Или – или

Валера ликовал! Счастье переполняло его!

Валерина жизнь никогда не была такой безоблачной, безмятежной — легкой, как парящая на попутном ветру бригантина, летящая навстречу манящему и неуловимому горизонту, плывущая в удивительные, щедрые земли. Его новая жизненная философия оправдала себя на все сто.

Добился, горд, польщен и рад.

Человек – кузнец собственного счастья. Разве не так?

А еще говорят, что человек приходит на Землю, чтобы испить свою долю страданий.

«Плевать я хотел на все страдания! Человек рожден брать от жизни все лучшее, что она может ему предложить! Максимум комфорта!»

А что взамен? За всё нужно платить!

«Ни за что! Ни-ког-да!»

Всё началось с того случая, когда Валера, находясь на работе и вышагивая по офисному коридору, вдруг юркнул в простенок и замер, завидев ненавистного сослуживца – Баркашова, из соседнего отдела. Человека, которого он патологически не переваривал.

Хищной птицей Баркашов пролетел мимо.

Пахнуло дорогим одеколоном.

«Добыча» стыдливо жалась в углу, под материнской опекой развесистой пальмы.

В свое время, Валера сильно повздорил с Баркашовым. Победителем из конфликта конечно же вышел Баркашов – энергичный и нагловатый, уверенный в себе, острый на язык и тогда едва ли не ходивший у начальства в друзьях. Валера был морально побит, унижен и затаил обиду. Вдобавок ко всему, Валера вообразил, будто Баркашов нажаловался на него начальнику, поэтому теперь Валера панически боялся придирок руководства и боялся, что его уволят.    

 «Какой смысл безуспешно подавлять напряженность, неловкость, страх и раздражение? Когда можно просто спрятаться, отвернуться, сделать вид, что ты не замечаешь то, что тебя мучает», — рассуждал Валера. Так он отныне и стал поступать – выкидывал из головы, а значит – из своей жизни, всё отрицательное, даже порой необходимое – то, с чем непременно надо мириться и как-то уживаться. Валера уподобился страусу, имеющему манеру, в случае опасности прятать голову в землю – никого не вижу, никого не слышу, и вообще – меня здесь нет!

Потом был старик, схватившийся за сердце – Валера продефилировал мимо, «вроде выглядит нормально, значит, обойдется», — успокоил себя Валера; сломанный замок почтового ящика – Валера не удосужился купить и поставить новый, «а еще надо выпрямлять покореженную вандалами дверцу – больно нужна мне эта морока»; предложенный именно ему (как ни странно) на работе ответственный и перспективный для него проект – не желая излишне напрягаться, Валера с легким сердцем отказался; пожар в одном из домов – Валера не стал звонить, полагая, что и без него звонильщиков будет предостаточно; подслеповатая старушка, которая попросила перевести ее через дорогу – Валера спешил к клиенту и лишь равнодушно бросил: «Некогда, некогда!» Но так ли уж он торопился на самом деле? Валера даже расстался со своей женщиной – «с бабами столько хлопот, с ними вечно во что-нибудь вляпываешься».

Но в общении с женщинами есть и свои неоспоримые плюсы!

«Минусы затмевают всё! И вообще – шерше ля фам!»

И кроме этого, было много чего еще – и мелочей, и не очень мелочей. Все мало-мальски болезненные ситуации, проблемы, недоразумения Валера старательно обходил окольными путями. Но если уж совсем припрет, тогда, конечно, скрипя сердце Валера брался за дело! Впрочем, достаточно вяло.

Однако, переживания нежданно-негаданно повалили валом. Жизнь, штука такая – сама, не спросясь, добавит перчику! Прибавит забот! Переживания хищным скопом ворвались, клацая челюстями, в беспечное валерино существование. С гиканьем, улюлюканьем, воплями, как орда полудиких кочевников. Ворвались оттуда, откуда он их не ждал вовсе. Можно сказать — с тыла, словно коварные изменники, которым человек когда-то доверял. Но ошибся…

Валера в панике выглянул в окно. Он жил на десятом этаже.

Безбрежный океанический простор обволок всю землю, торчали только верхушки зданий выше девяти этажей. Все панельные девятиэтажки уже утопил иссиня-серебристый мир, подернутый мелкой рябью. Редкие в валерином городе 14-16-этажные строения еще стойко держались. Как дозорные башни, они продолжали нести службу, но уже, словно айсберги, схоронив большую свою часть в толще глубоких вод.

Валера вспомнил кадры из фильма «Властелин колен», где владения Сарумана были затоплены, и только башня-резиденция злодея, в силу умопомрачительности своей высоты, одинокой устрашающей глыбой не поддавалась наступлению водной стихии…

Уровень воды медленно, но неумолимо повышался.

Валера метался по комнате, расшвыривая вещи — цветочные горшки, вазы, кресла. С размаху двинул по «центру вселенной» — телевизору с метровой диагональю. Сковырнул со столика DVD-плеер. Опрокинул высоченную напольную стойку с дисками, и те пластиковым потоком хлынули на пол. Спотыкаясь и скользя на рассыпанных дисках, Валера со злостью давил их, они жалобно хрустели и ныли – записанное на них искусство со свистом разлеталось острыми осколками, бомбардируя стены. Один осколок попал Валере в губу, еще один – в глаз, и он, в довершение всей свистопляски, вконец обезумевший, глухо пнул диван, и тот с противным скребущим визгом сдвинулся аж на полметра! – адреналин сделал Валеру неимоверно сильным, здесь, в привычной обстановке. Но он был предательски бессилен против того, что творилось уже прямо под окном.

Вода подступала к подоконнику.

Валера заорал, одним махом сорвал шторы и судорожно вцепился в белую, недавно выкрашенную им панель подоконника. Бешеными глазами Валера вылупился на массу воды, поверхность которой, как ни в чем ни бывало, умиротворенно плескалась об оконную раму, слегка омывая брызгами стекло.

Валера весь съёжился, зажмурил глаза и приготовился к тому, что титанический напор воды, шутя, словно микроскопически тонкую мыльную пленку, вот-вот выдавит стекло, ворвется в помещение и размажет хозяина по противоположной, завешенной ковром стенке. И – привет! Уж где-где, а тут поговорка «и мокрого места не останется» будет выглядеть глупо, абсурдно. Всё, всё будет мокрым-мокро!

Современная аппаратура, ковры, кресла, дорогая посуда, мебель… и всё, что в ней хранится…

Да пропади оно пропадом!..

Длинный коридор. Темные стены. Едва бликуют золоченые рамы в изобилии висящих картин. Откуда-то исходил зловещий, красноватый свет, хотя светильников не было видно.

Валера осознал, что на него надвигается какая-то ведьма — ужасная тетка с металлическим, режуще-пилящим предметом в руках — нечто вроде серпа. И ей нужен только он – Валера.

Ее лица Валера не видел, но всем своим существом чувствовал ее облик. Волосы на голове Валеры встали дыбом. Он помчался по коридору. Направление было одно – противоположное от ведьмы! Он бежал сломя голову, спотыкаясь о толстую, ворсистую ковровую дорожку. Ведьма не отставала. С целеустремленностью голодного зверя и неотвратимой методичностью запрограммированного робота она преследовала жертву. Валера слышал глухой перестук ее легко бегущих по мягкому ворсу ног и уверенное дыхание – против его сбивчиво-суетливого свиста.

Коридор сделал несколько поворотов на 90 градусов. Он поражал своей длиной!

Беговая дорожка. И нет ей конца и края…

Валера увидел впереди больно резанувший глаза, после полумрака, свет. Окно!

Словно спортсмен на финишной прямой, он сделал последнюю отчаянную попытку оторваться от преследователя и прыгнул. В этот момент он почувствовал, как его изможденное бесконечным бегом сердце, будто шашлык на вертел, насаживается на ведьмин серп.

Была страшная, жгучая боль. Но лишь мгновение.

Валера с удивлением осознал, что он просто и естественно, словно занимался этим всегда, выпорхнул в окно, как отпущенная на волю птица, и принялся парить, парить… Он летал, легко меняя высоту и выписывая бестолковые пируэты — как безумец, у которого вдруг, ни с того ни с сего, отрасли крылья и он обрел возможность летать совершенно свободно…

— Для начала, — сказал психолог, по-профессиональному доброжелательно глядя на Валеру, — сходите в поликлинику, к терапевту, возьмите направления к невропатологу, на анализы. Мне нужно представлять Ваше физическое состояние.

Они сидели друг против друга в мягких креслах, расслабляющих и стимулирующих к душевному общению. В комнату, сквозь прореженное жалюзи, томно вливались косые солнечные лучи, в которых бессмысленно плавали одинокие пылинки. Психолог сидел лицом к окну – свежий, холеный, спокойный, уверенный и внимательный, а Валера, наоборот, в тени – маленький, суетливый, подавленный, слегка взвинченный (не помогала даже чудодейственная мягкость кресла); на залысинах — бусинки пота; тонкие губы плотно сжаты в трагическую нитку; в усталых глазах – пустота; и лишь одна ямочка на подбородке навевала какие-то расплывчатые ассоциации то ли с решимостью и позитивом — вообще, то ли с образом Наполеона — в частности. Побитого такого Наполеона, во время бегства из России…

— Да я, вроде, в порядке. Здоровье нормальное, не жалуюсь. Но кошмары… — Валера запустил руку в один брючный карман, потом в другой, достал скомканный платок и промокнул шею, лоб и залысины.

— Голубчик, кошмары снятся всем, а не только Вам. Важно знать, они – следствия больной психики, или же больного тела. Просто, могут быть физические недуги, о которых Вы пока не подозреваете. То есть, безсимптомные. И именно они во сне негативно влияют на Ваш мозг.

— Успокоили… — сердито произнес Валера.

— Это в Ваших интересах. Многие, знаете ли, не любят ходить по врачам, по больницам. А зря. Ранняя диагностика заболеваний значительно повышает шансы на выздоровление.

Валера сделал всё согласно рекомендации психолога, в результате явившись к нему повторно с кипой выписок, анализов, показаний, справок. Оказалось, что Валера действительно здоров телесно, нервные реакции в порядке, и доктор привычно окунулся в свою родную стихию: с упоением принялся исследовать глубины валериной психики, дабы вскрыть и уничтожить опасные механизмы параноидально-сновидческого характера. За определенную плату, разумеется. Вполне умеренную.

— Вот несколько психотестов. Вам необходимо их заполнить здесь, в моем присутствии. Если что-то непонятно – спрашивайте, я с удовольствием Вам отвечу.

Вообще-то психотестами Валера был сыт по горло на работе. Шеф вовсю осваивал новую, западную методу и заваливал подчиненных горами этих тестов — на IQи прочее. Хотя увольнений по результатам тестов вроде еще не было. Наверное, проводили их для того, чтобы пожурить некоторых, особо тупых: «Надо, надо Вам, Валерий Дмитриевич, подтянуться! Вон, у Михаила Александровича IQаж на 10 пунктов вышего Вашего!»

Ну, надо так надо!

Прошли три недели, в течение которых Валера являлся на прием к своему психологу шесть раз. Но кошмары по-прежнему нагло правили в валерином сонном царстве, всякий раз злобно щерясь на своего традиционного утреннего узурпатора – бешено трезвонящий будильник…

Валера стоял на балконе и с ленивым интересом провожал взглядом каждый пролетавший в безоблачном синем небе самолет. В 70 километрах работал крупный аэропорт.

Вдруг, откуда ни возьмись, показался огромный низколетящий самолет. Он как-то странно летел. Неуверенно. Неустойчиво.

Нет, он неотвратимо приближался к земле! Исчез из поля зрения за домом, и, описав круг, показался вновь. Но уже значительно ниже!

Как же огромен был этот самолет! Настоящий монстр! «Руслан» по сравнению с ним, как воробей против орла.

«Вселенский катафалк!»

Это чудовище не пошло на очередной круг, как предполагал Валера, а стало медленно, величаво и  зловеще заваливаться на бок, одновременно оседая на хвост. Валера был уверен, что он сейчас находится в опасной зоне и самолет вот-вот заденет дом крылом! Если не рухнет на него полностью...

Валера окаменел от страха, бессильный что-либо предпринять.

Когда смерть казалась неизбежной, самолет вдруг повело в сторону, будто некий великан-спаситель дунул из своих аэродинамических легких на угрожающую машину мощной, ураганной струей воздуха. Словно туша раненого в полете исполинского зверя, самолет с грохотом, стоном и гулом, где-то у горизонта, за дальними лесистыми холмами, грузно уткнулся в землю. Взрыва не было. Только вибрация, как отголосок далекого землетрясения.

«Самолет, самолет, здоровущий самолет», — бубнил Валера, вспоминая сон. Он сложил губы трубочкой и долго, шумно выдыхал воздух их легких, весь до дна, словно избавляясь от мутного осадка. Зловещий самолет-гигант в Валерином воображении по-прежнему, раз за разом, продолжал врезаться в землю, а затем воскресать вновь и вновь.

Прозвенел звонок. Началась перемена. Валера шустро выскочил из-за парты и направился к выходу из класса. Вдруг Ленка Сопрофитова – бестолковая, уродская бегемотиха, взяла и метнула в Валеру апельсин, который до этого собиралась слопать. Апельсин оранжево-веселым пушечным ядром, перемахнув через два ряда парт, шарахнул Валеру по голове. Бросок был не очень сильный, но от неожиданности удар получился неприятным и болезненным. Скажем, от красавицы и умницы Машки Малыгиной он бы и не такое стерпел, но от некультёпистой Сопрофитовой — это уже слишком! Мрачный Валера подобрал с пола апельсин, повертел его в руках и с яростью метнул обратно, в бегемотиху. Как мячик на физкультуре. Апельсин угодил точнехонько между подлых, улыбающихся глаз Сопрофитовой. Валерин бросок оказался сокрушительным! Сопрофитова охнула и, всхрапывая, неуклюже, с грохотом повалилась навзничь, во время падения одной жирной и бледной ладонью сгребая учебники с парты, а другой — судорожно цепляясь и сдергивая тяжелые оконные шторы. Жалобно затрещали карнизы. Учебники полетели на опрокинувшуюся Сопрофитову и шумно рассыпались по полу. Каким-то непостижимым образом ее бездыханное тело вдруг оказалось у входа, как в сказке обернувшись очищенным от кожуры ананасом.

Валера был в ужасе: он убил человека! Его посадят в тюрьму!

Все галдели, пихая друг дружку, топтались вокруг ананасика и словно бы не замечали, что это именно ананас, обращаясь к нему как к Ленке Сопрофитовой.

— Ну, ты натворил делов! – взволнованно, дрожащим голосом проблеяла учительница.

Тут у Валеры блеснула надежда – в недрах тускло-желтого, полупрозрачного ананасика еще билось сердечко! Значит, жива! Но надежда быстро угасла – оно конвульсивно потрепыхалось с несколько секунд и замерло. Всё! Конец!

В сопровождении нескольких учителей, с обреченностью приговоренного, ведомого на казнь, Валера переступил порог директорского кабинета и услышал, как директор надсадно кричит в телефон:

— Да, да! Нам нужно срочно решить вопрос с полицейским участком!

Валера почувствовал, что это уже его конец. Жизнь кончена!

Наутро, после завтрака, Валера достал из холодильника половинку ананаса, отрезал дольку и закинул в рот. Жуя сочную мякоть, он беспечно взглянул на солнечно-желтый фрукт и вспомнил сон, приснившийся минувшей ночью. Горло сдавило спазмом, Валера перестал жевать. В желудке засосало, подступила тошнота, в глазах потемнело, он бросился в туалет и склонился над унитазом, содрогаясь всем телом. У Валеры было ощущение, что он – каннибал и пожирает Ленку Сопрофитову. Ленку, которую, собственно говоря, он не видел уже двадцать лет…

Валера, с хмурым видом, невидяще уставился на толстую газету объявлений. Он машинально мусолил палец и резко, с раздражением перелистывал очередную страницу, пронзая ее пустым взглядом.

Раздел «МАГИЯ. ЦЕЛИТЕЛЬСТВО».

Взгляд сфокусировался, приобрел осмысленность, Валера на миг задумался и начал внимательно просматривать целое скопище крохотных рекламных блоков.

Н-да, велика армия магов и целителей!

Каждому жителю — по личному магу и целителю!

«Знаю я этих магов – обставят комнату сказочной бутафорией, в полумраке назажигают свечей и благовоний, обрядятся в балахон, на шею – кабалистический медальон или камень какой, напустят на себя отрешенно-таинственный вид, словно они уже одной ногой ТАМ — в загробном мире или во вселенском информационном поле, и — ву а ля! – деньги на бочку! А нас, дураков, только так и охаживать!

Кто отчаялся в традиционных решениях, продолжает свято уповать на чудо.

Как Валера сейчас…

А если есть спрос, предложение всегда найдется!

«Психоцелительство, обоснование сновидений. Тамара Петровна», — прочитал Валера. Скромное такое объявленьице. И имя — нормальное, человеческое. Не какие-нибудь там громкие, эпатажные, глуповатые — Пелагея, Василиса, Аза Вселенская, Соломея, Кристина Черная, Роза Просветленная, Пестемея, Ариадна, Софья Землянская… Тьфу ты! Словно псевдонимы кабацких певиц, что хриплыми, угарными глотками тянут блатняк или шансон.

Валера в сомнении потоптался у двери квартиры по вычитанному в газете объявлений адресу и всё-таки решился. Даже звонок, казалось, прозвучал как-то вяло.

Дверь открыла обычная тетка, без балахона, пронзительного взгляда, не было медальона на шее и аляповатых перстней с огромными камнями, сверх меры унизывающих пальцы обеих рук. Полноватая, интеллигентной наружности (возможно, из учительской братии), с аккуратной женственной прической. Добрые, слегка навыкате, глаза. Лицо без косметики.

— Здравствуйте. Вы — Тамара Петровна?

Тетка кивнула.

— Я — Валера, — представился посетитель, — я звонил Вам вчера вечером, около девяти.

— Прошу, проходите.

Валера замялся, затем мысленно махнул рукой и нырнул в полумрак раскрытой двери.

Комната для приема — тоже без мистических штучек, вполне обычная, если не считать сплошных, до самого потолка, книжных стеллажей, расположенных по двум стенам. Книг — масса, словно в квартире какого-то профессора, или в книжном магазине.

Как и у психолога, они расположились на креслах, но не громоздко-шикарных, а небольших и легких креслах-ракушках, по моде 60-х (а скорее всего, из тех времен и пришедших).

Под взглядом умных и искренне добрых глаз Тамары Петровны Валера поведал ей всё, без утайки, как на духу.

Целительница встала, подошла к Валере и подвела свою ладонь к его макушке, достаточно долго словно к чему-то прислушиваясь, только ей одной слышимому.

Валера от нетерпения заерзал.

Тамара Петровна подвинула свою ладонь и расположила ее у валериного лба и опять стала к чему-то прислушиваться, затем вернулась на место, раскрыла толстую тетрадь и принялась в ней что-то рисовать и писать.

Валера вытянул шею, пытаясь разглядеть ее художества.

Тамара Петровна закрыла тетрадь и строго посмотрела на Валеру.

Валера весь сжался.

— Теперь, слушайте меня внимательно. То, что я сейчас скажу, для Вас — жизненно важно! Итак, перестаньте нарочито увиливать от проблем, боли, испытаний! Они даются нам не просто так, а для личностного роста, развития и сброса глубинной негативной энергии, той, о которой Вы даже не имеете представления! Излишне тщательно укрываясь от всех ненастий жизни, Вы автоматически накликали, словно в компенсацию, свои многочисленные ночные кошмары, в которых испытания эмоционально усиливаются десятикратно! Каждую ночь выдерживать такое не каждому под силу. На самом деле, Вы –человек сильный, просто думаете о себе, что слабы и никчемны. Живите нормальной человеческой жизнью, благодарно принимая и хорошее, и плохое! Или… по-прежнему еженощно будете сходить с ума от жестоких наваждений!

После посещения психоцелительницы Валера себе места не находил. Он всё еще сомневался в ее странном, не от мира сего, вердикте и вытекающих из него советах.

«Ну, попробовать проверить-то я могу, в конце концов!»

И Валера решил сам себе устроить неприятность. Ма-а-аленькую такую неприятность…

«А вдруг кошмары сразу пойдут на спад?!» — с безумной надеждой отчаявшегося загорелся он.

Валера взял с полки, где хранились инструменты, молоток, зашел на кухню и стал прикидывать, как лучше провести эксперимент. Валера сел на табуретку, положил палец на стол и замахнулся молотком. Но бить передумал. Вместо этого он взял посудную прихватку-варежку, прикрыл ей палец и снова замахнулся. Но первый удар получился слабым. Организм будто сам тормозил опускающуюся руку с инструментом, упорно отказываясь принять порцию боль. Наконец, Валера крепко зажмурился и напрягся. Мышцы натянулись как стальные канаты. А вместе с ними и нервы. Для того чтобы хоть немного отвлечься, Валера вспомнил, какой он вчера съел изумительный чизкейк, и… шарахнул по пальцу. Воскрешённый в памяти образ чизкейка, оказавшийся бесполезным, был расплющен в кашу и размазался по мозговым извилинам. Молоток полетел на пол, а экспериментатор тихо застонал: «Ы-ы-ы», — рванул к крану, выкрутил холодную воду и сунул под струю налившийся багрянцем палец. На секунду Валере показалось, что течет горячая вода. Даже боль вроде бы усилилась. Валера молниеносно отдернул руку.

Этот случай подарил Валере целых три ночи спокойного сна! Но, видимо, слишком от многих испытаний он в свое время успел увильнуть.

Валера в общем-то тепло общался с родственниками. Нормальные отношения. Но явился очередной кошмар, который перевернул всё с ног на голову! Апофеоз валериных кошмаров!..

Вся родня разом вздыбилась, взбеленилась, взъелась, ополчилась на Валеру. У его родной сестры была физиономия цвета перезрелого помидора, она орала на Валеру и поносила его на чем свет стоит. Муж сестры, в сторонке, будто боксер на тренировке, разминал мышцы, сжимая-разжимая кулаки и наносия удары пока что только по воздуху. Он недобро поглядывал, готовясь в любой момент смерчем обрушиться на голову Валеры – ждал отмашку сестренки, подкаблучник паршивый! Рядом подло хихикала тетка, с укоризной, в адрес, естественно, Валеры, мотала головой и обличающе тыкала в него пальцем. Мать глазами метала молнии и, то и дело, вставляла какую-нибудь убийственную фразу, обидную до слез. И так — вся родня! Валера ощущал себя последним изгоем и козлом отпущения. «Родственнички, так растак, чтоб им пусто было!»… Валера, будто усохший до размеров карлика, стоял немой и зажатый, не в силах ответить. Ответить достойно и оправдать себя: «За что?! Это невозможно, несправедливо! Что вы делаете?! Опомнитесь!» В горле пустынно пересохло, а нужные слова предательски забылись, затерявшись где-то в лабиринтах мозга. И тогда физиономии, то хором, то вразброд орущих родственников вдруг обернулись рылами гиен! Те заживо рвали валерино сердце на куски. Десяток ужасных, озлобленных гиен с окровавленными мордами, мерзко тявкающими и поскуливающими. Каждая гиена, повизгивая, с оттягом выдирала из сердца несчастного Валеры шмоток плоти, тут же отбегала и жадно пожирала его в отдалении, злобно сверкая угольками зрачков. А тем временем, в груди Валеры вновь и вновь вырастали, взамен съеденных, новые сердца, а их вновь рвали и рвали горбатые, ненасытные гиены! Валера не хотел таких возрождений. Наоборот, он страстно желал, чтобы вот это очередное подлое сердце стало наконец-то последним, финальным аккордом боли, с хлюпаньем вырванным из его агонизирующего тела и замученной души…

Первые секунды после пробуждения Валера лежал пришибленным, запуганным, утомленным и истерзанным, сердце бешено колотилось, дыхание — хриплое. Но по мере удаления кошмара на Валеру словно снисходило откровение: «Господи, как же хорошо в реальной жизни! Как прекрасна, очаровательна явь!» Валера ликовал, как человек с невыносимой головной болью, принявший спасительную таблетку, через 5-10 минут боль бесследно исчезла, а он, словно заново родившийся, наполнился благодушием, радостью, необъятной свободой и бьющей через край энергией. Вот, оборотная сторона сильной боли – когда она отступает, то по-царски одаривает минутами райского блаженства!

«Боже, я согласен, согласен на все испытания в реальности! Во сне они ужасны стократно! Я больше не могу их выносить!»…

… Потому что чувства во сне остры невероятно, а вместе с этой остротой давит ощущение полного безволия, словно ты не человек, а тряпичная кукла, тупой болванчик!

Так вперед! К испытаниям яви, окутанным проявлениями нашей воли и осознанности!

Валера сунул босые ноги в тапочки, встал и пошаркал на кухню. Там он набрал из-под крана стакан ледяной воды, залпом выпил и решительно, с громким стуком поставил стакан на стол. Сейчас Валере казалось, что он морально готов ко всем испытаниям!

Надолго ли? И что же будет с его решимостью завтра?..

Дай Бог!

Похожие статьи:

Рассказы → Пограничник

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Проблема вселенского масштаба