Красный дракон, синий дракон

  В пространстве вокруг хроновизора возникло объемное изображение. Там, где находились предметы обстановки, оно пропадало. В просмотровом зале появились четыре деревянных столба, поддерживающих изогнутую шатровую крышу с резными кобылками, песчаные дорожки и человек, стоящий снаружи беседки. Автор был заслонен хроновизором. Зато гость был прекрасно виден. Оранжевый свет заходящего солнца падал на смуглое узкоглазое лицо. Ветер относил длинные черные волосы, не заплетенные в косу, в сторону. Потрепанные штаны, рубаха неопределенного цвета и изогнутый меч в правой руке дополняли облик типичного разбойника.
  Автор текста что-то спросил по-китайски, и хроновизор перевел каким-то писклявым голосом:
  — Кто ты?
  Миронов поморщился – сидящий мужчина говорил нормальным баритоном, а перевод не только уродовал тембр, но и был весьма отдаленным по содержанию.
  — Я – Чжао Хун-Вэй. – ответил гость.
  — Что тебе надо от поэта?
  — Мне нужен ты! – гость пошевелил мечом для лучшего понимания.
  — У меня нет денег…
  — И ты не платишь налоги, — закончил гость. – Я пришел убить тебя. Готовься!
  — Мои похороны обойдутся казне дороже, чем те жалкие монетки, что я должен.
  — Дело в принципе. Чтоб неповадно было нарушать другим.
  — Когда-то я жил при дворе, сам император слушал меня, я не знал – что такое не иметь денег. Зависть – плохое чувство. Меня оговорили, и император выслал меня в провинцию.
  — Чем же ты живешь здесь? Кому нужны твои стихи?
  — Ты прав. Никому. Я иногда пишу прошения для крестьян – этим и живу. Мне надо не много.
  — Я тоже когда-то писал стихи. Быть может, не такие хорошие, как у тебя. Но я вовремя понял, что этим на жизнь не заработаешь. Теперь я убиваю людей за деньги. Хорошая работа. Я стал мастером своего дела. Дело должно быть выполнено. Готовься.
  — Посмотри на Солнце. Посмотри на золотое небо. Посмотри на синие воды Вэйхэ. Это вечно. Что моя жизнь перед ними? Я и могу только показать людям красоту. Но ведь могу.
  — Ты пишешь стихи? Я допишу их за тебя, — убийца усмехнулся левой половиной лица. Он отвел руку с мечом назад и шагнул к поэту.
  Миронов, внезапно осознавший, что сейчас произойдет, вцепился в одежду Водопьянова и затряс его изо всех сил.
  — Остановите это! – закричал он. – Он же убьет поэта! Мы никогда не узнаем, что он хотел написать!
  Дмитрий беспомощно развел руками. Миронов, увидев, что Водопьянов и не собирается что-либо делать, толкнул его особенно сильно, подскочил к хроновизору и ударил сразу по всем кнопкам несколько раз. Освещение в просмотровом зале отключилось, и запахло горелым пластиком.
  Однако проецируемое изображение не исчезло, а даже обрело некую глубину. Убийца приостановился и громко сказал рычащим голосом:
  — Чжэ ши маа?
  Переводчик впервые как бы запнулся и с опозданием выдал:
  — Что за хр-р-р… — и захрипел, контролируемый цензурным блоком.
  — У вас какой переводчик стоит? – поинтересовался Миронов. – Стандартный?
  — Да нет, мой собственный. Переводит с любого на любой. Как письменную, так и устную речь. Правда, я его тестировал по переводам иностранных фильмов, и теперь у него некоторые проблемы со словарным запасом, — ответил Водопьянов, наклонившись к уху востоковеда.
  Между тем, гость слегка повернулся, наклонил голову набок и уставился прямо на испытателей, будто видел их. Нет, не «будто», что немедленно и доказал.
  — Кто вы такие? Как здесь оказались? – спросил он, переводя взгляд с Миронова на Дмитрия и обратно.
  Водопьянов растерялся. Он никак не мог предположить возможность обратной связи и не знал – как реагировать. Миронову же было не до технических неувязок. Перед ним стоял натуральный представитель глубокой древности, у которого можно было узнать – как там всё было на самом деле. Миронов выпятил грудь, осознавая важность момента – первый контакт с прошлым, как-никак, — и ответил по-китайски.
  Переводчик всхлипнул и перевел:
  — Мы клёвые парни, главные тут. Наше место это. Живем мы здесь.
  Чжао почесал кончик носа и сказал:
  — Не гони. Видали таких. Мечи где ваши или чем деретесь?
  — Мечей нам не надобно, — востоковед был в ударе, — сила слова – наше оружие. Оставь поэта.
  — Убью и вас, если мешать будете.
  — Наше защита – великое слово. Ты не знаешь его.
  — Да куда уж нам… — китаец шагнул и оказался вплотную к Миронову.
  Водопьянов совершенно отчетливо представил, как Хун-Вэй отрубает голову востоковеду, потом добирается до него самого, затем крошит в капусту приемную комиссию и выходит в город… Вот только как до Миронова это донести? Тот совсем голову потерял.
  — Пойми, о человек с мечом, — продолжал вещать востоковед, — убив поэта, ты лишишь потомков наслаждения от строк его. Двадцать циклов прошло, а мы помним слова, что написал он, и восторгаемся…
  — Эту белиберду? – убийца усмехнулся. – Да его из дворца прогнали потому, что не мог предстать пред очами императора – надрызгался, как свинья, — Чжао презрительно сплюнул.
  Плевок попал на горячий кожух хроновизора и зашипел.
  — Но ведь были и минуты просветления! А то, что он написал в ссылке, — высшее достижение. Пусть он творит дальше. Мы заплатим тебе.
  Водопьянов зашипел Миронову:
  — Чем заплатим? У вас золото есть, да?
  — Нельзя подкупить Чжао, — убийца гордо вскинул голову, — и напугать вам меня не удастся. Я понял – демоны устроили мне испытание. Ваше золото – пыль под моими ступнями. Ваши слова – ветер, что проносится мимо. Вы сами – исчадия ада. Так вернитесь обратно!
  — Не, мы – не они, — начал оправдываться Дмитрий. – Мы так просто, проездом тут. Это всё из-за хроновизора, — и показал пальцем на прибор, слабосветящийся сиреневыми светом.
  Хун-Вэй обошел вокруг хроновизора, потыкал в него мечом и сказал:
  — Я дам время уйти поэту. Но только если это, — он показал пальцем на прибор, — будет разрушено. Вы – хуже демонов. Смущаете души. Так что?
  Миронов с Водопьяновым переглянулись. Дмитрию до слез было жаль самому уничтожать свое творение. Он покусал губы и еле выговорил:
  — Рушь сам. Доверяю.
  Чжао повернул меч острием вниз, а потом с силой ударил снизу вверх, рассекая лезвием и кожух прибора, и сам хроновизор.
  Треск пластика, скрежет металла, сноп искр и проецируемая картина исчезла. Помещение зала погрузилось во тьму, наполненную дымом.

 

  Профессор Столяров громко откашлялся и высказал свое решение:
  — Демонстрация проведена успешно. Технические проблемы, надеюсь, автор изобретения в скором времени устранит. Перечень отмеченных недостатков мы вам выдадим позже, в письменном виде. Поздравляю вас, коллега, с успешной защитой изобретения. А что скажет Геннадий Павлович, как специалист-востоковед?
  Но Миронов не расслышал. Он дергал застрявший ящичек, в котором лежал старинный текст. Наконец освободил его, выхватил подрагивающей рукой бесценный листочек и, всё более внутренне ликуя, прочитал:

Меч рассекает круг.
Жизни добавлен шаг.
Край своего пути
Здесь обрету, в Лоянг.