Легенда о единороге

"И дано будет каждому по вере его".

Свадьба Беллы и Роланда была скромной: позвали только родственников и близких друзей. Да оно и понятно: хоть отец жениха и считался в гильдии преуспевающим купцом, а семья – зажиточной, много денег ушло на обучение единственного сына в Парижском университете, на факультетах богословия и естественных наук. Зато теперь не только родители, но и все торговцы города могли гордиться тем, что Роланд стал первым из купеческого сословия, получившим звание магистра.

— Теперь богословом станет, Священное Писание толковать примется. А напишет какой трактат высокомудрый – так ему прямая дорога в Рим, в канцелярию Его Святейшества.

— А невеста-то хороша! Только что ж Бено сына на дочке лавочника женил? Магистру познатнее супруга полагается.

— Да они ж с детства помолвлены. Малышами еще были, а в церкви всегда рядышком стояли, за ручки держались. Красивая пара: дай Бог им счастья, любви и детишек здоровеньких.

— А зачем Роланду еще и естественным наукам понадобилось обучаться, ежели он в богословы метит? Говорят, науки эти – от нечистого, а ученые – которые козявок да птичек невинных препарируют – супротив Библии выступают.

— А еще говорят, что и алхимией они занимаются, и демонов вызывают, в Соломоновой пентаграмме в полнолуние стоя!

— Соседушки, да разве можно о таком – да на свадебном торжестве! И думаю, враки всё это: про ученых, что нечистому продались да на человеках опыты проводят. Разве Бено сыну позволил бы таким вещам обучаться? Я вот слышала, что науки эти естественные Роланду понадобилось знать, чтобы диспуты ученые вести. Знаете, как это в Париже делается: выходят ученые супротив богословов и спорят на какую-нибудь тему из Священного Писания. А чтобы спорить, надобно ж предмет спора с обеих сторон изучить. И противника своего тоже знать надобно.

— Это ты правду говоришь, Матильда! Ну что – за молодых! Дай Господь им всяческой удачи!

…Так, или примерно так судачили гости за жареным кабанчиком с каштанами и грецкими орехами да заливным из рыбы с морковкой и травами ароматными, под вина красные да белые из местного прославленного винограда.

Но нам, правдивым летописцам, сплетни сии интересны мало, потому что речь в нашей хронике пойдет о молодом ученом и богослове, что сидит сейчас во главе стола рядом с очаровательной невестой, улыбаясь гостям и благодаря их за то, что почтили свадьбу своим присутствием.

Поздно вечером, когда разошлись подвыпившие и шумные гости, Белла и Роланд остались одни в своей маленькой уютной спаленке, так же, как и весь дом, сиявшей чистотой и новизной – как и все жилища молодоженов.

Молодая жена уже собралась было пойти в будуар, чтобы переодеться в ночные одежды – прозрачные и соблазнительные. Ей так хотелось, чтобы первая брачная ночь – столь долгожданная – прошла самым наилучшим образом, и стала волшебным началом их новой жизни. Так, как рассказывала подружка, месяца два назад вышедшая замуж, а совсем не так, как вещал строгий священник на исповеди перед свадьбой.

— Подожди, любовь моя, не уходи, — остановил Беллу Роланд. – Прежде чем начнется наша совместная жизнь, о которой, поверь мне, я мечтал столь же страстно, как и ты, я хочу поговорить с тобой о том, какой именно она будет.

И мужчина, взяв жену за руку, усадил ее на кровать.

— А разве есть в этом сомнения, дорогой? Я верю, что наша жизнь будет счастливой, полной любовью. Мы проживем ее вместе, вырастим детишек, увидим внуков, состаримся рядышком, и я надеюсь, что Господь будет столь милостив, что подарит смерть нам в час единый.

— Если ты захочешь, любимая, наша жизнь будет именно такой. Но есть у меня мечта, которой я поделюсь с тобой, потому что не должно быть у любящих супругов тайн друг от друга. Когда много лет назад безусым школяром прибыл я в Париж, то накинулся на учебу и открывшиеся мне богатства библиотек, как одержимый. Конечно, не буду лгать тебе, были в нашей жизни и студенческие попойки, и драки с местными парнями за красоток парижских, но большую часть моей жизни занимали книги. В них искал я утешения, истины и вдохновения для дальнейших трудов. И много читал я – купеческий сын, дальше родного города не бывавший — о дальних странах и путешествиях. О многих чудесах, прекрасных городах и волшебных замках узнал я. И о диковинных существах, в неведомых странах обитающих. Но больше всего был я потрясен, когда узнал, что единорог, коего почитаем мы за символ Христа невинно распятого, существует на самом деле. И обитает он в странах, где жители черны, как эбеновое дерево, и украшают они себя ожерельями из золота и изумрудов и топазов, и стоит там жара, как в печи кузнечной, и потому жители эти ходят почти нагишом, только срам повязками из травы прикрывая. Но, как говорят ученые умы, единорог тот не бел и прекрасен видом, а страшен и дик. Толсты, как колонны, лапы его, жестка и черна шкура, и, хотя имеет он единый рог посреди лба, но использует его для прободания того, кто приблизится к нему. Ибо зол этот зверь и опасен. И, как ученый, не могу я не верить словам моих учителей. Но, с другой стороны, почтенные отцы церкви утверждают – и нет оснований сомневаться в этом – что единорог бел и нежен обликом. И только невинная дева может поймать этого зверя: должна она сесть на поляне в лесу, где водится единорог, и придет он, и преклонит главу на ее лоно. Вот, когда прочитал я все эти противоречивые свидетельства, поселилась в душе моей мечта – мечта ученого и богослова – добраться до тех далеких стран и увидеть сего зверя живьем. И узнать, каков же он на самом деле. Но ныне я – женатый человек, — тут Роланд взял Беллу за руку и нежно поцеловал, — и если хочу отправиться в такой дальний поход, то только с твоего согласия.

— Дорогой, если есть у тебя мечта, ты должен все силы положить на то, чтобы осуществить ее. И не мне отговаривать тебя от этого пути, как бы долог и опасен он ни был. Я буду скучать по тебе, и лить слезы, сидя у окошка, но я не буду удерживать тебя от того, к чему стремится твое сердце.

— Спасибо тебе, любимая! Я знал, что ты поймешь и поддержишь меня.

— Но скажи мне: положим, ты найдешь этого зверя и увидишь, что он не таков, как говорят ученые, а таков, как говорят богословы. Прости, Роланд, я не училась в Париже, поэтому слова отцов церкви вызывают у меня более доверия, чем авторитет твоих учителей с факультета естественных наук. Так вот, подумай: как же призовешь ты единорога, если подобен он обликом белой лошадке с рогом посреди лба. Где в диком лесу, среди диких племен найдешь ты девственницу, чтобы приманила дивного зверя?

— Мне, дорогая, слова моих учителей кажутся более верными, но, как ученый, не могу я исключить и описанную тобой вероятность. И спасибо тебе, что указала мне на оплошность. Действительно, говорят, что обитающие в жарком краю люди живут без всяких понятий о морали и невинности, потому и возлегают до брака с кузинами, тетями или женами отцов своих. Верно, не найдется у них там невинной девы. Значит, не стоит и затевать весь этот поход.

Видя любимого супруга в печали, Белла задумалась. А потом сказала:

— Если не прикоснешься ты ко мне этой ночью – а знаю я, нет у тебя сомнений в моей невинности, — смогу я отправиться с тобой в те далекие страны. Уверена, вместе мы отыщем единорога. Если окажется он страшен и дик, ты защитишь меня, ибо ты мужчина. Если же будет этот зверь прекрасен и невинен, я помогу тебе поймать его.

— Нет-нет, любимая! Путь в эти страны труден и опасен. Я не могу взять тебя – мою самую величайшую драгоценность — с собой в такое далекое путешествие. И не хочу лишать тебя радостей благословенной любви. И, кто знает, если мы проведем эту ночь вместе, может быть, Господь дарует тебе дитя, которое будет утешением твоим до моего возвращения.

Белла только головой покачала: она не была ученой, как Роланд, потому больше верила в сердце своем, что единорог – волшебный зверь — именно такой, как говорится в толкованиях к Священному Писанию. Потому долго спорила молодая жена с супругом и к рассвету ей удалось убедить его, что в путешествие должно им отправиться вместе.

Воздержание по отношению к давно желанной и любимой подруге не смущало Роланда, привычного к аскетическим годам учебы. Больше беспокоилось сердце его о том, что на столь опасном пути могут встретиться им трудности, которых Белла не выдержит. Но любимая уверила мужа, что рядом с ним способна выдержать она всё и даже более.

На рассвете, закинув котомки за спины, тихонько вышли они из своего милого, уютного домика, оставив только записку родным, чтобы те не считали детей погибшими раньше срока.

Пока шли Белла и Роланд по прекрасной Италии, путь их был прекрасен и легок. И могли бы счесть они его за свадебное путешествие, если бы не данный ими обоими обет воздержания – во имя мечты. Но потом пришлось им переплывать бурное море на корабле, переживать штормы и бури, побывать в странах, где жители не почитали Христа, а поклонялись Аллаху и Магомеду – пророку его. И там не раз приходилось Роланду вынимать меч из ножен, чтобы защитить любимую супругу от посягательств неверных. Но и в тех далеких странах встречались им люди – местные ученые и учители богословия, — которые с радостью принимали коллегу в своем доме. И вели они долгие диспуты за чаркой вина (ибо Аллах запрещает пьянство не умеренное, но дозволяет питие разумное за мирной беседой) об устройстве мира, о том, как зачинался он, о грамматике языков неведомых. И о звере-единороге, которого почитали мусульманские учителя скорее таким, как полагал Роланд – страшным и жестоким зверем, нежели таким, как верила Белла – травоядной лошадкой с витым золотым рогом посредине лба.

И прошло несколько лет, прежде чем добрались влюбленные до страны, где жители черны, как эбеновое дерево, и украшают они себя ожерельями из золота и изумрудов и топазов. И стояла там жара, как в печи кузнечной, и потому местные ходили почти нагишом, только срам повязками из травы прикрывая.

Несколько месяцев прожили Белла и Роланд в пальмовой хижине, изучая язык чернокожих жителей, оказавшихся, несмотря на свой страшный вид (а были губы их черны и вывернуты наружу, а носы приплюснуты, а мышцы крепки и толсты), очень добрыми и миролюбивыми. И почитали они Беллу за богиню, что спустилась к ним с радуги, потому что никогда раньше не видели столь прекрасной видом женщины: с кожей нежной, почти прозрачной, с глазами голубыми, как воды глубокого озера, и волосами цвета золота или солнца.

Ученый и его супруга пытались разубедить приютивших их людей, потому что считали великим грехом обожествление смертного человека, но чернокожие были упрямы, и каждое утро приносили к порогу хижины скромные дары для своей белоликой богини: цветы, и фрукты, и местное вино из тыквы.

И однажды вечером, сидя со старейшиной деревни на площади, Роланд спросил о единороге, который, согласно ученым трактатам, обитает в диком лесу.

Старик только головой покачал:

— Не знаю, зачем тебе этот зверь нужен, о путешественник! Но он опасен, может растоптать тебя и твою прекрасную супругу в единый миг! Не хотелось бы нам плакать на ваших похоронах, – услышав это, Роланд обрадовался, потому что слова старейшины подтверждали его мысли о том, каким должен быть единорог. А Белла огорчилась, потому что по-прежнему верила словам святых отцов.

— Ты знаешь, почтенный, я – ученый. Я собирал в твоем краю травы и камни, каких нет у меня на родине. И я хочу увидеть этого диковинного зверя. А для защиты – моей и жены – есть у меня волшебная палка, пыхающая огнем и убивающая на расстоянии. Помнишь, ты ведь раньше не верил в это волшебство, пока я на твоих глазах не убил тигра, задравшего насмерть двух охотников.

— Ты – могущественный маг, путешественник. А твоя прекрасная жена – богиня. Но колдовство ваше – мирное и светлое. Не уверен, что сможете вы победить этого зверя.

— Но только ради него мы проделали такой долгий путь! – воскликнула Белла. – Мы не можем сейчас отступить.

— Ну что ж, — вздохнул старик. – Пусть будет по-вашему. Завтра двое моих воинов отведут вас туда, где водится этот зверь.

Путь к реке, куда приходит на водопой волшебный зверь единорог, занял почти целый день. Белла, Роланд и двое охотников долго шли влажными джунглями, уворачиваясь от ядовитых цветов, прекрасных, как птицы Рая и опасных, как злоба Ада; спотыкались о корни могучих деревьев, столь толстых, что десять человек, взявшись за руки, не смогли бы обхватить стволы; прорубая топориками тропу в сплетении нежно-зеленых лиан; любуясь вспархивающими с кроны птичками, похожими на бабочек, и прячущимися в траве бабочками, поющими, как птички.

Наконец, перед закатом, они вышли к могучей полноводной реке, и спрятались чуть в стороне от протоптанной зверями тропы.

Увидев следы этих зверей, Роланд возрадовался: были эти следы толсты и круглы, сильно вдавлены в землю. А, значит, единорог был, скорее всего, таким, как писали учителя с факультета естественных наук.

Когда ярко-алое закатное солнце коснулось края далеких гор, на тропе послышались шаги.

— Это тот зверь, которого вы ищете. Он – великий правитель этого леса, — прошептали охотники, серея лицами от страха, но не смея бросить белокожих друзей в опасности, ибо не подобает такое поведение воинам.

— Я слышу, слышу цокот его копыт! – обрадовалась Белла.

— Я тоже слышу громкий топот: так может бежать только огромный, тяжелый зверь! – воскликнул Роланд, передергивая затвор.

— Нет-нет, — рука жены отвела в сторону ствол оружия. – Посмотри, вон там, за поворотом тропы, в сгущающейся тьме сияет золотое облако. Это настоящий, божественный единорог.

— О чем ты, любимая? – ученый попытался отодвинуть Беллу подальше в высокую траву. – Я вижу только черную тень в темноте леса.

— А я вижу, как белая лошадка с рогом посреди лба выходит нам навстречу. Она прекрасна и нежна, и облако света окутывает ее, а копыта при ходьбе выбивают разноцветные искры.

— И я вижу его: он толст и чёрен, морда его приплюснута и страшна. Вонь от его тела разносится по всей округе. Берегись же, он бежит прямо на нас!

— Вот он! – хором вскричали охотники, падая ниц. – Вот идет царь и повелитель этого леса!

Белла вышла на тропу и протянула руки к зверю, который, казалось, не шел, а парил над землей.

Роланд, видя несущееся на его любимую страшилище, заслонил жену и выстрелил почти в упор, чувствуя, как острие рога протыкает насквозь его тело, наполняя внутренности невыносимой болью.

Когда рассеялся дым от выстрела, и ушла мертвая тишина, сменившись привычными ночными звуками леса: уханьем сов, перекличкой ночных птиц, перешептыванием листьев на ветру, — два чернокожих охотника выбрались на тропу, сгорая от стыда за проявленную трусость.

Один из воинов поднял на руки тело Роланда, другой – подхватил рыдающую о погибшем супруге Беллу. Возле мертвой туши носорога мужчины оставили памятные метки, чтобы другие жители деревни пришли сюда после рассвета за мясом повелителя леса.

Печально двинулись охотники в обратный путь, опасаясь заблудиться или встретиться во тьме с хищниками. Но – странно дело: чем дальше они углублялись в джунгли, тем светлее становилось вокруг. Словно волшебный золотисто-голубоватый свет разливался над тропой, прогоняя зло в глубь дикого леса. И, когда посмотрели чернокожие воины и Белла назад, то увидели, что за ними, едва касаясь земли копытами, следует прекрасная обликом белая лошадка с витым рогом посреди лба.

Похожие статьи:

Рассказы → Бритва Оккама (из ненаписанной схолии)

Рассказы → Успешное строительство и вопрос перенаселения

Рассказы → Одно из любовных приключений Антуана де ла Ренна

Рассказы → Красная Королева

Рассказы → День, когда Вселенная схлопнулась [Рифмованная и нерифмованная версии]