Фрагмент
Спустя много лет река времени так и не смогла стереть из памяти фрагмент, в котором «жизненный корабль» с гордым названием Антон Громов попал в водоворот чувств у стен гостеприимного концертного комплекса «Янтарь-холл» города Светлогорска (бывшего Раушена), что на берегу Балтийского моря, в середине дождливого февральского утра 2017 года.
Недавно построенный комплекс-красавец завладел куском суши, словно сказочный краб, нафаршированный множеством залов различных конфигураций, театральных площадок и маленьких кафешек, переплетенных загадочными переходами, величественными лестничными пролетами и таинственными холлами. Здесь, на холодном янтарном побережье северного моря, продуваемого ветрами всех мастей, творческая мысль архитектора на многие годы застыла в стекле и бетоне.
На три дня этот «Крабовый Гулливер» поглотил молодых и не очень молодых, талантливых и просто гениальных представителей государственных органов со всех уголков необъятной страны, слившихся в едином порыве с целью изменить что-то в методах российского управления. В очередной раз была предпринята попытка найти ответ на первый исконно русский вопрос: «Что делать?», стараясь опустить при этом второй: «Кто виноват?».
В строгих темно-синих одеяниях амфитеатр зала «Янтарный», приютивший участников конференции, второй день подряд не выпускал из нежных объятий сцену, на которой в кожаных креслах светлых тонов восседали члены президиума. Жонглируя микрофоном, ораторы, словно часовые, сменяли друг друга у трибуны. На экране мелькали красочные слайды, пестрые диаграммы, таблицы с броскими заголовками и строгими рядами цифр, которые держали в фокусе внимание служащих разных мастей и рангов.
Аудитория представляла собой живой, дышащий (в некоторых местах легким перегаром) организм, состоявший из вчерашних редких любителей огненной воды, толком не проснувшихся «героев», раздавленных гнетом мыслей: «С кем и за что было столько выпито?!» и многочисленной группой лиц, явных недругов Бахуса. Нацепив маски безразличия и напускного презрения, слушатели напрягали серое вещество, дабы не разорвать призрачную нить, связывавшую их с ораторами.
И только он, Антон Громов, не был частью этого организма, олицетворяя собой внимание, которое было приковано к ней – таинственной незнакомке, расположившейся по левую сторону: блондинке с белоснежной лебединой шеей, раз за разом вскидывающей свой курносый носик к сцене, словно принюхиваясь к запаху информационного эфира. В перекидном блокноте, прикрывающем волшебные колени ее длинных ног, она делала пометки своих ощущений тонкой, изысканной кистью.
Утренняя сессия подошла к концу. Все действующие лица не спеша потянулись в холл. Здесь участников конференции ждали сервированные столики. Непредвиденный звонок на сотовый Антона и предобеденная суматоха позволили незнакомке затеряться в толпе. Массовое мероприятие приема пищи, предусматривающее суету, толчею и очереди на раздаче, еще со времен службы в армии, было ему не по нутру, и Антон направился в гостиницу, чтобы освежиться, а также сменить строгий костюм на джемпер и джинсы – доспехи предстоящих творческих сражений.
На встречу «без галстуков» он немного опоздал, поэтому пришлось сесть на крайний стул возле двери, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей персоне. Секунду спустя он заметил, что таинственная незнакомка, королева «Янтарного», каким-то чудесным образом оказалась его соседкой. Это обстоятельство заставило пульс Антона учащенно забиться.
Модераторами форсайт-сессии была предложена «фантастическая» тема: государственное управление России в каком-то далеком году. Участники разбились на условные смысловые группы будущего. По счастливой случайности Антон и незнакомка оказались в одной команде.
Начались обсуждения, посыпались предложения, возникли споры, родились вопросы и ответы… Фонтанируя идеями и озвучивая самые бредовые замыслы, Антон мысленно все ближе и ближе подбирался к ней… Невидимая сила тянула его к таинственной девушке. И с этим он уже ничего не мог поделать. С первых нот ее голоса ему стало ясно: не важно, о чем она говорит – слух жадно ловил необыкновенную мелодию, ласкающую душу.
Находясь в плену высоких вибраций, Антон ощутил легкое головокружение, закрыл глаза – и проваливался в сказочный сон наяву…
* * *
Студеный ветер Балтики хлестал его по щекам, пытаясь вернуть уплывающие чувства.
Она загадочно смотрела в даль моря. Незаметное движение с берега заставило ее повернуться к малой «потемкинской» лестнице, круто поднимавшейся в гору от солнечных часов в направлении города. Держа на вытянутой руке айфон, он бежал, перепрыгивая через две-три ступеньки, желая запечатлеть ускользающий момент. Добравшись по отполированным валунам до кромки берега, Антон присел на корточки и поприветствовал море. Затем, мечтательно прикрыв глаза, он поговорил с волнами на только им понятном языке, поднялся на пирс… где и встретился с ней взглядом.
Девушка слегка прикоснулась тонкими пальцами к высокому лбу, спрятавшемуся под вязаной шапкой с бубоном, и обратилась к нему с вопросом:
– Вам не холодно?!
– Вовсе нет! – произнес он, улыбаясь.
Ему показалось, что ее жест означал совсем другое. И от этой мысли ему стало весело. Головные уборы он не любил носить еще с раннего детства.
– Великолепный вид! Позвольте Вам помочь! – продолжил он – Я обратил внимание, Вы делали селфи?!
– Да, пожалуй, если Вас не затруднит, – согласилась она, протягивая ему смартфон.
– Откровенно говоря, я мечтал об этом всю жизнь! – с воодушевлением сказал он.
Словно заправский орнитолог, Антон ловил парящих чаек на заднем плане и снимал фотографию за фотографией, представляя ее очаровательной моделью на далеком лазурном берегу французской Ривьеры. Девушка была прекрасна в своем естестве и покоряла стройной осанкой и благородным взглядом глубоких голубых глаз.
Увлеченные этим действом, они не заметили, как очутились возле таверны «Рыбачье счастье».
– Я хотела пообедать! – сказала она.
– Прошу! – произнес он, открывая дверь и галантно пропуская ее внутрь.
Харчевня представляла собой нечто среднее между захудалым провинциальным кафе и шикарной столовой на обочине цивилизации. В этот пасмурный день она имела особо печальный вид.
Навстречу им выплыла пышногрудая дама средних лет, с проседью, в чистом переднике и со связкой ключей на поясе.
– Можете звать меня – Мадам! – лукаво взглянув на посетителей, поприветствовала она.
«Царь – просто царь!» – пошутил про себя молодой человек и вслух произнес:
– Приятно познакомиться! Антон и… – он вопросительно посмотрел на свою спутницу.
– Кира! – скромно представилась девушка.
Они расположились за столиком возле окна, откуда открывался шикарный вид на Балтийское море.
В этот пасмурный день под своими сводами таверна приютила шумную многочисленную компания делегатов конференции, трех разновозрастных женщин чопорного вида, дружную семью: отца, мать и двух ребятишек дошкольного возраста, - по всей видимости, гостей побережья и одинокого странника, напоминавшего скорее пирата, вернувшегося из дальних странствий и желавшего промочить горло.
Просмотрев меню, молодые люди отдали предпочтение рыбным блюдам. Находиться на берегу моря и вкушать животную пищу не было желания.
– Что предпочитаете из крепких напитков? – поинтересовалась Мадам.
Вопрос повис в воздухе. Заметив некоторое замешательство посетителей, хозяйка таинственно улыбнулась.
– Для вас имеется нечто особое, эксклюзивное! – загадочно начала она. – Месяц назад мой брат, – при этом она кивнула в сторону странника, – разбирая ветхую стену на заднем дворе нашел пергамент с рецептом старинного напитка!
На секунду задумавшись, она продолжила шепотом:
– Понадобилось время, чтобы изготовить его. Вчера работа как раз подошла к концу… Не желаете продегустировать… за счет заведения?
Антон оживился.
– Наше знакомство следует отметить именно волшебным напитком! – подмигнув Кире, ответил он.
Мадам, позвякивая связкой ключей, нырнула в дверной проём, за которым, по всей видимости, скрывалась кухня, и надолго пропала.
Когда подали запеченную рыбу, молодые люди приступили к обеду.
Кира так виртуозно оперировала столовыми приборами, изысканно держа их кончиками пальцев, что к концу трапезы они стали приобретать серебряный блеск. Антон обратил на это внимание, и у него возникло желание провалиться сквозь землю от стыда. «Находясь в ее обществе, комфортнее есть руками!», - подумал он.
Завершив трапезу, они стали рассматривать застывший береговой пейзаж сквозь запыленное окно. Удивительно, но и молча они продолжали обмениваться мыслями, делиться впечатлениями, жадно друг другу о чем-то рассказывать, вспоминать и мечтать.
«Мы с ней как будто уже давно знакомы. Я ощущаю ее дыхание и слышу стук сердца. Она мне глубоко симпатична и очень близка!» – пришло ему в голову.
«Впечатление, что давно не виделась с ним!» – тоже подумала Кира , глядя на Антона.
Их безмолвный диалог прервала возникшая ниоткуда Мадам. В руке она держала изумительной красоты небольшой графинчик, напоминавший старинный флакон духов, с янтарной жидкостью внутри. Разлив напиток по бокалам, хозяйка таверны, позвякивая связкой ключей, удалилась. Аромат напитка завораживал. Они подняли бокалы, чокнулись и, улыбнувшись, сделали по глотку. Таинственный нектар, родившийся из манускрипта, замурованного долгие годы в стене, обдал небо терпким вкусом. По телу разлилась лучистая энергия, способная пролить свет на их случайную встречу.
Стены таверны чудесным образом растаяли, потолок воспарил к небу, пол превратился в поляну, покрытую высокой сочной травой. Молодые люди оказались на утесе, возвышавшемся над водной гладью. Он походил на огромного великана, припавшего к воде напиться.
Кира сидела, обхватив колени белоснежными руками, и с мечтательной улыбкой. Огромными голубыми глазами она смотрела на горизонт, за который медленно уплывал усталый оранжевый диск вечернего светила.
Антон лежал на спине, закрыв глаза и широко раскинув руки, вдыхал нежный аромат, исходивший от ее голого тела.
Мысли в вальсе кружились в голове: «хотелось, желалось, мечталось, загадывалось, сбывалось!»
Мир, переливаясь душевными красками, озарил двоих, в центре Вселенной, избранников Судьбы, наполненных чистыми помыслами и чувствами и способных исполнить свое предназначение – генерировать Любовь!
Любовь, в которой нуждается все на Земле и за ее пределами...
Серебряный свет залил все вокруг. Природа замерла, затаив дыхание. Тишину прервал громкий свист с берега моря. Антон приподнялся на локтях и напряг зрение. Странник, в шляпе с огромными полями, из-под которой торчали спутанные седые волосы, прихрамывая на правую ногу, рассекал прибрежную отмель. Он периодически извергал клубы дыма и, раскачиваясь из стороны в сторону подобно паровозу, отдалялся от утеса, направляясь в сторону «танцующего леса».
Интерес, всплывший из подсознания, словно магнит увлек Антона за Странником. Он окликнул чужеземца. Тот остановился, обернувшись в пол-оборота. Будто предвидя вопрос, Странник отрицательно замотал бородатой головой, сделал несколько шагов и застыл на месте. Немного подумав, он тяжело вздохнул и, достав из сумки небольшой флакон, протянул его Антону со словами: «У тебя только три попытки вернуть ее!». Странник загадочно кивнул в сторону утеса, повернулся и зашагал прочь. Силуэт старика, продолжавшего что-то бормотать себе под нос, постепенно растаял вдали, и только стеклянные грани флакона необычной формы напоминали об их таинственной встрече.
Антон решил вернуться к Кире. Создавалось впечатление, что утес-великан, напившись воды, выпрямился во весь рост и увлек девушку к звездам. Все попытки молодого человека взобраться на него оказались безуспешными... Он потерял ту, которую так долго искал, хотя не переставал ощущать ее присутствие.
Судьба вела замысловатую игру, не оглашая сценария, устанавливала причудливые декорации, рождала новые образы и роли…
Устремив взгляд в небо, Антон призвал в свидетели духов равнины и моря, прошептал молитву и сделал глоток из флакона…
* * *
С минуту помявшись перед витриной, Эспарадус скрюченным костлявым пальцем ткнул в кекс с изюмом. Запах свежей выпечки обволакивал все вокруг и был способен поднять мертвого из могилы. Швырнув монету на прилавок, старик сгреб сверток и, шаркая башмаками, поспешил на улицу. Тяжело дыша, он добрался до сквера, присел на видавшую виды лавочку, не спеша развернул упаковку и стал вкушать сдобу. С каждым новым откусом земля во рту становилась все не вкуснее и не вкуснее. Старик разломил комок чернозема – и в нем показался клубок дождевых червей. Он с отвращением отдернул руку и… проснулся в холодном поту.
Скомканная постель безмолвно говорила о бессонной и беспокойной ночи, проведённой на ней. Эспарадус свесил с кровати тощие ноги и принялся шарить ими по холодному полу. Вместо тапок он наткнулся на ночной горшок, полный нечистот, и, разбрызгав его содержимое, заорал сиплым голосом:
– Даниэль, поросячий хвост! Где тебя че… – он осекся, и, озираясь по сторонам, будто в комнате еще кто-то был, перекрестился, продолжив кричать: – Где тебя нечистая носит?! Даниэль!
– Я уже здесь Ваша Честь, – послышался звонкий мальчишеский голос со двора, – бегу, бегу!
Дверь в покои главного судьи инквизиции широко распахнулась, чуть не слетев с петель, и на пороге появился черноволосый юноша лет шестнадцати, с розовыми щеками, среднего роста, упитанного телосложения. В руках он держал букет свежесобранных полевых цветов. Увидев опрокинутый горшок, слуга рванулся к судье, споткнулся и упал так, что букет оказался на тощих коленях.
– Убери это с меня немедленно! – шарахнулся старик, словно его укусила ядовитая змея.
Цветы полетели на каменный пол и перемешались с нечистотами…
* * *
Солнце беспощадно палило. Часы на ратуше пробили полдень. Слушания по делу о колдовстве подходили к концу.
– Ваша Честь! – горланила полная бесформенная женщина, подпоясанная ремнем со связкой ключей. – Это исчадие ада, – она указывала на скамью подсудимых, – вот уже много лет нигде не работает, выглядит намного моложе своего возраста и постоянно улыбается…
– А еще она частенько поет, и это невыносимо слушать! – вторила ей другая свидетельница: горбатая сухощавая особа женского пола.
Их мужья, насупив брови, сидели чуть поодаль и исподлобья, украдкой, поглядывали на ту, которой были брошены обвинения.
Высокая блондинка смотрела сквозь присутствующих огромными голубыми глазами и улыбалась жемчугом во весь рот.
В зале поднялся галдеж.
– Молчать! – властно прокричал Эспарадус. – Какие у вас есть реальные доказательства ее вины? – продолжил он.
– Она управляет погодой – в дождь выходит из дома, бегает босиком под каплями и не мокнет. Она высоко поднимает руки к небу и громко поет. Ливень прекращается и выглядывает солнце! – бессвязно, с пеной у рта тараторила толстуха. При каждом произнесенном слове ее бесформенное тело так содрогалось, что связка ключей на поясе непрерывно звенела.
«Мадам!» – промелькнуло в мозгу Эспарадуса.
– Еще, Ваша Честь, она разговаривает с радугой! – вторила ей «сухой стручок».
– В зале есть еще свидетели колдовства? – судья тяжелым взглядом обвел присутствующих.
Все воровато опустили глаза в пол.
– А вы, Адель! Что вы можете сказать в свое оправдание?!
Молодая женщина встала во весь рост, расправила плечи и одарила всех нежным взглядом. Не скрывая прекрасную улыбку алых губ, Адель слегка поклонилась судье и произнесла тихим голосом, лившимся откуда-то из глубины души:
– Милые моему сердцу люди, я вас всех искренне люблю и желаю вам счастья!
Ее красивая, высокая грудь равномерно вздымалась при каждом вдохе. Все присутствующие мужчины с вожделением взирали на это совершенное творение природы.
– Вот видите, Ваша Честь, она издевается над нами… – словно резаная завопила толстуха.
– К порядку! – осек ее судья, резко ударив молотком по столу.
– Это все, что вы можете сказать в свое оправдание? – Эспарадус пристально посмотрел на Адель.
Слегка повернув голову, молодая женщина заглянула Эспарадусу прямо в глаза – и его сердце наполнилось душевной теплотой. Он испытывал такое чувство лишь несколько раз в жизни: далеком детстве и ранней юности.
– Да, милый судья, это все! – нежно улыбнулась она.
Недовольный ропот прокатился по залу.
Эспарадуса бросило в жар. Что-то дрогнуло в его немощном организме, приведя в движение давно застывшие пласты черствой души. Они долгие годы, словно базальтовые плиты, сковывали душевные силы и блокировали радость человеческого общения. Сердце старика, готовое выпрыгнуть из впалой груди, учащенно забилось. Ему подурнело: ком подступил к горлу, на глаза опустилась пелена.
Но это продолжалось мгновенье. Несгибаемая воля и годами выработанный железный характер подавили нахлынувшие чувства. Сжатый мертвой хваткой мозг стал четко отдавать выверенные команды дряблому телу, которое сделало нужные движения и сформулировало «правильные» слова. Судья инквизиции вынес приговор. Все было кончено.
Небо затянуло свинцовыми тучами. Сверкнула молния. На землю хлынул ливень...
Прошло несколько дней. Эспарадус все это время не покидал своей спальни. Плотно завешенные грубой материей окна не пропускали в комнату ни света, ни звука. Затхлый запах свидетельствовал о разлагающейся плоти. Но гнило не просто старое тело – некогда чистая душа в агонии покидала никчёмную обитель.
Судья лежал, уткнувшись в сырую подушку. Его кисти судорожно сжимали мятую простыню. Периодически он издавал нечеловеческий стон, связывающий его тонкой нитью воспоминаний с миром живых. Во впавших глазницах стояли слезы, забывшие путь по морщинистым щекам. Он не плакал уже много лет, хотя часто наблюдал, как рыдали люди, которым он выносил суровый приговор. Чего стоили их многочисленные мольбы о пощаде по сравнению с тем, что испытывал он сейчас?!
Вся его жизнь калейдоскопом проносилась перед ним… Вот нежные руки матери гладят его по голове. Он подносит к губам чашку парного молока и откусывает кусок свежеиспеченного хлеба. Вот он бежит по траве, сбивая утреннюю росу. А вот его окликает голос белокурой девчонки с соседней улицы. «Адель», – всплывает в мозгу. Он оборачивается. Она, вся в солнечном ореоле, протягивает к нему нежные руки. Руки, которые только что ласкали брошенного котенка. Эспарадус тянется к ней, стараясь взять за ладони.
– Адель… – радостно шепчет он.
В этот момент вспыхивает огонь. Его хватают костлявые руки беззубой старухи, которую лижут языки пламени. И смех… Ужасный, громкий смех заполняет все вокруг и разрывает его голову на тысячи кусочков.
Судья рухнул на каменный пол. Вытащил из-под кровати старинную резную шкатулку. Открыл и вытряхнул ее содержимое. Взял иссохшими руками исписанные ровным почерком пожелтевшие листы бумаги.
Это были девичьи письма Адель. Эспарадус поцеловал их обветренными безжизненными губами, прижал к впалой груди белокурый локон своей возлюбленной и зарыдал…
Старик поднял с пола стеклянный флакон необыкновенной формы с янтарной жидкостью и, откупорив его, сделал уверенный глоток. В голове зашумело и закружилось. Сквозь толщу времени он услышал слова Странника: «Ты упустил свой шанс!»
* * *
Юноша без сознания лежал на песке и сжимал в руке стеклянный флакон. Рыбак, нашедший парня на безлюдном берегу, перенес его в свою хижину.
С тех пор минуло несколько лет. Молодой человек окреп и превратился в стройного красавца. Высокий, с бронзовым загаром и белоснежной улыбкой, – он часто выходил в открытое море и помогал приемному отцу в рыболовном промысле. Звали его Энрик. Юноша привозил улов на ярмарку и продавал его горожанам, при этом выручал немалые деньги. Но не это волновало его душу. Сердце рыбака было занято той, с которой он познакомился несколько недель назад в торговых рядах.
Дельза, так звали девушку: высокая, стройная красавица была третьей дочерью хозяина местной харчевни. Трудолюбивая и старательная девушка помогала отцу и матери вести хозяйство. Она воспитывала младших братьев-близнецов, закупала продукты на ярмарке и помогала родителям по хозяйству. Раймонд, отец Дельзы, был добродушным мужчиной средних лет. Женившись на дочери хозяина харчевни много лет назад, после его смерти он продолжил дело старика. Однако в округе всем было известно, что главой семейства является его супруга Матильда: властная женщина «в теле и в деле», как о ней говорили соседи. Опрятно одетая, в белоснежном чепчике, прикрывавшем копну непослушных волос, в платье темных тонов, подпоясанном ремнем со связкой ключей, она всегда встречала гостей харчевни лукавой улыбкой.
– Добрый день, Дельза! – приветствовал Энрик девушку, проплывавшую между торговых рядов.
– И тебе здравствовать, покоритель морей! – заигрывающим голосом ответила она.
– Дары Посейдона к твоим ногам! – парировал юноша и замер в любезном поклоне, указывая на прилавок.
– Скорее к рукам, – девушка протянула юноше плетеную корзину в виде подноса.
– Сегодня в меню будет морской окунь, – сказал Энрик, взвешивая улов.
– И нежнейшая камбала тоже составит ему компанию, – девушка белоснежными пальцами тронула рыбу за хвост.
Юноша с улыбкой ловкими движениями очистил дары моря от внутренностей и положил их на поднос. Затем он вымыл руки и вытер их ветошью.
Беря деньги за товар, он задержал ладонь девушки в своей руке, не без удовольствия отметив, как легкий румянец заиграл на ее щеках.
– Когда снова ждать королеву ярмарки? – весело спросил он.
– Вам поведают об этом глашатаи! – Дельза одарила юношу прекрасной улыбкой и, подхватив корзину с рыбой, скрылась в толпе горожан.
Прошла неделя, вторая, а девушка все не появлялась на рынке…
После очередной ярмарки Энрик пораньше свернул торговлю и направился в сторону харчевни. Он накупил сладостей и спрятал их за пазуху.
Братьев-близнецов Дельзы он встретил недалеко от закусочной. Они дурачились на траве с соседскими мальчишками. Юноша отозвал их в сторону.
– Привет, парни!
– Привет, рыбак! – с любопытством глядя на Энрика ответили они.
– Уже много дней не видать вас на ярмарке! Куда запропастились?.. – осторожно спросил он у близнецов.
– Нам не до ярмарки. У нас… – начал было один из них, но его тут же осек второй.
– Мать сказала об этом никому ни слова, – напомнил он брату.
– Да, но это же не секрет какой…
– Это связано с вашей сестрой Дельзой? – вкрадчиво спросил Энрик, засовывая руку за пазуху и доставая карамельные петушки.
Близнецы облизнулись, и глаза у них загорелись.
– Лорд Садерик прислал к нам сватов, к Дельзе!.. – выпалил один из братьев: тот, который был посмышлёнее.
– И скоро будет свадьба! – продолжил второй.
Они, не сговариваясь, выхватили сладости из рук юноши и побежали хвастаться перед уличными мальчишками.
От услышанной новости Энрик побледнев, присел на корточки. Лорд Садерик был владетелем замка Сид, расположенного на окраине графства. Он слыл жадным и алчным стариком, сжившим со света свою жену…
Юноше захотелось немедленно увидеться с Дельзой и объясниться. Он дождался, когда близнецы покончили со сладостями и прибежали к нему за очередной порцией. Братья охотно согласились незаметно проводить Энрика к окну сестры за известную награду.
Обогнув жилой дом с торца, один из близнецов подсадил другого. Постучав в облупившееся окно, он позвал сестру.
Заплаканное лицо девушки появилось в проеме. Мальчишки, получившие вознаграждение, сразу же растворились.
– Здравствуй, Дельза! – сипло прошептал Энрик, и слова застыли на его губах.
– Доброго тебе дня! – дрожащим голосом ответила девушка.
Они молча смотрели друг на друга и все понимали без слов. Глаза продолжали говорить вместо них. Все, в чем они не смели друг другу признаться за долгое время знакомства, было высказано за несколько минут немой сцены.
– Бежим! – выпалил юноша, так сжав раму, что она затрещала. - Дельза, завтра рано утром из порта отходит корабль в Индию. Я договорюсь с боцманом, и мы вместе убежим от всего этого.
– Энрик! – девушка залилась слезами.
– Я приду за тобой до рассвета и заберу с собой! Будь готова!
В доме послышался шум. Юноша отскочил от окна и направился в сторону берега. Не прошел он и нескольких десятков метров, как почувствовал чей-то колючий взгляд на спине.
Это была Матильда, хозяйка харчевни-мать девушки. Подперев бока руками, она медленно подошла к Энрике.
– Мне есть, что тебе сказать, парень, – властно начала она без приветствия.
Матильда увлекла его за собой в укромный уголок улицы, где их никто не мог ни видеть, ни слышать.
– Послушай меня внимательно, сын рыбака! Не знаю, как тебя там…
Энрик растерянно посмотрел на женщину.
– Ни ты, ни тебе подобные не пара моей дочери. Понятно тебе?!
– Позвольте мадам… – попытался возразить юноша.
– Если не я, то слуги лорда Садерика сотрут тебя в порошок! – Матильда, повысив голос, перебила его.
– Мадам… – начал было говорить молодой человек.
Властная женщина, не обращая на него внимания, продолжила:
– И главное! – она придала лицу свирепый вид. – Не забудь о своем престарелом отце! Что будет с ним?! Подумай, рыбак! – многозначительно произнесла она и удалилась, позвякивая связкой ключей.
Прошла ужасная неделя, терзавшая Энрика каждой своей колючей минутой. Отшумела свадьба лорда Садерика. Протрезвели гости торжества. Перестали судачить торговки на городской ярмарке. Река жизни вошла в привычное русло. И только Энрик не находил себе покоя. Глаза его стали печальными и тусклыми, лицо почернело и осунулось, улыбка исчезла, края губ опустились.
Юноша стоял на краю обрыва. Высокий северный берег возвышался над бушующим морем. Ветер беспощадно трепал его длинные волосы и полы рубашки. Крупные капли дождя били его лицо и тело. Руки Энрика были широко расставлены, пальцы растопырены. Он словно пытался поймать и обнять непослушный ветер, чтобы заключить с ним договор.
Через мгновенье мощные волны слизали с берега юное тело и погрузили его в морскую пучину. На шее Энрика на черной тесьме висел стеклянный флакон с янтарной жидкостью на донышке.
По пустынному берегу моря шел Странник в шляпе с огромными полями. Он прихрамывал на правую ногу и дымил трубкой, как паровоз.
Сквозь рев стихии послышалось: «Осталась одна попытка!»
* * *
На следующее утро Антон покинул мятую кровать и, склонившись над умывальником, сделал неумелую попытку смыть гримасу радости с небритого лица.
Нарождавшийся день нес новые чувства и впечатления…
В обед шикарный автобус, великодушно предоставленный организаторами конференции, был готов укрыть три десятка «достойных» от накрапывающего дождя и доставить их в «танцующий лес» – чудо природы на Куршской косе. В течение полутора часов «жаждущие» (они же «достойные») превратились в одно большое ухо и приготовились внимать гиду Людмиле, женщине властной и, по всей видимости, любящей свое устное творчество. Нанизывая жемчужины фактов и интересных событий на ожерелье будущих воспоминаний, они преодолели шлагбаум и въехали в заповедник. Их взгляды, словно воры, крались, ощупывая одежды причудливых представителей местной флоры в поисках его – царя фауны…
Уже не вспомнить автора восклицания: «Лось! Лось!», как все по команде уткнулись носами в окна автобуса, пожирая взглядами его – Хозяина косы, огромного Лося, олицетворявшего Мечту и Веру в исполнение загаданных желаний. Атмосфера в салоне еще долгое время оставалась наэлектризованной нахлынувшими чувствами везения, чему способствовала и случайно обнаруженная группа диких кабанов, застывших на обочине дороги.
Венцом экскурсии стал торжественный обед, перешедший в ранний ужин, сотканный радушными хозяевами конференции. Здесь и родился необыкновенный тост-призыв: «За Лося!»
«Танцующий лес» описывать бессмысленно. Его надо почувствовать самому. Единственное – здесь стрелки часов замерли на двадцать минут (на изысканном запястье очаровательной руки).
Все хорошее, как и плохое, имеет свойство завершаться! Не был исключением и этот таинственный вечер. Дождь смыл следы автобуса, с облегчением выплеснувшего на мокрый асфальт разгоряченных экскурсантов!
Земля кружилась быстрее и быстрее. Молодые сердца бились на приграничных частотах. Ночь поглотила все и вся вокруг!
Из небытия родилось:
«Меркнет день, гаснет Свет,
Все уснуло кругом
Мы во власти ночной тишины.
И над нами раскинуло крылья свои,
Небо, полное звезд и Любви!
Твои волосы струями падают с плеч
И касаются белой груди.
Ты могла бы спокойно на тучу взлететь
И легонько коснуться Луны!»
* * *
В век интернета найти контакты не составило особого труда.
– Алло! – нервно прозвучало из трубки.
– Здравствуйте, А...! Я знала, что Вы позвоните! – спокойно сказала Кира…
P. S. В тот дождливый февральский вечер Они пошли в разные стороны…
навстречу друг другу!
А... придвинул к себе лист бумаги, взял перо и написал:
«Спустя много лет река времени…»
На письменном столе лежали стеклянный флакон необыкновенной формы и связка ключей.
__________________
Похожие статьи:
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Пограничник
Рассказы → Доктор Пауз
