Я - такое чудо
в выпуске 2013/01/08
Чем-то он мне сразу не понравился. А вот чем – так сразу и не скажешь. Вроде, и форма у него обычная, и цвет в пределах допуска, а всё ж не то. Я на эти мосты вдосталь насмотрелась, пока досюда дошла. Даже классификацию кое-какую намудрила: будет, что зимой обрабатывать. А Джо так вообще от всего этого без ума. Ему, знай, новую информацию подавай. Говорит, дескать, нечему меня больше учить, знаю я всё. Врет, поди. Вернусь, всё ему выскажу. И про мосты, и про тележку, которую он обещал-обещал, а так и не выделил. Дескать, батареи садятся; шасси на ходу еще, а шаговой подвеске уже кранты. А там, куда я собралась, дорог нет.
Ну, не проложила я туда дорог. Я, можно сказать, в первый раз далеко от дома собралась. На разведку. Так что прав Джо. Вот всегда так: сначала ругаешься с ним, споришь, доводы приводишь. А как время пройдет, поостынешь, подумаешь – получается, что действительно прав он. От этого свою ущербность чувствуешь и сразу плакать в жилетку тянет. А кому тут поплачешься, когда кроме меня и Джо на всей планете нет никого? На этом же конкретном месте я вообще одна. И то, что я медлю, про Джо вспоминаю – не просто так. Надо же из подсознания выковырять – чем мне этот мост не нравится.
Лучший способ для этого – не сосредотачиваться на вопросе, а отвлечься. Например, в базе покопаться. Которую сама же и заполняю. Чего же я понаписала? Так, мосты… Решетчатые или сводчатые, без ограждений. Длина – от пяти до десяти метров, а ширина всегда одинаковая – три. С виду – самые обычные, как на картинках. Только не из стали или, там, бетона. Вообще непонятно из чего. Пальцем ткнешь – мягкие, вмятина появляется, а потом заплывает. Я сначала думала, что их какие инопланетяне поставили. Ну, кому взбредет в голову мосты как попало строить: и через речки, и через лощины, и с одного пригорка на другой. А дорог к мостам нет – я это говорила уже. И расставлены они непонятно: где густо, а где вообще отсутствуют. Особенно отсутствуют, если река широкая попадается. Так что, кроме как инопланетянам, чудить больше некому. Люди с такой хренью возиться не станут. Да и нет здесь людей.
Не сразу поняла, что живые они. Подсвинок по мосту побежал, посередине пролета остановился, хрюкнул и исчез. Я глаза протерла: думала, что показалось. Ан, нет. На мосту, как раз в том месте, где подсвинок исчез, вздутие образовалось, только с нижней стороны. И слегка так просвечивает. Ну, сообразила, не дура, чай: провалился несчастный к мосту в желудок, и его уж переваривать начали. Потому что рядом еще таких вздутий несколько. И если приглядеться, там тоже что-то находится. Прямо, как бобы в стручке – мне Джо картинку показывал.
Как поняла, так меня потом и прошибло: я ж по этим мостам уже раз десять переходила! Правда, ничего такого не случилось, так, может, они все сытые были! А на одиннадцатый раз на голодного наступлю. И меня тоже, как подсвинка, переваривать станут. Но потом дошло. Подсвинок, он что? Он – живой, натуральный. У него ножки из органики слеплены. А мои ботасы из старой обшивки Джо сварганил. Она для моста, небось, ядовитая. Ну, или несъедобная, как минимум. Так что можно переходить – не бояться.
Не, не уговорила себя. И подсознание, зараза, молчит, не подсказывает: чем этот от предыдущих отличается.
Ладно, с питанием. По дороге я еще и не то видела. Иду, посвистываю, по сторонам оглядываюсь, под ноги – не забываю. Тепло, жарко даже. Тянет в речке искупаться. Да только чревато в неизвестных водоемах ванну принимать. Мало ли какое животное в глубине прячется. Отхватит ногу или пополам перекусит – с него станется. Так что мосты очень в тему оказались, а то бы не знала, как водные преграды форсировать, пришлось бы домой возвращаться.
Так вот. К одному такому подошла, а он… Выпростал из дальнего берега две опоры, ноги, то есть, пролет в обратную сторону выгнул, встряхнулся и обратно ноги в берег долбанул. Меня аж водой окатило. Класс! Речных крабиков я с себя поснимала, на мост кинула, посмотрела, как они в полотно впитались, и по мосту перешла. Иду, капает с меня, а мост на каждой капле вздрагивает. Ну, нравится ему.
А к вечеру вообще чудеса пошли. Два моста выдрались из берегов, друг к другу подползли и давай тереться боками. Да еще и басом бурчат.
Я, конечно, за двенадцать лет всякого насмотрелась. Это раньше я у Джо спрашивала – чего это свинки друг на друга залазят. Да и не только свинки – все вокруг. Природа, чтоб ее. А теперь уже грамотная. Джо про размножение уже два года как рассказал. Но я и представить не могла, что и мосты будут этим заниматься!
Только тогда в голове окончательно и уложилось, что живые они. А эта хрень? Которая передо мной лежит, и на которую я наступить боюсь? Да-да, именно боюсь. Чего перед собой лицемерить?
Тут два выхода: либо назад идти и рассказывать Джо, что испугалась невесть чего, либо – по мосту. Потому что река широкая, а других мостиков поблизости не замечается. Разбежались, наверно, и спрятались. Я ведь для чего в поход пошла – чтобы доказать. Себе, да и Джо, конечно. Что уже вполне самостоятельная особа восемнадцати лет, и что нехрен со мной нянчиться, я сама со всем справлюсь. Так что с полдороги возвращаться никак невозможно. Стыдно. А по мосту идти – ох, как не хочется. Поэтому решила жребий кинуть. Или примету какую поискать. Скажем, пройдет по мосту подсвинок, а с ним ничего и не случится. Значит, и мне можно вслед за ним переться. Конечно, логикой тут и не пахнет. Какая логика, если мосты эти всё съедобное жрут, что на них попадает. Понятно, что уже отступилась я, только уважительную причину ищу. Дескать, неодолимая сила вмешалась, против которой не попрешь.
Походную табуретку достала и уселась на нее: мало ли сколько ждать придется. Заодно подкрепилась, чтоб сил на обратный путь хватило. Тут это животное и подошло. Толстое, ленивое, не идет – вышагивает. И не подозревает, что скоро в желудке у моста окажется.
Плохим я пророком оказалась. Подсвинок гордо по мосту прошествовал, на том конце обернулся и презрительно так фыркнул. Не оставил мне выбора, зараза. Не буду же я от своего слова отступаться. Собрала вещички и потопала нога за ногу. Мусор древесный ногами цепляю и в сторону отбрасываю. Вот тут до меня и дошло! Что – не так. Какой мусор?! Какие ветки?! У нормальных мостов верхняя поверхность всегда чистая, они ж ею питаются!
Поздновато прозрение озарило: провалилась я. В яму. Прямо на середине моста. Как и следовало ожидать. Не обманули предчувствия-то. Больно! Пятками так ударилась, что аж затылок прострелило. Наверху сразу сомкнулось, и я в мешке оказалась. Лежу скрюченная, дыхание задерживаю и жду, когда желудочный сок этой твари мне на голову польется. А она выжидает чего-то, нервы мне треплет. И лежать неудобно: в спину сучья упираются, а в лицо ветки колючие лезут. Что это за желудок такой – с ветками? Нерабочий какой-нибудь? Я слегка повернулась, нож из ножен вытащила и принялась стенку ковырять: раз мост меня сразу не ест, может, успею высвободиться. Да только без толку. Даже не поцарапала. Ну, что тут думать! Впору в уныние впадать и ручки опускать. Или на высшую силу надеяться. Дескать, прибудут бравые спасатели и меня из желудка вырежут. Ага, очень мне такое счастье надобно.
В общем, огорчилась я. Но потом трезво так подумала, что есть в теперешнем положении и некое преимущество. Не надо укрытие на ночь искать, огонь разводить. Хотя по нашему климату огонь даже ночью не нужен – тепло. Так что давай-ка, Вера, на ночь устраивайся. Пожуй чего-нибудь из запасов и силы береги. Там видно будет. Может, у мостов по утрам сфинктеры открываются, и непереваренные останки в воду сыплются. Так к этому моменту надо успеть подготовиться.
Успокоила себя, размышлениями взбодрила и действительно дремать начала. В этот момент диафрагма наверху раздвинулась, посветлело, и возникло лицо какого-то парня. Парень наморщил лоб и сказал:
— Здрасти…
Весьма неожиданное явление. Сразу и не сообразила, что ответить.
— Ну, привет.
— Вы как здесь оказались?
Как-как?! Любому дураку понятно – как! Но, видимо, этому разъяснить надо:
— Шла я, значит, шла, а потом раз, и провалилась.
— Ой, извините, — и как бы засмущался, — это случайно получилось. Я тут охочусь. На крупную дичь. Вот вы в ловушку и попались. Датчик сработал. Он же по массе выставляется. Я и не думал, что поблизости люди окажутся…
Охотник, понимаешь! На крупную дичь! Где он на планете такую дичь найдет? Крупнее подсвинков никого нет, если мосты не считать. А они явно в его мешок не пролезут. И, главное, всё это он мог бы сказать, когда меня вытащит!
— Эй, ты! – прервала я его словоизлияния.
— Меня Федор зовут…
— Слушай сюда, Федя! Либо ты меня немедленно вытащишь, либо я всё тут тебе переломаю. А когда сама выберусь, то и тебе достанется! Понял?!
А он, вместо того, чтобы девушке помочь, возражать стал:
— Не разломаете. У меня ловушка прочная, специально рассчитанная на неадекватное воздействие животных в состоянии аффекта. Его и когтями можно, и зубами, и шипами – ничего с ней не случится.
Каков!
— Так, Федор. Вытаскивай меня, пока не пожалел. А то у меня и когти, и зубы, и шипы сейчас отрастать начнут. Ну!
Конечно, я и сама бы выбралась – сверху-то открыто. Но кто знает, может Федя на ловушку сторожевое устройство поставил, которое электрическим током бьет. И без его команды никто наружу выбраться не может, будь диафрагма сто раз раскрыта.
Наверно, я очень рассерженной выглядела. Я это могу. Джо не просто так говорил, что я страшна в гневе. У меня тогда волосы дыбом встают, с их концов только что искры не сыплются, а пальцы скрючиваются, чтобы в горло удобнее вцепляться. Федор руку подал, я за нее ухватилась и в момент рядом с ним встала. С этим мускулистым блондином, который на полголовы меня выше. Ну, и в плечах шире, соответственно. И как-то я поняла, что если вцеплюсь ему куда-нибудь, то толку от этого чуть будет, только ногти поломаю. С такими только разговоры помогают, на умные темы.
— Еще раз здравствуйте… — и галантно так к моей руке губами приложился, меня аж передернуло. – Приятно в этакой глуши встретить такую красавицу.
— Давай, Федя, по делу. Скоро солнце зайдет, темно станет. Чего делать будем?
— У меня корабль недалеко. Вернее, частная яхта. Моя, — и многозначительно так поглядывает, чтоб я прочувствовала.
— И чего ты на этакой отсталой планете потерял? Катался бы на своей яхте по цивилизованным местам, а в нашу глушь не совался.
— Ну, как же! – Федя аж загорелся. – В цивилизованных не поохотишься. Там законы всякие о недопустимости уничтожения природной среды. А на планетах третьей категории и внекатегорийных – свобода! Лови, кого хочешь!
— И как – многих поймал?
— Из крупных – вы первая. И, наверное, самая ценная.
Ну, нахал! Стоит, пушистыми ресничками своими глазки обмахивает, невинность изображает. Знаем таких: искателей женского общества. Ну, здесь ему не обломится.
— А знаешь ли ты, Федор, где ты находишься? И известны ли тебе твои права на данной планете?
— У меня лицензия есть, — Федя пожал плечами, — в которой четко прописано, что мне разрешается охотничья деятельность на любой планете в пределах, установленных местной администрацией.
— Ага! – я ткнула ему пальцем в мощную грудную мышцу, рельефно выпирающую сквозь ткань синей рубашки. – Стало быть, администрацией. И что она тебе сказала?
— Ничего, — Федор развел руками. – На стандартный запрос ответа не последовало, и я решил, что планета необитаема. Я ошибся? Или вы здесь тоже в качестве туриста?
— Я – местный житель! Понял?! Я – администрация! Это вообще – моя планета!!
Федя как засмеется. У меня весь запал испарился. Надо же – не поверил.
— Вы, когда сердитесь, — заявил, — такая смешная. И еще более красивая.
— Ладно, оставим администрацию, — комплименты его я мимо ушей пропустила. Хоть и приятно, но ясно, что он попросту мозги мне пудрит. Уж я в зеркало не так редко смотрю. И есть, с чем сравнивать. – Ты лучше скажи, что с пойманными животными делаешь? Умерщвляешь? И в пищу употребляешь?
— В пищу?! Да как можно! Это же трофеи! Их надлежит в стазис-поле помещать и гостям предъявлять.
— Часто предъявляешь? – ну, не о том я его спрашиваю! А не остановиться. Как дебильный разговор повернулся, так его обратно не развернуть. Надо о планах Фединых разузнать да о друьях-товарищах. Может, он не один тут высадился. Не прямо здесь, а где-нибудь на противоположном полушарии. Оттуда мне их ни в жисть не выковырять будет.
— Периодически. Сначала мы с друзьями договариваемся – кто куда полетит, потом инопланетных животных ловим, а затем друг перед другом хвастаемся.
И видно, что смеется он. Что не всё так просто, как он тут рассказывает. Я ж в курсе, сколько такие полеты стоят – не зря Джо заставлял экономику метрополии изучать. Стало быть, этот Федя весьма богатенький субъект. Либо его папашка финансирует, что еще хуже.
— Стало быть, ты и друзья твои ни в чем себе не отказываете?
— А зачем? Бесконечную молодость еще не изобрели. Так что надо всё здесь и сейчас попробовать. Мир и общество массу возможностей предоставляет, только успевай выбирать.
— Конечно-конечно. Только, наверно, не за счет других людей? Про ущемление прав коренных обитателей ничего не слыхал? – это я слегка загнула. Но не будет же он проверять, когда я на планете появилась.
— О-о! Вы, девушка, настроены весьма решительно. Что всё равно вас не портит. Но, как сами понимаете, всё имеет свою цену. Назовите вашу, и разойдемся миром. Кстати, вы так и не представились.
— Вероника меня зовут. Запомнил? А теперь давай по существу.
— Охотно, — Федя улыбнулся, будто именно этого предложения он от меня и ожидал, и галантно показал рукой, куда нам следует пройти. – Вон там находится флайер, который за несколько минут доставит нас на борт моей яхты. Надеюсь, вы не станете возражать против того, чтобы общаться в комфортных условиях?
Я представила, как привожу Федора в свою развалюху, где, кроме Джо, никого нет, и решительно кивнула:
— Не возражаю. Идем.
Федор показал кресло, куда мне сесть, и я уселась. Мягко. Явно не походная табуретка. И, чувствуется, как оно подо мной шевелится. И чем дольше шевелится, тем мягче становится. Так что через минуту мне казалось, что я вишу в воздухе. Федя сел напротив в такое же кресло, щелкнул пальцами, и на столике, который нас разделял, возникли два бокала с пузырящейся желтоватой жидкостью. Небось, комп постарался.
— Это что? – спросила я подозрительно.
— Шампанское. Урожая двенадцатого года. За знакомство. Вы ведь не откажетесь?
— Почему это не откажусь? Обязательно откажусь! По нескольким причинам. Во-первых, у нас деловые переговоры. Во-вторых, спаивание несовершеннолетних карается даже по вашим законам. В-третьих, ну, не хочу я голову дурманить. Мало ли какие последствия будут.
— От одного бокала? – на Федином лице проскользнуло удивление. – Давайте, хотя бы символически. Омочите губы в этом божественном напитке. Или нет, выпьем на брудершафт!
О, завелся. Самец! Джо о таком предупреждал. Сначала девушке комплименты отпускают, потом алкоголем накачивают, соблазняют, ну, а затем – в постель тащат. Известная схема. В таких делах самца нужно сразу на место ставить, чтоб не зарывался.
— Мы о делах собрались поговорить. Разве нет?
— Ну, хорошо, — Федя глотнул шампанского и отставил бокал. – О делах, значит. И какие же у нас дела? Вас что-то не устраивает?
— Что-то?! Да всё не устраивает! Вы вторглись на запретную территорию. Устанавливаете здесь охотничьи ловушки. Ловите разумное существо. Пытаетесь склонить его к удовлетворению ваших сексуальных потребностей…
На последней фразе Федор мило покраснел и уткнулся взглядом в пол. Ага, угадала! Надо добивать.
— …Так что настоятельно прошу вас покинуть мою планету.
Ну, да, такое только официальным тоном и говорить.
Федор подумал и сообщил:
— Нет, милая девушка Вероника. Теперь-то я уж точно никуда отсюда не улечу. Пока всё не узнаю. И о вас, и о планете. Только если вместе с вами. Как вам такой вариант?
— Плохой вариант. Ты еще подумай. Время есть. До восхода.
— А что тогда будет?
— Сюрприз будет.
Ну, не буду же я ему всё про себя рассказывать! Много чести! Он – прилетел, улетел, а мне дальше здесь жить. Если же он лишнего узнает, то проблем не оберешься. Прилетят все скопом – я ж со всеми не справлюсь. А вот если ему урок преподать, Федя и сам побоится в другой раз лететь, и друзьям закажет меня тревожить. Но во всей красе я только утром ему показаться смогу, когда солнце встанет. Так что подождать придется. Развлечь себя светским разговором с целью получения информации.
— Очень интересно! – Федор аж обрадовался. Этот хмырь даже не подозревал, что ему грозит. – Но до утра еще много времени. Чем предпочитаете заняться в эти долгие часы?
Я б ему ответила – чем. Но сдержалась. Нечего парня раньше времени провоцировать, в ярость его вгонять. Из спокойного и довольного мужика легко веревки вить. А вот если сердятся они, то никакие доводы разума до них не доходят. Логику уже не воспринимают. Джо так говорил, и я ему верю. Так что надо время потянуть, бдительность Феди усыпить, а там уж и выдать ему по полной.
— Если ты обещаешь, что не будешь ко мне приставать, тогда я, так уж и быть, позволю тебе слегка за мной поухаживать, — и улыбнулась. Я эту улыбку чуть ли не неделю отрабатывала, на всякий неожиданный случай. Вот и пригодилось.
Тут у Федора глазки засверкали, мышцы напряглись, воображение заработало, и он выдавил:
— Почту за честь, сударыня.
О, как его разобрало! Надо и дальше в том же духе действовать.
— А скажи-ка, Федя, — томным голосом выдохнула я, — ты с какой планеты?
— С Земли.
— Замечательно! И как у тебя там? Чем ты в свободное время занимаешься?
— Работаю, отдыхаю, общаюсь с разными интересными людьми.
— И с кем именно?
Тут он стал разных личностей перечислять, о которых я вообще никогда не слышала. Но, судя по его комментариям, имеющим немалый вес в земном обществе. Все эти модельеры, модные художники, писатели, финансисты, просто богатые люди, которые никак не могут потратить то, что заработали. Видимо, я должна была прочувствовать, что и сам Федор не лыком шит, раз с такими людьми на короткой ноге. Счас! Вот скучно мне стало. И на лице отразилось, наверняка. Потому что Федор быстренько закруглился и выдал комплимент, что все они и в подметки мне не годятся с моей красотой и величием. В точку попал. Насчет красоты и величия – не скажу, тут мнения у меня с Майклом расходятся, а на счет подметок – чистая правда. Ну, у кого из них планета в личной собственности находится?
Хотя, как мне представляется, красота – нечто субъективное. И складывается из многих параметров. Которые в различные эпохи весьма друг от друга отличаются. Может, сейчас на Земле как раз в моде мой тип: круглое лицо, черные волосы, румяные щечки и поношенный комбинезон, который Майкл из старого запаса перешил. Дальше Федя от вопросов красоты отошел и начал про политику трындеть. Дескать, почему это колонии позволяют себе самостоятельность, а метрополия так спокойно это терпит.
— Да потому, — не удержалась я, — что дешевле чуть-чуть самостоятельности дальним мирам дать, чем силовыми методами их заставлять повиноваться. После усмирения количество врагов в разы увеличится. К тому же, все колонии экономически от Земли зависят. Ну, устроят колонисты восстание, ну, отделятся, ну, провозгласят самостоятельность, а дальше что? Опять на поклон идти? Чтобы Земля не прекращала поставки? Так по какой цене им продукцию продавать будут, соображаешь?
Федя мне тут же начал дифирамбы петь моей экономической грамотности, до которой его друзьям дальше, чем пешком до Луны. Пришлось ему объяснить, что я не сама такая умная, а жизнь заставила всю эту чушь изучать.
— Для чего?
— Да чтобы самостоятельность не потерять!
— Уж не хотите ли вы сказать, что ваша планета, в отличие от остальных, получила независимость?
— Конечно! Как же иначе?
Федор в осадок выпал, даже побледнел. Уж не знаю, что он там себе подумал, но после паузы
— Так что вы говорили о том, что это ваша планета?
— Да не бери в голову! – отмахнулась я. – Мало ли что сболтнешь не подумав. Лучше про охоту расскажи.
— Гм. Охота. Вроде бы она вас мало интересовала?
— Да ты что! Чтобы понять человека, надо в его увлечениях разобраться. Если б ты для пропитания охотился, я б вообще ничего не спросила. Для пропитания у нас все охотятся. Ну, кроме травоядных. А так, ты про свое увлечение расскажешь, а я какие-нибудь выводы и сделаю.
Вначале Федор с опаской рассказывать начал, но потом разошелся. Про разные охотничьи случаи, про уловки, про добычу, которую не так просто поймать, про ловушки, про то, что на охоту не так много времени выкроишь – всё работа, работа. И что если бы ему было с кем провести время, он бы наверняка охоту забросил.
— И чем бы занялся?
— Приносил бы цветы к порогу вашего дома…
Я не удержалась и фыркнула. Идиот! Не знает даже, что у нас тут цветы не растут. О чем ему тут же и сказала. Просветила, в общем. Но ему, что говори, что не говори – один хрен. Выглядит, будто помутнение у него в мозгу наступило. Как мужики могут такими быть – не понимаю. Вроде, человек, как человек, а как втемяшится в башку, что ему без определенной девушки дальше не жить – всё. Уже и не человек. Так, подобие одно. С этим, явно, бороться надо всеми средствами. И еще не забывать, что он ко мне охотиться прилетел, а не просто так на природу посмотреть. Браконьер!
Ну, разговор дальше веду, поддакиваю, а сама соображаю – чем бы его таким отвлечь, чтобы он на мою персону меньше внимания обращал. Если внутри яхты ничего особенного не происходит, а ломать ее – себе дороже, надо взглянуть, что за бортом творится. Вдруг, там опасности образовались, или еще какие странности. И начала об этом расспрашивать. О системах контроля, предупреждения и визуального осмотра систем. Федор начал запинаться и запросил инструкций у своего компа. А я на спинку кресла откинулась, чтобы окончательно прочувствовать, как богема жить привыкла, и глаза прикрыла.
Вывел меня из состояния нирваны вовсе не голос Федора. Ему пришлось раза два мне в плечо ткнуть, чтоб я глаза открыла.
— Вероника, посмотрите, пожалуйста.
— Ну, чего тебе?
Федор сдвинулся в сторону, освобождая место перед экраном. Было темно, и экран выдавал изображение в инфракрасном диапазоне: зелененькое и слегка размытое. Изумрудными островками виднелись туши нескольких мостов, пятнами – небольшое стадо подсвинков и какая-то непонятная волна, накатывающая прямо на нас. Живая волна. Федя добавил увеличение, поднастроил фокусировку, и на экране очень четко стала видна зубастая тварь. Казалось, зубы росли у нее отовсюду, не только из пасти. Наверняка, и слюна капала.
— Что-нибудь желаете сказать по данному поводу?
— Никогда такого ужаса не видела, — честно призналась я, тут же понимая, что этим ставлю под сомнение свое местное происхождение. – У нас такого не бегало. Я разве не говорила, что прогуляться вышла? А планета исследована мало. Можно сказать, совсем не исследована. У нас на повестке дня другие вопросы стояли. Например, как выжить, где пищу найти.
— А эти зубастики – уже.
Я сначала не поняла, а потом присмотрелась и сглотнула. Волна хищников окружила ближайший к ним мост, а потом всем скопом накинулась на него. Только куски полетели.
— Еще одно звено в пищевой цепочке, — прокомментировал Федор происходящее на экране.
Могла бы и сама догадаться. Если есть мосты, то есть и те, кто на них охотится. Пусть они и маленькие, эти зубастики, но их много. И спасения от них нет. И что бы со мной сталось, заночуй я на открытом воздухе? Еще одна эпитафия на очередном могильном памятнике, под которым никто не лежит? «Прощай, Вероника, спи спокойно». Самонадеянность – это хорошо. До определенных пределов. Пока она в глупость не переходит.
— Что ж. Могу высказать вам глубочайшую признательность, что поймали меня и отвели на яхту. Хотя, если бы вашей конструкции через реку не стояло, зубастики сюда бы и не перебрались. Я бы на бережку постояла и домой пошла.
— Но мы бы и не встретились…
— Слушай, Федя. Тебе что, трудно было показания компа прочитать? Ведь наверняка тебе твоя мадам сообщила о человеческом присутствии на планете. Не могла не сообщить. Спустился бы около моего дома, дождался бы. С Джо познакомился. Мы б с тобой в спокойной обстановке поговорили.
— Да были у меня данные, — неожиданно признался он и махнул рукой. – И снимки ваши я видел. Потому и спустился здесь, чтобы перехватить. Гость всегда себя иначе чувствует, чем хозяин.
Между тем зубастики нажрались и на почву улеглись. Чтобы отдохнуть и пищу переварить. Не знаю, как Федя, а я уже устала. Поэтому пришлось ему намекать, что раз он такой кавалер, то мог бы одинокой девушке выделить спальное место. Да-да, отдельное. И чтоб ночью никаких эксцессов. Я сначала бью, а потом уже думаю. Вроде, внял. Выдвинул койку из стены, а сам в соседнее помещение утопал, нарочно шумя, чтоб я чего не подумала. Или он сердился так – не разобралась. Да и не хотелось разбираться, если честно. Спать мне хотелось. Чтобы проснуться, а солнышко сквозь щели в крыше пролазит, в глаза светит, теплом радует. Забыла, что здесь не дом, а герметичный космический корабль.
А потом я на траву встала, потянулась к солнцу и тока-тока его тепло на коже ощутила, как эта гадость проснулась. Зубастики. Они у меня напрочь из головы вылетели. Дома-то их нет. Там по утрам в любом виде ходи – никто не тронет. А здесь… Очень уж внезапно всё произошло.
Я – девушка нежная. Меня пугать нельзя. Я, если испугаюсь, и пристукнуть могу невзначай. Так что, когда вся эта свора зубастиков поднялась на лапки и на меня кинулась, я даже раздумывать не стала. Рефлекторно всё получилось. Ветви сами из меня полезли и давай этих хищников хватать. Схватят парочку, друг об друга – хрясь! И за следующих. Ветвей много, за несколько минут со всеми бы разобралась. Ну, может, кое-каких ветвей лишилась бы, но это ж мелочь. Потом новые отрастила б. Но этот дамский угодник вмешаться решил. Джентльменство проявить. Совсем охренел. Выскочил из яхты с плазмометом и давай всё вокруг плазмой поливать.
Зубастиков – в сажу, но и мне веточки почикал. Все. Нет, это не больно. Поначалу. Пока сигналы по нервным окончаниям дойдут, всю жизнь вспомнишь. Запах горелый почувствуешь, полюбуешься, как ярко пылают руки, а по коже словно пузырьки лопаются. Щекотно. Это потом ломать начинает, боль изнутри лезет. Ноет, спасенья нет. Хошь – на стенку лезь, а хошь – в речку кидайся. Или терпи.
Ничего, терпеть я с самого детства приучена. А вот что с привходящими обстоятельствами делать? В лице выдающегося охотника на инопланетных монстров.
Стоит этот Федор с плазмометом в руках, на меня квадратными глазами смотрит, а я зеленею. Хлорофилл к коже приливает. Это реакция защитная, чтобы быстрее регенерация началась. Питания больше поступает, чтоб с наименьшими потерями восстановиться. Если получится.
Потому как Федя, кажется, вообще ничего не понимает. Того и гляди – пальнет. Чтоб окончательно изничтожить жуть инопланетную – меня, то есть. Лицемер. А за спину не смотрит. И не знает, кто им полакомиться собирается. Охотник, тоже мне. Я, конечно, тоже не знаю – кто это, но по виду – как зубастик, только раз в десять больше. Ему что я, что Федя – на один укус. Пожевать и выплюнуть. А мы вместе – на два. Я прямо слышала эти мысли хищника: «Сначала его съем, потом – ее, потом – мостом закушу». Никакой плазмомет не поможет. Даже если Федор обернуться успеет. А ведь не успеет. Да и не станет поворачиваться, если я ему закричу.
Поэтому я последние силы собрала и ветвь быстро-быстро вырастила. По земле ее протянула и в глаз этому монстру залезла, Потом, правда, поискать пришлось, где мозг у этой твари. Да ничего, нашелся. Она только пасть раскрыть успела и на Федю дыхнуть. Тот и упади, а хищник – на него сверху. Холмиком.
Ну, а дальше силы закончились, и я сознание потеряла. Может девушка сознание терять, когда ей плохо? Джо говорил, что может, а я сомневалась. Убедилась теперь. Джо – он всегда прав, без балды.
Ну, и потопала, только комбинезон натянула. И ботасы, конечно. Обратный путь почему-то короче показался. Еще вечер не наступил, как дошла. Наверно потому, что думала всё время, а по сторонам не глядела. Ну, чего глядеть, если дорога знакомая?
Джо меня встретил, покритиковал в своем духе и отстал: увидел, что настроения у меня нет.
Я ведь всегда от мужиков избавлялась, когда они слишком далеко губы раскатывать начинали. Может быть, они потом даже мучились, вспоминали обо мне. А тут такой случай. Скушали ухажера – нет проблем. Никто не виноват. Стихия! Я ж предыдущих на орбиту отправляла. Там уже станция космическая висит, с неудачниками. Со страдальцами, так сказать. А уж что мне каждый из них пел, когда высаживался! И что я – само совершенство, и что краше меня нет во всей Галактике, и что они – самые достойные представители мужчин. Врали. Им, кроме планеты, ничего и не надо было. А я – так, приложение. Способ добиться желаемого. Федя ж ничем других не лучше. Такой же, как остальные. Наплел историю, что охотник, а самому планета моя нужна. Они там, наверху, даже очередь установили. Жребий тянут – кому следующему на поверхность спускаться. Спасу от них нет!
Вот кого я спасала? Себя? Федора? И зачем? Чтобы совесть успокоить? Или чтобы между мной и Землей конфликт не возник? Легко представить. Вот скушали бы Федю, за Землей сразу бы не заржавело мне ноту протеста выслать. Десант высадить и свои порядки тут установить. И уже потом начать разбираться – был у меня умысел или нет. Ну, да, логично. Разобралась. Главное – собственные побудительные мотивы понять и логическую цепочку выстроить. А Федя? Да какая разница! Очнется, поймет, что я домой вернулась, и на орбиту отправится, как и остальные.
Может, теперь-то до него дойдет, что в девушке не красота главное, а ум. И что бороться со мной за планету – бесполезно.
Успокоилась и к текущим делам приступила – их всегда достаточно с моим хозяйством. Тут – подкрутить, там – подвертеть, здесь – прибить, в другом месте – отодрать. Джо уже старый, от него помощи совсем уже нет, только советами. А с силами нынче как-то не очень – всё из рук валится. Подгадил мне Федор плазмометом. Вот его бы и заставить всю работу по дому делать! Уж я бы постаралась!
За сладостными планами мести, да с шумом в голове от ускоренной регенерации я ничего и не заметила. А Джо, зараза, не предупредил.
Флайер вжикнул и опустился на поляну перед домом. Я к нему повернулась и уставилась на очередное пришествие. Откинулся колпак, и наружу выбрался Федор.
Надо же! Прилетел. Не ждала. Не отбила ему охоту во всякие авантюры лезть. Или у него, что называется, в крови себе на голову и другие части тела проблемы искать? Джо это ученым словом называет – пассионарностью. А по мне – так глупость одна. Извиняться, что ли, будет? Или опять дифирамбы петь? Или после того, как он меня в настоящем виде узрел, плеваться начнет? Будет говорить, что я его жестоко обманула, воспользовалась его доверчивостью, влезла в душу и истоптала ее своими грязными ботасами. Что я не человек, а дерево, у которого души нет. Знаю, еще и не то слышала. Ко всему привыкаешь.
Федор не стал ничего говорить, только руки мне протянул. Я сначала не поняла. А потом увидела.
На его ладонях пробивались нежные зеленые веточки.
Похожие статьи:
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → По ту сторону двери
Нет комментариев. Ваш будет первым!
 |
Добавить комментарий |
