Каталог статей

Я отыскал  своё место в жизни. Поэтому полагаю, что свободен. Но чем же свобода отличается от необходимости? Я лежу в темноте, глядя на голубые обои и бесцветную люстру в обывательском мраке.

Дождь за окнами начался, разросся до ливня, затем резко прекратился. Молния, как помню, мелькнула собственными зигзагами три или четыре раза. 

По размытому тракту ехала повозка. Из-под лошадиных копыт брызгала ленивая грязь. 

Комета упала на свалку, и динозавры пробудились. У них плохо пахло из жестоких хищных ртов. Некоторые афиши синхронно разглагольствовали о правах и обязательствах рапторов. 

Для личной страницы.

На грани бреда о... Впрочем, надеюсь, понятно о чём.

С толькочтоного конкурса на ЭКСМО.

В поисках лучшей жизни сын покидает отчий дом, не простившись и вот через много лет возвращается...

 Женщина, ma fili, сильна своей верой, потому и опасна. А еще она сильна своей божественной красотой, которую мы, софисты, так поднаторевшие в замене белого черным и наоборот, справедливо именуем дьявольской. В этой красоте – ее власть, ma fili, и власть не меньшая, чем наша собственная, ибо это власть над столпом Церкви – над мужчиной. Подумай сам, разве можем мы это терпеть? 

Дед рассказывал, что 23 февраля сорок пятого, когда какой-то генерал, фамилии которого, Андрей естественно не запомнил, награждал особо отличившихся в бою офицеров, на него не хватило ордена. Документы были в порядке, а ордена почему-то не оказалось. Тогда генерал достал свой пистолет, приказал сделать на нем эту гравировку и вручил деду. А после войны, завернутый в белую промаслившуюся тряпку, он лег на дно одного из ящиков в дедовом шифоньере вместе с остальными регалиями и пролежал там до сего дня. 

Очередная глава так и не законченного исторического романа.
Очнулся Ратислав так же резко, как и обеспамятел. Вот только что была тьма и небытие, и тут же в глаза ударил свет. Почти сразу пришла боль. В голове и шее. Ратьша невольно застонал и потянулся рукой к затылку...

Синнитон был странным городком, но понял я это не сразу. Сейчас я думаю, что мог бы вообще ничего не понять, если бы не зима.

Обычно наш караван проходил через Синнитон четыре раза в год – дважды осенью и дважды весной, - да и проводили мы там от силы десять-двенадцать часов. Вечером останавливались в придорожном трактире, ужинали, ночевали, а ранним утром снова отправлялись в путь. Ни времени, ни желания изучать городок – один из многих на долгом пути, - не случалось.

- Деликвент, – продолжал он, – я повторяю вопрос: где находится ведьма Катарина Фогель, которая, с помощью своей ворожбы заставила тебя убить славного инквизитора из Блутигсбаха и принудила тебя устроить ее побег из городской тюрьмы?

Готлиб молчал, низко угнув голову.

Было жарко. В носу свербело от запахов. Запахи были разные. И было их как-то уж очень много. Андрей чихнул и открыл глаза.

                – Хозяин! Ура! Хозяин очухался! – прозвучало у него в голове, а потом радостный Арнольд прыгнул на него и лизнул в нос. – Хозяин! Хозяин!

                – Фу… – по привычке начал Андрей, но осекся, вытаращил на Арнольда глаза: – Я тебя понимаю?