Каталог статей

Железная башня возникла ночью. Ее появлению предшествовала ослепительная вспышка белого света, на несколько мгновений превратившая ночь в день, на многие тысячи локтей вокруг. Последовавший за вспышкой удар грома, потряс Арикан и повредил несколько домов.

  Верховный жрец смотрел, как ослепительно сверкает в лучах восходящего Сувия это великолепное сооружение. Так играть на свету способна только знаменитая харебская сталь, чей секрет хранят лучшие кузнецы Пелесы.

  Жрец Арикана смотрел на железную башню, и какое-то давным-давно забытое знание шевельнулось в нем...

В мире существует множество дорог и путей. Но, есть дороги на которые лучше не стоит ступать. И когда тебя останавливает сумасшедший и говорит, что этим путём лучше не следовать, и в глубине души подсознание говорит то же. То как стоит поступить? Читайте и вы узнаете какой путь выбрал герой. (Это не конец истории, в дальнейшем планируется написание книги о месте под названием Тагер Бэйт.)

— А… девушку можно посмотреть?

— Которую?

— Вон ту, темненькую.

— Пожалуйста… семнадцать лет, полукровка, монголоид с чертами европеодиной расы… раздеть?

— Нет-нет… а пусть она пройдется.

— Пожалуйста, — продавец щелкает хлыстом.

-  А пусть пробежится.

...

-        Так вот, — продолжал Макс, — мало того, что Джинн был хамоватым малым, он еще оказался и прожорливым субъектом. При очередном осмотре трюмов, я обнаружил, что часть груза, который я перевозил, бесследно исчезла. И это оказалась съедобная его часть.

-        Но ведь Ваш нечаянный попутчик, насколько я понимаю, был существом не материальным, а, с позволения сказать, бестелесным духом. А насколько мне известно, подобные субстанции прибывая в различных бутылках, керосиновых лампах и тому подобных местах заточений по сотне лет там томились без еды и питья?

-        Я тоже так думал, Вик, и надеялся, что Джинн не будет мне обузой и не доставит проблем...

Я никогда не видел ни единого корабля, а слово "парус" мне знакомо из рассказов бабушки, прах которой давно развеян над полями Родины. Граждане должны служить своей стране даже после смерти! Нет ничего бессмысленнее бесцельного разложения под могильной плитой, но генномодифицированная пшеница и рожь любят наши микроэлементы и готовы поглощать наш пепел вечно...

...

-        Погоди, Макс. Я наверное чего-то не понял. Пурл затащил твой звездолет на планету, чтобы спастись, но достигнув желаемого, отказывался от спасения?

-        Все так и было, поверь мне, Вик. Вначале, правда, я и сам ничего не понял. Как оказалось, он передумал спасаться, поскольку ему здесь очень понравилось жить. Мягкий климат, понимаешь ли, свежий воздух, природа, минимум проблем и стрессов, лес кишит дичью, так что с едой никаких проблем. К тому же все удовольствия: и тебе охота, и тебе рыбалка. Вдобавок – необременительный образ жизни, который он здесь влачит. Но самое неприятное заключалось в том, что он отказывался отключать свой гравитатор, чтобы я мог покинуть это очаровательное место. Как вскоре выяснилось, ему здесь, видите ли, стало скучно и одиноко. Затосковал гуманоид, во как. А поскольку он передумал спасаться, то ему захотелось с кем-то делить здесь свои радости и печали. По мнению Йетти, я был самой подходящей кандидатурой на эту роль, поскольку оказался единственной.

… А следует заметить, что на этой планете местные слегка были повернуты на магии. Ну, там у них сложно все было с этим делом, но власть относилась к подобному положению вещей либерально – на кострах соотечественников не жгла и на деревьях не развешивала.

—        А в чем заключались сложности-то? – не удержался я от вопроса.

—        Да, там одно время правящей династией были драконы. Они-то и обучиди аборигенов премодростям магии. Глупцы, конечно. Сами же срубили сук, на который их усадила эволюция. Коротче говоря, ученики вскоре превзошли учителей, за что те и поплатились. Но пересказывая тебе краткий курс их истории и события, уходящие корнями в глубокое прошлое, я несколько отклоняюсь от темы нашего разговора.

… Оскаленная пасть не оставляла ни малейших сомнений относительно его намерений. Оно, опираясь на могучий хвост, поднималось все выше и выше, пока его башка не оказалась над головой Хопера. Потом щелкнули клыки, и несостоявшийся властелин мира уменьшился на голову. Глядя на эту картину, я помню, еще подумал: «Обидно. Парень так увлекся археологией, что совершенно потерял голову». Но видимо питоноволк не удовлетворился одной жертвой, поскольку далее он предпринял поползновение в мою сторону. Ситуация, следует заметить, складывалась крайне неприятная. Медленно отступая к выходу, чтобы не дразнить чудовище резкими движениями, я боковым зрением заметил палку, которая стояла возле стены, и на которую мы с принцем не обратили внимания. 

Вспомнил, что не сделал уроки, хорошо еще, вовремя вспомнил, пока отец не вернулся, не начал читать нотации, вот, я в твои годы… а дед твой в твои годы… а ты… Пересилил себя, раскрыл учебники, выпотрошил из сумки тетради, чувствуя, как чешутся руки зашвырнуть их подальше.

Начал с математики, взял один протон, прибавишь к нему один электрон – получился атом. Это было неправильно, в ответе значилось – две частицы, а у меня получился один атом. Водорода.

Я взял один атом, прибавил к нему еще один атом – получилась молекула. Это было неправильно, потому что должно было получиться два атома, а получилась – одна молекула...

...

Дед атаманши был одним из первых сосланных на Терру. Ему вместе с неким злодеем Броком и еще десятком отпетых грабителей и убийц, высланных в изгнание на Терру, каким-то образом удалось захватить тюремный звездолет, который перевозил узников. Воспользовавшись тем, что среди заключенных были люди, разбиравшиеся в управлении звездолетом, преступники безжалостно истребили команду и охрану. С этого и началась эра космического пиратства. Брок взял власть в свои руки, объявив себя атаманом, и тут же порешил нескольких недовольных этим сотоварищей. 

Февраль ещё бродил по земле. Он пока не свернул свои грязные снежные ковры, ещё тоскливо отбрасывал длинные синеватые тени на их подурневшую поверхность. Плакал в полдень сосульками, стекал талой водицей говорливо и застывал на полуслове к вечеру осколком льда. Ночью коркой наста жадно охватывал свои богатства. Но ревниво отмечал вдруг к утру набухшую смолистую почку на торопыге-тополе. Синице, залившейся трелью, строго цыкал, и досадливая капля с брызгами летела в птицу. Но время его кончалось. И теплый ветер поторапливал его в спину.

… Одна стена моего дома с цветной голографией родителей и меня стояла там, на Земле. Другая, серая с четырёхъярусной койкой до потолка в казарме космопехоты с шильдиком Протасов Алекс — на Атоне-2, третья — вон в том здании, что белела сейчас в темноте передо мной — в космопорте, на Хиксе. Четвёртая стеночка, соломенная, дрожавшая от ветра, гулявшего по степи, осталась в становище хсанов. И ещё слова: "Люблю тебя, синица, приеду скоро..." — мне больше так никогда не сказать...