Брат Викентий позвонил в дверь. При этом горшок с орхидеей, за которую в цветочном магазине запросили немыслимые деньги, опять перекосился у него под мышкой, и едва не грянулся на пол. Викентий уже пару раз поймал его прямо у земли. Орхидею, эту нелепую загогулину с рваным башмаком сверху, которую продавец назвал цветком, не жалко. Жалко кроличьей лапки, аккуратно завёрнутой в тряпочку, и закопанной в грунт. Викентий цыкнул зубом. Отличная вещь, этот кролик, тушённый в красном вине, но в зубах застревает, спасу нет.
Дверь открыли. Дамочка из тех, что он для себя называл супер-тётка. Пенсионерка, но ножки гладкие, и не в лаптях на босу ногу, а в туфлишках на каблучке. И на голове не три волосины пучком, а причёсочка из журнала. Словом, модельная старушенция.
— Добрый день, — брат Викентий улыбнулся во весь рот, выставив перед собой горшок с орхидеей. — Это для Анны.
— Вы от Толи? — спросила модная тётка. — Проходите.
Викентий, не ожидавший лёгкого успеха, и уже заготовивший жалобную историю, прошёл в дверь. Тётка провела его в гостиную. За столом сидел грузный пожилой мужчина и читал газету. На столе стояли чайные чашки и вазочка варенья.
— Дорогой, тут молодой человек пришёл. Говорит, от Толика.
— Я цветок принёс, — пробормотал брат Викентий. — Для Анны. Это подарок.
— Вы из полиции, или так, курьером? — спросила женщина, принимая из рук растерявшегося Викентия горшок, который машинально его отдал. Он сделал ошибку. Не надо было заходить в дом. — Какая прелесть. Только горшок неподходящий для такого цветка. Сейчас я найду новый, у меня где-то был хорошенький горшочек…
Мужчина оторвался от газеты:
– Я у Толи всех знаю. Вы новенький?
Женщина вернулась с расписным керамическим горшком, и брат Викентий облился холодным потом. Сейчас она потянет эту трижды проклятую орхидею из земли, и найдёт потайной пакетик с кроличьей лапкой. Он явственно представил, как выбегает из дома, а вслед ему летит цветочный горшок. А этот тип, что так хорошо знает следователя, вызывает наряд полиции. Но даже не это страшно, страшно, что сделает с ним и этим горшком разочарованный учитель. Брат Альфред отличный наставник, но в делах Ордена не ведает жалости.
— Простите, я вам сказал неправду, — вот и пригодилась жалостная история. — Это я от себя принёс. Горе у меня. Только выслушайте, не перебивайте.
Дрожь в голосе удалась. Стоило только представить брата Альфреда с ножиком в руках и укоризной во взоре.
— У меня девушка есть, любимая. Мы поссорились, она мне наговорила всякого, и я не стерпел. До сих пор простить себе не могу, что ей сказал, — брат Викентий шмыгнул носом, ему самому стало жаль себя. — Разбежались, конечно. А через неделю пропала она. Нигде нет, и на квартире не появляется. А тут у неё дома трагедия случилось, все газеты писали. Я весь город обежал, думал, найду её. Нет, не нашёл. Сюда вот пришёл. Может, Анна поможет. Она со следователем, что дело ведёт, знакома. А мне он ничего не скажет, да ещё задержит, ведь мы с девушкой поссорились. А я весь извёлся уже. На Анну одна надежда.
Говоря это, Викентий тихо попятился к выходу. На всякий случай. Манёвр этот вышел ему боком. Распахнулась дверь, и брата стукнуло по спине и пятой точке так, что он вылетел на середину комнаты, уткнувшись носом в чашку с чаем.
— А вот и Аннушка, — сказала тётка, отодвигая пошатнувшиеся чашки.
Брат Викентий оглянулся, почёсывая спину. Огненно-рыжая девица швырнула через всю гостиную сумочку. Сумочка, взметнув плетёные ручки, просвистела у самого лица брата, и точно угодила в полку на стене. Но Викентий даже не моргнул. Потому что следом за девицей тащился, приговаривая нечто жалостное, подозрительно знакомый мужичонка в клетчатой рубашке.
— Я же сказала, что не хочу иметь с ним ничего общего! — девица фыркала, как ошпаренная кошка. — И нечего давить мне на жалость! Ничего не хочу знать, и куклы мне не показывайте. Мне всё равно, чем она играла в детстве! Идите в полицию, там помогут!
— Аннушка, вот молодой человек пришёл, у него вопрос к Толику… — начала женщина, бросив тревожный взгляд на мужчину у стола. Мужчина являл пример неколебимого спокойствия. Он перевернул страничку газеты, и углубился в чтение.
— Ещё один? — взвизгнула девица. — Все уходите! Сейчас же!
— Я уже ухожу, извините. Как нибудь в другой раз, — Викентий попятился к двери. Цветок благополучно забыли на столе. Всё в порядке.
Мужичок в клетчатой рубашке сменил тактику.
— Простите, что помешал, — сказал он тихонько, и взялся за сердце. — Ох, что-то мне нехорошо.
Сердобольная хозяйка усадила страдальца на стул, и выскальзывающий в дверь Викентий увидел, как мужичок опустил руку. Из вяло раскрывшихся пальцев выпала кукла с огненно-рыжими волосами и в кружевном платьице. Кукла завалилась под сиденье, а человек принялся глотать воду из поданной ему кружки.
***
Брат Викентий подождал на лестнице. Вот скрипнула дверь, послышались невнятные извинения, потом звук шагов, и по ступенькам затопотал коварный соперник. Он весело насвистывал. Брат Викентий поймал его у поворота, и мужик только пискнул, когда его прижала к стене мощная рука.
— Ага, конкурирующая фирма, — весело сказал Викентий, накручивая на руку ворот клетчатой рубашки. — Вот ты и попался.
Мужик выпучил глаза, глотая ртом воздух, как перепуганная лягушка. Брат улыбнулся. Успел заметить, как на ладонь ему легли пальцы полузадушенного соперника. Потом ступенька вылетела у него из-под ног.
Только спортивное прошлое спасло Викентия от перелома конечностей и позора. Он приземлился у площадки, ухватился за перила и потряс головой. Мужичок неторопливо спускался вслед. На его шее багровела изрядная ссадина. Брат подскочил, пытаясь зацепить противника за ногу, тот увернулся, и они, сцепившись, затоптались по площадке.
— В каких войсках служил? — пропыхтел мужик, удерживая Викентия за отворот куртки. Другой рукой он плотно захватил манжету.
— Пятый дан, придурок, — прошипел Викентий, в свою очередь, ухватив соперника за пояс и пытаясь прижать к перилам. Если удастся, тот кувыркнётся с лестницы.
— Салага, — скрипнул мужик, крепче заворачивая манжет куртки, и брат ощутил, что пережатая в запястье рука немеет и перестаёт слушаться.
Они переступили, и Викентию удалось стащить соперника на ступеньку вниз. Краем глаза он увидел тёмное пятно, даже успел услышать звук шагов. Потом кто-то взял его за затылок и крепко стукнул лбом о лоб соперника. Перед глазами расцвёл роскошный искристый цветок, и проблемы покинули брата Викентия.
***
— Садись, солнышко, попей чайку.
— Я на минутку.
— У тебя одна работа на уме, — укоризненно сказала мать, ставя на стол ещё одну чашку. Четвёртую. Одна была, как обычно, лишняя. Домашние привыкли не замечать странностей. «Это для случайного гостя» — говаривала Анна. Причём чашка иногда оказывалась пустой, но чаще всего непостижимым образом в ней находились остатки чая, словно неуловимый гость только что ушёл. «Бедная мама» — несколько лет назад, когда это ещё только началось, сказала Анна отчиму. — «Что это она придумала?» «Ничего, не обращай внимания» — ответил тогда Андрей Петрович. — «Главное, её это успокаивает». И всё пошло своим чередом.
— Почему у вас дверь открыта? — пресловутый следователь возник на пороге, сияя свежей рубашкой и новеньким галстуком.
— О, Толя. Заходи, как раз к столу, — хозяйка указала на свободный стул. Под стулом, привалившись к ножке, тихо лежала забытая куколка в кружевном платьице.
— Нет, не заходи, — отрезала Анна.
— Я тебе сумочку принёс. Ты забыла.
— У меня этих сумочек миллион.
Он прошёл в гостиную и положил сумку на скатерть. Сел на стул и повертел в руках лишнюю чашку с недопитым чаем.
— Это не тебе, — ядовито сказала Анна. — Это для незваных гостей.
— А я и есть незваный гость, — отозвался он, и она зафыркала в чашку.
— У меня неприятные новости, Андрей Петрович, — тихо сказал следователь. — Пришла информация из провинции. В местную клинику поступило два человека с огнестрельными ранениями. Одна их них девушка. Свидетель назвал её имя. Имя редкое. Она у нас проходит по делу, и вся информация поступает ко мне. Свидетель отвёз девушку в больницу, сказал, где найти второго пострадавшего, и скрылся. Так что допросить его не представляется возможным. Я уже запросил местную администрацию, чтобы нам прислали тело на опознание. Думаю, что вы могли бы опознать, ведь все родственники…
Мать ахнула. Анна уронила ложечку. Андрей Петрович бросил газету на пол:
— Астра?
Следователь кивнул.
— Боже мой, какое несчастье, — сказала женщина. — Я же их всех знала. И Асеньку на руках носила ещё вот такой… — она всхлипнула и выбежала на кухню.
На кухне загремело, забренчало, и она вскрикнула:
— Да что за день сегодня! Кран свернула!
Они дружно ринулись на кухню, застряв в дверях.
***
Брат Викентий открыл глаза. Он сидел на ступеньках, и в голове играл оркестр провинциальной филармонии. Он попытался привстать, но в ушах загудело, перед глазами поплыло, и он торопливо опустился на нагретую ступеньку. Рядом закряхтели. Он покосился вбок, преодолевая головокружение, и увидел недавнего поединщинка. Есть на свете справедливость, подумал Викентий. Этому хмырю тоже досталось. Хмырь кряхтел и вздыхал, не пытаясь подняться. Трещит головушка-то, злорадно подумал брат. Потом всплыло воспоминание о задании, и он с дрожью взглянул на часы.
— Ах ты, мать-перемать, — застонал он. Хлопнул ладонью по лбу, о чём немедленно пожалел. — Сколько времени прошло!
Рядом всхлипнул соперник. Ага, так тебе и надо.
Наверху щёлкнула дверь. Не сговариваясь, они поднялись со ступенек, и, ковыляя и стараясь не охать, взбежали на площадку выше, откуда открывался обзор сквозь лестничный просвет. Из двери на площадку вышел давешний следователь.
Следователь остановился и принялся охорашиваться. Поправил галстук, пригладил волосы. Волосы торчали в беспорядке мокрой щеткой.
— А я и не знала, что ты умеешь краны чинить, Зуйков, — промурлыкал женский голос, от которого у обоих наблюдателей по телу побежали крупные мурашки, и на площадку выплыла рыжая девица.
— Случая не было, — ответили ей, а она засмеялась так, что у Викентия скрутило внизу живота. Ох, и стерва.
— Возьми салфетку, вытрись. Волосы мокрые, — девица нагнулась, заботливо отряхивая полицейскому брючины, при этом в вырезе блузки открылось такое, что у свидетелей этой сцены, что наблюдали сверху, не пропуская ничего, захватило дух. Девица перекинулась с брюк на пиджак, затем зачем-то полезла полицейскому под рубашку, и парочка слилась в страстном поцелуе.
Мужик в клетчатой рубашке прикрыл рот ладошкой, брат Викентий одобрительно ухмыльнулся. Дело налаживалось.
Потом девица ушла, оставив следователю салфетку, тот в последний раз пригладил волосы, и, поддёрнув пиджак, поскакал вниз по лестнице, сияя как медный таз. Они проводили его взглядами.
— Ну что, выгорело дельце?
Мужичок глянул на Викентия:
— О чём вы?
— Радуйся, дядя, я сейчас не в форме. Так что иди пока. Торгуй опиумом для народа.
— Шли бы вы дальше, — сухо отозвался мужичок, и они принялись спускаться по лестнице, косясь друг на друга, как два кота.
Похожие статьи:
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Пограничник
Рассказы → Доктор Пауз
