Скрижали искателя. Восхождение. Ч1

…да наделит Всевышний беспомощное дитя частицей воли древних искателей…

(из молитвы за новорожденных)

Мечты.

Я слышал о ней!.. О! Как я мечтал о ней! Найти ее! Увидеть собственными глазами!.. Гора–решимость! Она здесь и сейчас! Прямо передо мной!..

Говорят, что лишь человек по-настоящему целеустремленный способен встретить ее на своем пути, но только обладающий истинной решимостью, поднимется на ее вершину. Эта демоническая гора поднимается ввысь настолько, насколько хватает глазу. Таинственная вершина ее навсегда скрыта в облаках. За все тысячелетия только к подножию этого мрачного гиганта осмелились подойти немногие. Большинство даже не догадывается о ее существовании. Но я услышал легенду и я не один из большинства, я – уникален, я нашел ее.

Оглядываясь на свою жизнь, я без всякой ложной скромности могу ею гордиться. Решительность, дисциплинированность, собранность и целеустремленность — эти качества сделали меня тем, кто я есть, и помогли достичь многих, многих целей. Они позволили мне подойти к подножию божественной горы, после стольких лет исканий – одно это уже является немалым достижением и доказывает, что мой путь – это путь победителя. И теперь мне осталось только покорить величайшую вершину, когда-либо существовавшую в мире.

Не скрою, один вид ее вызывает у меня трепет, а мысль о том, что предстоит взобраться на нее, вызывает приятную дрожь во всем теле. Невероятно! – сколь ничтожен я в сравнении с этой исполинской силой древности! Однако здесь и сейчас я бросаю ей вызов! Я поднимусь на самую ее вершину! Я стану избранником! Мою решимость ничто не может поколебать. Из этой схватки я выйду победителем или умру, и разве может противопоставить хоть что-нибудь этот божественный гигант моей решимости умереть? Я отдаю свою жизнь! И я поднимусь или умру. Я – непобедим! «Я – непобедим!» — кричу я так, что могучее эхо вторит мой клич. «Я – непобедим!» — и готов начать свой подъем к вершине. Отвечай же мне! Приветствуй меня! Я хочу ощутить твою дрожь перед величием человека! Или рассмейся в ответ!.. Но гора молчит, лишь холодное завывание ветра я слышу. Я вздыхаю… да я всего лишь стою у ее подножия, я один из немногих, но все же «один из…». Я все еще не заслужил ее уважения… но обязательно заслужу… заставлю уважать силу человеческого духа.

Говорят, что сама гора очень древняя и на подъеме искателя ждут такие силы, с которыми не сталкивается обычный человек. Но меня это не пугает. Я поднимусь, во чтобы то ни стало, однако я не питаю иллюзий и понимаю, сознаю, что могу умереть. И вдруг мимолетная мысль о смерти, отдается холодным покалыванием изнутри. На мгновение все передо мной замирает. Это кажется… необычным… но я снова улыбаюсь, и неприятное ощущение проходит. «Пора…» — командую я сам себе и начинаю подъем.

Конечно же, я подготовился заранее и вооружен не только своей решимостью. Мое тело закалено множеством тренировок, руки и ноги полны сил, снаряжение лучшее в мире. Теплая одежда защищает от холода, за спиной рюкзак с необходимыми припасами. Я могу подниматься много дней и готов к этому. Гора встретила достойного соперника в моем лице.

…

Первые шаги даются неожиданно легко. Это только начало и я даже не рассчитываю, что все путешествие окажется таким же. Вершина еще невероятно далеко, я не думаю о ней, а просто поднимаюсь, хватая уступ за уступом. Осторожно… не торопясь… фут за футом, гора покоряется мне. Прежде, чем ухватиться за очередной уступ я проверяю его надежность. Нет и речи о том, чтобы спешить. Расчетливость  руководит моим разумом. Здесь нет места эмоциям. Моя голова холодна как ветер, обдувающий гору.

Через какое-то время я останавливаюсь и мельком бросаю взгляд вниз. Вижу, что забрался довольно высоко. Впервые немного чувствуется усталость. Но это приятно. Миновало несколько часов. Несколько часов я поднимался без устали, фактически – это был подъем на эйфории, что я ощутил стоя у подножия горы. Сейчас же, следует немного восстановить силы. Уступ, на который я встал, оказывается довольно широким. Я могу позволить себе короткий отдых. Нет никаких мыслей о вершине. Еще слишком рано думать об этом. Мой путь только начался. И все же, проскакивает мысль о том, сколь немногим удалось найти эту гору и попробовать на нее взобраться. Я еще полон сил. Я заберусь выше. Я покорю ее. Эти мысли вызывают улыбку. Но, пожалуй, хватит с меня отдыха. Следует продолжить путь наверх. И я продолжаю, снова хватаюсь за холодные уступы, поднимаю наверх свое тело. Несмотря на некоторую усталость, это кажется легким. С каждым шагом вершина все ближе. И, да! Гора неизбежно покорится мне…

Но вдруг, незаметно для себя, я теряю осторожность.

Я оказываюсь слишком самонадеян, забываю, что безопасность здесь обманчива — ее попросту не может быть. В какой-то ничтожный миг, до своего провала я понимаю это, но не успеваю ничего сделать. Легкомыслие оборачивается против меня и впервые за последние часы гора показывает свои зубы. Острый камень впивается мне в ладонь, и казавшийся надежным уступ неожиданно обваливается. Правая рука соскальзывает быстрее падающей скалы, и каменная зазубрина прорезает насквозь перчатку. Обжигает! Но я не думаю о глубоком порезе. Левой рукой я едва удерживаюсь на второй части уступа, оказывающейся довольно крепкой. Вся моя жизнь зависит от его крепости. Всем телом я ощущаю это. Дрожь!.. Стоит не выдержать уступу и мне конец. Человек с его наивными мечтами и всей решимостью упадет в холодное забвение. Но гора оказывается милостива, уступ выдерживает, и я остаюсь висеть на левой руке. Рядом с лицом угрожающе проносится обвалившаяся его часть, и, попутно задевая скалы, она устремляется вниз. Я слышу внизу грохот, но не решаюсь посмотреть и насколько возможно, прижимаюсь к горе. Стук собственного сердца отдается у меня в ушах вместе с грохотом упавшей части уступа. Какое-то время, я стою неподвижно.

Это наказание.

Дыхание, наконец, приходит в норму. Вместе с этим я ощущаю, как сильно болит порезанная ладонь. Осторожно повернув кисть, я осматриваю рану. Порванные края перчатки перемазаны кровью. Я сгибаю и разгибаю пальцы, и снова сочится кровь. Больно, конечно, но кости целы. Надо быстрее подняться на подходящий уступ, чтобы можно было перевязать руку. Даже небольшая кровопотеря здесь может оказаться роковой. «Глупо… как глупо…» — говорю сам себе и осторожно начинаю вновь подниматься.

Отныне никакой беспечности. Каждое движение продумано, ведь любая ошибка может стоить жизни – об этом напоминает боль в руке, когда я хватаюсь за очередной уступ снова и снова. Ох… мне бы забраться на подходящий, чтобы только обработать рану.

Кажется, не меньше часа проходит до того, как я могу спокойно вздохнуть. Наконец-то я прочно стою на достаточно широком выступе и могу немного передохнуть.

За это время кровь на рваной перчатке успевает засохнуть, ошметки плотной ткани уже прилипли к раненной ладони. Приходиться отдирать их, чтобы снять перчатку и перевязать рану. Это больно, но к подобному я готов. В моем рюкзаке есть все, что нужно и действую я быстро. Вот уже рана обработана и перевязана бинтами. Опасности кровопотери или заражения нет, однако, следует подождать какое-то время, чтобы рана не открылась при подъеме. Кто знает, когда попадется следующий подходящий уступ.

Немного отдыха еды и воды – все, что мне нужно для поднятия духа. Неприятный эпизод с обвалившейся скалой позади и теперь я буду вдвойне осторожен. Этот случай только закалил меня и сделал сильнее. Решимость во мне не поколебалась ни на йоту. Я аккуратно смотрю на уже пройденный путь — вижу верхушки деревьев, оставшиеся далеко внизу. Вид с уступа тоже восхищает, несмотря на то, что солнца не видно из-за облаков и вокруг господствует серость. Белые мухи снега размывают далекую линию горизонта. Некоторое время я, спиной прислонившись к скале, гляжу вперед, стараясь ни о чем не думать.

…

Долгий еще предстоит путь… Я смотрю наверх, но, конечно же, заветной вершины не увидеть. Впереди многодневный подъем, и кто знает, сколько еще уступов обвалиться, пока я достигну цели. Я вспоминаю, что рассказывали мне еще задолго до того, как я нашел эту спящую гору. «Безумие!.. Страх!.. Отчаяние!..» — не один человек предупреждал меня подобными словами, пытаясь отговорить от этой затеи, цели, мечты. Все те люди с неохотой говорили об этой горе, а когда мне все же удавалось завязать разговор, глаза их начинали сверкать одержимостью. Некоторые из них лишь грезили о горе во снах и видениях, другие даже умудрялись отыскать к ней путь, но только одному хватило решимости попытаться взойти на ее вершину. – «… Если ты и в самом деле решился, ничто тебя не остановит… тем более бредни полусумасшедшего старика… я знаю… я был таким же…» — Он оказался единственным, в чьих глазах не угасал блеск разума при упоминании о ней. Старик с длинными косматыми волосами и усталым, грязным лицом. Я нашел его в жалкой одинокой лачуге на окраине мест, которые и трущобами-то назвать трудно. Он был нищ. Другие считали его безумцем — диким отшельником, выпадающим из остальной жизни, но только не я. Стоило лишь увидеть его, как мы поняли друг друга без всяких слов. Тогда он хрипловато прошептал: — «Избранный…» – За этим последовала ухмылка. Я промолчал. Он понял, что я пришел расспросить его о горе. – «Избранный…» — слетело с его губ повторно. Он медленно окидывал меня взглядом. Я по-прежнему не произнес ни слова – в этом не было никакой нужды. Старик вздохнул и едва слышно сказал: – «Их нет…» — Затем он стал качать головой, и будто сожалея, все повторял: «Их нет… понимаешь? Их нет… никаких избранников нет… понимаешь?.. Никаких избранников… нет» — Наверное, в тот момент я хотел бы уловить оттенок помешательства в глазах или голосе старика, но не смог. Он говорил, полностью сознавая свои слова. Несколько раз произнес: «НИКАКИХ ИЗБРАННИКОВ НЕТ» — Тогда я в ответ проговорил: «Почему же?..» — и спросил это только затем, чтобы прервать его мрачную тираду, хотя не был уверен, что он остановит ее. Однако старик остановил.

Долго мы с ним сидели в абсолютном молчании. Даже мысли не лезли мне в голову. Думаю, старик ощущал то же. Он как будто уже давно ждал меня. Вместе мы грелись около костра, разведенного у лачуги, и слушали треск сухих веток. Всю ночь из-за густых облаков не было видно ни луны, ни звезд. Только наш костер служил источником света.

«Думаешь, ты избранный…» — Я не отвечал старику, но он продолжал говорить. – «Знаю… знаю, что думаешь… я был таким же… но правда в том… что никаких избранников…» — Он покачал головой и взглянул на меня. Я тоже ответил взглядом и наши глаза пересеклись. Он говорил: «… нет… никаких избранников нет… понимаешь?.. У нее нет избранников, и никогда не было… я понял это, когда пытался бороться с ней… я был таким же, как ты… думал, что я избранный – один из сотен тысяч за целую тысячу лет… но… я ошибся… как и многие до меня…» — Он опустил голову и мы снова молчали. Я не просил его объясниться, но думал, обо всем сказанном. Старик не был безумцем, и дух его оставался не сломленным. Да, гора, безусловно, была его величайшей целью. Когда-то давно она была для него сном, однажды ставшим явью, но затем: схватила, сломала, изодрала его тело и душу в клочья, и выплюнула из своей демонической пасти. Его молчание рассказало мне об этом.

Он словно предугадывал мои мысли, отвечая на вопросы, которые я еще не успевал задать. – «Ты хочешь…» — И говорил, только глядя мне в глаза: — «Знать, что тебя ждет… конечно… я могу рассказать лишь о части этого безумия… острые как зубы хищника скалы?.. камни, обрушающиеся ни с того, ни с сего… холод… ветер… ночь, когда ты не можешь закрыть глаза, оттого, что кто-то за тобой наблюдает. Ты не будешь одинок на ней, путник. Не будешь… она будет рядом… ее сила… и она будет подтачивать твою решимость через увечья тела, что ты получишь, карабкаясь по ее коварным уступам, через равнодушный холод от которого не спастись, через темную ночь, когда ничего вокруг не видно, будто весь свет в этом проклятом мире исчез, оставив только мрак. А во мраке, путник… во мраке ты найдешь демонов, что будут сном, но станут явью… твоих демонов, о которых ты лишь догадываешься и тех… кто пробудит их… истинных тварей – демонов самой горы… древних… безжалостных… ужасных и… ждущих тебя… самопровозглашенного избранника… я не могу остановить тебя путник… только смерть остановит, но отыщешь ее и смерть больше не будет избавлением ибо гора сильнее смерти… смерть перестанет тебя беспокоить, потому что она будет лишь началом извечных мучений. Порабощение – вот, что ждет тебя, путник… будь готов…»

Позже я думал о странном старике. Ведь он не уговаривал меня, не пытался остановить, не обзывал безумцем и даже не смеялся над моей целью, а просто предупреждал. Он понимал, что я не послушаю его, ведь сам когда-то был таким же, как я. Что ж… в этом-то я с ним не соглашусь. Не знаю, кем он был в молодости еще до того, как превратился в отшельника, но я не стану таким как он. Я понимаю, что могу умереть, идя к своей цели. Но и готов к этому. Я не собираюсь становиться отшельником и прозябать свои последние дни на краю общества. В отличие от остальных, с кем сталкивали меня мои поиски, старик достоин уважения, но все же, он является неудачником. Гора не склонилась перед его решимостью, а то, что он выжил, говорит скорее о его малодушии. Наверное, так сказал бы любой, кто не встречался с ним лично. Я не стану падать столь низко в своих суждениях и навешивать ярлыки. Путь старика с его целями и мечтами остался в прошлом. Сейчас он лишь тень себя бывшего. Мой путь только начинается. Я непременно взберусь на древнюю вершину. Достигну своего предела и перешагну через него. Старик прав: даже смерть не станет мне помехой.

«Никаких избранников нет…» — он повторил много раз, прежде чем я покинул его лачугу. Безымянный старик… может ты и не думал, что я вовсе не претендую на роль избранника. Я уникален, потому что один из немногих. Я превзойду тебя и всех, кто был до тебя. Называй меня избранником или как-то еще, я стану тем, кто преодолеет этот путь.

Сны.

И я продолжаю подъем! Продолжаю идти! Карабкаться! Хвататься за уступы! Теперь в моих движениях нет и намека на беспечность!.. Да… я понимаю, что испытание с обвалившимся уступом было необходимо. Только так я мог стать сильнее. Мысленно я благодарю древнюю гору за этот жестокий урок.

Несколько следующих часов я передвигаюсь без отдыха и даже не замечаю этого. Ощущение, будто время течет для меня по-другому. Только подступающая ночь, заставляет задуматься о пройденном пути. Облака немного расступаются, и я вижу заходящее солнце. Через какое-то время станет совсем темно, а значит, надо искать подходящее место для ночлега. И стоит мельком подумать об отдыхе, как чувствуется приятная усталость в мышцах. Я взбираюсь выше и наконец, вижу удобную заснеженную площадку, над частью которой нависают скалы. Здесь вполне можно переночевать до рассвета. Разумеется, все необходимое у меня есть.

Ночью темнота и абсолютная тишина окутывают мое пристанище. Еще час назад я ощущал холодное дыхание ветра, но теперь все вокруг будто намертво застыло. Только разведенный мною костерок бьется и светит один на всей горе. Как будто бы живых нет и на тысячи миль. Я подвигаюсь ближе к огню, чтобы погреть руки. Смотрю вперед и не вижу ничего. Густые облака закрывают небо – такой уж выдался день. Случайно ли?.. Мысли не идут в голову, да и не хочется о чем-то размышлять. Я ложусь на теплый спальный мешок и закидываю руки за голову. Оглядываясь на скалу, вижу на ней отражение света своего костерка и собственный лежачий силуэт. Зачем-то я поднимаю правую руку и смотрю, как мой силуэт на скале делает то же самое. Ухмыляюсь. Шевелю рукой влево, вправо. Несколько минут смотрю на игру теней. Дурацкое занятие! – проговариваю сам себе. «Кап!» — на щеку будто падает капля влаги. Я сосредотачиваю взгляд на поднятой вверх ладони. «Кап!» — еще раз, на лоб. Присматриваюсь, и нелепая ухмылка сползает с моего лица. «Кап!» — рана сочится и мало того, бинт кажется насквозь мокрым. Как только я не заметил, что кровотечение снова началось?!

Нужно встать и перебинтовать руку заново. Вроде бы, пустяковое дело, но я злюсь на самого себя. Хотелось бы уже закрыть глаза и вкусить сон, а вместо этого я расплачиваюсь за собственную невнимательность. Я раздраженно срываю пропитанный кровью бинт и бросаю его в костер, затем осматриваю раненную ладонь. Странно, что за последние часы она меня вообще не беспокоила. Я не чувствовал боли или неудобств. Только тугой бинт напоминал о дневной неудаче. Сейчас же, я ощущаю, что края раны просто горят, будто я порезался только что. Ладонь глубоко рассечена по диагонали от основания указательного пальца. Я аккуратно промокаю рану стерильной тканью – медленно провожу ей по краям, впитывая выступившую кровь, как вдруг в ладонь словно впивается иголка. Я чуть не вскрикиваю от боли, затем осторожно выгибаю пальцы, заставляя рану раскрыться еще больше. И вижу причину всех моих бед.

Оказалось, маленький осколочек скалы застрял прямо у меня в ладони и довольно глубоко. Не понимаю, как я умудрился его не заметить днем и почему он не беспокоил до сего момента. Я тихонько прикасаюсь к торчащему из раны острому краешку. Чувствуется! Надо побыстрее его извлечь и обработать руку.

Приходиться сжимать зубы от боли, хотя скорее от раздражения, ведь эта мелкая неприятность может стоить в таких условиях здоровой руки. Я стараюсь ухватить осколок пальцами, но тот выскальзывает – весь залит кровью. Придется поддеть его ножом.

На всякий случай, я накаляю лезвие в огне. Немного подождав, пытаюсь вытащить злосчастный осколок, но тот словно вцепился в мою плоть. Каждое его шевеление заставляет морщиться от боли. Наконец, острые края приподнимаются достаточно высоко, чтобы можно было ухватить его пальцами. Бросив нож, я осторожно извлекаю сантиметровый осколок из раны. Тот выглядит, словно изломанный наконечник маленького копья. Глядя на него, я невольно вспоминаю слова старика о скалах – зубах этой горы. «Не обманул же!» — мысленно проговариваю, выбрасываю осколок в костер и начинаю обрабатывать кровоточащую рану. Удивительно, но вся эта возня заняла больше часа.

Теперь-то я, наконец, могу немного поспать.

«Сколько же ночей?.. Сколько еще дней предстоит провести здесь?» — Закрывая глаза, я не слышу ничего, кроме собственного дыхания и шевеления догорающего костра. Чувствую, как усталость берет свое – несколько минут и вот уже почти проваливаюсь в сон. Кажется, что падаю в глубокую яму.

Неожиданно меня охватывает интересное ощущение. Я впервые настолько ясно сознаю, что сплю. Будто сознание не может отключиться до конца. Я не ощущаю своего тела, уже не слышу ни собственного дыхания, ни легкий треск костра, но сам нахожусь в абсолютной, беспроглядной темноте. Вокруг ничего. Осталось только слабое течение мыслей, основная из которых: «я – есть», и лишь это удерживает меня от полного распада, а исчезать вовсе не хочется, ведь неизвестно, смогу ли вновь сформироваться из окружающей тьмы. «Я – есть!» — усилием воли, я начинаю сгущать свои мысли в одну плотную массу. Получается нечто вроде астральной проекции моего тела. Раньше я и подумать не мог о таком способе пребывания мыслей. Удивительно, к чему ведет мое путешествие. Восхождение к вершинам собственного сознания!

Одной лишь волей я формирую нечто вроде туманоподобного силуэта. Возможно, я даже мог бы создать и точную копию тела, но в этом нет особого смысла. Теперь в окружающей темноте существует не просто бесформенный поток мыслей.

Я поднимаю свои грубо воссозданные руки на мнимый уровень глаз. Действую, конечно, не с помощью мышц, а просто сконцентрировавшись. Сейчас руки больше напоминают два туманных ствола, но я продолжаю концентрироваться на них, и постепенно форма утончается. Вырисовываются кисти, пальцы и ногти, а затем даже узоры на ладонях. Чем сильнее концентрация, тем точнее проходит формирование. Вдруг я замечаю, что правую ладонь пересекает знакомый шрам, и от одной только мысли внезапно ощущается острая боль. Теряется концентрация, только что сформированная кисть снова начинает расплываться. От этого боль не проходит, а только разносится по всему телу. Я стараюсь избавиться от нее, представить, что рана излечилась или просто исчезла, но это не помогает. Значит, не все здесь подвластно моей воле. И неожиданно приходит мысль: «Где же я, если не в собственном сне?!» — Я оглядываюсь, насколько позволяет мой астральный взор, и теперь замечаю, что темнота вовсе не кажется необитаемой. – «Как я попал сюда?!» — Не только мысли составляют мое сформированное тело – в нем начинают пробуждаться чувства. Однако, то, что я легко контролировал или подавлял наяву, здесь почему-то приобретает десятикратную силу. Страх неизвестного! Злость на самого себя! Сомнения, которых я думал, уже и не может быть во мне! Эмоции буквально сотрясают меня, чуть ли не разрывая на части. Они слишком сильны, настолько, что против воли начинают перекраивать мое астральное тело из человекоподобной формы в совершенно причудливое образование. Я становлюсь похожим на какое-то изорванное облако, все части которого соединены тонкими нитями. Хочу кричать и не могу – единого мыслительного центра нет. Стараюсь успокоиться, отделить свое сознание от эмоций, как делал, будучи еще в физическом теле, но здесь не все так просто. «Где же я?! Где я?!» — подступающая паника. Куски моего тела-облака начинают хаотично перемешиваться – я не могу остановить эту безумную агонию и понимаю, что только лишь хочу проснуться. Впервые за долгое время, ощутив что-то, что нельзя контролировать, я хочу избавиться от этого! Хочу оказаться в ином месте, в иной форме… в ином… в привычном теле!.. Но я не в силах сделать этого.

Удивительно… неужели я по-настоящему чувствую… страх?! Но это не страх кого-то и не страх смерти… я боюсь за себя – за целостность своего разума и сознания… боюсь возможного безумия и беспамятства… «Порабощение…» — знакомое слово всплывает в памяти. Возможно ли, что старик имел ввиду безумие, которым для путника оборачивается пребывание на этой горе? Тогда почему же?.. Почему безумие не охватило его самого?.. А может старик и был безумен?..

От хаоса, который почти поглощает меня и угрожает разорвать сознание на части мне не спастись. Теперь ничего не осталось, как поддаться беспорядочному потоку мыслей и чувств в надежде, что он рано или поздно вынесет меня на берег разума. Отныне мне все равно. Так пусть же мое тело примет такую форму, какую захочет окружающее меня темное небытие! Пусть мои чувства скачут, словно взбешенные от ужаса кони! Пусть мысли исчезнут вовсе! Сопротивляться бессмысленно. И я не сопротивляюсь.

Через какое-то время разыгравшаяся вокруг и внутри меня буря начинает утихать, но я оказываюсь не в силах обуздать или остановить этот процесс. Сначала исчезают эмоции – затухают, словно догорающий костер. От любой сознательной мысли он старается вспыхнуть вновь, но я отказываюсь от мыслей. Он медленно гаснет. Затем приходит черед моего тела. Огромная изувеченная шквалом эмоций форма постепенно расплывается во тьме – исчезает, не оставляя после себя ничего.  Я знаю, что лишь только последний ее жалкий клочок исчезнет, как исчезну и я сам. Но не думаю об этом, не беспокоюсь, а просто принимаю, отдаваясь на волю судьбе. Эта воля постепенно обращает меня в ничто. Осколок за осколком, нить за нитью, облако-тело исчезает, и я чувствую, как слабею. – «Я есть…» — проскакивает едва живая мысль, но удержать мое тело она не в состоянии. Я словно бы погружаюсь в глубокий сон во сне. Останавливается движение темноты вокруг – останавливается и моя мысль.

«Ты исчезнешь!» — Этот голос приходит изнутри — из тех глубин сознания, о которых я не подозревал. «Ты исчезнешь!» — вторит он. Не угрожает, а будто хочет расшевелить меня. «Я есть!» — в этот раз мысль оказывается сильнее. Последняя, почти исчезнувшая нить моего тела преобразуется в крохотное облачко, грозившее исчезнуть от малейшего дуновения эмоций. Не позволяя себе и одной лишней мысли, концентрируясь только на мельчайшей точке в центре ничтожного облачка, я сохраняю эту слабую форму собственного бытия – оберегаю, будто зажженную на сильном ветру спичку.

Я не исчез. Неизвестная, появившаяся из какого-то внутреннего источника сила, помогла мне остаться в сознании. Теперь я плыву в океане тьмы, стараясь не возмущать его мыслями и чувствами. Стоит моему телу снова разрастись, как возникнут эмоции, которые нельзя будет удержать. Эти эмоции разорвут на части мое тело и разум либо я вынужден буду отдаться им и опять стану балансировать на грани исчезновения. Слишком опасно – в этот раз я могу не спастись, а ведь у меня еще осталась цель. Да… именно цель оказалась источником, давшим мне силы. Я не могу исчезнуть, пока не достигну ее и не поднимусь на самую вершину горы. Когда-то я избрал для себя эту цель не просто так…

Цели.

Много времени прошло с тех пор, как я оставил привычный мир и стал искателем, но еще до того я обрел немалое богатство, власть и славу, благодаря силе своего характера и решимости. Однако вопреки ожиданиям, я испытывал величайшую неудовлетворенность жизнью, ведь как оказалось: все мои стремления не помогли достичь по-настоящему желаемой цели. Власть, которой я добился, только сделала меня своим рабом. Я потерял свободу, когда хотел обрести ее.

Тогда я открыл для себя новый мир, невидимый остальному обществу. Этот мир был миром искателей, и он принял меня. Пути, что предлагали мне различные тайные школы, общины и секты давали возможность познать величайшую тайну – власть над самим собой и собственной жизнью. Я был последователем многих учений, но ото всех брал только то, что считал нужным, ведь помнил, что однажды уже посвятил себя одному Богу – власти и богатству, взамен получив лишь рабство. Поэтому я вовсе не собирался становиться ярым фанатиком какой-либо религии или учения. Мне нужно было другое: узнать себя, достичь величайшей решимости, дойти до предела своих возможностей и при этом не погибнуть. Можно было потратить всю жизнь, практикуя определенные техники развития сознания-личности, но длительный аскетический путь был не для меня, ведь я считал, что самопознание возможно лишь в тяжелейших испытаниях – настоящем вызове собственным духовным силам, ставившим человека на грань жизни и смерти. Другого пути для себя я не видел и не принял бы. Без решимости, без опасности, без борьбы, без движения — жизнь для меня была бы подобна застывшему сну. «Лучше умереть» — отвечал я многим учителям, пытавшимся добраться до истоков того, что внутри меня побуждало искать такой выбор. Я не мог последовать за их учениями.

Обуздать гигантскую волну или спуститься в жерло вулкана, бросить вызов дикому зверю, покорить стихию природы – я перепробовал все это, но ничто не давало мне удовлетворения. Глубоко внутри я ощущал потребность в еще большем вызове.

И вот, когда я уже почти отчаялся найти что-нибудь подходящее для себя, от разных людей я услышал легенду о загадочных местах на планете. В мире разумной логики их не должно было существовать, но они существовали, и только настоящему искателю было под силу найти такое место. Я не мог бы поверить в это еще десять лет назад, но сейчас, познав много тайн мира, от которых у обычных людей волосы встали бы дыбом, я уже не сомневался в существовании чего-то подобного. Пусть отшельников рассказывавших о них, вряд ли можно было назвать надежными источниками даже в том аскетическом мире, в котором я вращался, меня это не останавливало. Я был готов на все, чтобы только придать своей жизни ощутимый смысл и посвятил десять лет поискам хотя бы одного из таких мест.

Наконец, мне удалось.

«…По-настоящему ищущий сможет отыскать ее – величайшую возможность перешагнуть предел собственных духовных сил. Гора-решимость, гора-испытание… в далекие времена древние воздвигли ее, и сам Бог вдохнул в нее свою волю. Желающие проверить себя пытались взойти на ее вершину, чтобы узнать истину, которая вечно покоится там…» — Если и были те, кому удавалось это сделать, их имена навсегда стерты из истории, ведь даже, чтобы только найти саму гору, для всего остального мира ты должен умереть. Это мне и пришлось сделать. Сначала я оставил обычный мир и все, что как-то связывало меня с ним. Пустым звуком для меня стали слова: влияние, общество и власть, равно как и: друзья, родные, близкие. Затем я умер для своих учителей – аскетов. Я умер для любой религии и для любого учения. Я умер для всех остальных людей, для всякой возможности другого пути, чтобы встретить величайший в своей жизни вызов. Почти сорок лет я шел к этому. Две свои жизни я принес в жертву, чтобы только постигать нынешний момент. Только сейчас я живу, только здесь – на этой горе, стараясь покорить ее вершину. Я продолжаю подъем…

…

«Я продолжаю подъем!» — эти слова буквально выдирают меня из необычного сна. С большим усилием я открываю глаза, словно веки налились свинцом. Вокруг снова вижу лишь бледную серость. Солнце по-прежнему скрыто за облаками. Костер уже давно потух и припорошен снегом. Осматриваясь, я стряхиваю с себя остатки сна. Ощущается утренний холод и гулко завывает ветер, которого не было еще несколько часов назад.  Надо двигаться дальше. Первое мое пристанище на горе остается позади.

Вчерашняя рана почти не беспокоит, разве что: иногда карабкаясь по скалам, приходиться хвататься за уступы, конечно же, и правой рукой. Правда, за последние часы крутых подъемов и скал было не так уж и много — гора сегодня явно благосклонна ко мне.

Скоро я уже забываю о странном осколке, застрявшем в раненной ладони и доставившем мне столько беспокойства. Мое ночное астральное путешествие тоже становится лишь воспоминанием. Возможно, все это лишь случайность и никак не связано с мифическим происхождением самой горы. Конечно же, осколок не мог появиться в ране сам собой, а вчерашний сон всего лишь следствие многих лет ожиданий моего нынешнего восхождения. Однако я не теряю осторожности и помню о своей неудаче, ведь стоило вчера чуть сильнее повредить руку, как все мои шансы покорить заветную вершину были бы потеряны. Нужно беречь себя, слишком много впереди испытаний.

Проходит еще около часа. Я останавливаюсь передохнуть и осмотреть виды. Замечаю, что солнце, до сего момента скрытое серыми облаками, наконец, выглядывает и благодарит меня своими лучами. Я прикладываю руку ко лбу и смотрю вдаль, затем снимая со спины рюкзак, присаживаюсь на ближайший камень. Небо все еще в тучах. Ясно, что солнце выглянуло ненадолго, но я решаю насладиться видом, пока оно не скрылось. Впереди еще долгий подъем и несколько минут ничего не решат, да и куда мне спешить? «Так ясно и так спокойно…» — кажется, что я вовсе не в священных местах, куда добираются лишь немногие, а на обычной туристической тропе.

Я вздыхаю, мимолетно думая о том, что может ждать меня на вершине и будет ли ждать вообще что-то. Конечно, путь предстоит долгий, судить ни о чем нельзя, но… «Надеюсь, остальное путешествие не будет таким же легким» — мысленно произношу я. Тут неожиданно мое сердце начинает стучать сильнее. Солнце лишь на пару мгновений скрывается за тучами, как я слышу чей-то низкий, приглушенный рык. Он похож на вздох какого-то огромного зверя и не доносится откуда-то со стороны, а как будто окружает меня. Словно частичка ночной темноты вернулась и напомнила о себе. Я оглядываюсь, но ничего не замечаю. Однако это не игра воображения – рык я слышал.

Солнце снова выходит из-за туч, но от прежнего моего настроения не осталось и следа. Я даже снова почувствовал раненную ладонь – коварная гора напоминает, сколь обманчиво спокойствие здесь и кто я для нее: всего лишь забредший нежеланный путник — искатель древней истины.

Я кладу руку на рюкзак и подвигаю его ближе. Разумеется, у меня есть с собой оружие, чтобы обороняться от хищников и даже несколько больше – древний двадцатисантиметровый стилет, подаренный мне одним охотником.  Против крупного зверя не очень-то эффективно, но ведь здесь может встретиться и кое-что пострашнее. До сего момента, я не встречал на своем пути демонов или каких-нибудь других мифических созданий, но в их существовании не сомневаюсь. Если где-то в мире и можно встретить  существо, которое не возьмет пуля, то непременно здесь. По легенде стилет этот предназначен как раз для истребления подобных тварей. Рассказывают, что однажды, некий монах-аскет, которого демоны, так жаждущие его бессмертной души обманом затащили в ад, с помощью него смог вырваться оттуда. Конечно же, это всего лишь легенда, но я не раз убеждался, что всякая легенда представляет собой видоизмененные в той или иной мере реальные события.

Однако я вовсе не уповаю лишь на силу древности и легенд. Поэтому в первую очередь держу под рукой небольшой двуствольный обрез. Если угрожающее мне существо окажется из плоти и крови, оно все равно не устоит передо мной.

Я стою неподвижно. Осматриваю окрестности и прислушиваюсь, но по-прежнему слышу только завывание ветра. Ни шагов, ни рыков, ни чьего-то тяжелого дыхания поблизости. И все же, рычание я слышал. Возможно, сейчас за мной кто-то наблюдает. Следует исходить из худшего. На всякий случай я вынимаю обрез, проверяю его и кладу в боковой карман рюкзака, откуда его можно быстро извлечь при необходимости. Стилет я засовываю за пояс. Еще недолго стою на месте, убеждаясь, что ничего и никого не слышно, затем продолжаю путь наверх.

Через какое-то время тревожное чувство испаряется. Конечно, бдительности я не теряю, но на душе уже спокойнее. Ночью придется быть вдвойне осторожнее. В темноте окутавшей гору прошлой ночью, передвигаться нельзя. Место для ночлега вполне может оказаться неудачным, но и не спать я не могу, ведь тогда ослабиться внимание, которое так необходимо при подъеме на крутых скалах. Я должен рассчитывать силы правильно. Поступать безрассудно – самоубийственно, а я не к этому шел столько лет. «Одно дело — погибнуть, преследуя великую цель, совсем другое: глупо потерять свою жизнь, пусть и преследуя ту же цель…» — Поднимаясь наверх по заснеженным склонам, я размышляю над этим и решаю, что, пожалуй, не стоило бы тревожиться понапрасну. Опасность, безусловно, есть, но что с того? Ее просто не может здесь не быть, и кто знает, откуда она придет в следующий раз: с очередного хрупкого уступа, сильного ветра, сводящих с ума ночных кошмаров или дикого зверя? Она в любом случае не исчезнет, даже после того, как я достигну вершины. Обрез и стилет я держу наготове, но все беспокойные мысли отбрасываю прочь.

Оставшаяся часть дня проходит довольно спокойно. Сегодня мне почти не приходиться карабкаться по уступам. Хотя склоны довольно крутые и вещей за плечами много – усталость ничто. Выносливости мне не занимать. Разве что: я продвигаюсь чуть медленнее, чем рассчитывал. Несколько раз останавливаюсь, чтобы полюбоваться выходящим из-за облаков солнцем и заодно отдохнуть.

продолжение следует

Похожие статьи:

Рассказы → Скрижали искателя. Восхождение. Ч3

Рассказы → Скрижали искателя. Восхождение. Ч4

Рассказы → Скрижали искателя. Восхождение. Ч2