(В соавторстве с Дарой)
День X месяца Y года Z. Время местное
Дневник знает многое: секреты и тайны, твои и чужие, то, что, кажется, скрыто от всех и навсегда. Лишь действительно важные вещи почему-то неизменно ускользают от нас.
Самообман может продолжаться долгие годы…
Пора! Пора избавиться от искусственных покровов – сорвать их. Надо рассказать: не замалчивая, не страшась, от самого начала до самого конца
Как же подступиться к фактам, в которые невозможно поверить?.. Сложно это, сложно и волнительно. Пожалуй.
Но ведь главное – поверить.
Верно?
Верно.
А значит…
Полуорганическая дверь со вживлённым механизмом распалась на восемь частей, которые скрылись под «кожей» здания. Брыл-Блюк оставил позади дверной проём и застыл на пороге единственного помещения. Широкое, круглое, ярко освещённое пространство служило местом отдыха и работы. Выдвинулся из покатой стены диван (материал – нержавеющая сталь, усиленная особыми химикатами и «сдобренная» компьютерной начинкой). Брыл-Блюк улёгся на достигавшем двух метров в длину гладком листе, который немедленно потерял ровность, зато приобрёл очертания фигуры владельца. Повертевшись туда-сюда и расположившись как можно удобнее, Брыл-Блюк активировал настенный коммуникатор.
— Вызвать Гли-Гли-Хлипа.
Прошло несколько секунд, прежде чем на широкоформатном экране, отлитом из особых, жаропрочных и водонепроницаемых сплавов, появилось изображение давнего знакомого.
— У аппарата.
— Привет, Гли.
— Привет, Брыл.
— Какие новости?
— Всё те же, если ты о проекте.
— О нём. Значит, положение нестабильное?
— Крайне нестабильное, и уже уйму лет как.
— Но надежда по-прежнему сохраняется?
— Ты меня спрашиваешь? Это ведь ты контролёр.
— Мне нужен совет…
— Тогда вот что я думаю: бросай подработку, творческие тусовки и прочие глупости, а непосредственным обязанностям посвящай больше времени.
— Несмешно.
— Куда там. А как остальным несмешно, особенно объектам.
— И никакой возможности?..
— Да почём я знаю?! Свяжись с Альтьюфьюбом.
— Он меня на части порвёт.
— Искусственными конечностями?
— Зубами.
— Что ж… Есть и другой план. Но он тебе не понравится.
— Давай уже, выкладывай!
— Договорись со спецами на Пандоре.
— Ты понимаешь, что несёшь?! Вмешиваться разрешено не раньше, чем объявят положение А. Да мне головы не сносить!..
— Лучше, чтобы тебя загрызли? Кроме того, ты не допускаешь, что чрезвычайная ситуация (или, как ты её называешь, положение А) уже образовалась?
— Хм-м-м…
— Вот тебе и хм-м-м. Подумай. Репутация – вещь хорошая, её стоит оберегать. Только в случае глобальной неудачи твою репутацию как заслуженного контролёра не восстановит ни один оживлятель.
— Но… чистота замысла… Нельзя руководить столь масштабным процессом – даже в угоду себе. Особенно в угоду себе! Это может вызвать…
— А то может вызвать кое-что покруче. И на досуге, когда будешь обмозговывать свою проблему, вспомни мою предыдущую фразу.
— Мы с тобой повязаны, не забывай!
— Ты только по этому поводу хотел поговорить?
— Ну-у… да.
— Тогда пока, Брыл.
Старый знакомец исчез-погас вместе с экраном.
Брыл-Блюк сцепил конечности на животе, нахмурился – уж как получилось – и, перевернувшись набок, уставился в нержавеющую спинку дивана. Предмет мебели моментально подстроил свою форму под новую позу куполовладельца.
Брыл-Блюк думал – а подумать было о чём…
Джила тихонько открыла дверь и на цыпочках прошла в свою комнату. Родители и младший братишка уже спали: будить их девушка не хотела.
На самом деле она была только рада, что наконец-то все позади: как выпускные экзамены, так и вечеринка в честь окончания колледжа. Джила слыла «положительной до противности» (по словам пьяного бойфренда одной из приятельниц), поэтому шумные компании с выпивкой, коллективными купаниями нагишом в бассейне и секс-развлечениями в салонах машин или на темных аллеях проходили мимо неё.
Неудивительно, что Джила постаралась удрать с вечеринки пораньше. Для нее колледж стал уже прошлым. Гораздо важнее тот факт, что со следующей недели она выходит на работу, а работать она будет в «Защитнике», крупнейшей корпорации по производству сигнализаций, автодверей, электронных замков и прочего в том же духе. Хоть её отец и являлся членом совета директоров, но настойчиво отговаривал дочь идти на собеседование. И всё же она пошла. На руководителя отдела продаж Джила сумела произвести настолько хорошее впечатление, что ее назначили маркетологом, хотя семейственность в компании не поощрялась.
Джила включила в комнате свет. Такая родная, уютная, чистенькая комнатка. Может быть, слишком аскетичная для девушки ее возраста, но Джилу вполне устраивала: минимум мебели, новейшая система подключения к Сети, на стене – плоский, тонкий до невообразимости визор-коммуникатор.
На столе лежала завернутая в золотистую бумагу коробка.
Ну конечно! Подарок от родных в честь окончания колледжа.
Джила открыла лежащую сверху интерактивную открытку. На экране появилось лицо ее 10-летнего брата. Было видно, что Томми волнуется, хотя и старается этого не показывать.
— Джил! Слушай, мне предки… то есть, родители… в общем, они сказали, что я уже большой и могу поздравить тебя от нас всех. Короче, сестренка, — изображение моргнуло («Наверное, что-то не то ляпнул или рожицу скорчил – пришлось вырезать», – подумала Джила), – предки… ну, мама с папой – они тобой ужасно гордятся. И я тоже горжусь – ты не думай! Ты у меня супер, хотя и зануда. Ну, временами. Но ты все равно молодчина. И я… и мы все… очень за тебя рады… Короче, ты и сама знаешь, как мы тебя любим.
Джила дезактивировала экран открытки, открыла коробку и охнула.
Внутри лежал новенький E-Journal– модель ВС-1325.
Включив ИЖ, девушка подсоединила к нему персональный чип-браслет и ввела указанный в документации индивидуальный лицензионный ключ. На экране появилось изображение симпатичной брюнетки азиатской внешности.
— Добрый день, уважаемая Джила Хейд. Поздравляем вас с приобретением ИЖ модели ВС-1325. Данная модель представляет собой последнюю разработку в области мыследокументирования, обладает рядом новых возможностей по сравнению с предшественниками и оснащена дополнительными функциями, которые сделают пользование ИЖ еще более комфортным и простым. Устраивайтесь поудобнее: мы запускаем виртуальный ознакомительный курс.
Обладательница модернизированного гаджета села в просторное мягкое кресло…
…Когда вводная часть закончилась, Джила, не отсоединяя чип-браслета от нового «ижика», подключила к идентификатору одновременно и предыдущий электронный дневник. Скачав всю информацию, девушка положила подарок на колени и задумалась о том, что делать дальше.
В прошлом, казавшимся теперь таким далёким, И-Джорнелы (ИЖы, «ижики») стали настоящим спасением для гибнущего мира.
250 лет назад проводились рискованные эксперименты по оптимизации длительных межгалактических путешествий, на которые астронавты порой тратили многие годы – и это если учесть, что уровень космических технологий на тот момент не позволял осуществлять полеты за пределы Солнечной системы. Никто не знает, что произошло дальше и в чём причина: в ошибке ли физиков, в диверсии ли противников исследований или даже в чём-то трансцендентальном. Но после сбоя в системе возникло нарушение квантовой структуры континуума в пределах одной отдельно взятой планеты, из-за чего любое отчётливо сформулированное желание трансформировалось на уровне планкового пространства-времени в свою полную противоположность. Как объясняли это маленьким детям, только-только научившимся формировать мысли и получившим персональный чип-браслет: «Если ты утром достаточно сильно захочешь овсяную кашу с малиной, то гарантированно получишь арбуз под маринадом».
Неоднократно, особенно в первые годы после появления эффекта «лоскутного одеяла», люди бесследно пропадали, потому что, случайно поймав себя на мысли «Сейчас я сяду в машину и поеду в офис», любой Х мог вместо этого сесть в автобус, чтобы отправиться к любимому человеку, однако так до него и не добирался.
Согласно объяснениям специалистов по квантовой физике, данный Х не исчезал, а оказывался в некоем ином, но реально существующем – для того же объекта — «лоскуте», где Xдействительно приезжал в дом возлюбленного или возлюбленной. Как происходили подобные перемещения и можно ли вернуться в «родной», привычный мир из «чужого», не знал никто. Но прецедентов возвращения зафиксировано не было.
Жители Земли могли прорвать истончившуюся ткань пространства-времени как и где угодно: не только на открытом пространстве, но и дома. Например, пожелав сходить в душ, человек непонятным образом оказывался на кухне дома, который лишь походил на его собственный. А поскольку близкие не знали, о чем их муж-жена-сын-мать успели подумать перед «исчезновением», оставалось абсолютно неясным, в каком из множества налагающихся друг на друга планковских миров он/она оказались.
Ученые утверждали, что некоторые миры-«лоскуты» отличались от «настоящего» мира незначительными деталями (и тогда объект Xчувствовал себя как дома, возможно, даже не замечая различий и продолжая привычную жизнь), но встречались у реальностей и глобальные «разночтения». Количество вероятностей подсчёту не поддавалось, потому что явно превышало количество проживающих на планете людей, ведь из одного потока можно было шагнуть в другой, даже не заметив этого.
Последнюю четверть тысячелетия обитатели планеты, принимая во внимание последствия катаклизма, формулировали свои желания по возможности четко и с точностью до наоборот. Так, проснувшись, Джила каждое утро думала не о том, что надо встать с кровати, сойти по винтовой лестнице на кухню, позавтракать и отправляться в колледж, а о том, что следует подняться на чердак, выпрыгнуть из окна и полететь в голубое небо. Затем она спускала ноги на пол, благополучно преодолевала деревянную лестницу и оказывалась в кухне, где всё выглядело привычным, где на столе стояли пиалочки с вареньем и вазы с яблоками из сада, а мама уже варила для нее и Томми какао.
ИЖ вернул в жизнь любимую предсказуемость. Являясь столь же обязательным, сколь и персональные идентификационные чипы-браслеты, дневник перед сохранением мыслей на жёсткий диск отслеживал происходящие в мозгу человека ментальные процессы и контролировал их, проводя корректировку в соответствии с постоянно изменяющимся на квантовом уровне движением волн пространства-времени. Новейшие модели ИЖа (подаренная Джиле из их числа) улавливали подсознательные устремления владельца, в которые тоже вносилась правка, а кроме этого оповещали о наличии скрытых желаний, выводя их на экран в виде текста. Как итог человеку оставалось лишь воспользоваться функцией редактирования записи или дать команду ИЖу на ментальную блокировку. Опцию телезамка ввели недавно, и она наличествовала исключительно в топовых дневниках, правда, пока только в бета-версии.
«Ижик» применялся его обладателями также в качестве будильника, напоминалки и заменителя органайзера.
Разработчик гаджета – компания “EJU” – рекомендовала пользователям записывать свои планы вручную, а не с помощью чипа-браслета: это позволяло правильнее формулировать мысли и желания, что повышало точность работы системы до 99,9998%.
Именно планированием ближайшего будущего аккуратистка Джила и решила заняться прямо сейчас.
«1 июля 223. года.
Первый рабочий день. Чтобы не опоздать, необходимо выйти из дома ровно в 6:45. Я должна прибыть в офис к 8.20, успеть познакомиться с коллегами и обустроиться на месте».
«Ввод, — подумала Джила. – Сохранить».
ВС-1325 моргнул красным. На экране появилась надпись:
«1 июля я отказываюсь от важных дел и начинаю заниматься ничегонеделанием («Надо же, — изумилась девушка, — в новую модель встроены даже неформальные выражения!»). Я просплю до полудня, а потом отправлюсь балдеть в бассейн, попивать там коктейли и тусоваться с крутыми парнями».
Джила поморщилась: конечно, намерение «переведено» достаточно четко, однако ей настолько претило подобное времяпрепровождение, что даже читать о нём было неприятно. Тем не менее, она сконцентрировалась на подсказанной формулировке, следом активировав функцию запоминания ИЖа и чип-браслета.
Уже после Джила сообразила, что забыла записать планы на 30 июня: сказалась усталость, накопившаяся вследствие экзаменов и долгой вечеринки.
— Что ж, продолжим.
«30 июня 223. года.
17:00 Я, Джила Хейд, мой брат Том Хейд, Камилла Браун и ее сестра Анджела Браун идем в дельфинарий на просмотр новой программы “Говорящие жители океана”. А потом, возможно (она активировала «Предварительное намерение»), заглянем в кафе-мороженое».
ВС-1325 снова моргнул, и на дисплее высветились следующие строки:
«30 июня в 17.00 мы с Джейдом («Кто это?» — удивилась Джила) отправимся в крутой ночной клуб на стриптиз-шоу “Говорящие жители океана”. А потом, однозначно, отправимся к нему домой и займемся садомазохистским сексом».
Джила поморщилась во второй раз: сами мысли о сексуальных извращениях ей претили – она была традиционалисткой. Может быть, потому последние два года девушка и пребывала в поисках своего единственного и неповторимого, тогда как ее подружки пускались во все тяжкие, не утруждая себя ни моральными обязательствами, ни размышлениями о вечной любви.
Перечитав выданный «ижиком» перевод, девушка расхохоталась, представив себе дельфинов, размахивающих кружевными лифчиками и во время прыжков эротично освобождающихся от стрингов ярко-красного цвета.
Старательно записав все пришедшие в голову мелкие дела и планы на будущее, Джила с чувством выполненного долга отправилась в ванную, раздумывая о том, что Томми тоже бы не помешало более внимательно относиться к своему дневнику. Братишка, в силу возраста и свойственной мальчишкам непоседливости, нередко пропускал важные дела, но пока с ним, слава богу, не произошло ничего непоправимого: Томми как-то ухитрялся в последний момент сформулировать нужное желание четко и ясно.
Джиле же, несмотря на многолетнее тренировки, специальные занятия и прирождённые аккуратность со старательностью, без ИЖа не удавалось прожить и дня. Попытка сконцентрироваться на какой-либо запланированной мелочи и вывернуть ее наизнанку заканчивалась для девушки одинаково – голова начинала раскалываться, а перед глазами меркло. При этом абстрактные размышления давались девушке безо всяких хлопот, а по стратегии развития бизнес-процессов и другим предметам, требующим аналитического склада ума, она стабильно получала высокие оценки. Родители говорили, что такая реакция была результатом полученной в младенческом возрасте травмы, о которой дочка не помнила. Именно поэтому её всю жизнь приучали очень тщательно и внимательно заполнять ИЖ.
Приняв душ и переодевшись в пижаму, Джила заперла дверь. Еще одна привычка из детства: папа с мамой говорили, что после перенесенной травмы у дочки иногда проявлялись симптомы лунатизма. И хотя она уже много лет не ходила во сне, избавиться от ставшей рефлексом привычки ей не удалось. Забравшись под лёгкое одеяло, Джила закрыла глаза. В сознании, убаюкиваю, «играли» то любимые композиции классических композиторов, то дерзкий и обаятельный неоджаз…
Зевнув и потянувшись, Джейд перевернулся на другой бок. Но сон не шёл – более того, истончался с каждой секундой. Юноша разлепил глаза – со второй попытки – и обнаружил, что за окном по-прежнему ночь. Освещённая летающими фонарями, разукрашенная цветными, зависшими в воздухе вывесками, тёмная и тихая ночь.
Для своей цены квартира обладала удивительно качественной звукоизоляцией: за окном разъезжают по дорогам граундмобили, рассекают небо аэроавто, а внутри жилого помещения практически полная тишина. Красота. Правда, тесновато, но для молодого человека, что называется, в полном расцвете сил да к тому же совсем небогатого – вариант подходящий.
Свесив с узкой, устланной помятой простынёй кровати стройные ноги, Джейд ещё раз потянулся и, причмокивая, встал. Обошёл сваленную в кучу одежду – как снимал её, юноша не помнил, — направился в кухню.
— Что тут у нас? – сказал он вслух, просто чтобы заставить себя взбодриться. – Чёрный кофе для поднятия тонуса? Дайте два.
Улыбнувшись, Джейд коснулся горящего красным сенсора. Цвет огонька сменился на зелёный, кофейник негромко загудел. В аппарате открылось отверстие, выехала небольшая чашка, которую манипулятор поставил под металлическую трубочку, и через несколько секунд в ёмкость полился тёплый кофе. Джейд не любил обжигающие напитки, ведь их приходилось цедить, а потому ставил программу всегда градусов на 60-65. Сейчас он решил выпить среднего размера чашку с «тонизирующей байдой» (обозначение, принятое среди «продвинутой молодёжи») самой высокой крепости: нужно растормошить сонный разум и настроиться на ночные подвиги.
— Темнота – друг молодёжи, — озвучив в пустоту предревнюю шутку, квартиросъёмщик отпил солидный глоток «байды».
Но, как бы там ни было, сидеть на месте нельзя: бездействие – смерть, движение же, напротив, — жизнь. Та самая, которая коротка. Молчаливая квартирка с обшарпанными стенами, небогатой обстановкой и почти полным отсутствием мебели начала казаться до ужаса крохотной и печальной. Джейду это не понравилось. Следовало безотлагательно что-нибудь предпринять. Но чем заняться? Куда свалить с друганами?..
Юноша покосился на парящие возле стены галочасы. 22:56. Только без четырёх минут одиннадцать? Времени навалом – это плюс. Ни единой идеи, на что его потратить, — это большущий, жирный такой минус. Джейд побарабанил пальцами по автоматическому столу. Сходить к Коллену? Так тот наверняка дрыхнет. Джейд и сам бы дрых без задних ног, если бы не был по натуре «совой».
Значит, Коллен отпадает? А Сэмми? Хм, вариант… Не стопроцентный, но всё же…
Джейд вернулся в узкий коридор, взял с галошницы фон и с помощью голосового интерфейса набрал номер СамсОна, которого все предпочитали звать по-простому и более приземлённо – Сэмми. Гудки… Гудки, гудки, гудки… К трубке никто не подходил. Немудрено: резвится, надо полагать, с подружкой. Или с кем ещё. Сэмми слыл ловеласом, причём любовь он распространял как на девушек, так и на парней – то ли от скуки, то ли из жажды разнообразия.
«Из жажды приключений на свою бисексуальную задницу», — подумал Джейд и сбросил звонок.
От нечего делать включил на фоне радио. Заиграла узнаваемая рок-мелодия периода XX-XXIвеков. Аранжировку умело подогнали под современные веяния.
Н-да… Ситуация выглядела безвыходной: ночь, пора вдохновения, период, по словам учёных, «когда возрастает активность антисоциальных элементов», к которым себя с гордостью причислял и сам Джейд, — а при этом полное одиночество и безмерная скука. Сидеть на месте всё равно что собственными руками спускать лучшие годы в унитаз реальности – результат тот же.
— Так, стоп. – Джейд отставил в сторону опустевшую на две трети чашку. – Леннон же в городе!
Старина Леннон, курилка Леннон… Он чем-то походил на своего знаменитого, но немного затерявшегося в веках однофамильца: может, очками, а может, причёской. Друг по сетевой переписке приехал два дня назад, но им пока не удалось повидаться: сначала Леннон был занят, потом Джейд валялся с неглубоким, но настойчивым и, к сожалению, привычным похмельем, после чего как-то завертелось, побежало – и возможности встретиться не нашлось. Почему бы не попробовать исправить это сегодня ночью? У них в запасе уйма времени, и Леннон когда-то писал – если не врал, конечно, — что обожает вылазки под покровом темноты.
— Лиэм Леннон, — выключив радио, произнёс Джейд, поднёс фон к уху, послушал бодрое пиканье (портативное устройство набирало номер) и, едва из трубки раздалось сонное «Алло…», весело поздоровался:
— Ленн, хай!
— А? Джейд? Это ты, что ли?
— Ну а то кто же.
— Извини, не узнал.
— Спал, я так понимаю?
— Дремал – уснуть ещё не успел. Только-только вернулся с экскурсии по злачным местам города. Один хороший знакомый уговорил прошвырнуться…
— И как, было весело?
— Ещё бы. Особенно когда мы убегали от разъярённых пьяниц, которые приняли нас за «голубых».
— Не продолжай: подробностей твоей личной жизни я не вынесу.
— А чего звонил-то?
— Да грустно мне. За окном мрак, хоть глаз коли, бомжи с хулиганами бродят… бандиты, проститутки и большие перспективы для тех, кто молод душой… Романтика, словом.
— Ты на что намекаешь?
— Ты всё ещё хочешь встретиться? – И, не дожидаясь ответа, Джейд продолжил: — Тогда в темпе одевайся, и погнали на прогулку. Будем продолжать твою экскурсию.
— Где?
— Тебе в рифму ответить?.. Да на месте разберёмся! Ну как, согласен?
— Ну-у… в общем, я не против…
— Вот и отлично. Встречаемся на углу 35-го дома, что по Стрейт-стрит. Ты же вроде бы недалеко оттуда квартируешься?
— В паре кварталов.
— Чудесно. До встречи!.. Да, знакомого-экскурсовода тоже можешь прихватить – вместе веселее. – Выдав всё это на одном дыхании, Джейд отключился, положил фон на стол и быстро допил кофе.
Отправил грязную чашку в автомойку, включил «Экономный режим» и, на ходу фантазируя, как они втроем будут отжигать, под звуки работающей механизированной раковины побежал одеваться. Запрыгнув в джинсы, точно облопавшийся кофеина кенгуру, Джейд надел белую футболку, нацепил рубашку и, оставив её нараспашку, устремился в коридор, где в темпе обулся. Оглядел кроссовки, поправил расстёгнутую верхнюю одежду, провёл пятернёй по волосам. Хлопнул себя по лбу. Бросился на кухню, схватил фон, убедился, что автораковина помыла и убрала чашку в сушилку. И, напевая, потопал обратно.
Дверь въехала в стену. Выйдя за порог, Джейд не сбавляя шага и не оборачиваясь активировал с помощью специальной команды электронный замок. Тот реагировал лишь на голос владельца квартиры. С почти неуловимым для слуха щелчком замок закрылся.
Джейд опустил взгляд на зажатый в руке фон, включил ИЖ, встроенный в мультимедийный прибор, пару секунд подумал. Ругнулся, когда чуть не впечатался в старой модели дверь, что вела на лестничную площадку. Подождал, пока прямоугольник медленно, но верно уйдёт с дороги, приблизился к лифту и вызвал кабину, дотронувшись до сенсора. Чтобы скрасить ожидание и провести его с пользой, Джейд надумал в фон свои ближайшие планы:
«30 июня 223. года. 23:27.
Я всё-таки иду на встречу с Ленноном, который приехал в нашу махину сити из своего захолустного тауна. Состоится сходка на углу дома номер 35, что по Стрейт-стрит. Компанию нам может составить какой-то знакомый этого очкарика. В планах гульба по небезопасным районам, веселье, всяческие безобразия, а помимо – алкоголь и девушки».
ИЖ моргнул и выдал «перевод»:
«30 июня 223. года. 23:27.
Джила Хейд должна оказаться у меня на съёмной квартире примерно в это время. Вдвоём с ней мы прогуляемся по центру, где сейчас относительно спокойно, и в том же духе проведём несколько тихих приятных часов, только она и я».
— Какая ещё Джила? – опять озвучил свою мысль юноша. – Из соседнего подъезда, что ль? Её разве Джила зовут? Ладно, даже если не она, надеюсь, хоть симпатичная, а то с этой модой на унисекс бабы совсем потеряли в красоте. Уж про сексуальность я вообще…
Но мысль так и осталась незаконченной, поскольку мгновение спустя бесшумно раскрылись дверцы лифта, словно бы приглашая зайти внутрь. Что Джейд Хакил и сделал.
30 июня 223. года. 22:00
Сегодня со мной случилось нечто совершенно удивительное. Мне обязательно нужно рассказать об этом (хотя бы в ИЖ) – строго по порядку и не забывая о самых малейших подробностях попытаться разложить все по полочкам. Может, я сумею найти рациональное объяснение произошедшему. А если нет – значит, я схожу с ума.
Сегодня, как планировали, ровно в 17:00 я и Томми встретились с Камиллой и Анджелой возле нового Сити-Дельфинария. Дети были крайне возбуждены: им хотелось посмотреть не только на дельфинов, но и на тюленей и котиков. А мы с Камиллой просто радовались последнему свободному дню: завтра моя подружка тоже выходит на работу.
NB. Я очень рада за Камиллу. В наши дни непросто найти работу даже квалифицированному специалисту с хорошим образованием. Что уж говорить о ней: простом поваре, специализирующемся на закусках. Правда, салаты у Камиллы – высший класс, но таких умельцев пруд пруди. Я в самом деле очень рада, что она смогла найти работу.
Сначала мы съели мороженое и выпили сока в буфете
Когда мы зашли в зал, до представления оставалось всего несколько минут.
Потом прозвенел звонок, и плавно погас верхний свет.
А потом… это глупо… и я не знаю, как это точно сформулировать… но те несколько секунд, в течение которых мерк свет, загорались прожекторы и включались голограммы на стенах… они – эти мгновения… были какими-то странными. Мне вдруг показалось, что я слышу голос прямо у себя в голове. И я говорю не об отголосках собственных мыслей, потому что я как раз отбирала у Томми пакет с конфетами, чтобы он не шуршал им, – в моём сознании звучал именно голос.
И он произнес:
— Хорошо, что ты пришла, Джила. Ты нужна нам. Ты нужна своей планете.
«Происходит что-то необъяснимое», — подумала я.
Но тут не зажёгшиеся до тех пор прожекторы вспыхнули – и началось представление. Я решила, что мне просто почудилось… но ведь… ведь этот голос был таким реальным.
Представление вышло очень красочным и интересным. Сначала игры морских котиков. Потом танцы тюленей в воде (никогда не думала, что эти, казалось бы, неуклюжие животные могут так грациозно двигаться под музыку).
Все второе отделение организаторы посвятили дельфинам. Сперва эти милашки прыгали через кольца, катали на себе дрессировщиков, играли со зрителями в мяч.
А вслед за ними появились «звёзды» — «говорящие» артисты. Их было трое: Джо, Дона и Шарки. Дрессировщик объяснил нам, что по-человечески дельфины, разумеется, разговаривать не умеют. Томми с Анджелой немножко расстроились, мы начали их утешать…
И тут… тут я опять услышала этот голос. Голос в голове!
Он сказал:
— Зато вы только «по-человечески» и умеете! Говорите вслух одно – а думаете другое. И это у вас называется «по-человечески»!
И я клянусь, произнесено всё было с явной иронией, отродясь мне не свойственной! ЭТОГО НЕ МОГЛА СКАЗАТЬ Я! Я НЕ МОГЛА ЭТОГО ДАЖЕ ПОДУМАТЬ!
Из-за странного голоса я так разволновалась, что пропустила мимо ушей практически все слова ведущего о способах общения дельфинов между собой. И «вернулась» в окружающий мир, только когда Томми стал дергать меня за рукав когда дельфины начали петь. Они пели! И притом музыкально! Правда, стоило им взять слишком уж пронзительную «ноту», как некоторые детишки зажимали уши ладошками. Камилла потом сказала, что ей тоже это действовало на нервы.
А мне, мне казалось, я слушаю волшебную оперу с прекрасной музыкой и потрясающими исполнителями. Я словно бы слышала эти песни во сне, ещё до моего рождения, — теперь же они вернулись ко мне.
Затем, неожиданно, представление закончилось. Все стали подниматься со своих мест и двигаться к выходам. Но я сидела как дурочка и чуть не плакала, потому что музыка кончилась.
Впрочем, это не имеет отношения к делу: мне нужно фиксировать факты, а не эмоции.
В общем, мы пошли фотографироваться с дельфинами.
То есть, Камилла уже хотела уйти, но Томми и Анджела так просили «объемочку на память», что пришлось согласиться.
Ну… то есть, если бы я согласилась с Камиллой, что уже поздновато, а мы еще хотели поесть мороженого, мы бы ушли.
Но я опять услышала голос. На этот раз он просил:
— Постой, Джила. Нам надо поговорить.
И я, как последняя дура, осталась. Хотя, наверное, не стоило.
Когда мы спустились к бассейну, дрессировщик предложил выбрать, с кем бы мы хотели сняться на голоаппарат: с Доной или Джо. Они плавали в бассейне – такие симпатичные и жизнерадостные. Брат даже немного испугался и спрятался за мою спину. Анджела оказалась посмелее (неудивительно: она почти на два года старше Томми) и спросила:
— А с Шарки можно? Он очень милый. И лучше всех пел.
— Ну… Шарки вообще-то не любит фотографироваться. Лучше выбери Дона или Джо.
И тут один из дельфинов подплыл к самому бортику, высунул голову на поверхность и начал издавать трели, как мне показалось, доброжелательные.
— О! – удивился дрессировщик. – Шарки, ты что, хочешь сняться с ними на память?
Дельфин совсем по-человечески кивнул и высунулся из воды еще больше. Смотрел он при этом прямо на меня. Таким внимательным, пристальным взглядом, что мне, наверное, должно было стать не по себе. Но я почему-то поняла, что нравлюсь ему. Но не стало.
Когда мы выстроились возле бортика, дрессировщик взял 3D-аппараты – мой и Камиллин. Он сказал, что, если мы готовы, кому-то из взрослых надо просто поднять руку. Дельфин выпрыгнет из воды, и в тот момент, когда его морда коснется руки, можно будет делать снимок.
Я подняла руку. Шарки прыгнул.
И тут я снова услышала голос:
— Ты смелая девушка. И, наверное, более смелая, чем сама думаешь. Мы должны увидеться снова – сегодня, наедине. Надо поговорить. Это очень важно.
И вот тогда до меня дошло: все это время со мной телепатически разговаривал дельфин.
Но это же бред! Господи! Это полный бред! Ученые доказали, что общение между дельфинами и людьми невозможно. Телепатия вообще невозможна.
Я знаю это. Я не идиотка.
И, тем не менее, я сижу и надумываю воспоминания вместо того, чтобы выспаться перед первым рабочим днем.
Ну вот. Написала. Но яснее ничего не стало. Что со мной? Я схожу с ума?
Ночь с 30-го на 31-е июня 223. года
Свобода! Наконец-то свобода! Долго же я сидел взаперти. Если точнее, около получаса… ну, это время, что я бодрствовал… Однако и его достаточно, чтобы с ума сойти со скуки, особенно когда тебя ждёт целый техногенный мир, наполненный до отказа возможностями и…
Но оставим словоблудие.
С Ленноном и его знакомым я встретился, как и планировал (хотя правильнее будет сказать, НЕ планировал, хе-хе), на Стрейт-стрит.
Ленн выглядел в точности как на 3D-аватарке, только залысина больше, а улыбка шире. Он всё время лыбился, этот очкастый пессимист. И тараторил. А совсем недавно по фону и пары слов связать не мог. Проснулся, значит…
Знакомый – его зовут Мэлли-Молли – оказался милашкой. Он из этих, из «перевёртышей»… транссексуал, короче. Я почувствовал себя немного неуютно… нет, в моём окружении всякие перлы встречаются, но с трансом я ещё близко знаком не был. Да и, по большому счёту, дело в другом. В том, что мы стояли посреди района, прославившегося своими бандитами и извращенцами, причём один из нас «изменённый», второй сладенький лысик, а третий, то бишь я, стройный и подтянутый.
— Давайте сваливать, — бросил я через плечо, поспешая к ближайшей бусной остановке.
Транспорт прилетел минут через пятнадцать, старый и потёртый. Пока суд да дело, Мэлли-Молли развлекал нас шуточками – то собственного сочинения, то народными, — а Ленн заразительно гоготал. Я в основном слушал: голову занимали мысли о том, как провести ближайшие часы. И ведь думать приходилось о прямо противоположном, о всякой скукоте: посиделках в «уютном кафе», встречах с «любимыми родственниками» — про которых я нифига не помню – и так далее, и так далее. Планета не терпит олухов и бездарностей, а значит, не прощает их. Если ты у себя в сознании не способен навести порядка, то тебе прямая дорога в небытие. Мой приятель (его уже нет с нами), помнится, пускал жизнь на самотёк, принципиально не покупал ИЖа, доверялся судьбе. Только вот подвела его хвалёная интуиция или предчувствие, или что там… Да неважно, от смены названия суть не меняется: двадцатилетнего, не успевшего вкусить сладкого плода молодости парня предало то, на что он всей душой надеялся… Души мало – нужен ещё разум, иначе вам, как и ему, в один «прекрасный» день на голову может свалиться бетонный блок. Вы без оглядки спешите на собственную свадьбу, а попадаете на свои же бессрочные похороны. Жалко, конечно, бедняг, раздавленных прессом безжалостной реальности, мир их несуществованию…
Однако хватит о грустном. Вернёмся к нашим баранам – к трём бездельникам, которым ночью не сиделось дома. То есть к нам.
Проскользнув под турникетами (нет, ну, что это, в самом деле! Живём в XXIII веке, автобусы переименовали в бусы, а турникеты модернизировать у нашего градоначальства руки не дойдут), мы без особого желания подискутировали с водилой. Тот понял, что ничего от нас не добьётся, плюнул – также и в прямом смысле, — двери со скрежетом (во позор-то) закрылись, и махина без колёс полетела по давно заведённому маршруту.
Районы проносились внизу, сливаясь, как выражаются писатели, в размытую полосу. Мы болтали о том о сём – теперь я травил байки, а остальные вникали. Люблю приврать: для красного словца, для эффекта. Но и без «тональной лжи» истории, которые подкидывала мне старушка жизнь, выглядят до жути неправдоподобно, словно анекдоты. Иногда они смешные, а порой не очень. Ну да что там: я сам избрал этот путь…
Чёрт! Опять в рассуждения понесло, в пафос непонятный. И откуда во мне это? Я же свой в доску парень, верно? Ерунда, в общем.
Короче. После очередной «правдивой истории» Ленн с его задорным «перевёртышем» взорвались громким хохотом, отсмеялись, успокоились, и Мэлли-Молли похвалил мои укладку и маникюр. Я хотел было послать его куда подальше, однако чувак выглядел до того доброжелательным – аж противно! – что я сдержался.
Вы не поверите, но первым идею сходить в дельфинарий высказал я. Подобные гениальные мысли, скорее, в духе Ленна. И чё меня торкнуло? Неужто ИЖ виноват? Это ведь компьютерная шняга впаривала мне про какую-то Джилу или Джину, про романтические прогулки под луной (которую редко увидишь из-за смога)… Есть вероятность, что я вправду подумал, пусть и подсознательно: а вдруг я встречу там эту красотку? Или уродину – кто их разберёт, нынешних девушек? Но хоть какое-то разнообразие.
А вот следующую мысль я в самом деле озвучил. Привожу её дословно:
— Интересно, — сказал я, — что произойдёт, если отдельно взятому человеку удастся осуществить свои планы, не переворачивая их с ног на голову при помощи ИЖа?
Ребята задумались.
Ленн почесал лысину.
Мэлли-Молли почесал яйца.
И два другана синхронно пожали плечами.
— Тогда, раз уж у нас наметилась такая странная ночка, отожжём по полной, — предложил я.
— Что ты имеешь в виду? – Бус тряхнуло, очки Ленна смешно сползли ему на нос, и он поправил их средним пальцем.
Я не оборачиваясь ткнул в окно, на «бежавший» внизу дельфинарий.
— И что мы там будем делать? – удивился Ленн.
— Вот ты когда-нибудь был ночью в дельфинарии? – вопросом на вопрос ответил я.
— Я и днём-то не был.
— Говорят, — вступил в обсуждение Мэлли-Молли, — на ночь дельфинов помещают в стасис-поле – чтобы они медленнее старели и дольше могли, — и он заговорил голосом среднестатистического визионного диктора, — «радовать нас своим непревзойдённым природным талантом».
Ленн в упор посмотрел на знакомого.
— Правда, что ли?
Мэлли-Молли фыркнул.
Я взгоготнул.
— Вот и проверим! – И, хлопнув в ладоши, направился к центральным дверям.
Бус приземлился, мы вывалились из него, как игрушки из перевёрнутого мешка, и быстром шагом почапали к дельфинарию…
… — Где ты научился вскрывать замки? – поинтересовался Мэлли-Молли.
— Бурная молодость, — небрежно произнёс я. – Которая ещё не закончилась. Погоди, через пару лет я и не на такое буду способен.
Симпатяга «перевёртыш» одарил меня загадочным взглядом. Я счёл за лучшее не расшифровывать эдаких вот скрытых посланий и первым ступил в темноту дельфинария.
— Ты знал, что он это умеет? – услышал я за спиной голос Мэлли-Молли.
— Он удивляет меня всё больше и больше, — в тон ему, негромко, отозвался Ленн.
Ха. Что-что, а слух у меня прекрасный.
— Где здесь выключатель?
— Попробуй голосовой набор.
— Умник. Если б я знал код…
— Скопируй голос одного из работников.
— Ты долго думал, прежде чем это предложить? Откуда я…
— О, нашёл!
Под потолком вспыхнули десятки мелких лампочек, на пару секунд ослепив нас.
— Сенсор?
— Сенсор.
— Чудесно.
— Ага, чудесно.
— Ну… тогда вперёд, навстречу приключениям…
…Дельфинарий пустовал, что, как говорится, характерно: ночь всё-таки на дворе. Беззвучные постоянно разветвляющиеся коридоры, беззвучные камеры под потолком, беззвучные палатки с попкорном.
Ленн перепрыгнул прилавок. Поозирался. И, не придумав ничего лучше, разбил стекло попкорн-машины предусмотрительно прихваченным коротеньким ломиком.
— Хы, — в изумлении выдал я. – В тихом омуте…
Пока очкарик жрал горстями холодную воздушную кукурузу, Мэлли-Молли куда-то задевался. Я окинул взглядом спящий коридор – для проформы, не более. В конце концов, Мэл-Мол взрослый мальчик, сможет за себя постоять в случае чего.
Оставив Ленна наслаждаться трапезой, я двинул… ну, вообще-то по случайному маршруту. Как выяснилось, вёл случайный маршрут прямиком к дельфиньему домику. Он и правда назывался «Домик Дельфинов». Крупные буквы, днём светящиеся, а ночью погасшие, не давали усомниться – я стою перед almamaterзаслуженных артистов водного театра.
Двери, за которыми, надо полагать, мирно спали уработавшиеся млекопитающие, защищал замок более хитрый и сложный, чем на входе. Да-а, логика… И всё равно спасибо тому, кто за это ответственен: веселуха без малейших трудностей скучна и банальна… В общем, повозился с замком я изрядно, чуть не вспотел, но – та-да-ам! – годы тренировок дали себя знать. Двери разъехались, пропуская нежданного гостя в тайную, напоённую мраком обитель.
Понимаю, звучит некомильфо. Так ведь я же первый раз в дельфинарии! В смысле, ночью. В смысле, незаконно.
Я шёл осторожно, чтобы, не дай бог, не удариться обо что-то, не споткнуться или, того хлеще, не свалиться в воду. Нащупал стену. Стал двигаться вдоль неё, нашаривая сенсорный выключатель.
— Где же эта хре…
И тут меня ослепило во второй раз – за весьма непродолжительный, надо заметить, отрезок времени. Машинально прищурив глаза и поднеся к ним руку, я вдруг увидел картину, от которой остолбенел.
Даже не так: офигел!!!
Какой-то дельфин сидел на краю бассейна – НА самом бассейне, а не В нём! – и пялился на меня. Да, чёрт побери, пялился! Во все свои круглые зенки.
— Э-э-э? – глубокомысленно изрёк я.
— Подойди сюда, Джейд Хакил.
Это было уж слишком! Дельфин говорил: он общался со мной, внутри моей головы!!..
Я стал отступать, медленно, чтобы не разозлить болтливую рыбёшку. Кто знает, что творится у неё в башке?
«Как бы покрасочнее обрисовать эту ситуацию Ленну с “подружкой”, чтобы они не подняли меня насмех, а умерли от зависти с восхищением?» — подумалось мне.
— Не надо бояться, Джейд.
— А я и не боюсь, — решился я. – Просто не люблю, когда со мной разговаривают животные!
— Ты же не против, я знаю.
— Против чего?
Хорошенькое дельце… М-да, будет о чём потрепаться с друганами. Настолько неправдоподобной штуки со мной ещё не приключалось.
Если бы я хоть догадывался, что последует дальше…
— Не беспокойся – я подлечу к тебе.
А дальше последовало вот что:
ПОЛНЫЙ БРЕД
!!!
Дельфин приподнялся с бортика… сам… и, нет, не встал на хвост, а… завис над полом! Примерно в полуметре. И полетел ко мне!..
Я то ли вжался в стену, то ли замер, не в силах двигаться – не помню точно. А вот кульминация всего этого действа, этого театра абсурда, зафиксировалась в моём мозгу до отвращения реалистично и до ужаса фантасмагорично. Дельфин сделал резкий рывок в мою сторону – один из правых плавников летающего телепата изменился неким неведомым образом – вытянутое мокрое тело поравнялось со мной – неуловимо взмахнуло конечностью – и что-то вонзилось мне в голову. В область лба.
Свет моментально померк, правда, отнюдь не из-за неисправностей в проводке. И потолочные лампы никто не выключал – даже тот, кто их активировал… кем бы он ни был… Нет, просто голова раскалывалась от боли, а под кожей лба нестерпимо зудело, и необъяснимое нечто давило на черепушку…
— Надо было расслабиться, Джейд Хакил.
Ага, и получать удовольствие.
Правда, фраза эта осталась непроизнесённой, а по-настоящему прочувствовал ситуацию я лишь после. Все мысли выветрились, будто их прогнал злой сквозняк. Я широко и глупо улыбнулся, представив порыв ветра, врывающийся в одно ухо, а вырывающийся из другого…
…и упал.
Не буду утверждать, что последним на сетчатке отпечатался образ левитирующего, обладающего даром телепатии дельфина. Ничего похожего я не увидел. Только, в миг потеряв под ногами опору казавшейся столь надёжной реальности, поразительно резко и вместе с тем до обидного банально отключился.
31 июня 223. года. 22:00
Господи, ну и длинный же выдался день! Просто нереально длинный! И такой… сумасбродный.
Сейчас я почти на все 100% уверена, что схожу с ума. Но возможно ли это? То есть, может ли человек, который сходит с ума, осознавать происходящее? Вроде бы сумасшедшие пребывают в убеждении, что они-то как раз и есть самые нормальные. А вот те, кто пытается отправить их на лечение, — настоящие психи.
Значит, я не больна. Сумасшедшим не разрешают пользоваться ИЖ. Потому что невозможно предсказать, чего они пожелают и куда отправятся. Вместо них заполнением дневников занимаются медсестры. К тому же в лечебницах используют специальные «ижики» — жестко и напрямую законнекченные к чипам-браслетам, с отключенной функцией письма: не дай бог больные сами чего-нибудь надумают.
Получается, все события не плод моего изменённого сознания.
Но я сейчас сижу за столом у себя комнате. И пишу все это в своем новеньком ВС-1325, который мне подарили родные в честь окончания колледжа.
Я сижу в своей комнате?! А точно ли это мой дом? И где мои родные? Наверное, я все-таки сделала что-то не то и попала в какой-нибудь из «лоскутов». МАМА!!! Мне страшно!
Джила, не надо плакать.
Я этого не писала! НЕ ПИСАЛА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Откуда это в моем дневнике?
Джила, успокойся. Я же тебе все объяснил. Ты должна успокоиться и проанализировать полученную за сегодняшний день информацию.
Шарки?! Это ты, чертов дельфин, мать твою?! Ты так и будешь преследовать меня?! Как ты забрался в мой ИЖ?
Ну да, конечно, если я чокнутая, значит, и с дельфинами могу разговаривать… Выходит, Шарки нету – это все мой бред. БРЕД!!!
Нет, не бред… Я была в дельфинарии, я видела Шарки. Я с ним фотографировалась.
Успокоилась?! Вот и умница. Я понимаю, сегодня на тебя свалилось слишком много. Не нервничай. Ты – прекрасный маркетолог-аналитик. Сядь, запиши все, что случилось, и попробуй разложить сведения по полочкам – тебе не привыкать.
Хм… Ну ладно. Попробуем прислушаться к Шарки. Даже если он порождение моего бреда, советы дает вполне разумные.
Итак.
Я проснулась утром и очень удивилась, что не сработал будильник. Хотя прекрасно помнила: сегодня 1 июля, мой первый рабочий день. И как назло ужасно болела голова.
На часах 7:30, а это означало, что я ужасно опаздываю. Я побежала в ванную и с полдороги вернулась, удивившись странной тишине в доме. В это время Томми обычно уже не спит: у него дополнительные летние занятия по ментальному контролю. Да и мама на кухне должна готовить завтрак для папы – он уезжает в офис около 8.
Однако в доме было непривычно тихо. Даже не успев ни о чем подумать, я сбежала по лестнице вниз: в кухне тоже царило безмолвие. Я пробежала по всему дому, звала маму, папу и Томми – но никто не откликнулся.
И вот тогда мне стало по-настоящему страшно: я всё же где-то ошиблась. И меня занесло черт знает в какой лоскут пространства-времени. Я выбежала на улицу в пижаме и увидела тетю Дору – она, по своей многолетней привычке, поливала цветы в палисаднике.
Так, уже легче. Если тетя Дора на месте, значит… да ничего это не значит! Если это другой мир, тут всё возможно. И кто-то, похожий на тетю Дору, спокойно себе живёт и здравствует. Или мои друзей – которые совсем не те, кем кажутся. Может, и родные встретятся… только это будут не они, а непонятно кто.
АААА!!! Я хочу домой!
Я села на пол в прихожей и разревелась.
И тут я услышала знакомый голос, но сегодня он звучал гораздо ближе и четче:
— Джила, ты никуда не перемещалась. Ты у себя дома. Но сегодня – не 1 июля, а 31 июня. Мы специально добавили в календарь Пандоры этот день, чтобы у тебя было время привыкнуть к «новой себе». Тебе нужно попробовать познакомиться с Джейдом. Я помогу. А сейчас умывайся, завтракай, одевайся и пойдем на улицу.
— Стой, Шарки! Ты же ничего не объяснил! А мне нужно столько всего спросить у тебя.
Мне почудилось, что я услышала тяжкий вздох в голове.
— Ну, давай, спрашивай. Только побыстрее: у нас много дел.
— Как можно добавить в календарь лишний день?
— При истончении пространственно-временной матрицы, которое наблюдается на Пандоре, это не так уж сложно: небольшое искривление волнового фронта – и пожалуйста. Завтра утром ты проснешься у себя дома, и все будет по-прежнему. И, предупреждая твой следующий вопрос: с твоими родными ничего не случилось. Просто они находятся в другой временной матрице.
— Ты опять говоришь «Пандора?» Но моя планета…
— Пандора – название твоей планеты в межгалактическом каталоге.
— Что?! Хочешь сказать, ты – инопланетянин?
— И что?
— И ты правда дельфин-телепат?
— Вроде того.
— М-м… А ты вчера сказал, что я нужна своей планете. Что ты имел в виду?
— Глубокий вопрос. Волновой фронт квантовых вероятностей пространства-времени в вашем мире становится все более неустойчивым. А вы своими ИЖами еще сильнее разрушаете его вместо того, чтобы попытаться стабилизировать. Нужно восстанавливать поломанное с помощью ментальных процессов пандорианцев, а не деструктурировать реальность, используя ИЖ и «выворачивание мыслей наизнанку».
— Но это невозможно. Я ведь знаю, что случится, если не пытаться перестроить свои мысли.
— А ты пробовала?! Пробовала делать просто то, о чем ты думаешь?
— Нет.
— Исследования наших ученых показали, что ты – наверное, единственный человек на Пандоре, который это умеет. Именно поэтому тебе и не дается процесс корректировки ментальности. Тебе это не нужно. Вот почему сегодня ты попробуешь просто делать то, о чем думаешь.
— Шарки, мне страшно! Я так не умею. Точнее, не привыкла к подобному.
— Все получится. Мы не зря выбрали именно тебя. Я не буду разрывать контакта и, в случае чего, постараюсь тебе помочь. Чип, который я вживил в твою голову, пока ты спала, поможет нам общаться на дальних расстояниях. Для того чтобы телепортироваться сюда, пришлось потратить немало энергии, но она уже восстановилась. Ты еще о чём-то хочешь спросить?.
— Какой-такой чип? И как ты выжил на суше? И кто этот Джейд?
— Отвечаю по порядку. Чип обыкновенный, хай-эндовый. Выжил я благодаря тому же, что позволяет мне левитировать и телепортироваться, — благодаря имплантантам. А Джейд сможет нам помочь.
— Я не поняла…
Но меня уже никто не слышал.
Вот черт!
Не могу сказать, что я до конца поверила Шарки. Но, с другой стороны, а что я теряю? Если я очутилась в ином «лоскуте» пространства-времени, мне уже все равно. А если дельфин говорит правду – почему бы не попробовать.
Улица выглядела «родной» и знакомой, хотя я по-прежнему была не уверена, что нахожусь именно в своем мире.
Я вызвала по фону такси-кар (ненавижу ездить на бусах или в вае: там вечно одно хулиганье) и назвала адрес, который мне подсказал Шарки:
— Стрейт-стрит, 57.
Что, чёрт возьми, это за место?
Но дельфин молчал как рыба об лёд...
Похожие статьи:
Рассказы → Пограничник
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
