Воспоминания о будущем

Воспоминания о будущем

                                               Жизнь – театр.

                                                                   Вот только пьеса бездарная,

                                                                            хоть декорации и впечатляющие.

УНИКАЛЬНЫЙ для советских времен проект в середине 60-х годов осуществил академик Иосиф Эйдейман. Его единственная в СССР секретная лаборатория попыталась научно доказать существование телепатии: сообщения об исследованиях "чтения мыслей" за рубежом уже появились. По инициативе Министерства обороны на улице Нижегородской был создан секретный "ящик N 241". Научным руководителем проекта был назначен академик Иосиф Эйдейман, а его заместителем — профессор Дмитрий Мирза. Врача-психиатра Московской скорой помощи Кирилла Леонтовича пригласили работать в этой строго засекреченной лаборатории.                                    

 /Исторический факт/

…Издание проанализировало декларации за прошлый год членов Кабмина, ключевых сотрудников Администрации Президента, председателя НБ, губернаторов, и представляет рейтинг самых состоятельных семей чиновников.

В первой тройке рейтинга, семьи … губернатора и министра обороны. Их доход составил 10,2 и 4,3 млн …  соответственно. Откуда такие суммы, декларанты объяснять отказываются.

В рейтинг также попали семьи пяти губернаторов, девяти министров, четырех сотрудников Администрации Президента и руководителя НБ.

В 15 из 20 случаев главные добытчики – именно родственники влиятельных чиновников. Меньше жен, к примеру, зарабатывают: министр энергетики и угольной промышленности, министр регионального развития, строительства и жилищно-коммунального хозяйства (у него нет дома, зато у его жены есть катер), советник Президента.

Нашим чиновникам эта ситуация знакома. Они нередко зарабатывают гораздо меньше жен и открыто заявляют об этом в своих декларациях.

Информация о данных в декларациях взята с официальных сайтов ведомств/областных государственных администраций, официальных печатных изданий.

/Еще один достоверный факт/

 А начиналось все здорово…

И надежды тоже были самые лучезарные. И что из этого всего вышло?..

Пожалуй, это неправильно ругать жизнь, время, эпоху и судьбу. Всякое время самобытно, а каждая жизнь чем-то интересна. Просто у каждого своя судьба. И капризная дама – фортуна к кому-то более благосклонна, а к кому-то менее. Да и жизнь у каждого из нас такая, какой мы сами ее делаем, творим, видим, представляем.

«А как же тот путь, который предначертан свыше?» — спросит кто-то. Ну, не спросит, так подумает.

Вот в этом и заключена самая большая загадка жизни. Кто мы в этом мире? Кузнецы своих судеб или щепки, несущиеся по течению жизни?

Вопрос…

Подобные мысли приходят, разумеется, не каждому. Но некоторые, случается, задумываются о подобных вещах, а кое-кто  даже стремятся доказать своими поступками и окружающим, и судьбе-злодейке, что именно он сам творит свою судьбу. Сам строит свое будущее и настоящее.

Но так ли это на самом деле?..

*   *    *

Колеса поезда размеренно отстукивали привычный мотив, навевая на пасажиров самые разные мысли и погружая кого в мечты, кого в сон, а кого в воспоминания.

В пятом купе третьего вагона, меж тем, был слышен шум, смех и громкие голоса, свидетельствующие о том, что его пассажиры знают толк в путешествиях, и с успехом воплощают эти знания в жизнь.

-    И так, друзья мои, предлагаю выпить за начало нашего увлекательного путешествия, и за его закономерный успех. – Предложил мужчина лет пятидесяти, выглядевший хоть и моложаво, но значительно старше своих спутников.

—    Да, не вопрос Никита. То, что налито – должно быть выпито, — поддержал его Петр – парень с курчавой шевелюрой черных, как смоль, волос, которому на вид было не больше двадцати пяти лет.

-    Согласен с предыдущим оратором и не вижу повода, чтобы не присоединиться, — шутливо сказал их третий спутник, ровесник Петра по имени Егор.

Они употребили очередную порцию алкоголя, уже не первую за этот вечер, закусывая огненный напиток, обжигающий гортань, разносолами, теснившимися на столике.

Закончилось застолье традиционными разговорами за жизнь.

-     Слушай, Никита, а как ты на нас с Егором вышел? – поинтересовался Петр.

-     Это долгая история, уходящая корнями в глубокое прошлое, — попытался отшутиться Никита.

-     Так, а мы вроде и не торопимся никуда. Правда, Егор.

-     Точно, Петручо. Как говаривал Вини Пух: «До пятницы мы совершенно свободны». Так, что колись Никита. – Поддержал друга Егор.

-     Лады, уболтали. Так и быть, расскажу. – Сдался под их натиском Никита. – Все равно ведь не отстанете?

Друзья дружно закивали головами в ответ, на языке жестов подтверждая его предположение.

-     Дело в том, что я знаю вас двоих практически с детства, — начал он свой рассказ. – Вы-то меня не помните, поскольку вам тогда было лет пять или шесть, да и виделись мы с вами всего пару раз, и то мельком. К тому же, я тогда был таким, как вы сейчас и выглядел, естественно, несколько иначе.

-     Так-так, вечер перестает быть томным. – Оживился Петр.

-     Да-да, не удивляйтесь. Вас отобрали тогда как особо одаренных для прохождения обучения по специальной программе в одной закрытой спецшколе. Но развал Союза в августе девяносто первого перечеркнул все эти грандиозные начинания.

-     А что за обучение, и что за спецшкола такая? – поинтересовался Егор.

-     Да была тогда такая, — уклончиво ответил Никита. – После обучения в ней, вас бы определили в какой-то престижный вуз, а затем устроили бы работать в какой-нибудь секретный «ящик», как это тогда называлось. И текла бы ваша жизнь размеренно и плавно. Получали бы вы хорошую зарплату, квартиры, машины, очередные повышения по службе и так далее. Разве, что выезд за границу вам был бы заказан.

-     Это нас типа железной занавеской тогда от заграницы огораживали, чтобы туда мозги не утекали? – поинтересовался Егор.

-     Типа того, — улыбнулся Никита как-то грустно и вздохнул. –  Что было, то было. И железный зановес, и психушки для диседентов. Тогда одни крайности были, теперь другие. Но тогда хоть какая-то идея была, которую традиционно – как у нас водится, исказили, опошлили и похерили.

-     Построение справедливого общества, что ли? – с нескрываемым сарказмом спросил Петр.

-     Его самого. – Потвердил Никита. – Где блага должны были сыпаться буквально на головы бедных строителей коммунизма из некоего рога изобилия.

-     Надо же, — засмеялся Егор. – А че из рога-то?

-     А фиг его знает? – ответил Никита. – Для самого всю жизнь было загадкой. Как и то, где они планировали этот самый рог установить? Здоровенная должна была быть фиговина, а под ней вероятно мягкая такая и толстая подстилка, чтоб блага не повреждались в процессе падения.

Троица дружно рассмеялась.

-     Жаль идея оказалась утопической, но мозги тогда народу запудривали по полной программе. – Заметил Петр.

-     Так процесс запудривания мозгов и сейчас поставлен не хуже прежнего. – Сказал Никита. – Вот только у нынешних вождей с фантазией как-то не очень. Идею вразумительную так и не удосужились сформулировать. Поначалу правда витала одна – насчет независимости. Но сдается мне, что уже изжила она себя.

-     Ты это о чем, Никита? – удивился Егор.

-     Да все о том же. Вам-то сравнивать особо не с чем, поскольку уже в другой стране и в иной исторической эпохе, так сказать, выросли. Да и историю у нас стало принято через каждые лет пять переписывать, что уже сам черт ногу сломит, пока в ней разберется. А я хорошо помню как оно все здесь начиналось и развивалось.

-     Так расскажи. Просвети, так сказать, темных и неграмотных товарищей. – Предложил захмелевший Петр.

-     Сами напросились, щеглы. Так, что теперь слушайте, и не перебивайте. Вы хотя бы в курсе, что у нас в стране за годы независимости уже три президента сменились?

-     А то. Кое-что мы тоже знаем. – Шутливо ответил Егор.

-     Это похвально. – В той же тональности заметил Никита. – Но вот что интересно, каждый из них на словах вроде бы хочет что-то хорошее для страны и для народа сделать, а по факту у всех одно и то же получается – с точностью до наоборот.  Как они сердешные не бьются, как не стараются (по ночам поди не спят – все головы свои светлые сушат), а страна по уровню жизни с каждым годом все ниже и ниже сползает. И от всех их стараний только их же олигархическим кланам лучше жить становится, а простым людям почему-то только хуже. А все их «гениальные» реформы почему-то сводятся к развалу экономики, росту коррупции и как следствие – ухудшению жизни того самого народа за который они всей душой «радеют». И у каждого последующего, в этом плане, здорово выходит предшественника обскакать. Короче как не верти, а каждый умудряется ободрать свой народ как липку, но при этом рассказывает, какой он благодетель, и какой неоценимый вклад внес в развитие страны. Ну, сами посудите, что мы имеем в сухом остатке за двадцать лет.

Вот, к примеру, первый президент и у власти-то пробыл недолго – года два или три.  Но, тем ни менее, успел себе за это время домик за бугром прикупить на свою зарплату госслужащего, хотя в те времена она не такой и крутой была. Ну да это так – мелочь, по сравнению с тем, как он с сотоварищами народ «развел». Клялся и божился, и соловьем заливался, что с нашим мощным промышленным потенциалом и аграрным сектором, нам равных на всей планете нет и какая-то там задрипанная Швейцария нам в подметки не годится. Только вот независимость стране нужна, чтоб производимые здесь блага между соотечественниками справедливо распределялись, иначе нам удачи не видать. И проголосуй мы на референдуме за независимость, как жизнь наша сразу же изменится буквально как в сказке.  И уже через каких-то года два (ну, максимум – три) самые передовые страны за пояс заткнем, и будем все здесь как сыр в масле кататься, и жить припеваючи. Так оно и случилось, как только мы за эту самую независимость проголосовали. Именно как в сказке изменилось все до неузнаваемости. Вот только сказка та оказалась какой-то страшной, и совершенно с другим концом.

-     Видать чой-то там у них не срослось, — заметил Петр.

-     У них-то как раз все срослось, — парировал Никита. – Те, кто при власти тогда был (да и сейчас) после этого стали жить, как и было обещано, аки сыр в масле, а вот многие простые люди лишились даже работы и того, что имели. И началась тогда новая – иная жизнь, в которой, как оказалось, за все нужно платить. И, даже за то, что в прошлой (которая была плохой), нам давалось бесплатно.

На смену первому вскоре пришел второй. Этот уже свою линию гнуть начал, «да так, что никто и не пикнул», как поется в одной песне. Семейный бизнес стал интенсивно развивать, промышленную базу страны сотоварищам и родственникам своим в надежные, так сказать, руки передал под видом приватизации. Но это полбеды. Видимо вкусив все прелести власти и вытекающие из этого привилегии безнаказанности, накосячил он под конец своего правления крепко: силовикам приказал, чтоб те неугодного ему журналиста устранили. Может он и в сердцах это сказал, а те рады стараться – буквально восприняли. Потом приемника сам себе назначил, видимо решив, что демократию народ в нужной дозировке получает, а это уже их дела – кто этим народом управлять будет. А приемник, откровенно говоря, оказался так себе. Не того уровня и не той квалификации специалист, чтобы сразу так безоговорочно из грязи – в князи. Тут-то сотоварищи второго и возмутились. Подняли они народ в разгар выборов на бучу, и вместо приемника, привели к власти своего – третьего.

Произошел, следует заметить, тот классический случай, когда шило поменяли на мыло. Третий на словах вроде готов был для народа отдать последнюю рубаху, но на деле пять лет по горам лазил, черепки разные собирал, пчел разводил, по заграницам катался и кричал на каждом углу, что копейки казенных денег не украл. А, между тем, доченьку свою за границу учиться отправил за те самые казенные деньги. Бандитов обещал посадить в тюрьмы, а со временем торжественно вручал им государственные награды. Окружение его там свары меж собой устраивало, поскольку каждый поближе к халявному корыту (закромам Родины) норовил пролезть и отхватить от этого пирога кусок пожирнее. А несостоявшийся приемник, меж тем, со своей командой времени зря не терял. Все конкурентам палки в колеса совал и формировал общественное мнение, что только он способен спасти нашу многострадальную страну, поднять ее из руин, обеспечить ее процветание, и достойный уровень жизни всех и каждого.

Его-то на очередных выборах и выбрали очередным правителем. Вот тут-то и начался самый небывалый в истории страны беспредел, в котором мы с вами ныне и пребываем. Этот не стал довольствоваться какими-то мелочами, в отличие от предшественников. Первым делом, чтобы «облегчить» жизнь народу, как и обещал, он тут же поднял ему пенсионный возраст и сразу же урезал зарплаты. Вероятно, будучи твердо уверенным в том, что коррупцию победить невозможно, он решил ее возглавить. Такой чиновничьей и судебной вакханалии, какая стала твориться при его правлении, страна никогда ранее не видела. Малый бизнес в стране был придушен на законодательном уровне, средний подмят под своих, а его семейный окреп и поднялся до невиданных высот. Я уж не говорю о его резиденции – историческом и архитектурном памятнике, куда он заселился без оглядок на общественный резонанс, который не мог не вызвать этим своим поступком.

-     Ну, Никита, чой-то ты нам тут три короба негатива и компромата на наших царьков доморощенных вывалил. – Подытожил услышанное Петр. – Но уже двадцать лет страна как-то живет?

-     Именно, что как-то. И то, не благодаря власть держащим, а вопреки им. И пожалуй только потому, что народ у нас трудолюбивый и терпеливый, и не хватает ему эдакого южного, знаете ли, темперамента, чтобы поставить кого нужно туда, куда следует. А может сказывается семидесятилетнее оболванивание, когда всех держали в шорах и приучали к рабской покорности, и страху на генном уровне. Или не верит уже народ никому, поскольку все его постоянно «обувают». Но, как говорится – каждый народ заслуживает то, что имеет – и жизнь такую, и правителей таких.

-     Да, уж. Жизнь ты тут нам нарисовал какую-то неприглядную, – грустно подытожил услышанное, Егор.

-     Э нет, брат, это не я ее нарисовал, а наши правители уже двадцать лет рисуют. То ли неспособны они и не могут ее к лучшему изменить, а то ли не хотят? А может и то и другое вместе взятое. По моему мнению, так просто – не хотят. Но по факту, обещанного всеми ими процветания и экономического чуда здесь так и не случилось. Больше того, они не сумели за двадцать лет обеспечить собственному народу, который их же и кормит, даже элементарных нормальных условий жизни – дать работу и достойную зарплату. И вынуждены наши соотечественники теперь по заграницам в поисках работы и лучшей жизни скитаться, либо за копейки в родном Отечестве батрачить на новых хозяев жизни. Хотя, если так разобраться, то не такая уж она и особенная эта наша нынешняя жизнь. По большому счету, весь мир так живет.

-     Как – «так»? – удивился Егор.

-     Ну, так, как мы. Одни отбирают у других то, что те зарабатывают, чтобы наслаждаться жизнью в полной мере, поскольку всего на всех никогда не хватает. А кто не умеет или не хочет, тот как бы сам дурак. Таковы условия и правила игры в нашей нынешней жизни, выдвинутые теперешней властью. И у кого она в руках, эта власть, тот и диктует условия всем остальным: кому какие писать законы, а кому объяснять, что все украденное у народа, украдено исключительно для его же блага, процветания и роста благосостояния, этого самого народа, в смысле – нас с вами.

Совершенно упустил еще одну занятную деталь. Президент-то наш выдающийся писатель оказался, как выяснилось после того, как его избрали. И гонорары его теперь не уступают вознаграждениям знаменитых писателей с мировым именем, чьи бестселлеры расходятся тысячными тиражами. Да что там не уступают, значительно превышают оные. За прошлый год только составили пару лямов зеленых амереканских денег.

-     Слыш, Никита, хорош нас грузить. Если бы нам это все нравилось и устраивало, то мы бы с тобой сейчас не катались, а сидели дома и пили чай с плюшками. – Сказал Петр и неожиданно спросил. – Лучше расскажи нам, каким боком ты к той спецшколе был причастен?

-     Я в то время работал ассистентом у одного знаменитого профессора – светила в области психиатрии. Его частенько приглашали в эту самую спецшколу для тестирования учащихся. Там впервые вас и увидел.

*   *   *  

Народа в кафешке было мало. Явление для этого времени суток вполне обычное и объяснимое. Поскольку рабочий день был в самом разгаре, то народ в едином порыве добросовестно нес свою трудовую вахту с гражданским долгом вкупе. Внезапно дверь распахнулась и ввалившийся в нее гражданин среднего роста, средней комплекции со среднестатистическим незапоминающимся лицом, уверенно прошествовал к барной стойке и, заказав сто грамм коньяка, взгромоздился на стул.

Сидевший в сторонке парень лет тридцати попивал кофе и лениво наблюдал за вошедшим. Он дал тому возможность употребить свой заказ практически залпом, после чего подошел к стойке и поздоровавшись, поинтересовался:

-    А не рановато ли, Константин Петрович, для столь крепенького аперетивчика?

-    Привет, Стас. – Ответил тот. – Ехидничаешь, как обычно. Сам-то что здесь забыл? Почему не на службе?

-    Имею законное право на выходной после дежурства.

-    Ну, вот и шел бы домой отдыхать, вместо того, чтоб по барам шляться.

-    Так уже в пути шеф. Вот только забежал кофейку выпить, совершенно не расчитывая на встречу с Вами.

И по интонациям голоса, и по виду Константина Петровича, было ясно, что встреча эта не доставила ему абсолютно никакого удовольствия, а даже напротив – несколько его огорчила.

-    Послушай, Петрович. Я же вижу, что тебе хреново, вот и подсел. А не хочешь общаться, так могу и отвалить. Я не гордый. – Сказал Стас.

-    Да, ладно тебе гоношиться. Это я не на тебя, а на начальство наше наимудрейшее злюсь. – Смягчился шеф, доказывая своим видом и словами, что принятая доза всосалась в стенки желудка, проникла в кровь и по сосудам уже домчалась до нервных окончаний клеточек мозга, ответственных за центры удовольствия.

-    Че, опять «невидимки» вышли на тропу войны?

-    Достали они уже своими вылазками. Каждый месяц из-за них втык от начальства получаю. А самое обидное, что непредсказуемые черти. В разных концах страны появляются на денек, и потом ищи их свищи. При чем на мелочевку не размениваются: то мера, то губернатора, то судью какого-то бомбанут. И работают стервецы ювелирно – никаких следов, ни малейших зацепок. Снова вот обнесли квартиру какого-то высокопоставленного уважаемого «перца» из министерства. Консьерж, как обычно, найден спящим, и ни черта не помнит, сигнализация в квартире тоже, как обычно, отключена. Пострадавший клянется, что код от его домашнего сейфа не знала ни одна живая душа на планете. А сейф у него супер-пупер секретный, сделанный на заказ и вскрыть его ну никак не возможно. Однако же по факту – сейф пуст. И я так полагаю, что его содержимого нам бы с тобой, Стасик, хватило на всю оставшуюся жизнь, поскольку от меня требуют срочного эффективного расследования и незамедлительных результатов. Ну, вот где скажи ты мне, я им эти результаты возьму?

-    При нынешнем уровне развития техники и всяких-разных шпионских прибамбасов, думаю его сейф не такой уж и неприступный, как он полагает.

-    Да, нет, Стас. Тут дело не в прибамбасах, а в наших клиентах. Похоже, что очень непростые ребята работают. Если они консьержей со специальной подготовкой усыпляют, как младенцев одним взглядом и память им стирают точно ластиком, то думаю, что вытащить нужный код из чьей-то башки для них тоже не есть проблемой.

-    Достались нам с тобой Петрович клиенты что надо, не позавидуешь.

-    Это точно, завидовать нечему. Кто бы подсказал, как их достать?

-    Вопрос. – Задумчиво ответил Стас, а затем произнес как-то заговорщицки. – Я вот что думаю, а может стоит попробовать привлечь к их поискам кое-кого.

-    Это ты о чем? – насторожился шеф.

-    Как гласит народная мудрость – клин клином вышибают, а подобное лечится подобным. Раз они такие непростые, то стало быть, самое время прибегнуть к помощи

таких же спецов, так сказать.

-    Ты это серьезно? Нас же засмеют, Стас.

-    Да пусть уж лучше засмеют, чем начальство заклюет. 

*   *   *

Никита и Петр проследовали в тамбур, дабы получить еще вдобавок и порцию никотина, испытав на себе прелесть пагубных привычек, которые укорачивают жизнь, но, при этом, делают ее более приятной.

Захмелевший Петр спросил: 

-    Слыш, Никита, а как ты до всего этого додумался?

-    Очень люблю телевизор смотреть. – Ответил тот.

-    Ну, и при чем здесь это?

-    Что, не улавливаешь связи?

-    Откровенно говоря, нет. – Пожал плечами Петр.

-    Да все просто, как дважды два. И велосипед я не изобретал. Ну, может быть чуток его усовершенствовал. Все это уже когда-то происходило. Истории известны такие личности, как граф Калиостро, Вольф Мессинг, и многие другие персонажи. Вот они-то очень меня забавляли поначалу. А потом я вдруг вспомнил о том, что все новое – это хорошо забытое старое. И подумал – это же реально все уже было. А дальнейшее оказалось делом техники – найти тебя и Егора, поделиться с вами своей теорией и испробовать ее на практике.

-    А если бы мы отказались?

-    Ну, тогда бы вы честно зарабатывали ближайшие лет сорок себе копеечную пенсию, считали бы гроши от зарплаты до зарплаты, живя в общаге, и надеясь когда-нибудь к старости получить квартиру от государства, которое плевать на нас хотело с высокой горы. И это, заметь, еще в лучшем случае. А то бы просто пополнили армию безработных, любуясь долгими зимними вечерам на свои дипломы, и вспоминая, какими способными и подающими надежды вы когда-то были. А ваше место в моем проекте заняли бы совершенно другие люди.

 -   Понятно. – Потер виски Петр и сказал. – Все собирался тебе сказать, Никита, что-то у меня нехорошее какое-то предчувствие зреет.

-    Ты, Петручо, бросай фигней страдать.

-    Вообще-то, Никита, эта фигня предвидением называется, и она нас частенько выручала, если помнишь. – Раздраженно сказал Петр, продолжая потирать пальцами виски и лоб.

-    Да, ладно тебе, малый, не заводись. Это я так брякнул не подумав. Валяй – медитируй.

-    И вот еще что, Никита. В этот раз нам нельзя туда идти. Нас там будут ждать.

-    Ты шутишь, Петручо? Кто нас там может ждать? – возмущенно спросил Никита. – Если о нас никто даже не знает.

-    Менты уже знают. Они-то нас там и будут ждать, Никита. – Спокойно ответил Петр. – Их будет много, и Егор не успеет всех усыпить.

-    Ты хочешь сказать, что один из нас – предатель? Это же бред собачий.

-    Нет, Никита. О предательстве речь не идет. Только о том, что в квартире нас будет ждать засада.

-    Это я понял. А ты не мог ошибиться?

-    Исключено. Если сомневаешься, то можешь отправить на квартиру с визитом какого-нибудь бомжа или мальчишку-беспризорника – как пробный камень.

-    Блин. – Выругался Никита. – Но как? Откуда они узнали? Все же было чисто.

-    Нашелся еще один уникум, который играет не в нашей команде. – Ответил Петр.

*   *   *  

-    Говорил же тебе, Стас, что все это фигня. Только выставили себя на посмешище. – Негодовал Константин Петрович. – Где ты нашел этого мага?

-    Зря вы так товарищ полковник, этот парень один из лучших медиумов. Почему не явились «невидимки», ума не приложу?

-    Может твой гений день спутал или город? Он же не всемогущий, — смягчился Петрович, вероятно посчитав, что достаточно нахлобучил подчиненного.

-    Исключено. Вероятно, они что-то заподозрили. Ребята-то тоже не простые – с незаурядными способностями: один гипнотизер, другой память жертвам стирает. Что остальные умеют и сколько этих остальных, нам сие, увы, неведомо?

-    Предположительно есть еще третий, со слов очевидцев.

-    А что же ты раньше молчал, Петрович, что есть очевидцы ограблений?

-    Не совсем ограблений, Стас. Есть несколько человек, которые видели (или думают, что они видели) предположительно наших клиентов. Сталкивались с какими-то незнакомцами в подъезде в дни ограблений или видели незнакомых людей около дома в эти дни. Но вот какие те из себя – никто этого не помнит, и описать их не может. Одно слово – невидимки. И зацепок по-прежнему ноль. – Грустно вздохнул полковник, предвкушая очередной нагоняй от начальства.

*   *    *

 -     А вообще-то, Никита, я хочу сказать тебе одну вещь. Только без обид. Пойми правильно, но то, чем мы занимаемся – затягивает, а это очень хреново. Со всем этим нужно завязывать, иначе наша идиллия плохо закончится.

-    На самом деле, Петручо, по-настоящему хреново было бы в том случае, если у нас не было всего того, что мы сейчас имеем, благодаря тому, чем занимаемся.

-    Никита, да ты хоть понимаешь, в кого мы превратились?

-    Прекрасно отдаю себе в этом отчет. В обеспеченных и респектабельных людей, живущих в собственных квартирах, купленных, заметь, а не полученных от государства, которые с уверенностью смотрят в завтрашний день, невзирая на преступные эксперименты нашего крайне некомпетентного правительства.

-    Мы – воры, Никита. Очнись и посмотри в лицо действительности.

-    Дурак ты, Петручо. Воры – это те, кто отбирают последний кусок у голодного. А мы экспроприируем у зажравшихся чинуш то, что они украли у народа, стало быть, у нас с тобой. И возвращаем, таким образом, себе свое. Или у тебя есть возражения, на сей счет?

-    Красиво, ты все излагаешь, но суть происходящего от этого, увы, не меняется. Воровство оно и есть воровство, как бы ты не оправдывал свои действия.

-    Очередная ошибка, Петручо. Воровство – это, когда завладеваешь чужим имуществом, а я же тебе объяснил, что мы возвращаем себе свое, ради торжества справедливости – самой великой мечты и цели всего прогрессивного человечества. Только пока человечество об этом мечтает, мы создали эффективный механизм воплощения этих мечт в жизнь.

И вообще, дружище, да будет тебе известно, что люди делятся на две категории: тех – кем управляют и тех – кто управляет. Так вот я не желаю причислять себя ни к одной из них. И знаешь почему?

-    Любопытно было бы послушать.

-    Просто те, кем управляют – они пашут всю жизнь, как проклятые и в итоге нифига не имеют. Как, например, твои родители. Возрази, если считаешь, что я неправ.

-    Смысл возражать против очевидных фактов?

-    Разумно. А те, кто управляет – служат кому угодно, только не народу, и не Отечеству, как должны. И во главу угла ставят не наши с тобой интересы – представителей этого самого народа, а свои шкурные. Вопрос: так кто кого обманывает и обкрадывает? Мы их или они нас?

-    Вопрос я так понимаю, риторический.

-    Разумеется. Да и Бог бы с ними – взяточниками и казнокрадами, если бы у руля стоял достойный человек, который бы со всем этим бардаком боролся, а не поощрял его. Тогда можно было бы еще как-то терпеть существующий беспредел и мириться с ним, зная, что дни мракобесия в этой стране сочтены. Так же, как и с той нищенской зарплатой, которую они швыряют как подачку. Вот только, если бы за нее тоже приходилось работать ради какой-то великой цели. Как, например, при социализме: ради построения справедливого общества – в котором будут жить наши дети. А сейчас ради чего все должны пахать? Ответь, как ты это понимаешь?

-    Ну, чтобы типа семьи свои содержать и детей на ноги ставить. – Растеряно ответил Петр, застигнутый врасплох вопросом Никиты.

—    Ага. Поставишь их на ноги с такими-то зарплатами. Скажи еще – экономику страны укреплять, и страну из руин поднимать, в которые власть имущие ее же и ввергли, — иронично произнес Никита. – Да, нет, дружище. Давай смотреть горькой правде в глаза. И честно признаемся, что ради «великой» цели – обогащения олигархов и семьи нашего президента, ну и еще – распила чиновниками бюджета. Только тут я пас. Не желаю я ради воплощения в жизнь этих «благих» деяний, бесцельно тратить годы и даже дни своей жизни. Поскольку отлично понимаю, что такой путь ведет меня к нищете. А оно мне надо? Опять же, подумай кого ты жалеешь и за кого заступаешься? За людей, которые привели к власти самого «достойного» из своего окружения. Ты же понимаешь, что не народ его выбрал, а кучка олигархов и коррумпированных чиновников, обманув очередной раз нищих и недалеких людей (армию которых они же и породили), наобещав им с три короба и скупив подешевке их голоса. И тебя, вероятно, переполняет чувство гордости, что именно такой  человек стал нашим президентом. Да, чуть не забыл, он же еще и известный писатель. Так тупо и нагло за двадцать лет народ этой страны еще никто не нагибал и не унижал. С таким особым, следует заметить, цинизмом и такой неприкрытой наглостью, что вероятно предшественников аж оторопь берет и наверняка им хочется спросить: «А че, так можно было?»

Думаешь, именно такую жизнь и такого президента двадцать лет все ждали? И именно о такой жизни мечтали? Когда всех тупо имеют, начиная от бизнесменов, которым сделали «выгодные» предложения, до работяг, которым опустили зарплаты до еле прожиточного минимума, и подняли пенсионный возраст до не дожития. При этом цинично так заявляют, что у нас тут, дескать, намечен курс на благосостояние. Чье?

Конечно, если ты о такой жизни мечтаешь, то полный вперед. Живи и наслаждайся ней. А мне она не по нутру. Не желаю я, знаешь ли, примерять на себя личину эдакого подопытного жертвенного барана, над которым в этой гребаной стране уже двадцать лет проводят всевозможные эксперименты разные «великие» экономисты и социологи, думая о нас простых-смертных: «Какие же они – сволочи живучие, однако. Следует еще что-то эдакое придумать, чтоб уменьшить давление на почву. То ли возраст пенсионный до ста лет поднять, чтоб уже наверняка не доживали, а то ли налоги и платежи за коммуналку, чтоб только на них и работали».

Кроме того, раз уж пошел у нас такой откровенный разговор, то признаюсь тебе, что есть у меня еще и один очень личный мотив. Как бы плохо мы не жили при социализме, но какая-то (пусть даже вынужденная) система распределения самых насущных благ между членами общества тогда существовала, и присутствовал хоть какой-то гуманизм. Можно много говорить о перекосах и перегибах той эпохи, но только тогда людям государство не только гарантировало, но и предоставляло бесплатную медицинскую помощь, невзирая на их статус. Теперь же этой привилегии удостоены лишь, так называемые, слуги народные, которые по-прежнему лучше хозяев живут. Хотя они-то, к слову, могли бы без особого ущерба, и раскошелиться. И у меня не возникает даже тени сомнения в том, что не обеднели бы. А вот для меня – простого гражданина этой страны, они сделали все возможное, чтоб я, по их милости, давно загнулся. И не случилось этого, лишь по той причине, что мне помогли выжить друзья, когда случилась беда. Поскольку не обладал я тогда достаточными финансовыми резервами, чтобы оплачивать издержки задекларированного нашей властью «бесплатного» медицинского обслуживания, за которое нужно платить, да к тому же приличные деньги. Вот ответь мне, что это такое, если не геноцид против собственного народа, который их же и кормит?

А раз так вышло, что я остался жив, то теперь, как говорится – не дождетесь, ребята. Я теперь с них со всех, без разбора за это спрошу и взыщу. И до тех пор буду спрашивать, пока сил хватит. Мне ведь, как приговоренному к смерти, терять нечего. Я, ты знаешь, теперь частенько задумываюсь над тем, для чего получил эту отсрочку?  

Подчас, Петр, бывает очень непросто понять где находится та пресловутая грань между добром и злом. И каждый из нас сам определяет ее для себя и сам делает свой выбор. Так что, независимо от того, что бы я здесь не наговорил, решение остается за тобой. Помни только об одном, что законы пишут люди далекие от совершенства, и еще более далекие от реальной жизни. И слово «закон» чаще всего еще не значит – справедливость.

*  *   *

-    Никита Васильевич, вы меня слышите? – донеслось до сознания, словно из-за стены. – Я же Вас просил не злоупотреблять, голубчик. Поймите, Вы, экстраполяция – явление совершенно неизученное, и чревато крайне негативными последствиями. Еще не известно, как это в будущем может сказаться на состоянии Вашего мозга? Некоторые специалисты в этой области исследований на западе утверждают, что подобные эксперименты могут вызвать даже рак мозга, не доведи Господи.

-    А где Егор и Петр? – недоуменно осматриваясь по сторонам, спросил Никита.

-    Это Вы, батенька, о наших новеньких? Способные, смею заметить, ребята. Один обладает незаурядными телепатическими способностями, а второй – гипнотизер от Бога. Только мы их пока домой отправили. До окончательной ясности с дальнейшей судьбой проекта.

-    А, ну да. Конечно же, домой. – Как-то растеряно произнес Никита. – Это правильно. Пожалуй, мне сегодня тоже следует пойти домой, профессор. Что-то я как-то неважно себя чувствую…

И уже выходя из лаборатории, Никита подумал: «Неужели нас ждет такое будущее? За что же мы так прогневили Господа Бога?..»

Похожие статьи:

Рассказы → Пограничник

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → Властитель Ночи [18+]