Когда краб был молодым, он действительно был синим, но теперь он стал бледно-голубым, морщинистым и поэтому очень ворчливым.
Родился он в японском городе Нагасаки под рукой одного пожилого японца, который поселил его на ключице одного моряка, который на остров Кюсю (его еще иногда называют Киу-шиу) попал совершенно случайно, как впрочем, и в этот кабак, где он принял изрядную дозу сакэ. Моряка тогда звали Ваней и это было его первое заграничное плавание.
Этот краб перевернул всю Ванину судьбу, потому как после того, как краб поселился на его плече, оказалось, что Ване нечем заплатить за него: сакэ выхолостило его тощий карман. Творец краба был так раздосадован этим обстоятельством, что запер Ваню в небольшом подвальчике. Запер не для того, чтобы совсем уж навсегда лишить его свободы, а чтобы тот проспался: очень уж пьян был Ваня.
И все бы ничего, если бы как раз в этот момент судно «Академик Лысенко», к которому был приписан этот матрос, не решило срочно покинуть гостеприимные берега Японии. Ваню, конечно хватились: боцман вместе с другими матросами обшныряли все окрестные кабаки, в том числе и тот, где спал Ваня, но не нашли пьяного. Искали долго, но Ваня любил поспать, и спал он куда дольше, чем его искали. В общем, когда он проснулся и вырвался, наконец, из кабака, пообещав японцу вернуться с деньгами (оставив в залог серебряный дедушкин портсигар, единственную ценную вещь в его нехитром гардеробе), судно уже ушло.
…С тех пор прошло полвека. Его звали Рукатозука в Японии, Джоном – в Америке, Яном – в Швеции, Ионой – в Иерусалиме, куда его однажды занесло. Он поменял много ремесел, но главное из них было то, которому он научился когда-то в Нагасаки: ремесло татуировщика.
…Однако что мы все про Ваню, да про Ваню? История то ведь о крабе. О старом крабе.
Так вот, когда Ваня состарился, вместе с ним состарился и краб. Говорят, к людям вместе со старостью иногда приходит мудрость. К крабам это не относится: он приобрел лишь морщинистость да дурной нрав.
Если раньше он обожал своему хозяину давать хорошие советы какие ему делать татуировки клиентам, то теперь все ворчал и ворчал, причем все менее и менее разборчиво. Хозяину его это надоело и он стал все чаще прятать его под тельняшкой, никому не показывая и совсем с ним не разговаривая: ему казалось, что эта старая безобразная татуировка смущает его клиентов.
Краб обиделся, и задумал недоброе.
Однако задумать нечто недоброе и воплотить это в жизнь – разные вещи. И что ты в конце концов можешь сделать, если ты – всего то на всего старая татуировка?!!
Многое, если у тебя есть цель. А цель у краба была: ему хотелось покинуть это старое никчемное тело и жить самостоятельной жизнью. И тогда граб начал… проникать под кожу к своему хозяину.
Внешне это выглядело так, как будто татуировка становилась все более и более блеклой, а на самом деле краб осторожно своими клешнями копал вглубь.
Копал до тех пор, пока не добрался до сердца старого моряка.
Добрался, обхватил его крепко клещами, и закричал:
– Эй, там! Наверху! Жить хочешь?
То ли старик не понял, то ли не хотел жить, но он ничего не ответил: только крепко рукой схватился за сердце и упал.
Краб вдруг понял – если оно остановится, то конец придет им двоим, и он начал уговаривать сердце:
– Ну давай, работай! Я пошутил!
Но сердце было старое и не хотело работать. Оно билось все медленнее. Медленнее…
…Патологоанатом, вскрывший тело старика, так испугался, будто дьявола увидел. Никому и никогда он не решился бы рассказать о том, что из груди мертвеца проворно выскочил краб и убежал, шевеля клешнями. Ему просто никто бы не поверил.
Не поверим и мы.
Похожие статьи:
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Пограничник
