас находится наблюдательный пост.

Обойдя по дуге террариум и все еще наблюдающих за уползающей змеей мальчика и девушку, Мик выныривает из ниоткуда прямо перед ними, отключает защиту-«хамелеон» и щелкает фонариком.

Золотистый луч освещает замотанное темной тряпкой лицо мальчишки, прячущегося за спину спутницы; скользит по судорожно сжимающим винтовку пальцам («Да эта дурочка и с оружием-то обращаться толком не умеет: держит винтовку, как бревно!»), поднимается выше и, наконец, выхватывает из темноты не упрятанную под черный платок полоску кожи на лбу и огромные, серые глаза.

- Лиза?!

Бывший журналист, а ныне – космодесантник Альянса - отдает через нейроимплант приказ. Лицевая панель шлема поднимается.

Налетевший откуда-то ветер взметывает волосы, в лицо ударяют острые, колючие песчинки, глаза начинают слезиться, но Мику наплевать.

- Лиза, ты помнишь меня?

- Ну еще бы! – девушка кивает. - Ты обещал сдать статью в газету и приехать, как только упросишь папочку-генерала подписать тебе внеочередной отпуск… Да уж! Чего угодно ожидала, но не того, что ты вернешься вот так.

- Да какая, к черту, разница! Главное, что мы все-таки встретились. Пойдем, я отведу вас на базу. Завтра утром уже будете на борту пассажирского космолета, а через пару дней и думать забудете об этом кошмаре.

- Пацана забери, нечего ему тут болтаться – не дай бог, случится что. А я никуда не собираюсь улетать.

- Как не собираешься? Разве вы не вместе?

- Нет, Мик. Мне плевать, кто победит: Альянс или Коалиция. Сиена –это мой дом. И всех остальных: тех, кто остался здесь, чтобы вернуть планете жизнь, пока это еще возможно. Я никуда отсюда не уйду.

- Лиза, что ты несешь? У экологистов нет ни единого шанса! Сколько вас на планете: тысяча, две, три? У вас нет ни оружия, ни технических возможностей, чтобы воевать. Да вы и не умеете.

- Ты тоже раньше не умел, но ведь научился.

Мик вздрагивает: Лиза слово в слово повторяет то, что он сам себе говорил несколько часов назад, в казарме.

- Это твое окончательное решение?

Ну и фразочка! Словно из идиотского трехмерного боевичка. Но что еще он может сказать?

- Да.

- Тогда ты пойдешь со мной. Не беспокойся, с тобой ничего не случится. Альянс соблюдает межгалактическое соглашение о гуманном отношении к пленным. Мальчика мы отправим домой, а с тобой, наверняка, захотят побеседовать наши командиры. До сих пор нам ни разу не удавалось взять в плен партизана.

- Нет!

Кто это сказал? Лиза, он сам или мальчишка, который бросается на Мика, сжав кулаки. Дурашка! Что такое его кулачонки против кевларовой брони?

Десантник поводит плечом. Пацан, вцепившийся было в руку противника, отлетает на несколько метров и падает в песок.

- Нет!

Короткое, всё и вся разрушающее слово. Уничтожающее чьи-то судьбы, убивающее настоящую дружбу и не успевшую стать любовью симпатию; стирающее воспоминания прошлого и надежды на будущее. Как мало букв в этом слове, разлетающемся на множество осколков, что впиваются в души и сердца всех, когда-либо произносивших его.

Два пальца одновременно нажимают на спусковые крючки, и песчаный мир тонет в яркой огненной вспышке.

***

Она открывает глаза. Голова раскалывается, левое плечо жжет так, словно на открытую рану насыпали песка. Наверное, это и есть песок.

- Ты лежи спокойно, только не шевелись.

Девушка пытается посмотреть, откуда доносится детский голосок, но повернуть голову ей не удается.

- Я здесь, - чья-то ладонь касается ее пальцев. – Все хорошо. Я сказал вашим по рации, где мы, и они скоро приедут за нами.

- А где…

- Он вон там лежит. Он мертвый. Я взял его винтовку. Она ведь пригодится нам, правда?

- Конечно, пригодится. Ты молодец, - слова произносятся с трудом, словно составляющие их буквы пробираются через песчаные барханы, засыпавшие весь этот мир. – А со мной что?

- Ты ранена. В левое плечо. Я наложил повязку. Может быть, не очень хорошо, но кровь больше не течет. Странно, что он тебя не убил. Вы ведь стояли совсем близко. И у него такая крутая винтовка. Говорят, она бьет на несколько километров точно в цель.

- Не знаю, - она хочет пожать плечами, но не получается. – Наверное, иногда не точно.

Она знает, что винтовки космодесантников оснащены системой автоматического наведения, напрямую связанной с нейроимплантом владельца, поэтому промах невозможен: пуля всегда попадает туда, куда нужно.

Но пацану говорить об этом на обязательно.

- Тебя как зовут-то, защитник?

- Называй меня Тигром.

Тигром! Ну надо же! Она хочет рассмеяться, но вместо этого кривится от боли, закусывая губу, чтобы не застонать.

- А Тигренка тебе маловато?

- Пускай будет Тигренок. Я не против. А ты – Кобра. Я знаю, мне Слон сказал.

- Нет. Меня зовут Лиза.

С вершины бархана на лежащую девушку и сидящего рядом мальчишку-подростка смотрит огромная трехметровая змея.

Откуда-то издалека доносится негромкое рычание двигателя. Кобра поднимается на хвосте, раскрывает капюшон и поворачивает плоскую голову в сторону приближающегося вездехода с вписанной в белый круг алой буквой «А» на корпусе.

Наш дорогой человек-космолет Лекс написал продолжение этой печальной истории. Читать здесь. 

Похожие статьи:

Рассказы → Белочка в моей голове

Рассказы → Эксперимент не состоится?

Рассказы → Вердикт

Рассказы → Идеальное оружие

Рассказы → Черный свет софитов-7