Меня зовут Дарья Джамма, госпожа таможенный инспектор. Я – бывший капитан армии Беллерофонта и штурмовик высшей категории. Это моя история.
Я служила матримониуму О’Гилви всю свою жизнь. Светлейший дом дал мне все. Я была безродной приютской дрянью, когда меня заприметила капитан Ираида Штремер – лучший командир-наставник из тех, кого знаю. Для тех, кто рожден без заказа в белковом генераторе, такое внимание дорогого стоит. Штремер разглядела во мне то, чем я могу гордиться. Благодаря ей и матримониуму, я – не какая-то там служанка или повариха. Я – штурмовик высшей категории и доверенное лицо… Точнее, была доверенным лицом. Мне дали кров, пищу и научили воевать. И ничего другого, как убивать и охранять я не умела.
Мне довелось повоевать не только в Капитанских Мирах. Наша Матриарх Евгения водила флот Беллерофонта и в другие места Системы Лебедя. И отовсюду возвращались мы с добычей и славой. Хорошо тогда было. Ничто от меня не зависело. Никто в мозги не лез. Спустился в казарму приказ, и вот уже грузимся на корабль всей своей славной бандой, что звалась 3-я Бригада Диких Кошек Беллерофонта. Взлетаем и друг дружку весело подмигиваем. Шлем надела, разгрузку поправила, импульсатор зарядила - и в бой! А уж там Богиня разберет, кому жить, а кому умереть. Многих боевых подруг схоронила – и на Хиоссе, и на Авалоне, и на той поганой болотистой планетке в системе Бетельгейзе, чье название я постоянно забываю и на которой мы всей своей бригадой умылись кровью. Ту жизнь я ни на какую бы не променяла. Но, видать, не того от меня Богиня хотела.
Может, и дальше моя жизнь с армией была бы повязана. Может, до старости бы дослужилась и в отставку вышла. Или поймала бы импульсный заряд в бою, и схоронили меня мои боевые подруги под нашу любимую песню. Но распорядилась судьба моя так, что на той болотистой планете, куда отправили нас давить армию матриарха Хиосса, случилась со мной оказия. Попали мы в окружение. Потери большие были: из состава половину сразу выбило, а во второй - все раненые. А когда за нами эвакуационный челнок спускался, какая-то хиосская крыса в наш боевой порядок плазмоидом угодила. Двух моих подружек-штурмовиков – Сашу Бердиш и Кристи Салливан – залило плазмой да так, будто две свечки оплыли. Затем тела их в разные стороны разбрызгало. От этих брызг мое лицо сожгло до кости. Было очень больно, и я почти умерла.
Кто меня вытащил и на челнок погрузил, я так и не узнала. Поклон им, красавицам. А еще больший поклон нашим полевым врачам, что меня с того света вынули. Впрочем, может, и зря они это сделали. Так или иначе, но спасли меня и даже подлатали.
Очнулась вся в бинтах. Лица не чувствовала, что было только к лучшему. Рядом в госпитале другие девушки лежат: кто уже к Богини отправился, а кто – только собирается. Помучилась я месяц, затем вещи свои тайком собрала и тихой сапой в наш корпус, где Дикие Кошки прописались, сбежала. Там меня два открытия ждали. Перво-наперво узнала я, когда в казарму пробралась, что, кроме меня да десятка других штурмовиков, кто поудачливее был, в живых никого не осталось. Все, нет больше Диких Кошек. Укомплектовывать заново никто нас не стал. А второе открытие меня в гальюне ждало, куда пошла втихую поплакать о погибших девчонках. Чтобы плакать удобнее стало, решила я свои бинты размотать.
Лучше бы я этого не делала. Глянула в зеркало и чуть сознание не потеряла. Я и раньше красоткой не была и до герцогинь и графинь, ясное дело, с красной своей рожей и носом картошкой, не дотягивала. Но то, что я в зеркале углядела, лицо человеческое мало напоминало. Плазма меня так отделала, что не понятно стало, где - нос, где - рот, а где – лоб. Повыла я в голос, поплакала, и, вроде как, полегче стало. Отошла слегка. Дай, думаю, попробую с таким забралом пожить. Вроде, моделью для всяких пижонских показов во дворце матриарха быть не собиралась, да и как-то не звали меня туда. Я – штурмовик Беллерофонта, а штурмовики все стерпят и везде пройдут. Это вам каждая встречная скажет. Буду дальше служить, а там Богиня сама надоумит, что делать. Может, накоплю боевых деньжат да операцию себе справлю во Внешних Мирах. На Золотой Планете, говорят, всякие умельцы есть. И для моей неказистой внешности свой хирург отыщется.
И стала я дальше служить. Повысили меня до капитана и отправили в Академию – молодняк натаскивать. Чтобы не пугать девчонок, которых на место моих погибших Кошек прислали, стала носить маску. Оказалось, что эта маска для новобранцев стала страшнее истинной моей личины. Ну, и ладно. В армию не за весельем и радостью приходят. А кто за баловством и легкими деньгами приходил, тому я быстро разъясняла, где «веселье», а где – «радость». До конца жизни будут вспоминать, если живыми останутся.
Недолго моя преподавательская жизнь тянулась. Как-то утром приходит ко мне посыльная из Летающего Дворца – важная такая, будто целый слиток фенририя слопала. Передает приказ: «Утром явиться на аудиенцию к ее светлости Евгении О’Гилви». Вы только вдумайтесь – к Той самой, ради которой мы все жизни свои готовы были положить. Я тогда еще подумала, что, ради такой встречи, можно не только лицо, но и ноги и руки потерять. Что говорить – даже девственность свою на кон могла поставить. Ничего для Матриарха Евгении не было жалко.
Собирали меня в Летающий Дворец всем нашим офицерским клубом. Одни волосы мои в локоны завивали, другие капитанское платье натягивали, а третьи ногтями на руках-ногах занимались. Ради такого случая, поручик Долориен в самоволку на орбитальный торговый комплекс слетала и там мне новую маску прикупила. Снарядили меня девчонки и удачи пожелали. Мало ли, что от меня ее светлость потребует. Может, к награде приставит, а может – в отставку отправит.
Утром прибыла к Дворцу, где меня встретили и проводили. Ни жива, ни мертва шла я по парадной лестнице и под маской потела от страха. Усадили у роскошной двери ждать. И такая красота вокруг, что описать нет никакой возможности. Я – девушка простая, и ничего красивее казармы да космодрома отродясь не видела. А тут – золото, иридий, камни драгоценные. Столько картин, ковров да диковин всяких! А скульптур-то, скульптур!
Вдруг, посреди этого изящества, в первый раз в жизни увидала я мужчину. Представляете – самого настоящего! Я, как вперилась в эдакое чудо, так и оторваться не могла. Когда еще такое убожество увидишь? Раньше я о мужчинах только в книжках читала да в кино, что нам в учебном корпусе крутили, видела. Идет весь из себя расфуфыренный да манерный. Лысина напомажена, ногти позолочены, усы длинные - до пояса. А уж походка… ни словами описать, ни песней пропеть. Бедрами виляет; глазки свои свинячьи к потолку обратил и что-то гнусное напевает. От его духов такой дурман пошел, что я под маской скисла. Такой вони не встречала даже на болотах, где мне лицо плазмой сожгли. Бывает же такое! Он, наверное, из Внешних Миров прилетал. Или из Приграничных. Там мужчин до сих пор из белкового генератора не всегда выбраковывают.
К тому времени, как распорядительница меня на аудиенцию позвала, я в себя немного пришла и даже отрепетировала, как буду на вопросы ее светлости отвечать. Но когда я Матриарха увидала, то все мое отрепетированное куда-то исчезло. Я ведь до этого Евгению только на парадах да в корабельном соборе видела, когда нам, Диким Кошкам, перед высадкой на Хиосс ее светлость проповедь прочла. А теперь сидит она передо мной в простом кресле. Такая вся… Не получится даже описать, ибо не мастерица я красивые слова придумывать.
Смотрит на меня строго и говорит:
- Здравия желаю, солдат.
Я под козырек взяла и по уставу отрапортовала:
- Капитан Четвертой Кадетской группы Дарья Джамма по вашему приказу прибыла. Жду нижайше распоряжений, ваша светлость.
И голос мой был высок, безо всякой хрипоты, что появилась у меня после ранения. Как будто не была растоплена чертовым жаром моя гортань.
- Рада вас видеть, капитан Джамма. Многое о вас, Диких Кошках, наслышана. Доблестная была бригада, – с горечью так сказала. И вдруг спросила, - А сколько вам лет, Дарья?
- Двадцать, ваша светлость, - звонко ответила я. Сама про себя тряслась: вдруг сейчас искалеченные связки меня подведут, и я закашляюсь, будто дура какая?
- Молоденькая совсем, а уже героиня, - сказала Матриарх. – За доблесть и верность ты, Дарья, будешь награждена Орденом Капитанской Милости. И от себя лично дарю тебе именной кортик.
Подошла и протянула мне кортик.
- Служу вашей светлости, - крикнула я, а под маской слезы по щекам потекли.
- Есть у меня к тебе вопрос, девочка, - ласково произнесла она. – Готова ли ты и дальше так же верно служить матримониуму?
Я чуть не задохнулась от возмущения. Встала на одно колено, как, по легенде, в старину первые вахтенные офицеры-переселенцы делали, и голову склонила.
- До конца своей жизни и не щадя живота своего, ваша светлость! Дозвольте жизнь свою за вас отдать!
- Встань, Дарья, - сказала мне герцогиня и рукой так повелительно махнула. – Вижу твою преданность и честность. А теперь подойди, солнышко, сядь со мной рядышком и давай, как две подружки, покалякаем.
Что тут еще скажешь! Когда и кому такая честь оказывалась? Никому. Сели мы с ней за столик, распорядительница нам чай принесла и принялись мы болтать. То есть, не совсем «болтать»: я молчу и киваю, а Матриарх говорит и чай мне подливает. Евгения О’Гилви – потомок первого капитана Серафимы О’Гилви, что свой народ на Беллерофонт пятьсот лет назад привела. И Дарья Джамма – родившаяся в белковом генераторе случайных генов, неизвестно кто и откуда да еще с дуршлагом вместо лица.
Обо всем, о чем мы с Матриархом в то утро говорили, вам знать не стоит. Главное, что отдала мне ее светлость под личную защиту свою дочь и наследницу, назначив Хранительницей девства. Оказала великую честь. В этот день и вещи мои из казармы во Дворец перенесли.
С тех пор жизнь моя стала безраздельно принадлежать Ольге О’Гилви. Девочке отводилась четверть Летающего Дворца, и роскоши там было ничуть не меньше, чем во всем остальном здании. Отвели мне комнатку рядом с ее покоями. А я и рада – первый раз в жизни собственное место нашла. Денно и нощно охраняла Наследницу Ольгу, и не была мне эта работа в тягость. Чуть поодаль от девочки держалась и внимательно за всеми встречными следила. Наш Беллерофонт тогда с половиной Системы Лебедя воевал, поэтому девочку берегли, как зеницу ока.
Ольга мне сразу приглянулась. Не было в ней той задиристости и гордыни, что в дворцовых пижонах хоть отбавляй. Как только познакомила меня с ней распорядительница Майерс, так сразу Наследница меня «подругой» назвала. Сама из себя высокая, худая и кожа белая-белая, словно снег с горной вершины. Всего на год моложе меня, но мира совсем не видела. Сидела всю жизнь в Летающем Дворце да книжки читала. Любила она это дело, больше всего на свете. Засядет куда-нибудь, где придворных поменьше, и давай очередной талмуд листать да грызть печенье. А я рядышком стою и по сторонам наблюдаю. Разговаривали мы с ней редко, но не потому, что относилась ко мне Наследница как к низшей. Замкнутой Ольга была и нелюдимой. И с людьми сходиться не особо-то и умела. Лишь изредка попросит: «Научи меня, Даша, из импульсатора стрелять» или «Давай на глайдере полетаем?»
Работа, в общем и целом, непыльная была. Лишь изредка приходилось сопровождать Наследницу на званые ужины, приемы и встречи с гражданами Беллерофонта, и вот тогда глаз да глаз держать приходилось. За два года, что в Летающем Дворце я прожила, разные нехорошие истории случались. Один раз, на встрече с колонистками, какая-то анархистка-революционерка попыталась в мою Олю кислотой плеснуть. Я даже ничего толком подумать не успела. Сработала казарменная выучка: кулак сам собой вперед метнулся и дуре той так задвинул, что та на другой конец ангара улетела вместе со своей склянкой. В другой раз, пришлось во время охоты Ольгу от пестрого жабоящера защитить. Не углядели ловчихи, как он через кордон к глайдеру прорвался. Допрыгнул, смял крыло у машины и внутрь, прямо к Наследнице рванул. Я между ними встрять успела и бестии прямо в разинутую пасть кортиком ткнула. Так и отогнала.
Все хорошо было и правильно, пока не пришла пора Наследнице в Великое Паломничество отправиться.
Вы, госпожа таможенный инспектор, не из Капитанских Миров, поэтому о такой традиции, наверное, не слышали никогда. Ритуалу этому, без малого, четыреста лет. Суть его в том, чтобы наследных Матриархов с нашего Беллерофонта, а также других планет Капитанских Миров – Хиосса, Авалона, Клименты и Сильмариллы, вместе на одном линкоре собрать и отправить к координатам Большой Норы. Через Нору из неведомой системы перенеслись наши Великие Предки, а командовали ими капитаны, чьи потомки правят на своих планетах. Пятеро их было – Серафима О’Гилви, чей дредноут на Беллерофонте высадился; Юлия МакБрайан, прапраправнучка которой сейчас на Хиоссе тамошним матримониумом заведует; а также – Джина Стрейтч из Авалона, Варвара Климентс с Клименты и Анна Баллантайн, что на Сильмарилле поселения основала. Каждое поколение матриархов своих наследниц в один и тот же срок отправляет духам предков-капитанов поклониться. На это время войны в Капитанских Мирах затихают, потому что к предкам мы большое уважение испытываем и не дадим никакой гадине нам праздник испортить.
Собрали нас с Ольгой, напутственное слово сказали и на священный линкор «Память» отправили. Было нас всего двое. Ни поддержки, ни оружия, ни денег. Так было заведено издревле, чтобы Наследницы на корабле друг друга не порешали. Каждой полагалось по одной хранительнице. И все. Я, конечно, кортик свой прихватить хотела, однако Ольга меня отговорила. Не будем, говорит, нарушать традиции. А я ей ответила – не будем, ваша светлость. И кортик не взяла. Зато у маски своей края заточила, на всякий случай. Такие края острые стали, что любая бритва игрушкой покажется. Маска ведь нарушением не считается.
Лететь нам предстояло девять дней. Что бывает, когда в одном месте молоденькие аристократки собираются и без присмотра остаются? Буйство и веселье. И, со второго дня, как перезнакомились между собой пятеро юных матриархов, так и произошло. Даже моя Оля развеселилась и вместе с другими шалить начала. Вина им пить дома особо никто не позволял, а здесь – все в полном доступе. И вино, и ром, и даже настойки на меде. Тут и музыканты, и циркачи, и караоке, и кальяны с, черт знает чем, внутри. Библиотеки, синематики, тренажерные залы, виртуальные тиры, площадки для имитации боя. Словом, все, чтобы девчонки в дороге не заскучали.
Нас, хранительниц, тоже пятеро было. Мы, в отличие от подопечных, расслабляться не стали. Все - женщины серьезные, как на подбор. Все - из ветеранов. Я к хранительнице хиосской наследницы долго присматривалась. Потом подошла и спрашиваю:
- Скажи-ка мне, подруга, не случалось ли тебе на Асбестовом Астероиде пару лет назад в бою против наших участвовать? Больно мне интересно вдруг стало.
Та посмотрела на меня с ненавистью и желваками своими заиграла.
- Как же, подруга, - сказала она. – Участвовала. С первого до последнего часа. До того дня, как вас, сучек, с орбиты отбомбили по полной. И ваших драных Кошек в землю вогнали.
«Вот, шлюха» - подумала я про себя. А вслух спокойно так говорю:
- И я там была. Пока вы, трусливые потаскухи, сверху на нас бомбы скидывали, мы на поверхности вашу Лисью Бригаду зубами рвали и из ушей твоих подруг ожерелья делали.
По лицу бабы с Хиосса видно было, что захотелось ей, больше всего на свете, на меня броситься. Но сдержалась и только ощерилась.
- Ничего, подруга, - сказала она. – Что было, то было. Сейчас у нас мир. Отдыхай. А я пока пойду и накрашусь. И тебе тоже советую… Ой, извини! Забыла, что красить тебе нечего, красотка в маске. Это ведь ты, кажется, та героиня, что без рожи осталась на Болотной Свее. Как тебе на вкус наша плазма пришлась?
А вот это было жестко. Да, и ладно. Все равно, мы их на том астероиде потрепали так, что Хиосс сразу мира запросил. Не стала я ей дальше ничего говорить и пошла в столовую меню Наследницы согласовывать. Я, в отличие от некоторых, делом на «Памяти» занималась, а не рожей перед зеркалом вертела, словно мужик какой с Внешних Миров.
Так и летели мы потихоньку, пока на девятый день не прилетели к тому квадрату, где по координатам должна была находиться Большая Нора. К этому времени мы с другими хранительницами своих Наследниц в порядок привели и от беспорядочного безделья оторвали. Полдня я и одна из корабельных жриц помогали Ольге наряжаться в ритуальные одежды, чтобы была она на Ритуале Памяти Духов Капитанов самой величественной и красивой. Смотрю – волнуется Оля. Как никак, самое важное событие в ее жизни. Без этого Ритуала, ни о каком наследии мечтать ей не придется. И только собралась я ей тиару на голову возложить, как вдруг резко качнуло нас, и свет на мгновение в каюте погас. А затем снова зажегся и раздался сигнал тревоги, который я успела в свое время выше крыши наслушаться. Оставила я Ольгу со жрицей и на мостик побежала.
На капитанском мостике к тому времени все хранительницы уже успели собраться. Капитан и штурман смеются промеж собой и говорят нам: так и так, десять минут назад из гиперпространства Великой Норы вышел дредноут без опознавательных знаков и, без предупреждения, открыл огонь по «Памяти». Мы с другими хранительницами удивленно переглянулись. Не родилась еще в Капитанских Мирах такая дура, чтобы на священный корабль нападение совершать. И даже не потому, что Великая Миссия на этот древний линкор возложена. А потому, что команда у него набрана из лучших вояк со всей Системы. Абордажная группа - двести тяжелых штурмовиков. Плазменных G-излучателей до семидесяти единиц по обоим бортам насчитывается. Мы все к иллюминаторам приникли. Так интересно стало, что за самоубийца напала на дочек Матриархов Капитанских Миров.
Видим, что летит к нам дредноут, как говорится, «на всех парах». Конструкцию такую я отродясь не видела, да и другие хранительницы только плечами пожали. Издалека прибыл к нам этот юродивый агрессор. Мчится, значит, к «Памяти» и вовсю из своих слабосильных орудий по нам огонь ведет. Потрескивает силовое поле линкора, но имульсы в себя вбирает, как положено. Понять-то пирата можно было: если не знать, что за линкор перед ним, можно ведь и ошибиться. Вид у «Памяти» снаружи неказистый. Одни религиозные орнаменты по бортам. Капитан по связи палубные орудия скоординировала: приготовиться к первому залпу. «Вот» - думаю. – «Так и не узнаем, кто на нас напал. Даже от первого залпа дредноуту мало не покажется. Может, и второго не понадобится».
Вдруг хранительница с Авалона, которую звали Мэри, нам и говорит:
- Подруги, а что это мы стоим и смотрим? Разве не скучно вам на «Памяти»? Все мы – ветераны, и лихости с храбростью в нас хоть отбавляй. Может, устроим вылазку да развлечемся? Айда охотиться!
Обрадовались мы такой идее и хором одобрение свое высказали. Капитан только кивнула да приказала канонирской команде дать залп вполсилы, чтобы вывести из строя силовое поле противника. Сказано – сделано. Пока я с другими хранительницами импульсаторы из арсенала извлекали да десяток девушек из штурмового гвардии «Памяти» отбирали, канониры с силовым полем пиратского корабля разобрались да еще и двигатель ему поломали, чтобы не убежал от нас.
Через десять минут абордажная команда была готова к отправке. Мы погрузились на борт десантного катера и, в мгновение ока, к дредноуту подобрались. Высадка прошла на «отлично». Нечасто так в бытностью мою военную везло – чтобы высадиться у врага, а он тебя не заметил. Зато, когда вышел наш отряд из зоны высадки, отовсюду по нам кинжальный огонь открыли. Стреляли пиратские образины из какого-то старья – то ли бластерами времен Великой Колонизации, то ли самопальными лучевыми ружьями. И видно было, что не привыкли наши гостьи с солдатами воевать. Наверное, до сего момента лишь купцов да туристические лайнеры грабили. Поэтому постреляли мы их шутя, словно в модуляторе сражения. Один выстрел – один труп. Как нож сквозь масло, продвигались мы вдоль основного коридора корабля. С хранительницами другими мы отлично сработали – будто всю жизнь в отряде прошли. Я даже подзабыла ненадолго, что друг против друга мы со стервой с Хиосса не раза в боях встречались. Продвигались, как говорила, быстро. Зачистим коридор, взрываем переборку и в следующий переходим. Потерь в нашем отряде почти не было: лишь одной из штурмовиков ладонь от шального импульса прожгло.
Долго ли, коротко ли, добрались мы до капитанского мостика дредноута, оставляя за собой позади лишь дымящуюся падаль. Я извернулась и первая на мостик заскочила, других хранительниц обогнав. Сходу застрелила помощницу капитана, а самому капитану только ногу прожгла. Хотя бы одну пленную с собой надо забрать, дабы допросить и узнать, кто это к нам в систему такой храбрый заявился. Пока наш отряд на мостике позицию занял и управление кораблем под контроль забирал, я к раненной капитанше пиратов подошла и сходу прикладом импульсатора ей по физиономии заехала. Учили нас так в военном училище: чем быстрее дашь понять пленному, кто он и где, тем легче потом допрашивать. Вдруг слышу сзади смех хранительницы с Сильмариллы по имени Агата, которая застреленную мной помощницу капитана обыскивала:
- Вот чудеса! Помощница-то у них – мужчина!
Все засмеялись, а я – больше всех. Это же кто такое придумал? Всякая знает, что мужчина на космическом корабле – к несчастью. Дурная примета. Древняя, с Доколониальных времен.
И тогда я услышала голос, который на женский и не походил вовсе. Был он низким и звучал очень непривычно:
- Ах вы, шалавы! Я вас всех …
Капитан у них тоже мужиком оказался. Лежит с прожжённой дырой в ноге; рожа разбита и в крови, а сам орет да матерится, словно мой покойный капрал Инга Штрауб из Диких Кошек. Так я познакомилась с Андреем Смитом – пиратом, дураком и самой большой ошибкой в моей жизни.
Потом мы узнали, что вся команда дредноута «Черный Кукан» состояла из одних мужчин. Откуда вся эта гнусная банда неудачников и слабаков взялась, никто так и не удосужился узнать. Скажу только одно: мы настолько удивились своему открытию, что быстро собрали все навигационные данные, заложили заряды в двигательном отсеке и вернулись на «Память», прихватив с собой единственного пленного.
Корабль взорвали дистанционно, когда линкор отошел на безопасное расстояние. Юные Наследницы были восхищены зрелищем, а будущая Матриарх Хиосса даже заявила, что это самый красивый фейрверк, который она, мол, видела в своей жизни.
Ритуал провели на следующий день. Видели бы вы эту красоту: пятеро юных Наследниц в одинаковых белоснежных плащах и тиарах прошли вдоль строя дев-гвардейцев и возложили венки на специальный ковчег. Я наблюдала за своей Ольгой, немея от восторга, а про себя думала о том, что великая честь присутствовать на Ритуале не каждой выпадает. Умом тронешься, как представишь, что, глядя на Ольгу и Евгению, видишь саму Серафиму О’Гилви, которая привела поселенцев из Внешних Миров пятьсот лет назад. Не просто же так, в белковом генераторе для каждой новой герцогини определяют ту же внешность, что была у Первого Капитана. Только Евгения – постарше, а Ольга – помладше. И на других капитанских планетах так же делают. Такие дела… «Окунаешься в реку Времени», как когда-то сказала Матриарх Евгения. Умеют же знатные люди слова подбирать! Я так не могу.
Провели мы Ритуал, отпраздновали его всем линкором, а на следующий день, как проспались, отправились домой. Путь тот же предстоял – девять суток. И с этого момента начало происходить все то, что перевернуло наши жизни.
Пленного мужика звали Андрей Смит. Был он совсем молодым, но гонора и наглости в нем было столько, сколько по всем Капитанским Мирам не собрать. На допросе этот гад признался, что, вместе с командой, забрел в нашу систему не по своей воле. Правильно в поговорке сказано – «Лучше Черная Дыра, чем мужчинка у руля». Эти олухи на какой-то планетке Приграничья чужой корабль угнали. Да только управлять им толком не сумели. Как итог: метеоритный поток не углядели и рефлектор гиперпространственных переносов повредили. Вместо Внешних Миров, угодили к нам, в Капитанские. А мы, женщины, их здесь, тепленькими, приняли. Рассказать ему нам особо не о чем было. О команде своей он не сожалел совсем и над погибшими своими товарищами лишь потешался. Сказал, что ничего про «Память» и капитанские ритуалы слыхать не слыхивал, а когда линкор увидал, посчитал нас паломниками. Как же мы потешались над ним во время допроса! Много всякого про мужиков слышали, но чтобы так глупо попасться?
- Ох, правильно, - сказала я тогда. – Что вам в Капитанских Мирах рождаться не разрешают. Вы бы нам тут все испортили, чучела безрукие.
Андрей, помнится, вместе с нами посмеялся. Тупой, слабый, но повеселиться не дурак, как видно. Волосы у него были светлые, словно солома, и борода такая же. А еще глаза голубые, словно небо. Я их сразу заприметила. Подумала, что никогда таких глаз у женщин не видела. И вот тогда впервые меня нехорошее предчувствие посетило.
- А ты, родная, - ответил он Лидии – хранительнице с Хиосса. – Даже не представляешь, чего вы тут, коровы недоенные, лишены. Слетать бы вам всем к нам, на Приграничье. Быстро бы поняли, для чего мужики нужны. Хочешь, я тебе сейчас покажу? И подругу твою в маске тоже порадовать могу.
Поняла я, чем он меня «порадовать» предложил. Не дура – тоже слышала, что раньше, в Эру Женского Проклятия мужики с нами вытворяли. Представила, как он в меня свои причиндалы засовывать станет, так и вздрогнула. Стукнула я этого хлюпика пару раз несильно, чтобы не забывался, и в камеру бессознательного оттащила. Все равно, он мне в качестве персонального трофея достался. Правда, кому такой никчемный трофей нужен? Я решила его в расход не пускать, а довезти до Беллерофонта и в рабство на иридиевые рудники продать. Туда всех преступниц закоренелых отправляют. И этому дурню - только туда дорога. Хоть какую-нибудь пользу планете принесет. Закрыла я его в корабельной камере, силовое поле включила и пошла свою работу дальше выполнять. За Наследницей следить и в обиду ее не давать.
Прошло пару дней, и вижу я, что загрустила моя Наследница. Надоело ей все. Других девушек только фехтование да вино интересовало. Ольга же была не из таких. Вижу: снова сидит на кровати в своей каюте. Ножки под себя поджала и читает. Думала я думала, как ее развлечь, и надумала. Подхожу и говорю ей:
- Ваша светлость, опять скучаешь?
- Скучно, - ответила она мне с улыбкой. – Надоело мне здесь. Домой хочу.
- Скоро прилетим, - стала успокаивать я ее. – Осталось четыре дня. А пока я придумала, чем тебя, ваша светлость, занять.
И отвела ее к камере, где Андрей Смит сидел. Подвожу ее к клетке. Кресло пододвигаю, усаживаю в него Ольгу и командую пирату:
- Давай, членистоногое, Наследницу развлекай. Расскажи что-нибудь интересное про Приграничье и Внешние Миры. Где бывал? Что видел?
Хмыкнул пират и давай байки травить одну за другой. И рассказывает так интересно и увлекательно, что я сама забылась и рядом с Ольгой на корточки присела. На нее лишь искоска поглядываю. Смотрю – будущий Матриарх в восторге. Глаза горят. Вся, как струночка, напряглась, девочка моя.
Так и повелось. Стали мы к его камере каждый день приходить и по нескольку часов кряду слушать истории о других планетах и системах. Словно заворожил нас чертов мужик: правду и небылицы так лихо закручивал и раскручивал, что постепенно одолела меня непрошенная мысль. Вдруг захотелось взять отпуск с дворцовой службы и отправиться в путешествие. Видать, такие же идеи и Наследницу О’Гилви стали посещать. Каждое утро просыпалась и торопила меня поскорее к Смиту отправиться. Странная она стала – то нервничает, то ласковой становится. Стали во мне нехорошие мысли бурлить. Решила, что пора с компрометирующим общением заканчивать. Но, как только Ольге об этом сказала, та в ярость пришла и на меня накричала. Ты, мол, не забывайся. Я – твоя хозяйка, и ты меня слушать обязана. Первый раз от нее такие упреки услышала. Но не таковская я, чтобы на полпути сворачивать. Выслушала я ее, а потом промолвила:
- Ваша светлость, все правильно говоришь. Я тебе покорна и послушна по гроб жизни быть обязана. Жизнь за тебя отдам. Но здесь ситуация иная. Я на Андрея Смита все права имею по Священному Капитанскому Статуту. Я его ранила и я его в плен взяла. Он мне одному принадлежит, и им целиком только я распоряжаюсь. Будь ты, ваша светлость, хоть Богиней – все равно: если не захочу, чтобы с ним кто общался, общаться не будет. Так что, извини, ваша светлость, но правда и честь здесь на моей стороне.
Поняла тут Оля, что меня криками и капризами не проймешь. Решила она с другой стороны зайти. Начала меня обнимать, целовать мне маску и в глаза нежно заглядывать.
- Ну, подруженька Даша, миленькая. Ну, своди меня к нему в последний раз. Я очень хочу истории напоследок послушать. Ты ведь его на Беллерофонте в рабы продашь, и я больше такого интересного мужчинку до конца жизни не увижу. Когда еще такую диковину мне покажут?
Знала, зараза, чем меня пронять. Любила я ее, и люблю сейчас больше жизни, а потому таким уговорам отказать не смогла.
- Ладно, - говорю. – В последний раз свожу, а дальше, чтобы даже разговоров, ваша светлость, о нем не заводила. А то все матушке про ваши капризы расскажу. Она такого не любит, вы знаете.
Отвела я ее к Смиту в последний раз. Сижу, слушаю их болтовню. И тут нам служанка вина принесла. Налила я бокал и Ольге подношу. Андрей, мерзавец, ей про песчаных червей, что размером с целый дворец, рассказывает. Что те, будто бы, поля с драгоценными энергоресурсами охраняют, и якобы местные мужчины (нет, вы только представьте!) этих монстров приучать научились. Уши вянут от таких россказней. Да только Ольга слушает и оторваться не может. Рукой отмахивается от бокала. Выпей сама, говорит, а меня от рассказов не отвлекай. «Ладно» - подумала я. – «Если сама Наследница приказывает, то отчего бы не выпить». Выпила я из ее бокала. А через мгновение сморило меня, да так, что я прямо на пол рухнула.
Не знаю, сколько я без сознания провалялась, но, когда очнулась, перед глазами моими предстала картина, от которой мне обратно в обморок упасть захотелось. Смотрю и вижу, как наследный Матриарх священного рода капитанов О’Гилви в голом состоянии по полу ползает и одежду собирает. Рядом с ней (и, заметьте, не в камере!) сидит в таком же ровно виде заключенный Андрей Смит и одеваться не торопится. Посмеивается довольно, причиндалы свои мерзкие почесывает и вид у него, в целом, будто у дворцового кота, что сметаны пережрал. А когда пират своей вонючей волосатой лапой Наследницу по голой ягодице шлепнул, а та еще и хихикнула от удовольствия, я чуть остаток ума не потеряла. Вскочила с пола, одним прыжком до мужика добралась и только собралась насильника навек упокоить, как Ольга меня за руку схватила и завизжала:
- Стой, дура! Приказываю тебе его не трогать!
Солдат во мне от такого командного голоса по струнке вытянулся. Встала в постойке «смирно», глаза выпучила и дальнейшие команды стала ждать. А про себя подумала: «Что же это я такое сделала, за что меня Богиня таким позором наградила? Проморгала! Не уберегла!» Должность-то моя звучит, как «Хранительница девства». Вот и «сохранила». И так мне обидно стало, что надломилось во мне что-то, и разревелась я в три ручья. Плюнула на субординацию, маску сняла и начала слезы утирать. Ольга меня без маски уже видела, а вот придурок Смит – нет. Он, как мою «красоту» углядел, так аж скис весь и назад отскочил. Я реву и ему плаксиво так говорю:
- Дурак ты, Смит! Лучше бы ты так скакал, когда я на тебя прыгнула. Если бы не Наследница, которую ты, кобель рваный, обесчестил, давно бы в виде падали лежал.
Тем временем, Ольга одеться успела. Развалилась в кресле, смотрит на меня холодно и говорит. И от каждого ее слова мне все больнее и больнее становилось. И взгляд у нее был точь-в-точь, как у Матриарха Евгении, когда она на публичных слушаниях преступниц к казни приговаривала.
- А теперь слушай меня, Дарья, и запоминай. Ты была хорошей хранительницей, но пришла пора нам с тобой расстаться. Никто и никогда в Капитанских Мирах не должен узнать, что Наследница лишилась девственности. Объяснять тебе, зачем я свою честь так легко потеряла, я не буду. Скажу только, что попалась мне недавно книга, которая мои глаза на все открыла. Там про наслаждение с мужчинами написано. Раньше этим жили. Детей рожали, как надо, а не в генераторе выращивали. Впрочем, ты не поймешь, Дарья. Тебе надо знать только одно: я захотела этого, и я сделала это. Но свидетелей этому быть не должно. И ты, и Смит должны исчезнуть. Навсегда. Исполни мой последний приказ: бери мужика, садись в десантный катер и лети отсюда к Кольцу Омега. Топлива хватит. Там сможешь отправить его во Внешние Миры. И сама отправляйся потом, куда захочешь. Живи, где хочешь. Ты свободна от службы О’Гилви. Обо мне можешь рассказывать, разрешаю. Но только там. Всем плевать, о чем болтают во Внешних Мирах. В Капитанских Мирах ты появляться больше не должна. Если ты ослушаешься и прилетишь… Сама понимать должна.
Я стояла, как вкопанная, слушала Ольгу и думала о том, что за два года, что провела с ней бок о бок, так и ничего о ней не узнала. Перестала плакать и маску надела. Даже полегчало, когда за ней спряталась.
- А теперь поклянись мне, что не убьешь Андрея Смита, а доставишь его до Кольца Омеги и отправишь во Внешние Миры!
Я поклялась.
Тогда Ольга О’Гилви подошла ко мне, поцеловала в лоб и ушла.
Дальше мне особенно рассказывать нечего, госпожа таможенный инспектор. Мы с Андреем добрались до десантного катера, быстро погрузились и незаметно вылетели из шлюза. Пока мы не пересекли границу силового поля, я все ждала, что по нам выстрелят. Однако этого не произошло. Я вывела катер в открытый космос, задала координаты Кольца Омеги и откинулась в кресле. В голове было пусто. Даже Смит молчал, что не было на него похоже. Затем он сказал:
- Вы, бабы, чокнутые все. Совсем без нас с ума посходили.
Я промолчала. Подумала о том, что, если его покалечу, то это не будет считаться изменой клятве.
Мы долетели до Кольца Омеги за три дня. Там я купила Смиту билет на лайнер в Приграничье и избавилась от него навсегда. Через пару дней мне пришло сообщение, что на мой счет в Межгалактическом Банке переведена крупная сумма. Такая, что потратить ее я вряд ли когда-нибудь смогу. Видать, Матриарх оплатила мое выходное пособие. А еще через неделю я отправилась путешествовать. Сначала - на Болотную Свею. Мне там понравилось еще тогда, когда мы высаживались всей нашей погибшей Бригадой Диких Кошек. Теперь войны не было, и можно было погулять по здешним болотистым лесам без оружия в руках.
Вы, наверное, госпожа таможенный инспектор, хотите узнать, зачем я рассказала всю эту историю, вместо того, чтобы просто ответить на вопрос «Расскажите о цели вашего визита на Золотую Планету?». Отвечу просто: есть у меня три причины, отчего я к вам завернула по пути в Приграничье.
Первая причина – давно хотела у вас побывать.
Вторая причина – здешний хирург Жанна Моррис занимается ремонтом таких уродин, как я.
И третья… Я тут вызнала, что на Золотой Планете осталась последняя повитуха во Внешних Мирах. Так вот…словом, мне скоро потребуются ее услуги.
Все этот проклятый Андрей Смит и его дурацкие россказни…
Похожие статьи:
Рассказы → Время костров
Новости → Конкурс Космооперы
Рассказы → Время Исканий
Рассказы → Пират
Рассказы → Йо-хо...Хо! Игра в тёмную
