Печальная песнь

"… Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,

  У того исчез навеки безмятежный свет очей,

  Духи ада любят слушать эти царственные звуки..." Н. Гумилев

  Такая маленькая, хрупкая, с широко раскрытыми глазами — она стояла напротив целого мира и поражённо впитывала всю ту мощь, силу и красоту, которая лилась ей навстречу. По телевизору показывали игру оркестра всего пару минут, но музыка захватила Лину сразу.

  Девочка никогда до этого не могла себе представить, насколько это может быть красиво, величественно, грандиозно. Никогда до этого на волнах волшебных звуков воображение не уносило её так далеко.

   — Лина! Не стой так близко к ящику! — Девочка обернулась на голос матери и сделала шаг назад, тут же снова повернувшись к экрану.

  Женщина недовольно поморщилась и, не найдя при беглом осмотре пульт, подошла к телевизору и выключила его сама.

   — Мама, мамочка! Включи обратно! Пожалуйста! — Но мать уже взяла её за руку и повела в другую комнату.

   — Вспомни, что ты мне обещала. И вообще, телевизор вредно смотреть. Так что иди к себе и делай уроки.

   — Но я не долго. Тебе что, жалко? — надулась девочка и попыталась вывернуться из руки матери.

   — Мне тебя жалко. Опять спать поздно ляжешь, а утром не добудиться будет, так что сиди и делай уроки.

  Мама ушла, оставив девочку одну в комнате. Лина понуро прошла к своему письменному столу, посмотрела на него, а потом прыгнула на кровать, стоящую рядом, обхватила руками подушку и, закрыв глаза, начала вспоминать игру оркестра.

  Лина зашла на кухню и робко присела на край стула. Папа сидел напротив и читал газету, параллельно разговаривая с мамой, а та, в свою очередь, что-то помешивала у плиты, напевая себе под нос.

   — Чаю хочешь? — улыбнувшись спросила женщина, повернувшись к дочке.

  Лина коротко кивнула, и стала ждать, пока мама подаст ей чашку.

   — Вот такие дела, Нин. Реформа, сама понимаешь глупая… Эх, был бы я журналюгой, написал бы всю правду-матку! Хотя пустое всё это. Дела делать надо, а не писульки писать.

  Мать подала девочке чай. Лина стала размешивать сахар, думая как лучше начать разговор.

   — А можно мне инструмент? — неожиданно для самой себя, она сразу перешла к желаемому.

   — Какой это ещё инструмент тебе понадобился? — Подозрительно окинул её взглядом отец. — Молоток что ли нужен?

  Лина замотала головой и замахала руками, пытаясь показать, что именно ей надо.

   — Музыкальный, играют на котором. Я очень хочу такой. — Лина умоляюще посмотрела на родителей, надеясь, что они поддержат её воодушевление.

   — Зачем тебе инструмент, если ты играть не умеешь? Для этого нужно идти в музыкальную школу… — Начала, было, мама, но отец тут же перебил её.

   — Какая ещё школа! Дурость это. Пустая трата времени и денег. Сколько знаю я людей, закончивших эту вашу музыкальную школу! И что толку? Хоть одному из них это пригодилось? Нет, я считаю, что если хочешь куда-то ходить, то, пожалуйста — компьютерные курсы. Очень востребованный навык! Вот у Степана на работе… дядю Стёпу, помнишь? У него сын — программист! Такие деньги заколачивает!

   — Я не хочу деньги заколачивать, — нахмурилась Лина. — Я играть хочу, на инструменте.

   — Да что ты всё заладила-то? Зачем тебе? Вот объясни сначала зачем, потом я уже подумаю!

   — Затем, что я хочу играть. — Неуверенно проговорила девочка, опустив взгляд.

   — Я тоже много чего хочу, и чего с того? Мыслить надо рационально. Так что ни к чему тебе это всё, и выкини наконец из головы всякую дурь! Всё! Разговор окончен!

  Прошло несколько однообразных серых дней. Лина ходила в школу, приходила домой, кушала, затем делала уроки, потом снова кушала, смотрела с родителями телевизор, затем ложилась спать и с утра, встав, снова шла в школу. Она пыталась предпринять ещё несколько попыток уговорить родителей, но её не желали слушать. А она не могла не думать о музыке, о том, какого бы это было, научиться играть самой, повелевать звуками, чтобы по её воле, словно по мановению волшебной полочки, начинала литься мелодия.

  Однажды вечером, когда Лина сидела в своей комнате, в очередной раз вспоминая услышанный ею концерт, во входную дверь неожиданно позвонили. Отец пошёл открывать, а Лина, словно что-то предчувствуя, выбежала в коридор.

   — Кто там был? — спросила девочка, видя, как отец недовольно защёлкивает замок.

   — Я откуда знаю, кто там был. Идиот какой-то, дудку предлагал.

   — Как предлагал? — Сердце Лины учащённо забилось, на лице появилась улыбка. — А ты взял, пап?

   — Нет, конечно. На кой чёрт мне сдалась дудка? — Отец развернулся и пошёл в гостиную.

  Лина прошмыгнула в свою комнату, из окна которой был виден освещённый фонарями выход из подъезда.

  Спустя некоторое время показалась высокая фигура в чёрном длинном плаще и цилиндре, которая в руках держала длинный узкий футляр. Этот человек оглянулся, а затем поднял взгляд и посмотрел в сторону окошка Лины. Квартира девочки располагалась на шестом этаже, и вряд ли её было видно, но создавалось впечатление, что он смотрит прямо на неё. Затем человек поправил цилиндр и, развернувшись, зашагал по тротуару.

  Девочка ещё несколько секунд смотрела вслед мужчине. Ладони вспотели, в ушах стоял непонятный шум. Липкое вязкое чувство разрасталось внутри. Наблюдая за удаляющейся фигурой, Лина не понимала, что ей делать. Незнакомец как будто всё ещё продолжал сверлить её взглядом, и с каждым его шагом прочь от её дома это ощущение становилось всё более напряженным и давящим.

  Ещё мгновение, и девочка сорвалась с места. Она выбежала в коридор, схватила куртку, повернула ручку замка на два оборота и, с силой толкнув дверь, выбежала из квартиры. Спускаясь вниз, перепрыгивая через ступеньки, Лина натягивала куртку, застёгиваясь на ходу. Кровь шумела в ушах, отдаваясь пульсом в висках, ноги словно сами несли её. Единственное, о чём девочка думала в этот момент, так это о том чтобы родители не догнали её.

  Выскочив из подъезда, она заметила мелькнувший плащ незнакомца, который завернул за угол их дома, и бросилась вслед за ним. Когда она прибежала туда, оказалось, что мужчина снова выбрал не прямую дорогу, а свернул в один из дворов.

  Было холодно, Лина сжимала руки в кулачки, чтобы согреть их. От колючего воздуха лицо щипало и жгло, но она продолжала бежать в ту сторону, куда, как ей показалась, свернула удаляющаяся фигура. Достигнув ещё одного поворота, она секунду колебалась, но разглядев в сумерках преследуемого человека, кинулась дальше за ним.

  Девочка почти догнала незнакомца, когда он вдруг вплотную подошёл к стене близ стоящего дома и начал, словно подпрыгивая, уменьшаться в росте, а затем стена озарилась короткой полоской света, а мужчина и вовсе пропал.

  Подойдя ближе, Лина поняла, что это был всего-навсего спуск в подвальное помещение. На грязно-оранжевой стене дома чёрной краской было выведено "бар Черти", далее следовала изогнутая стрелка, указывающая на дверь внизу.

  Девочка несколько раз до этого бывала в кафе, находящихся в центре города, но это место вызывало неприязнь. Она обернулась: фонарей здесь не было, улица освещалась только светом окон домов, стоящих нестройными рядами. Лина поёжилась, растирая руки. На улице было слишком холодно. Нужно было решать, что делать, пока она окончательно не замёрзла.

  Неожиданно послышались весёлые голоса и крики. Четверо крепких парней с бутылками в руках направлялись в её сторону. "Не хватало ещё, чтобы прицепились ко мне", — мелькнуло в голове у девочки. Оставаться на улице было небезопасно, нужно было или возвращаться домой, или спуститься в бар. Но подвыпившая компания внушала опасения и вдруг они увяжутся за ней, если Лина пойдёт обратно. А дома родители устроят ей взбучку за то, что она убежала, не сказав ни слова. Бар же, по крайней мере, может оказаться вполне приличным заведением. Хотя это предположение не внушало ей доверия, деваться больше было некуда. Она спустилась вниз по лестнице и рванула на себя дверь.

  Стоило ей перешагнуть за порог, как сразу едкие клубы сигаретного дыма ударили ей в нос, глаза и осели тяжёлым комком в горле. Лина закашляла, но эти звуки утонули в оглушающем ритме ревущих басов.

  Кто-то грубо толкнул её в спину, девочка подняла голову — два высоких плотных мужика, с блестящими от пота бритыми головами и мокрыми футболками со смехом указывали ей на выход. По телу пробежал холодок, сердце, сделав головокружительный кульбит, словно упало куда-то в низ живота. Лина от испуга только беззвучно открывала и закрывала рот, не сводя глаз с мужчин. Тот, что выглядел помоложе и был значительно ниже ростом, чем его коллега, наклонился к ней и закричал прямо в ухо:

   — Вали отсюда. Нечего малолеткам здесь шляться. Ещё раз одна попадёшься тут — котлету из тебя сделаем. — С этими словами он бесцеремонно толкнул её в приоткрытую напарником дверь.

  Лина с трудом удержалась, чтобы не упасть. Схватившись за косяк, она вывернулась из-под руки охранника и, собрав всю храбрость, закричала им:

   — Я не одна! Я с дядей. Он зашёл сюда пару минут назад! — Для пущей убедительности девочка упёрла руки в бока, словно демонстрируя, что она здесь находится на законных основаниях и уходить не намерена.

   — Чё она сказала? — Переспросил высокий, обращаясь к напарнику.

  Тот подозрительно посмотрев на Лину, словно оценивая её:

   — Она сказала, что Константин её дядя.

   — Быть не может! — Старший сразу же изменился в лице и начал оглядываться. — Врёт эта малолетка… — Но голос звучал уже не так убедительно.

  Девочка, почувствовав их сомнение, решила идти до конца:

   — Дядя Костя сказал, чтобы я шла с ним. Я задержалась в магазине и немножко отстала… Он обещал мне… — Лина замялась, не зная, что бы ещё придумать.

   — Обещал что?

   — Дудочку! — неожиданно для себя выпалила Лина.

  Напарники обменялись испуганными взглядами:

   — Девочка, извини, у нас работа, сама понимаешь. — Заикаясь, начал оправдываться тот, что был выше ростом, — Константин… твой дядя, не предупредил нас. Пожалуйста, не говори ему ничего.

   — Ты проходи, проходи, — закивал второй, аккуратно подталкивая её ко входу в зал. — Не смеем больше задерживать.

  Звон стеклянной посуды оглушал. Комната плыла перед глазами яркими пятнами. Из головы словно вытрясли всё содержимое и заменили его ватой — звуки происходящего казались далёкими от настоящей реальности.

  Отделавшись от охранников, Лина наконец-то смогла осмотреть то место, куда она попала: маленький зал, заставленный низенькими круглыми столами, слева располагалось некое подобие сцены, справа, вдоль стены, тянулась стойка, уставленная всевозможными бутылками с разного рода жидкостями.

  Все места были заняты самой разношёрстной публикой — грязные, нечёсаные, с опухшими лицами и рваными куртками мужчины и женщины за одними столиками, и элегантные, одетые в костюмы и вечерние платья — за другими.

  За крайним столиком у сцены было занято только одно место — там сидел несчастного вида мужчина в длинной коричневой куртке и потягивал какой-то напиток из большой стеклянной кружки. Лина осторожно подсела к нему, поскольку больше свободных столов не было. Тот поднял на неё мутный взгляд и, кажется, ничуть не удивившись тому, кто перед ним, подался вперёд к девочке:

   — Ну как тебе здешняя музыка? — крикнул он ей.

   — О… Очень шумно, но в целом ничего. — Лина постаралась улыбнуться, но её мысли были заняты незнакомцем, ради которого она продела весь этот путь. Но никого похожего видно не было. Хотя, может, просто он разделся, а без плаща и цилиндра она вряд ли узнает того, кто ей нужен.

   — Да… — протянул мужчина в ответ, — в целом музыка ничего. Хотя разве можно ЭТО назвать музыкой?.. Машинные ритмы, ни капли души. — С выражением великой скорби и разочарования на лице он приложился к своей кружке и, осушив её до дна, вскинул руку, махая девушке в правой стороне зала.

  Тощая девица с обведёнными черной краской глазами проворно подбежала к посетителю, поставив перед ним новую кружку.

   — Да, да, спасибо… — закивал мужчина, отдавая пустую посуду. — Неси ещё одну сразу.

  Девушка кивнула и поспешила за дополнительной порцией.

   — Знаешь… — вновь окликнул он Лину, — а ведь когда-то я знал, что такое настоящая музыка, когда-то сам был её частью, когда-то… — он внезапно умолк и, словно поперхнувшись словами, закашлял. Сделав несколько больших глотков, он продолжил уже более весело. — У меня даже душа когда-то была. О, как! — Мужчина неистово засмеялся, довольный, очевидно, что высказал такую забавную вещь.

  Тощая девица, появившись словно из ниоткуда, поставила перед посетителем ещё одну кружку.

  Лина, испуганно следившая за действиями соседа по столику, подпрыгнула от неожиданного появления официантки. Она уже в который раз пожалела, что вообще сорвалась с места и бросилась догонять незнакомца в цилиндре. Казалось, с тех пор прошло уже очень много времени, а тихая размеренная домашняя жизнь, блекла, словно полузабытый сон в сравнении с насыщенными событиями последнего времени.

  Подумав о доме, девочка ощутила острый укол раскаяния — родители, должно быть, сейчас очень переживают, пытаясь отыскать её. Но поворачивать назад сейчас — было глупо. Лина зажмурила глаза, надеясь, что когда она откроет их, то вновь окажется дома. И что дёрнуло её убежать, это же безрассудно. Вот так сорваться, вслед за абсолютно незнакомым человеком, да и ещё, как оказалось, являющимся опасным типом, раз охранники так испугались одного упоминания о нём.

   — Почему-то, чем больше пьёшь, тем больше ненужных мыслей. — Он залпом допил одну кружку и принялся за принесённую минуту назад. — Чёрт.

  Лина повнимательней присмотрелась к сидящему рядом человеку и с удивлением заметила, как по его левой щеке катится крупная слеза, оставляя за собой блестящую дорожку. Обнаружив такое пристальное внимание, сосед по столику машинально провёл рукой по лицу.

   — Да какие это слёзы! — Улыбнувшись, он лизнул ладонь. — Спирт! Ей богу, чистый спирт! Не удивительно, учитывая количество выпитого. По венам давно, наверное, течёт вино. Может, стоит тогда попробовать выпить его, а то деньги уже закончились… Вскрыть на руке вену и налить вино в бокал. — Лицо мужчины просветлело от мысли о том, какие запасы напитка у него ещё имеются.

   — Вы же не хотите на самом деле… — Лина пыталась понять, шутка это или нет.

   — Да! Именно так и сделаю! — Широко улыбнулся собеседник, намереваясь встать из-за стола. — Нечего тут высиживать!

   — Но если вы себе порежете вены — вы же умрёте! — Лине казалось немыслимым, что взрослый человек не понимает столь очевидных вещей.

   — Глупости! Да и потом… — Но тут музыка умолкла, и на сцену поднялся тот самый незнакомец, из-за которого девочка и оказалась здесь.

  Он всё ещё был в цилиндре, хотя плащ уже снял. В руках чёрный футляр, на теле — чёрный костюм, чёрная рубашка, чёрные ботинки. Мама никогда не разрешала ходить Лине во всём чёрном. Она вообще старалась покупать дочери только яркие, цветные вещи.

  Мужчина неспешно снял цилиндр, поставил его перед собой, затем открыл футляр и достал из него свой инструмент.

  Длинный, тонкий, блестящий, с множеством каких-то непонятных кнопочек и отверстий — Лина смотрела и не могла оторвать взгляд. Она даже не была уверена, на счёт того, как это чудо точно называется — ведь не дудка же, в самом деле.

  И тут незнакомец заиграл. Нежная, пронизывающая душу музыка. Все посторонние мысли сразу исчезли. Звуки, цепляясь один за другой, выстраивали замысловатую мелодию.

  Лина заворожено слушала, безмятежно улыбаясь. Она повернулась к соседу по столику, чтобы убедиться, что он оставил свои грустные мысли и так же как и она наслаждается игрой. Но рядом с ней уже никого не было — только две пустые кружки и небрежно отодвинутый стул.

  Неужели этот человек действительно собрался покончить с собой? Если это так, то нужно сообщить хоть кому-нибудь, возможно, вызвать скорую или предпринять ещё что-то. Девочка, обуреваемая противоречивыми чувствами, внимательно осмотрела зал. С одной стороны, ей казалось неправильным оставить всё как есть и надеяться, что ничего плохого не случиться, но с другой — что она может сказать? Она даже имени предполагаемого самоубийцы не знает. Выставит себя на посмешище, а окажется, что над ней просто пошутили — и ни кто и не собирался себя убивать. Ещё и выгонят отсюда, а обман про то, что она племянница Константина — раскроется, и охранники, как и обещали, сделают из неё котлету. Лина начала заметно нервничать, прокручивая в голове различные варианты развития ситуации.

  А мелодия тем временем продолжала набирать обороты, становясь всё быстрее и насыщеннее. Ноты жалили в сердце, словно укоряя Лину за её молчание. Она не знала, сколько длилась игра, но для неё время тянулось мучительно медленно.

  Музыка начала затихать, затем неожиданный последний всплеск, мелодия достигла своего апогея и замолкла, оставив после себя ощущение опустошённости и недосказанности.

  Спустя ещё секунду зал наполнился шумом аплодисментов, некоторые слушатели повскакивали со стульев и начали аплодировать стоя. Музыкант же лишь ослепительно улыбнулся залу и начал убирать инструмент обратно в футляр. Лине стало не по себе от его улыбки. Не то, чтобы она была не приятной или злобной, но было в ней что-то отталкивающее и неестественное.

  Музыкант ловко подхватил цилиндр и водрузил себе на голову. Мужчина ещё раз оглядел весь зал, который до сих пор аплодировал ему. Ещё одна блистательная улыбка, короткий кивок, и он, держа футляр обеими руками, быстрым шагом спустился со сцены и направился вглубь помещения.

  Сейчас Лина снова могла потерять его из виду, но нужно было догнать наконец-то этого человека. Она подскочила и бросилась за ним, никто не обратил на это никакого внимания. Зал вновь наполнился рёвом басов, и всё вернулось в прежнее состояние.

  Девочка почти вплотную приблизилась к музыканту, не зная как обратиться к нему. Он резко замер на месте, словно почувствовав чьё-то присутствие у себя за спиной. Лина, которая торопилась, чтобы не упустить мужчину из вида, была вынуждена ухватиться за стоявший рядом столик, чтобы не врезаться в объект преследования.

  Тот в свою очередь медленно повернулся и удивлённо посмотрел на девочку.

   — Что столь прекрасное юное создание делает в столь не подходящем для него месте? — не смотря на то, что мужчина не повышал голос, его было хорошо слышно, а все остальные звуки, казалось, отошли на второй план.

   — Я… — ну что в действительности она могла сказать? Ведь это её отцу он почему-то предлагал свой инструмент, да и на каких условиях, она не знала.

  Она достигла цели — наконец-то тот самый таинственный незнакомец в чёрном цилиндре стоял перед ней, но вот как получить желаемое, оставалось неясным. Да и с чего начать разговор тоже не было понятно, ведь не описывать же ему, в самом деле, всё, что произошло за вечер.

   — Что — ты? — Мужчина приподнял брови в знак того, что не совсем понимает, о чём идёт речь.

   — Я очень хочу научиться играть так, как вы. — Девочка решила, что разумнее всего сказать так. Не выпрашивать же, чтобы он подарил ей свой инструмент.

   — А я-то тут при чём? — Искренне удивился мужчина.

  Лина замерла от неожиданности. Весь этот путь она проделала ради того, чтобы этот человек ей помог в осуществлении её мечты, и вот оказывается, что всё было зря. Жгучее чувство стыда наполнило её, захотелось скорее куда-нибудь уйти отсюда, краска подошла к лицу, и Лина потупившись, начала рассматривать свои сапожки.

   — Хм… Вижу такой ответ тебя не совсем устраивает? А что бы ты хотела в таком случае от меня услышать?

  Девочка замотала головой, словно показывая, что она вовсе ничего не хотела, и, вообще, ей очень неловко, что она кого-то отвлекает.

   — Ну, ведь наверняка, ты пришла сюда не просто так. Ты тут совсем одна, как я вижу.

   — Я не одна. Мои родители здесь. Просто мне очень понравилась ваша игра и я...

   — Отличная попытка солгать, — перебил её музыкант, — однако я не настолько доверчив как здешняя охрана, — с улыбкой сказал он и подмигнул девочке.

   — Откуда вы знаете?

   — Я всё знаю. Племянница? Ведь так? — он вновь улыбнулся своей пугающей улыбкой, совсем как на сцене, и похлопал девочку по плечу. — Но называть мою флейту дудкой — это было, конечно, не совсем культурно с твоей стороны, — закончил мужчина строгим тоном.

   — Флейта… — она словно попробовала это слова на вкус.

   — Именно. Ладно, чёрт с тобой. — Усмехнулся музыкант. — Думаю, я смогу тебе чем-нибудь помочь. Пройдём.

  С этими словами он указал ей на дверь в дальнем углу зала, затем, пропустив девочку вперёд, прошёл с ней туда. За дверью оказалось маленькая комнатка, обставленная старой деревянной мебелью. Большое зеркало, маленький диванчик и тумбочка в углу — вот и всё, что в ней было.

  Лина обратила внимание на его большие тёмные глаза, которые были почти не видны из-за непослушных, слегка вьющихся, тёмных волос.

  Как только Мужчина закрыл дверь, сразу стало очень тихо.

   — Здесь хорошая звукоизоляция, не так ли? — как бы, между прочим, сказал мужчина. — Итак. Раз уж ты здесь, давай начнём сначала. Как тебя зовут?

   — Лиина, — робко ответила девочка.

   — И всё? — музыкант криво усмехнулся. — Для такого короткого имени ты слишком смелая.

   — Ну… вообще-то полное имя Ангелина, но это папа настоял, что бы меня назвали в честь бабушки, а мама всегда называет меня только Линой.

   — Ну вот, это уже более серьёзно. Ангелина значит ангел, посланник, неземное существо… и зачем же, позволь узнать, такой прекрасной девочке как ты, храброй, светлой и доброй, наверное, да ещё и с таким чудесным именем, понадобилось учиться играть на флейте?

   — Вначале я не знала, на чём именно хочу играть. Но, послушав ваше сегодняшнее выступление… Таких эмоций я никогда ещё в жизни не испытывала. Мне очень понравилось. Так красиво, так нежно звучит эта флейта...

   — Я тебя понял. Значит, тебе хочется уметь заставлять других чувствовать те эмоции, которые ты будешь вкладывать в игру?

   — Думаю, я бы хотела уметь играть не для других, а для себя… — Лина в смущении начала теребить край своей куртки.

   — Ха! Если у тебя и впрямь окажется талант, то нельзя будет прятать его от других. Подумай только, какие возможности тебе могут открыться. Ты будешь завораживать толпы народу. Как в сказке. Про дудочку и стаю крыс. — Хохотнул музыкант.

   — Наверное, мне не понравилось бы играть для крыс.

   — Ну, я же сегодня играл для них.

  Лина испуганно посмотрела на мужчину. Её он тоже, получается, считает всего лишь крысой, последовавшей за его дудочкой. Да ведь, в сущности, так всё и было. Ей стало не по себе, сердце забилось быстрее. Нужно было уходить отсюда, и быстрее. Этот тип явно сумасшедший. В который раз, жалея о том, что убежала из дома, девочка попятилась к двери.

   — Уже уходишь? — Голос музыканта был абсолютно спокойный и равнодушный. — А ведь...

  Но договорить он не успел, дверь в комнатку распахнулась, и в помещение ворвался гул звуков из зала. В проёме появилась толстая низенькая фигура мужчины, заплывшее жиром лицо и пугливый бегающий взгляд сразу же делали его вид отталкивающим, несмотря на то, что одет он был весьма аккуратно.

   — Константин? Вижу вы не одни. — Он даже не посмотрел на девочку. — Но вы сами просили меня зайти к вам после выступления...

   — О! А вот и типичный представитель толпы! — подмигнул музыкант девочке. Но тут же более серьезным тоном обратился к вошедшему, — проходите, Игорь, я вас ждал. И закройте за собой дверь. Вы принесли деньги?

   — Ну… — потянул мужчина, закрывая за собой дверь, — вообще-то, я нашёл необходимую сумму, но проблема в том, что...

   — Стоп! — Лицо Константина в один миг изменилось. — Только не говорите мне, что у вас их нет!

   — Что вы, конечно, есть, просто это же очень большая сумма, и у меня возникли некоторые непредвиденные обстоятельства...

  От музыканта ярость исходила буквально волнами. Лина следила за разворачивающимся спором и боялась попасться под горячую руку, ей действительно стало жаль этого Игоря. Судя по всему, он здорово влип. Но тут взгляд девочки упал на футляр с флейтой. Он находился совсем близко к ней, а она, в свою очередь, находилась совсем близко к двери. Взять его, осторожно, незаметно, и пока оба мужчины заняты руганью, убежать отсюда. Охрана её вряд ли уже остановит, и она сможет наконец-то вернуться домой. Родители, конечно, будут долго ругать её, но ведь всё равно, рано или поздно ей придётся вернуться.

  Лина начала придвигаться поближе к инструменту, чтобы осуществить свой план бегства.

   — Я чувствую сердце, кующее злые замыслы. — Растягивая слова, Константин радостно пропел это, обращаясь к Лине. — Не вздумай даже прикасаться к ней. Пока. Но если ты всё-таки хочешь заполучить её, что готова ради этого на воровство, что ж, я готов предложить тебе сделку. — Он сделал элегантный жест в сторону стоящего напротив Игоря и как ни в чём не бывало, сказал: — Убей его, и тогда флейта твоя.

   — Что? — В один голос вскрикнули Лина и её предполагаемая жертва, обменявшись испуганными взглядами.

   — Константин, прошу вас, я всё верну… — умоляющим тоном начал мужчина.

   — Вы шутите? Как я могу? — перебивая его, заговорила Ангелина.

   — Молчать! — Несмотря на то, что музыкант сказал это очень тихо, комната моментально погрузилась в молчание. — Игорь, друг мой, несомненно, вы всё вернёте, ибо я не святой, чтобы должников прощать. А ты, мой милый маленький ангелок, думаю, легко справишься с поставленной задачей.

  Он, не спеша, подошёл к маленькой тумбочке в углу комнаты и достал из неё пистолет, затем вернулся туда, где находилась Лина, и вложил ей его в руку, направив дуло на стоящего у противоположной стены мужчину.

  По спине девочки пробежал холодок, лоб и руки моментально вспотели. Пистолет был тяжёлый, и рука сразу же стала какой-то свинцовой, словно не принадлежащей ей.

   — Я не буду стрелять, — тихо отозвалась девочка, боясь даже пошевелиться.

   — Ещё как будешь, — так же тихо отозвался Константин.

  Игорь в это время в испуге прижался к стенке и начал медленно сползать по ней.

   — Она же ещё ребёнок… Прошу тебя, не надо её заставлять.

   — Вот сразу и повзрослеет. Я же не могу доверить свой инструмент ребёнку. Ну а тебе ведь без разницы кто тебя пристрелит. Ангел мой, не тяни время.

   — Я не буду стрелять. — Девочка начала осторожно опускать пистолет, что бы он случайно не сработал.

   — Ну, чего ты ломаешься? И вообще, одного ты уже отправила на смерть. С тобой разговаривал будущий самоубийца, а ты даже не попробовала отговорить его. Так что, какая тебе разница — одним больше, одним меньше...

   — Откуда вы знаете?

   — Не забывай, я всё знаю. Так что, будь паинькой, делай то, что тебе говорят.

  Игоря начало трясти, лицо моментально осунулось, стало бледным.

   — Прошу, пощадите, — ещё немного и он был готов расплакаться.

  Лина чувствовала себя немногим лучше. Пистолет оттягивал руку, ноги подкашивались, а кровь шумела в ушах так, что она с трудом слышала то, что говорили мужчины.

   — Чёрт возьми! Долго мне ещё ждать? — Константин, кажется, начинал терять терпение.

   — А что, если я убью вас? — неожиданно смело заявила Лина.

   — В таком случае ты тоже сможешь забрать себе флейту. Но нажать на курок тебе для этого всё равно придётся, девочка моя, — ослепительно улыбнулся музыкант. Он, казалось, совсем не боялся того, что Ангелина выстрелит в него. — Ну же, стреляй! У меня не так много времени, чтобы возиться с тобой. Или ты уже передумала? Ты больше не хочешь играть музыку?

   — Не такой ценой! — вскрикнула девочка, по щекам у неё катились крупные слёзы.

   — А какую цену ты готова заплатить? Ты убежала из дома, обманным путём попала сюда, не предприняла ничего, чтобы спасти другого человека, планировала кражу. И неужели, после всего этого, тебе сложно всего лишь нажать на курок? — Музыкант говорил всё громче и яростней, и с каждым его словом слёзы по щекам девочки лились всё больше. — Или ты хочешь идти домой? Родители не простят тебя за то, что ты сделала! Бросить их, не сказав ни слова. Но зачем тебе они? Ни мать, ни отец никогда не поддерживали тебя. Ты никому не нужна, у тебя ничего нет. И ты так просто готова отказаться от того, что может сделать тебя счастливой?

  Константин подошёл к ней, мягко направил её руку с пистолетом снова на Игоря и ласково продолжил:

   — Я обещаю тебе, я сделаю так, что всё будет, так как ты хочешь. Родители больше никогда не будут ругать тебя. Ты сможешь заниматься тем, что тебе нравится. Сможешь повелевать музыкой, она станет твоей новой душой, твоей страстью, и никто не помешает тебе в твоём стремлении.

  Лина с трудом осознавала то, что ей говорил мужчина, она полными слёз глазами посмотрела на того человека, который был перед ней. Казалось, он уже умер, полусидел на полу в неестественной позе, в его остекленевшем взгляде застыло выражение ужаса, лицо блестело от выступившего липкого пота. Он был похож на большую уродливую сломанную куклу, и если бы не частое поверхностное дыхание, Лина была бы уверенна в том, что он неживой.

   — Новой душой? — повторила она предыдущие слова Константина.

  На это он в очередной раз обворожительно улыбнулся и с усмешкой продолжил:

   — Всё-таки, ты собралась убить человека, а это же грех, как-никак. Но ты не думай об этом, это тебя должно пугать меньше, чем то, что тебя ожидает, когда ты придёшь домой. Представь, как разозлился твой отец! Думаю, он попросту выгонит тебя из дома. Тебе придётся остаться на улице, замерзнуть насмерть, а это разобьёт сердце твоей бедной матери. Представь, что будет с ней, когда её дочь умрёт на улице — она не выдержит, покончит с собой. Помнишь люстру в твоей комнате? Фиолетовая, с розовыми лепесточками. Она привяжет к ней верёвку, заберётся на твой диван и останется на ней висеть, она будет дёргаться, болтаться. Представь это, девочка моя. И это всё из-за тебя!

   — Нет! — громко вскрикнула Лина. Ужасные картины мелькали перед глазами, её била крупная дрожь, она зажмурилась и нажала на курок пистолета.

  Мощный хлопок на мгновенье оглушил её, руку с силой откинуло назад, Лина выронила пистолет, еле удержавшись на ногах. Запах жжёного пороха заполнил комнату.

  Теперь мужчина и впрямь стал просто уродливой сломанной куклой. По его рубашке расползалось тёмное, бордовое пятно крови.

   — Вот видишь, Ангелина, — спокойно отозвался Константин, — всё оказалось не так уж и сложно.

  Он неторопливо потянулся за футляром, а затем подал его девочке.

   — На, владей этой флейтой. Надеюсь, она станет твоей новой жизнью.

  Лина стояла в оцепенении, мыслей не было, слёзы прекратились, стало зябко и одиноко, но острое ощущение внутренней пустоты было каким-то успокаивающим. Она словно погружалась в маленький кокон, где не было никого кроме неё. Музыкант сунул ей в руки футляр с флейтой, и где-то в области сердца заметно потеплело, тут же возникло непреодолимое желание прикоснуться к инструменту, щемящая нежность заполняла пустоту.

Похожие статьи:

Статьи → Просто нелюбовь

Рассказы → Роман "Три фальшивых цветка Нереальности" (Треки 1 - 5)

Рассказы → Мелодия поиска

Рассказы → Фарфоровый город

Рассказы → Роман "Три фальшивых цветка Нереальности" (Треки 6 - 1/3 7)