Параллель

Амбре от кожевенного поселка щедро разносилось над рекой. Чем ближе приближался брат Авелло к месту назначения, тем сильнее становился невыносимо разящий запах, раздражающий обоняние не только человека, но и животных.

Лошади тихонько ворчали, всхрапывали и мотали гривастыми головами, пытаясь избавиться от головокружительного наваждения. Погонщик стоически терпел, зная, что за следующим извилистым меандром обстановка изменится, и дышать станет легче.

Он не любил эту свою повинность. Но в поселке ждали очередные поставки дубовой коры и желудей, что высились за его спиной горой из холщовых мешков. Дубильный и покрасочный материал требовался кожевникам клана «Старый жёлудь» в гигантских количествах. Дубовые рощи королевства не справлялись с задачей, и необходимые ингредиенты приходилось втридорога покупать у соседей.

Кожи мягкие и податливые на ощупь, по гладкости не уступающие драгоценным шелкам, благородного коньячного цвета. Мастера клана «Старый жёлудь» славились своим искусством на весь континент и за его пределами, продавая результаты своего труда не только в виде выделанных шкур, но и готовых изделий.

Брат Авелло, наморщив мясистый нос, потянулся к кожаному кисету. Растянув плетеный шнурок, извлек трубку, заботливо набитую добрым табаком. Прикусил загубник, предвкушающе крякнул и сделал первую затяжку, с удовольствием ощущая, как мягкий вишневый дым вытравливает из носа ядрено смрадный запах кожевенного производства.

В поселке его встретили радостными криками и дружескими похлопываниями по плечу. В бытность свою ратником нынешний возница со многими из братьев отведал ни один пуд едкой соли, сражаясь со злом, прикрывая незащищенные тылы.

Узнав, что брат Стар занят изготовлением пергамента, Авелло направился в нужную сторону. Обогнув зольные ямы, где вымачивались шкуры перед удалением волосяного покрова. Обошел многочисленные рамы с растянутым для мездрения серповидными ножами материалом. Приветственно помахал рукою подмастерьям, что в поте лица натирали пемзой подготовленные кожи.

В одноэтажной постройке было сумрачно и зябко. Разнообразие ароматов от застарелого человеческого пота, до пряно тяжелого парфюма наперегонки витало с пыльной взвесью, что дымчатыми клубами замирала на фоне тусклых лучей света.

Листы будущего пергамента светились в полумраке потусторонним эфемером, создавая в помещении атмосферу то ли сказки, то ли наводя мистический ужас на неподготовленного посетителя.

Брат Стар низко склонился над рабочим столом и любовно оглаживал мозолистыми ладонями, покрытыми мучным мелом, будущий книжный лист. Он вглядывался в светлую поверхность, словно на ней прямо сейчас проступали чернильные знаки буквенной вязи. Мастер будто читал невидимые строки, складывающиеся в никому не ведомую истину.

Авелло неловко кашлянул, привлекая внимание брата по клану. Кожевник ничем не выдал своего удивления или волнения. Не оборачиваясь, он усмехнулся и махнул рукой в сторону гостя.

– Приветствую тебя, брат Стар, – посетитель с добродушной улыбкой окинул взором морщинистое лицо, заросшее седой бородой и усами, – не соблаговолишь ли пройти со мной в более удобное место для беседы?

- Рад тебе, брат Авелло, – хозяин мастерской подхватил с высокой спинки стула замшевую куртку, – ты, как всегда вовремя, к обеденной трапезе.

– Ничего нет лучше горячей похлебки после долгой дороги, – толстяк растянул в добродушной ухмылке полные губы, – а к щедрому угощению и разговор приятный требуется.

– Ну, это смотря с какими вестями ты к нам пожаловал, – старый мастер, отряхнув ладони, протер холстиной насухо взопревший крепкий еще торс, накинул куртку и решительно покинул помещение пергаментной мастерской.

• * *

– Письмецо тебе от Верховного, – пухлой рукой брат Авелло нырнул в растянутый ворот рясы, пошарил в недрах внутреннего кармана и аккуратно вытянул запечатанный сургучом конверт.

– Удивил ты меня, – собеседник аккуратно, не торопясь вытер руки о тряпицу, промокнул жирные от похлебки губы, сложенные гузкой, – столько лет ни одной весточки.

– Как зеницу ока берег, – брат Авелло ловко черпал деревянной ложкой остывающее мясное рагу, щедро наложенное в миску дежурным поваренком посланцу из Цитадели, – ни на минуту не останавливался перекусить или отлить.

– Чтобы ты и без перекуса, – мастер махнул свободной рукой, – не поверю.

Конверт из драгоценной бумаги, стоившей немалого количества золотых монет, обжигал подушечки пальцев. Отсутствие карманов, куда можно было спрятать послание, множество любопытных глаз – все мешало вдумчивому прочтению секретного содержимого, что Верховный клана «Старый жёлудь» предпочел доверить бумаге, нежели передать на словах.

– В общине все по-старому, – брат Авелло неспешно рассказывал новости о жизни клана, – стажеров тут из целительского прислали. Девчонки одни. Молоденькие, худые все, за что только душа держится.

– А тебе бы только подержаться, – Стар усмехнулся, глядя на давнишнего знакомца.

– Не мели ерунды, – толстяк добродушно отмахнулся, – они мне в дочки, а то и во внучки годятся. А ты про подержаться.

– Ну, так реноме у тебя, – кожевник нашел, наконец, куда примостить послание, засунув конверт за широкую полосу ремня рабочих штанов, – помнится…

– Уймись, Стар, – Авелло перебил собеседника, – когда это было. Ты лучше послушай, какую я тебе историю расскажу.

– Весь во внимании, друг мой, – старик обнял глиняную кружку с горячим взваром морщинистыми ладонями.

– Девчонки эти из одной группы…

Брат Авелло увлеченно приступил к рассказу о новобранцах целительницах. Историй было много, потому как нападения выходцев из бездны участились. Монстры хаотично прорывали ткань мироздания и выползали в самых неожиданных местах. Иногда это был непролазный лес, где они могли расплодиться прежде, чем выйти к близлежащему поселению. Порой чудовища, словно выйдя из страшной сказки, проникали в этот мир из-под младенческой колыбели, беспощадно расправляясь со всей безмятежно спящей семьей.

– Вызовов много, – толстяк сокрушенно покачал головой, – Цитадель едва справляется. Сдается, и послание Верховного с этим связано.

– Ты же знаешь, брат Авелло, – мастер пожал плечами, – я давно отошел от дел. Да и куда мне, старику, тягаться с молодыми воинами. Силы не те, да и сноровка.

– А опыт, – толстяк достал из кисета трубку с любимым вишневым табаком, – опыт никуда не делся.

– Ты со своим опытом, – Стар решительно поставил пустую кружку на стол, – молодым в сто раз больше фору дашь, а тебя в извозчики списали. Так что не болтай почем зря, а отправляйся-ка устраиваться на ночлег, а мне работу еще закончить надо.

• * *

– Брат Стар, ну, как же это, – Герко, десятилетний мальчишка, взятый кожевником в подмастерья, плаксиво гундосил, наблюдая за сборами наставника, – а как же я теперь? Что же мне теперь без вас-то?

– Не разводи сырость, мальчик, – старик ласково провел мозолистой ладонью по вихрастой, неровно остриженной голове, – по делам еду. Вопрос решу, обратно вернусь.

– А если нет, – воспитанник еще больше захлюпал носом, – если в дороге что приключится. А, вдруг, в столице кто на вас нападет, да прирежет в темной подворотне.

– Ну, ты прямо ужасов напридумал, – старик добродушно ухмыльнулся в седую бороду, – или ты во мне сомневаешься?

– Ни в жизнь, – Герко с фанатичным блеском в глазах взглянул на старшего товарища.

– Ну, вот и не надо, – брат Стар укоризненно покачал головой, – а теперь беги, за тебя никто работу не сделает.

Письмо Верховного Инквизитора клана «Старый жёлудь» не на шутку озадачило мастера. В основном послание изобиловала новостями и проблемами Цитадели. Дотошный руководитель жаловался на недостаток ресурсов, в том числе человеческих. Ужасался участившимся в этом году прорывам материи мира, из которых проникали злобные твари преисподней. Сокрушался, что в столице вновь отвергли прошение об освобождении клановых ратников от ежемесячной сдачи донорской крови для Высших королевства. Удивлялся, что в целители теперь идут только девушки, и даже откровенно слабые парни предпочитают боевое направление.

В конце же брат Стар обнаружил предписание от Верховного Инквизитора явиться в кратчайшие сроки ко двору пред темные очи предводителя клана «Старый жёлудь», он же правитель королевства Сангвитэрра.

Мастер невольно окунулся в давнишние воспоминания, связанные с королем в будущем, в те времена еще почти мальчишкой. Окровавленные, изодранные в лохмотья кисти и предплечья по-юношески тонких рук. Сдернутый до затылка скальп. Кусок щеки, болтающийся на в соплю растянувшейся коже, обнажившей белесый частокол зубов.

– Найди жёлудь, – хрипящий шепот из надорванного горла, – хотя бы один, в нем родовая сила…

И непролазный лес, который пришлось преодолевать ползком, взрывая густой валежник обломанными под корень ногтями, добавляя и так израненному телу еще больше повреждений. И насекомые, впивающиеся сонмом беспощадных жвал, пробирающихся через кожу до самой печенки. И старый, иссушенный годами дубовый плод под полуистлевшей шляпкой, что за долю секунды тонет в окровавленном ковшике ладони, изодранной в мясо. И собственный стон, когда существо в бессознательном состоянии смыкает острые клыки на запястье, начинает, причмокивая и довольно урча, вытягивать жизненную энергию с хлынувшим из прокушенной вены кровью.

Что могло понадобиться правителю Сангвитерры от старого кожевника? Брат Стар недоуменно пожал плечами. Но нет смысла гадать на желудях. В дорогу, а там ясно будет.

• * *

Норовистый конь всхрапнул, жалобно заржал, словно малый жеребенок. Он чувствовал опасность, но не мог понять, откуда ждать беду. Из густых зарослей в любой момент мог появиться противник, будь то зверь лесной или исчадие преисподней.

Брат Стар внимательно вглядывался в сумрак леса, ожидая нападения со всех сторон. В мозолистых пальцах привычно вертел речной голыш на тот случай, если пространство разверзнется межмировой трещиной, откуда в клубах смрадного дымчатого тумана полезут монструозные чудовища – порождения больной фантазии Богов иного мира.

Лес жил своей жизнью, не обращая внимания на существ, так беспардонно ворвавшихся в размеренный распорядок дня. Пение птиц, стрекот многочисленных насекомых, шуршание листвы, скрип и потрескивание засохших ветвей – все это звучало слажено, отточено, словно музыкальная симфония, созданная природным композитором.

Окружающая картина разделилась надвое прямо перед бархатным носом жеребца, заставив резко отпрянуть назад. Всадник едва остался в седле, ловко сгруппировавшись и удержав поводья одной рукой.

Пространственная рана расходилась, разъезжалась, словно кто-то большой и могучий с натугой и дрожащим напряжением раздвигал двойные створки межмирового прохода. Из прорехи густо повалил смрадный дым, обволакивая окружающие деревья в кокон вязкого паутинного тумана.

Брат Стар, наспех успокоив испуганного коня, изловчился и метко запустил речной камешек в сердцевину перехода в потусторонний мир. Чернеющая жадностью утроба с чавкающим звуком поглотила нежданное подношение. Но, столкнувшись с материальной угрозой, превратившейся в поражающий элемент, тьма клокочуще взревела и с громким хлопком свернулась в точку, растворившуюся среди стволов деревьев.

Опытный воин в прошлом, нынешний кожевник, не мешкая, выхватил из крепления справа верный четырехгранный эсток, вслушался в приглушенные туманом звуки леса.

Они напали сразу с обеих сторон, вцепившись в надежную кожу сапог. Конь истошно заржал и взвился на дыбы. Мелкие юркие твари, покрытые чешуйчатой броней, упорно вгрызались в сыромятную преграду, что стойко сдерживала натиск ядовитых зубов.

Брат Стар ловко, словно тренировал это действие каждый день, метко проткнул острием эстока нервный узел в основании гибкой шеи сначала одной твари, следом другой, оставив их мертвые тела в виде украшений крепкой обуви.

Потусторонний туман без подпитки из преисподней быстро растворялся в дневном свете. Беспечные звуки леса с нарастающей громкостью возвращались к привычному состоянию. Но мастер не расслаблялся, а зорко оглядывал окружающую обстановку. Сколько еще чудовищных порождений проникло сквозь межмировую щель, не известно. Но нет, никто больше не стремился напасть на источник вкусного мяса, поживиться ароматной плотью и густой горячей кровью.

Старик поместил доброе оружие на место, спешился. Из седельной сумки достал припасенные для верного спутника яблоки, конь благодарно заворчал, захрупав угощением.

С трудом, но мастеру удалось разжать челюсти мелких злобных тварей, сведенные посмертной судорогой. Крепкая чешуйчатая броня на спине и боках не давала нанести повреждения тварям, и брат Стар взрезал острым кинжалом беззащитные животы, покрытые свалявшейся колтунами землистой шерстью. Мертвые тушки с разверстыми кавернами ран бросил тут же, в кустах – лесные хищники доведут справедливое дело до конца.

В небе, словно колокол возмездия, прогремел гром. Из резко налетевших тяжелых туч на лес обрушился ливень, будто попытка смыть остаточные воспоминания о произошедшем.

Мастер по-стариковски пробормотал под нос крепкое бранное словцо и полез за скаткой тяжелого кожаного плаща.

– Гребаный мир, – Стар смачно харкнул в сторону кустов, куда забросил убитых тварей, и накрыл седую голову глубоким капюшоном.

• * *

– Здравствуй, брат мой, – правитель Сангвитерры не сильно изменился с их первой встречи, – рад увидеть тебя после стольких лет.

– Чуть меньше десятка, – ухмыльнулся мастер, тепло обнимая давнишнего знакомца, – что для кровопийцы этот срок – миг.

– Шутить изволишь, – Саннвер добродушно покачал головой, – годы идут, а ты не меняешься.

– Так мы, люди, как ты знаешь, неизменны в своих привычках, – брат Стар хитро подмигнул, смежив морщинистое веко над глазом, покрытым возрастной патиной.

– Присаживайся за мой гостеприимный стол, человек, – король радушно указал на удобный стул, – подкрепись после долгой дороги.

– За мной не заржавеет, – мастер без стеснения принялся за трапезу, – но брат мой названный, Саннвер, не томи прелюдией. Приступай к рассказу, но коротко и по существу.

Повелитель, оттолкнувшись от подлокотников замшевого кресла, медленно встал, прошелся по комнате, куда пригласил долгожданного посетителя для приватной беседы. Подойдя к окну, долго всматривался в замковую округу, щедро облитую красно-оранжевым солнцем, которое бывает только в конце жаркого лета.

Брат Стар не торопил хозяина замка, с чувством вкушал изысканные угощения, наслаждался приятным вином и внимательно следил за поведением старого друга.

– До тебя, наверняка, доходили слухи, – вампир, наконец, решился приступить к рассказу, – что королевства Сангвитерра и Шинэмор договорились объединиться посредством женитьбы.

– Слыхал, – утвердительно кивнул мастер, – не знал, правда или нет.

– Правительница Шинэмора вынуждена была отдать за меня свою единственную наследницу, – Саннвер мягко улыбнулся, – прелестную и благовоспитанную Виктори.

– Красивое имя, – брат Стар многозначительно поиграл седыми бровями.

– Конечно, рассказчик обнажил острые клыки в легкой усмешке,– ее матери Светлани, несмотря на способности, все труднее сдерживать распространяемую крамолу, наветы и заговоры.

– Не женское это дело, – серьезно покачал головой старый мастер.

– Еще бабка Виктори так утверждала, – с легким смешком Саннвер хлопнул себя по колену, – однако, отдала бразды правления в руки дочери, оставив зятя принцем-консортом.

– Кто вас, правителей, поймет, – стушевавшись, пробормотал брат Стар, скомкав окончание фразы в бокале с вином.

– Я женился на принцессе Виктори, – Саннвер решительно закончил с предысторией, – подписав брачный контракт на территории королевства Шинэмор. Торжественная же церемония, подтверждающая наше соглашение, должна пройти здесь при всем честном народе и напоказ.

– Я могу лишь поздравить тебя, мой добрый друг, – бородатое лицо старика расчертилось многочисленными лучиками морщинок, осветившись изнутри.

– Не торопись, кровник, – Саннвер предостерегающе вытянул руку, – все не так радужно, как могло бы быть. Именно поэтому я и вызвал тебя в столицу.

• * *

В комнату, где лежала Виктори, их пропустила вооруженная охрана. Две девушки, отряженные для ухода за принцессой, склонив головы, юркнули в соседнее помещение, оставив правителя Сангвитерры и старого мастера в компании пожилого целителя.

- Мы делаем все, что можем, – голос лекаря звучал уверенно, не вызывая сомнений, – но яд оказался слишком силен для столь хрупкого создания. Даже дар эмпатии и сильные доноры не позволяют организму справиться с отравой.

– Сочувствую, – мастер не отрываясь смотрел на юную девушку, погруженную в стазис забвения и небытия, – но неужели ничего нельзя сделать?

– Все, что можно, – целитель был преисполнен собственным достоинством, – мы делаем. Теперь все зависит от внутренних сил пациентки.

Лекарь неспешно покинул помещение, а старик присел на мягкий пуф у кровати умирающей. Вампир стоял у окна, словно там видел нечто такое, что притягивало взор, не давая отвлечься. Локти его покоились на высоком подоконнике, а подбородок подпирали по-женски изящные пальцы, унизанные драгоценными перстнями.

– И в чем моя роль, не могу понять, – брат Стар нарушил воцарившуюся гнетущую тишину, – ты опять хочешь отправить меня за тридевять земель с невыносимым заданием?

– Задание есть, – Саннвер по-прежнему не отрывал взор от чего-то за окном, – точнее просьба, и даже не моя.

– Огласи все и сразу, – усмехнулся старик.

– Ты же помнишь, кто такие эмпаты, – король говорил утвердительно, полуобернувшись к собеседнику, – и что восстанавливает их силы.

– Ну, такое не забыть, – ухмыльнулся брат Стар.

– Светлани, мать принцессы через доверенных лиц сообщила мне, – вампир глубоко вздохнул прежде, чем продолжить, – что спасти Виктори можешь только ты.

– Вот те раз, – старый мастер обмяк на маленьком пуфе, скособочившись, словно готовясь упасть, – приехали.

Вампир мгновенно оказался возле друга, поддержав за плечо. Тут же развернулся, шагнул к столу, схватил стакан с водой, подал старику.

– Мало мне быть твоим личным донором, – брат Стар глотнул чистой освежающей воды, – так ты еще хочешь меня и этой эмоциональной вампирше скормить, кровопийца херов.

– Она умрет, – Саннвер до боли сжал плечо побратима, – ты наша последняя надежда.

– Оставь меня, – старик надсадно закашлялся, неосторожно поперхнувшись очередным глотком воды, – не хочу видеть твою мерзопакостно прекрасную рожу перед смертью.

– Я верю в тебя, брат мой, – вампир склонил голову и прижал руку к груди над самым сердцем, где тускло блеснул металлом жёлудь на подложке из дубового листа, – и намерен приветствовать тебя утром.

Правитель Сангвитерры удалился, а брат Стар остался наедине с юной принцессой, из тела которой постепенно уходила жизнь. Семьдесят два года – это не такой малый срок при всех учитываемых обстоятельствах. Стойкий солдат инквизиции в прошлом, мастер-наставник для более молодых воинов, нынешний кожевник, лучший друг и побратим короля. Что может быть достойнее для старика, если не жертва во спасение мира и благоденствия объединенных королевств?

Брат Стар через голову стянул колюче шерстяной свитер, по привычке аккуратно сложил на пуф подле кровати, тут же скинул сапоги, снял носки тонкой вязки. улегшись поверх одеяла, аккуратно освободил хрупкие запястья эмоциональной вампирши от браслетов ограничителей, крепко обхватил мертвенно холодные пальцы широкой натруженной ладонью.

Старик смежил морщинистые веки, и уставшее сознание заволокла тоненько звенящая пелена мрака.

• * *

Тьма была повсюду. Обволакивала сознание, измученное пытками тело, подвешенное на цепях вниз головой. Плотным туманом заползала в уши. Словно извивающиеся черви берушей медленно, с ватной размеренностью, глушила слух. Проникала в ноздри и съехавший на бок беззвучном крике привычной боли рот. Мягко раскачивала, заставляя поскрипывать металлические звенья.

Лишь этот тихий скрежет да глухой стук тягучих кровяных капель о поверхность жестяной бадьи, подставленной под пленника, нарушали мрачную тишину каменного подвала…

Брат Стар не любил эти свои воспоминания, приходящие в ночной душной темноте. Они заставляли мысленно возвращаться к началу жизненного пути в королевстве Сангвитерра, и от этого настроение портилось на несколько дней. С возрастом картинки прошлого потускнели, смазались, разбавившись новыми событиями и впечатлениями. Но иногда, вот как сейчас, мастер прекрасно осознавал происходящее, былое всплывало в памяти резко, ярко, с детальной прорисовкой не только окружающей обстановки, но и внутренних ощущений.

– Я помогу тебе, – надсадный шепот, эхом отраженный от каменных стен, – а ты мне.

– Пошел нахер, кровопийца, – молодой еще брат Стар с трудом пробует открыть залепленные коркой глаза, – просишь помощи у полутрупа.

– Не дури, чужак, – младший из вампиров, освободив полуживого пленника, что-то пытается влить в сведенный судорогой рот, – брат совершил дворцовый переворот, отец убит, я ранен. Меня спасет только твоя чудодейственная иномирная кровь.

– Если от нее во мне что-то осталось, – парень хрипло смеется, глотая живительную влагу из принесенной фляжки.

Тьма на секунду упала тяжелым овечьим одеялом на сознание старика, но тут же снова перевернула страницу книги судеб.

Межпространственный разрыв раскрылся перед ними зигзагообразной трещиной на третий день побега. Чужак едва смог оклематься с помощью чудодейственной настойки, калорийного питания и каких-то магических амулетов, что Саннвер, младший принц королевства Сангвитерра, извлекал, словно фокусник с волшебной шляпой, из заплечной сумки.

Всего половина дня пути до Шинэмора, и они бы попросили убежища у ближайших соседей, но бич этого мира – твари из преисподней, ринулись на молодых людей сплошным потоком.

Юный вампир, почти мальчишка. Он дрался, не уступая противнику. Сначала удерживая в тонкой руки верный Клеймор, потом выпущенными в боевом азарте когтями и клыками. Иномирцу оставалось лишь страховать верткого воина, добивая острым кинжалом поверженных тварей.

Саннвер справился со всеми, покрывшись своей и чужой кровью от макушки до пят. Обернулся к спутнику, слегка безумно улыбнулся, обнажив в разверстой щели изодранных в лохмотья губ белоснежные зубы, и упал в хлюпнувшую кровью, ошметками кишок и внутренностей лужу.

– Жёлудь, – из надорванного горла с трудом вырывается сиплое дыхание, – в нем родовая сила…

Старый мастер уже не сопротивляется течению мыслей, что несут его по реке воспоминаний. Он погрузился в них, смакует, заново проживая такое болезненное и такое знакомое прошлое.

– Ты не понимаешь, Стар, – Саннвер мечется из угла в угол, – если ничего не сделаю, то не смогу простить себе этого.

– Я не для того, чтобы ты вернулся домой и погиб, – парень, набычившись, упрямо смотрит в глаза вампиру, – спас тебя, да еще и кормлю эти пять лет.

– Тебе что, жалко немного кровавого эликсира раз в полгодика для побратима? – Младший принц Сангвитерры лукаво, словно кокетливая девчонка, склоняет голову к левому плечу.

– Я готов, в отличии от других, всю жизнь снабжать тебя дозой, наркоман хренов, – не выдерживает его собеседник, – но свергнуть старшего родственника, который не погнушался убить отца и покушался на младшего братишку, – это сродни самоубийству.

– Противник силен, – грустно кивает принц, – но я не могу видеть собственного брата и отцеубийцу на престоле. Мое королевство не заслужило такого жестокого правителя.

– У нас слишком мало поддержки, – Стар обреченно опускает плечи, – и не надо мне говорить о клане «Старый жёлудь». Мы все же не готовы.

– Ты нужен мне, брат мой, – Саннвер смотрит прямо в душу верного друга, – я без тебя не справлюсь.

Тьма заволокла красивое лицо молодого принца, заслоняя его черты дымным туманом небытия. Старик по-прежнему в лодке, что тихонечко покачивается на мелких речных волнах. Вода с тихим плеском стучится в деревянные борта. И брат Стар вновь услышал легкий стук в запертую на ночь дверь…

– В твоем мире такие красивые имена, – принцесса Нэрмоа мечтательно улыбается, и ее облик плывет в неясном свете зажжённых свечей, – Светлана, Виктория. Я бы хотела назвать так своих дочерей.

– И что же тебе мешает? – Стар невольно улыбается в ответ. Он никогда не мог сопротивляться обаянию этой девушки.

– Протокол, – она грустно пожимает плечами и обхватывает коленки, укрытые ночной рубашкой, – правила там всякие. Ну, ты знаешь.

– Просто кого-то угораздило родиться принцессой, – иномирец, сидя с девушкой на кровати плечом к плечу, шутливо толкнул соседку в бок.

– Я не смогу без тебя, – принцесса порывисто вскакивает, обнимает ночного собеседника, прижимаясь всем телом, – останься. Пусть Саннвер возвращается домой, он не может иначе. Но тебя там никто не ждет, ты не сможешь вернуться в свой мир. Так оставайся здесь, со мной.

– Я обещал принцу, – Стар ласково прижал девушку к себе, погладил по волосам, заплетенным в косу, – и дело не в том, что я мечтаю вернуться в свой мир. И даже не в том, что Я – личный донор вампира.

– Ты боишься меня? – Нэрмоа недоверчиво вглядывается в его лицо, прячущееся в тенях ночи, – Неужели ты за столько лет не понял, что эмпаты – это не вампиры… Не совсем… Или совсем не…

– Я не боюсь тебя, – молодой человек успокаивающе погладил по спине разволновавшуюся гостью, – просто мой долг…

– Я люблю тебя, - принцесса перебивает и в отчаянии изо всех сил прижимается к Стару.

Темнота деликатно задергивает плотную завесу, скрывая жадные поцелуи, страстные прикосновения, жаркий бесстыдный шепот, прерывистое дыхание и бессловесную мольбу остаться. Старый мастер, отдающий силу умирающему эмпатическому вампиру, лежа в лодке собственных воспоминаний, умиленно, по-детски искренне улыбнулся. И, наконец, провалился в водоворот бессознательного небытия…

• * *

– Ты только три дня как пришел в себя, – Саннвер в расхристанной домашней рубашке и свободных брюках метался по гостевым покоям, – куда собрался, старый черт?

– Я сделал все, что от меня требовалось, мой повелитель, – голос мастера по-старчески дребезжал и подрагивал от натуги, – теперь пора и честь знать. Тем более, меня ждут дома.

– Твой дом здесь, – король нервно махнул сжатой в кулак рукой, – а тебя все где-то носит. То в ратниках, то в наставниках, то теперь в кожевники заделался.

– В жизни все надо попробовать, – улыбнулся старик, – чтобы не было мучительно больно. Или стыдно – уже и не помню как там звучит.

– Ты мне зубы своим иномирным фольклором не заговаривай, – вампир с долей злости глянул на старика, вольготно разлегшегося на кровати, – лучше пообещай, что рваться в свой поселок не будешь.

– Буду, мой мальчик, – улыбнулся брат Стар, – конечно, буду.

Очередную возмущенную тираду Саннвера прервал робкий стук в дверь. Повелитель Сангвитерры и старик удивленно переглянулись, не ожидая беспардонного вторжения.

– Прости, Саннвер, – Виктори была само очарование, зайдя без сопровождения фрейлин к своему спасителю, – но я бы хотела поговорить с братом Старом наедине.

– Не смею отказать тебе, душа моя, – вампир галантно, но не без некоторой театральной наигранности поцеловал тонкие пальчики, – оставлю вас на время. Но только ненадолго, выздоравливающему нужен отдых.

– Я надеюсь не сильно утомить благодарностью, – Виктори бросила мимолетный взгляд на источник беспокойства, – не волнуйся.

Саннвер удалился, а молодая королева Сангвитерры присела на кресло подле кровати, где лежал старик, с любопытством разглядывающий пышущую здоровьем и жизненной энергией девушку.

– Я рад, что смог помочь вам, моя королева, – брат Стар постарался с достоинством произнести положенную приличиям фразу.

– Простите меня, – лицо Виктори слегка побледнело, а на шее выступили розоватые пятна, выдавая сильное волнение, – я без прелюдий и подготовки, сразу приступлю к делу.

– Хороший подход, – одобрительно кивнул собеседник, – слушаю вас, ваше величество.

– Не называйте меня так, – девушка еще больше покраснела, – только не вы.

– Понимаю, – мастер улыбнулся, – наедине буду называть вас Виктори.

– Хорошо, – кивнула неожиданная посетительница, – и от имени своей матери – правящей королевы Шинэмор прошу вас, Алексей Стариков, принять предложение о переезде на объединенные земли под личный протекторат ее величества. В качестве благодарности за мое спасение вам положен надел земли, поместье, содержание и…

– Подожди-подожди, девочка, – старик протянул морщинистую ладонь и накрыл подрагивающие пальцы новоиспеченной королевы, – земли, поместье – это все хорошо, благодарствую. Но вынужден сразу отказаться.

– Но почему? – Виктори отчаянно схватилась за руку, которая совсем недавно спасала ее от смертельной опасности, – почему вы отказываетесь от королевской милости?

– Она мне не нужна, – старик по-отечески улыбнулся совсем еще девчонке, – у меня все есть, а беспокоиться о богатстве и наследстве для потомков… Так и семьи-то у меня никогда не было.

– Моя бабушка, хорошо вам известная, ныне покойная королева Нэрмоа, – Виктори нервно облизнула пересохшие губы, – просила передать вам письмо сразу, как вас встречу. И я выполняю ее последнее желание…

– Благодарю, – брат Стар едва просипел в ответ и сжал драгоценный бумажный конверт во в враз ослабших пальцах, – благодарю…

• * *

Мастер с тяжелым вздохом спешился, решив дать долгожданный отдых верному другу. Обратная дорога была долгой и трудной. Давнишние ранения давали о себе знать, тело просило пощады. Но кожевник без сочувствия, не давая расслабиться уставшему организму, держал путь домой.

Саннвер, сколько ни старался, так и не смог воспрепятствовать его отъезду. Виктори же каждый раз смотрела с немой мольбой и слезами в глазах.

Старик не выдержал и, едва почувствовал силу в изможденном эмпатическим донорством теле, ранним утром, не прощаясь, покинул гостеприимную резиденцию правителя Сангвитерры.

Брат Стар обессиленно опустился на скатку плаща, что бросил под молодое дерево, выросшее на краю лесной опушки, щедро обласканной солнечным светом. Неспешно начав перекус, в который раз извлек из внутреннего кармана кожаной куртки письмо бывшей правительницы королевства Шинэмор, ныне покойной ее величества Нэрмоа…

Устало прикрыл глаза, смежив тяжелые веки. Непрошенные слезы послушно испарились, ловко стертые теплой солнечной ладонью. Бабье лето этой осени радовало затяжными жаркими днями и томными вечерами, когда хотелось подольше провести время на улице, вдыхая терпкие грибные ароматы и радуясь буйству разноцветия желто-охристой палитры.

«Когда твои дочь или внучка попросят о помощи, не откажи им, любовь моя…»

Эти строки когтистой лапой потустороннего монстра вонзались в его сердце, кромсая на мелкие кусочки, разрывая на части легкие и аорту. Душа, что клокотала и бурлила, стремясь разорвать костяную клетку груди, безотчетным криком сдавливала горло.

Но Стар молчал. Молчал, не в силах выразить, излить, извергнуть из себя в этот мир миазмы своей истерзанной души. Гниль и плесень, что долгие годы копились внутри, страдания и неприятие, безысходность и отчаяние – все это смешалось в нем со светом, пронесенным сквозь года, сквозь события его непростой жизни.

Почти пятьдесят лет он пытался принять, что он, совсем еще мальчишка, по неизвестной причине был отторгнут из собственного мира и помещен в этот, похожий на то ли компьютерную игру, то ли страшную сказку.

И вот, пройдя горнило боевых сражений, тайных операций, предательства и воинского братства до гробовой доски, ставший мастером кожевенных дел в клане, он оказался отцом взрослой дочери и венценосной внучки. Воистину! Ради такого коленца судьбы стоило попасть в темное фэнтези.

«Не откажи им, любовь моя…»

Брат Стар, до двадцати лет с хвостиком Алексей Стариков надсадно рассмеялся, потревожив смехом, перешедшим в лающий кашель, привычную атмосферу леса.

Чем мог помочь идеальный донор собственной внучке? Таких, как он, в этом мире не существует. Даже не зная о родстве, он не мог отказать ни королю, ни внутреннему Альтер эго в спасении человеческой, или почти человеческой души.

Но он постарел, устал от интриг и сплетен, укрывшись от всего суетного за смрадной пеленой, источаемой поселком кожевенников. И Герко, его ждет мелкий воспитанник, которого надо обучить не только мастерству, но и азам взрослой жизни.

А, впрочем, постаревший Леха знал, что это еще не все, и приключения, как ни прячься, все-равно, настигнут. Ну, а пока он доберется до дома, бросит уставшие кости на теплый топчан, покрытый мягкой кучерявой шкурой. А после доброго сна без кошмаров и воспоминаний он отправится в мастерскую, где погрузит руки в меловой порошок и прикоснется к гладкой поверхности будущего пергамента.

Теперь этот мир точно его. Он не одинок. И даже готов расцеловать, пуская скупую умильную слезу, отвратную зубастую морду потусторонней твари. Ибо благостное настроение старого мастера ничего не могло испортить.

Брат Стар, надсадно крякнув, взобрался в седло. Пожевав губы, смачно сплюнул застрявший меж щербатых зубов кусок вяленого мяса. И молодцевато пришпорив коня, двинулся вперед по тропинке, петляющей в лесной чаще..

Похожие статьи:

Рассказы → Палач. Часть I. Груша

Рассказы → Вальпургиева ночь

Рассказы → Вальпургиева ночь (часть вторая)

Рассказы → Глава дома

Рассказы → Чумной Приют