В поисках нерушимых истин

Любите рыбалку? Сидишь себе с удочкой на берегу, поплавок убаюкивает, блики на воде утяжеляют веки. Легкий бриз теребит трещотку донки. И вдруг – поклевка! Но нужно еще приложить сноровку и опыт по вываживанию добычи, иначе уйдет рыба, оставив обманутым ожидания. А мысленно уже вырисовывается крупная плотва, трепыхающаяся в ведре, или жирный окунь. 

Так же – и в философии. Пока не научишься терпеливо разматывать леску рассуждений, пока не будешь раскладывать по полочкам, не проникнешься вечными истинами и попытками их объяснения.

Но в данном случая я рассуждаю не как рыболов. Я – только одна из рыб, что распробовала на вкус подкормку рыбака-Истины и попалась на крючок философии. Тогда зачем вам, свободным от лески, путеводитель к крючку?

Слишком многое сейчас называют философией. «У него своя философия», «ну, это ты философствуешь», «больше дела, меньше философии»… Что только н приходится слышать! Как же это режет слух! А все почему? Большинство людей уверены, что философы занимаются чем-то вроде гадания на камешках, и поэтому ценят философию не больше (если не меньше) чем астрологию. Почему-то не вызывает сомнений, что математики и физики занимаются наукой. Когда вы слышите фразу «это из области физики/химии/биологии… (нужное подчеркнуть)», то не сомневаетесь в научности предмета обсуждения. Но только речь заходит о философах – и большинство снисходительно посмеивается.

Я совсем не собираюсь уличать вас в неведении! Не хотелось бы с восторгом живодера выдергивать из вод спокойного досуга пытливого читателя-карпа, чтоб срезать бочину для деликатесного блюда. Скорее, я сейчас – ценитель чая, который хочет поведать вам, как отличить пу-эр от у-луна в мире наук. 

Можно сказать, что философия абстрактна в отличие от наук. Но математика основана на цифрах – объектах, которые существуют только абстрактно. Есть число «1», есть его знак, слово, котором обозначается число, может быть один карп, одна чашка пу-эра, но что такое само по себе безотносительно к предметам мира, неизвестно и не будет известно. Когда дело доходит до операций с числами, что заставляет думать, что пять плюс семь равно двенадцати? Математика – самая абстрактная наука, но ее методы используются во всех остальных науках.

Другое популярное возражение сводится к тому, что науки в отличие имеют прикладной характер. Удивительно, что многим теоретическим разработкам в различных областях наук удалось найти применение только много лет спустя, тем не менее, никто не сомневается, что теоретические построения так или иначе будут связаны с практическим воплощением. Ну а воздействие на жизнь философии принято не замечать. Хотя ее приложение в практическом виде не откладывается на долгие годы – достаточно вспомнить влияние марксистской философии на изменение отношения к экономике и новое понимание политики в мире. Еще хороший пример – разделение на душу и тело, материальное и идеальное. Разве так было всегда? Между прочим, Дух в Библии понимается именно как телесная форма, отличная от земной, в христианских текстах нет противопоставления души и тела. Двойственность человеческой сущности – это предположение Рене Декарта. Философия французского мыслителя задала разделение на душу и тело, которое многими воспринимается как само собой разумеющееся. Конечно, ярко выраженных скептиков не убедить такими доводами; серьезные доказательства требует по крайней мере соответствующей подготовки этих самых скептиков, которые вряд ли отважатся разбираться с философскими трактатами. Но и высшую математику нельзя объяснить на пальцах.

Поэтому прежде чем ловить философов на крючок здравого смысла, вдумайтесь, не запутались ли вы в леске рассуждений, освоили ли вы технику рыболовства за вечным истинами.

Чтобы понять заманчивость рыбалки, предлагаю полюбоваться одним из крупнейших представителей в мире философии – великом немецким мыслителем Иммануилом Кантом. Человек стал легендой при жизни, а после смерти его популярность только увеличивалась, и продолжает расти по сей день. Его образ жизни стал крепкой частью легенды Кёнигсберга. Иммануил Кант строго следовал распорядку дня, даже прогулка по городу у него была строго размерена – жители Кёнигсберга сверяли часы по Канту. А его замечательные обеды! Ведь Кант принимал пищу только один раз за день. Так же неизменно строг он был к себе и в работе над философскими произведениями. Ежедневно он занимался философией строго отведенное время. И конечно же его принципиальной категоричностью отличаются нравственные правила, сформулированные великим мыслителем.

Каких только эпитетов ни удостаивался Кант! Поразительно, но к нечистой силе его причисляли и в европейских философских кругах и в русской мысли. Сравнение с хвостатыми охотниками за человеческими душами – следствие признание особого обаяния философии кёнигсбергского мудреца. Человек с именем Иммануил, означающим «с нами Бог», заместо библейского принципа «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой» вводит новую, более правильную, формулу этики, чем неизбежно провоцирует многочисленные сравнения и аналитические исследования. Искушение философией Канта велико, и, даже если вам она не близка, как говорится, врагов надо знать в лицо.

Человек стремится к счастью, но не может его достичь, поскольку не в состоянии представить содержание счастья, не может помыслить, каким образом мир с реализованным счастьем будет существовать (вспомните, чем заканчивается «Пикник на обочине» А. и Б. Стругацких). Идеал не может быть содержательным, так как не может по определению содержать никаких конкретных предписаний к действиям, иначе получится навязывание счастья. Т.е. идеал будет поставлен выше по значимости, чем человек, и тем самым превратит человека в средство достижения идеала.

Но И. Кант стремился выявить универсальный, подходящий для представителя любой культуры принцип, который можно использовать как ориентир для жизни и совершенствования. А для выполнения данной задачи необходим именно такой принцип – общезначимый, универсальный, принцип, из которого выхолощено содержание. Кант вводит понятие категорического императива – формулу нравственного бытия. Поступай согласно максиме, которая в то же время может иметь силу всеобщего закона – так звучит формулировка категорического императива. И тогда человечество поднимется на новую ступень развития – придет к Царству Целей, где каждый человек является для другого целью, и никогда – средством для любого применения. В таком идеальном обществе неоспоримой и соблюдаемой ценностью является достоинство любого члена общества.

Человек осознает долг внутри себя, долг, заложенный в каждого до всякого жизненного опыта. И каждый индивид может открыть в себе долг. Для этого он должен всего-навсего спросить себя: «хотел бы я, чтоб мой принцип стал всеобщим законом?» Этот принцип лишен всякого содержания и по сути является схемой, которую можно применить к любой жизненной ситуации. Именно с этой позиции следует оценивать работы мыслителя – с точки зрения универсального принципа организации совместной жизни людей и совершенствования каждого из них.

Категорический императив формален, но любое действие, любой шаг должен соответствовать ему. Великий философ рассуждал о свободе и пришел к парадоксальному выводу, что свобода связана с дисциплиной, с необходимостью самоограничения. Что значит "само-"? Человек должен сам осмыслить необходимость ограничения произвола, абсолютной вседозволенности, чтобы достичь свободы. До ограничения любое проявление воли произвольно, не связано ни с какой высшей целью. Каждый человек обладает произволом что-то делать или не делать по своему усмотрению. Однако помимо морального закона человеком руководят и эгоистические мотивы. Человек не обязательно присваивает решающее значение голосу морали при совершении поступка, а следовательно, нужен механизм, посредством которого возможно будет обязывать человека, но при этом сохранять внутреннюю свободу человека. Человек по природе и добр и зол, поэтому его поступки зависят от того, что он изберет в качестве приоритета. 

Свобода связывается И. Кантом с нравственностью. Следование нравственным принципам и структурирует пространство поступка, вырисовывает из хаоса произвольных деяний необходимые с точки зрения нравственности. Свободен тот, кто осознает внутренний долг и поступает в соответствии с ним. Что же такое «воля»? Воля – это способность определять себя к совершению поступков сообразно с представлением о тех или иных законах. Воля – это выбор того, что разум считает необходимым.

А до наступления той счастливой поры, когда каждый полностью подчинит жизнь долгу, человек нуждается в государстве, чтобы свобода одного не нарушала свободы другого. Государственная власть бережет народ от животных проявления человеческой сути, которые сильнее добрых начал в человеке.

Безусловно, строгое соблюдение нравственного принципа никогда не лгать в работе «О мнимом праве лгать из человеколюбия» приводит к катастрофическим последствиям. Поставленная выше человеческой жизни, принципиальная правдивость абсурдна. Тем не менее следует прислушаться к голосу великого философа, который искал универсальный метод нравственного совершенствования человека и человечества. Что может быть лучше, чем осознание того, что ваш поступок единственно правилен? Разумеется, если ваш принцип пригоден как часть всеобщего законодательства. Разве нравственная непогрешимость не приводит к полной свободе? Ведь тогда вы свободны от всего внешнего и подчиняетесь только самому себе, точнее – внутреннему долгу. 

Если каждый будет говорить только правду – то мир действительно очень быстро изменится к лучшему, потому как этот нравственный принцип имеет смысл только будучи осуществленным с другими требованиями внутреннего долга. Кантовский ригоризм лишь подчеркивает, насколько бессодержательны, насколько всеобщи и универсальны без всяких исключений действия из долга для самых различных культур мира.

Специально ко дню смерти кёнигсбергского мыслителя озвучены два текста – произведения разделены пропастью лет, но тем не менее провозглашаемые в них принципы звучат в одной тональности категорической принципиальности. 

Хотите устоять перед искушением философией Иммануила Канта? Вы готовы без сомнений отвергнуть все его размышления? Ну что, закидываем удочку? Ловись, рыбка, большая да маленькая!