В поисках Верлиона. Глава 1

  Контрактники против Лейбористов.

 Где-то на горизонте атмосфера спутника Дальтары соприкасалась с атмосферой планеты Дальты, завихряясь почти невидимыми глазу прозрачными волнами. Это было настолько обычным явлением, что не вызывало никакого удивления ни у жителей спутника, ни у жителей планеты.

  Стояли дни так называемого «активного взаимодействия», когда ничто не мешало летательным аппаратам находиться в атмосфере...

   Высоко в небе, над столицей Префектории – городом Миженски – несколько тысяч военных дирижаблей правящей партии выстроились в ряд напротив паровой флотилии оппозиционеров. Редкие небольшие облака проплывали мимо кораблей.

   Противоборствующие силы – и это было очевидно – подрабатывали двигателями, набирая высоту, но не сближались, словно в ожидании чего-то.

   Но когда вся плоскость воздушных армад наконец-то поднялась до рубежа, разграничивающего соприкосновение атмосфер, батальоны крейсеров с обеих сторон пересекли эту невидимую границу над планетой. Лёгкие сизые клубы отработанного пара от двигателей кораблей рассеивал попутный ветер, показывая величие грандиозных механических конструкций.

   Крейсеры остановились перед центром гигантского эллипса, образовав с нескольких сторон его некие подобия сегментов на нейтральной территории.

   Из каждого флагманского корабля по направлению к центру вылетели паровые платформы, в которых находились представители партий, и остановились в нескольких метрах друг от друга

Переговоры начались.

   – Я так понимаю, что Партия мира и процветания решила никого не посылать на переговоры? – раздался усиленный ормехом голос представителя Контрпартии, который не увидел на противостоящей платформе оппонента.

   – Мадам Шторнец! Вам пора! – механический помощник тронул за плечо невысокую седую женщину, которую из-за её маленького роста практически не было видно за ограждением платформы.

   – А? Что? Мы уже на месте? Благодарю, Сцай, – спохватилась та и направилась к своему ормеху.

   Представители других фракций на своих платформах молча ждали, когда перед ними появится представитель Партии мира и процветания, но видели только высокую женскую причёску, которая медленно перемещалась к краю платформы.

   – Сцай, мне нужна подставка. Меня никто не видит, – произнесла женщина, глядя на внутреннюю стену ограждения.

   – Ах, да! Мадам, простите... Минуту, – механоид тут же подвинул к парапету подставку, чтобы женщина смогла лицезреть своих оппонентов. – Давайте я вам помогу, мадам Шторнец. Подайте руку.

   – Благодарю, мой друг, – ответила она и взобралась на подставку.

   Перед представителями префекты Альдостока и делегацией Контрпартии предстала седовласая старушка, которая надвинула гогглы на глаза, чтобы увидеть всех, с кем ей придётся разговаривать.

   – Мадам Шторнец? А где господин Верлион? – поинтересовался высокий мужчина с платформы Контрпартии.

   Ещё далеко не старый, элегантно одетый – этот мужчина с седыми висками производил впечатление серьёзного человека, точно знающего, чего он хочет.

   – Господин Теовиль, после очередного покушения, которое устроила на него Контрпартия, он вынужден скрываться, – ответила Шторнец.

   – Это – клевета! У нас нет необходимости в ликвидации человека, который сделал так много для развития Префектории, – ответил Теовиль, глава Контрпартии.

   – Вы действительно считаете, что я вам поверю? Учитывая сложившуюся ситуацию? Но сейчас – даже не это главное... Господин Теовиль, у меня к вам масса вопросов. И как заместитель главы Партии мира и процветания я имею законное право на эти вопросы, – указательный палец всё ещё изящной женской руки, казалось, сейчас воткнётся в грудь лидера Контрпартии. – Кто вам дал право на переворот? Кто вам дал право узаконить движение Синквоиров? – резко спросила женщина.

   – А при чём тут Синквоиры? Этот путь выбрали гражданские лица, мадам Шторнец! Они устали служить лейбористам. Они хотят свободы! Это и есть их цель. Вы этого не понимаете, но Партия мира и процветания устарела. Ваши замыслы и дела никчёмны, как и структура правления, – высокомерно ответил Теовиль.

   – Префекторианцы работают в свободном графике! Мы – не диктаторы! И все прекрасно понимают, что вы говорите неправду! Вы лжёте! Народ никогда не променяет стабильность на туманное будущее! Используя отряды Синквоиров, вы, господин Теовиль, ворвались в сенат и объявили импичмент главе Партии мира и процветания господину Верлиону! Это – незаконно! Ваши действия сулят раскол Префектории. Все ценности, заложенные великим Миженски в идею об объединённой планете, распадаются на глазах! Вы готовите нам крах! – гневно объявила старуха.

   Старухой её сейчас никто бы не рискнул назвать – исступление и ярость в словах мадам Шторнец распрямили её плечи, вернув в глаза молодой блеск и задор.

   – Нет! Это мы сохраняем традиции, которые заложил господин Миженски! Префектория была и будет едина! И это – не обсуждается! Но для дальнейшего развития нужны реформы. А нынешняя власть на них не способна, она не считается с правами своих граждан на лучшую жизнь, – не сдавался Теовиль.

   – Я не позволю разрушить мир и спокойствие в моём родном доме! Да как вы не понимаете, что, прикрываясь реформами, несёте разруху и упадок в наш мир! – жёстко ответила Шторнец.

   – Видимо, вы меня просто не хотите услышать, мадам Шторнец. Хорошо, пусть скажут другие... Хочу предоставить слово младшему чиновнику по работе с государственными деятелями господину Сарпаку, – с напускным сожалением объявил лидер Контрпартии.

   – Ваш сын, мадам Шторнец, – тихо сказал просчитавший ситуацию Сцай, наклонясь к уху женщины.

   – Знаю, мой друг. Нашли мою болевую точку. Но это – его выбор, – так же тихо ответила она.

   – Мадам Шторнец! Обращаюсь к вам! В связи с тем, что нынешняя власть проявляет бездействие по многим социальным вопросам, предлагаю вам сдать ваши полномочия и сложить свой депутатский мандат до начала следующего заседании, а ещё... – начал, было, Сарпак, но Шторнец его прервала:

   – С какой стати я обязана это делать, сын мой? Вы принуждаете меня?

   Она задавала эти вопросы уже не так напористо, даже как бы с лёгкой усмешкой, но Сарпак, зная свою мать, понимал – диалог будет тяжёлым. Он перевёл дыхание и продолжил:

   – Мадам Шторнец, хочу напомнить вам, что пункт сто четырнадцать гласит: «Присутствие более двух партий в одном сенате нежелательно, дабы избежать непреднамеренных поступков со стороны неизбранных народом деятелей...».

   – Господин Сарпак, вы цитируете данный пункт не целиком, а продолжение его гласит: «Притом, что существование других партий не запрещается...». Следовательно, вы ошиблись, – снова перебив сына, дополнила пожилая женщина.

   – Да, существование других партий в обществе не запрещается, но в сенате – нежелательно! И ваши слова – это попытка уцепиться за соломинку, они только подтверждают то, что вы сдаётесь. Вы прекрасно понимаете: наша Контрпартия имеет всенародную поддержку, ваш лидер Верлион исчез, тем самым подтвердив вынесенный ему импичмент, представители других партий вас тоже не поддерживают... На что вы надеетесь? Вы что, хотите развязать гражданскую войну? – вмешался заместитель главы Контрпартии Лаз Гольдер.

   Мадам Шторнец смотрела на оппонента и понимала, что он озвучил горькую правду – Партия мира и процветания больше не является верховной. Но сдаваться – не в её правилах, и она произнесла, гордо подняв голову:

   – Хочу услышать слова представителя префекты Альдосток, господина Альдограма.

   – Мадам Шторнец, хочу ошибиться, но это похоже на конец вашего правления? – наклонился к ней Сцай.

   – Я не знаю, друг мой, – печальным тоном ответила женщина. – Сейчас всё зависит от представителя префекты спутника. Хотя... Чует моё сердце – за нас уже всё решили...

   На платформе Альдостока к ормеху подошёл грузный мужчина в строгом сюртуке. Его жёсткие усы топорщились в разные стороны, придавая ему грозный, и вместе с тем чуть комичный вид.

   – Смена власти в Префектории стала для нас полной неожиданностью. Делегация нашей планеты провела переговоры с каждой из сторон... – начал как-то не очень уверенно свою речь Альдограм.

   – Это ложь, Сцай. Никто к нам не обращался за консультациями со спутника, – тихо шепнула механоиду женщина.

   – Я знаю, мадам Шторнец, – так же тихо ответил Сцай, даже особо не вслушиваясь в слова премьера Альдостока, который, между тем, продолжал:

   – И те гарантии Контрпартии, которые позволят нашей префекте открыть миллионы рабочих мест, удовлетворяют наши амбиции. Мы долго совещались и полностью одобряем действия Теовиля и его партии. Это – всё, что я могу сказать, – закончил Альдограм.

   И платформа представителей префекты спутника, не дожидаясь обсуждения слов своего лидера, тут же вылетела к своему главному кораблю в сопровождении крейсеров эскорта.

   – Мне очень жаль, мадам Шторнец. Я предлагаю вам подписать необходимые документы и сдать мандат, – заявил господин Теовиль.

   – И не подумаю! Мы ещё поборемся! Всего хорошего! – зло ухмыльнулась разом постаревшая женщина и добавила. – Обязательно поборемся! Сцай, летим обратно.

   – Слушаюсь, мадам Шторнец, – ответил механоид.

   – Вы не имеете права, мадам Шторнец, – крикнул ей в спину Сарпак, а Теовиль, как-то гнусно улыбнувшись, добавил:

   – Поборемся... Ну-ну... Для этого ещё нужно иметь как минимум саму возможность...

* * *

   Когда платформа добралась до главного дирижабля Партии мира и процветания, мадам Шторнец прошла в свою каюту, наконец-то сняла гогглы и вызвала к себе своего внука Кейника – подростка лет шестнадцати, который души не чаял в инженерии – а также его наставника, профессора Гара Ма Тауэя.

   Профессор всем своим видом подтверждал и свою профессию, и свою должность: высокий седовласый старик с ухоженной бородой в строгом чёрном костюме.

   – Профессор, – устало сказала госпожа Шторнец. – Нужно улетать отсюда. У меня плохие предчувствия... Мой сын... Он так смотрел на меня... Он ненавидит меня за то, что я не позволила ему воспитывать Кейника. Это очевидно...

   В голосе пожилой женщины не было ничего, кроме обиды и грусти.

   – Мадам, я никогда не думал, что господин Сарпак откажется от мандата Партии мира и процветания, что он переметнётся к нашим врагам. Ведь он был истинным патриотом. Я сожалею, что всё так вышло. Это я виноват, это я не уследил за его взглядами на политику во время занятий, – высказал свою позицию пожилой мужчина.

   – Профессор, вы тут ни при чём. Вы обучили его государственному праву в академии, дали знания. Это – его выбор. Я была поражена, что на переговоры выставили именно его. Меня это сбило с толку. Увы, я не справилась, – ответила госпожа Шторнец и виновато посмотрела в глаза старого друга.

   Не выдержав такой грустной сцены, к бабушке подбежал Кейник и быстро, путаясь в словах, проговорил:

   – Мадам, я с вами! Вы не переживайте за моего отца. Он всё равно вас любит!

   Женщина улыбнулась ему и провела ладонью по щеке – она еле сдерживала слёзы.

   – Мальчик прав, мадам Шторнец, – поддержал верный Сцай её внука.

   Семейную идиллию нарушил тревожный рык корабельной сирены, с последним её воплем в каюту вбежал капитан флагмана и с тревогой в голосе сообщил:

   – Мадам Шторнец! Флотилия Контрпартии привела корабли в боевое состояние! Возможно нападение!

   Мгновенно превращаясь из доброй бабушки в грозного и несгибаемого руководителя, мадам Шторнец с металлом в голосе приказала:

   – Введите ответные меры! Готовьте судно и боевые вертушки к защитным действиям! Капитан, распоряжайтесь!

   И тут дирижабль затрясло от попаданий – теперь аварийная сирена ревела, не умолкая ни на секунду.

   – Мадам! Они атаковали нас! – прокричал профессор. – Нужно покинуть дирижабль!

   Шторнец посмотрела на своих близких и подумала: «Они всё-таки решились... Вот что значили слова Теовиля про саму возможность...».

   – Необходимо немедленно покинуть Миженски. Друзья, мы летим в префекту Переастрия! – заявила она и жёстко добавила. – Мы обязаны долететь!

   В небе над городом Миженски разыгралась настоящая баталия.

   Из кораблей-маток Контрпартии и Партии мира и процветания, сверкая на солнце соосными воздушными винтами, вылетали тысячи боевых вертушек, которые стреляли друг в друга из лёгких пороховых пушек. Но лёгкими они были только для крупных кораблей, а для своих собратьев одного попадания вполне хватало, чтобы развалиться на куски.

   Фрегаты господина Теовиля, повернувшись боком к противнику, совершали залпы в сторону дирижаблей ещё правящей партии разрывными снарядами из огнестрельных орудий, а те в свою очередь отвечали выстрелами из паровых пушек с линейными ускорителями.

Всё... Конфликт произошёл...

   Куски обшивки, обломки механизмов и частей подбитого транспорта порхали в воздухе, долго не падая, благодаря притяжению спутника, что создавало дополнительные помехи в маневрах военных кораблей...

   – Профессор! Наш спасательный бот разбит! – забеспокоилась Шторнец на парковке, увидев ещё дымящуюся рваную дыру в обшивке двигателя летательного аппарата, который стоял у эвакуационного шлюза.

   – Мадам! Не переживайте! Я умею управлять вертушкой! Тут есть одна... Ну, в общем... Гражданская вертушка, – заявил Кейник, слегка смутившись.

   – Ну, уж нет, юнец. Ты слишком молод! – отчитала его бабушка.

   – Откуда на военном дирижабле гражданский транспорт? – удивился профессор.

   – А что, у нас есть выбор? Я нечто подобное предполагал, поэтому мы с другом... – не договорив, Кейник подбежал к вертушке.

   Он сел в вертушку, натянул гогглы лётчика и обернул вокруг шеи зелёный шарфик. Когда двигатель громко зашипел, набирая обороты, юноша открыл боковое окно и обратился к спутникам:

   – Мы так и будем смотреть на меня за рулём? Забирайтесь внутрь быстрей!

   Гар Ма Тауэй взял за руку Шторнец и направился к транспорту.

   – Кейник! Я не одобряю твоё стремление управлять взрослым транспортом! По прибытию ты мне отчитаешься за свои действия! – обратилась к юнцу мадам.

   – Это же наша вертушка! Почему вам, мадам, не нравится план спасения? – спросил вылезший как из ниоткуда ещё один мальчишка.

   – Барклай! Я должна была сразу догадаться, чья это идея! Как ты пробрался в парк? Причём – незаметно, господин Барклай? – негодовала Шторнец.

   – Мадам, не называйте меня господином. Мне ещё нет и сорока префекторианских лет. Спасибо Сцаю. Он хорошо всё продумал, – ответил подросток и, спохватившись, добавил. – Ой, Сцай, прости меня, проговорился... Но если б не ты... Профессор, садитесь на заднее сиденье. Сейчас прокатимся с ветерком.

   Они вылетели из корабля в самую гущу военных действий.

   Уже не только мелкие обломки от вертушек плавали в воздухе – крупные фрагменты дирижаблей и крейсеров медленно опускались на землю, всё-таки подчиняясь действию более сильного тяготения планеты. Кейник и Барклай еле успевали от них уворачиваться, но серьёзную проблему стала создавать и дымовая завеса от горящих конструкций, которые тоже витали в воздухе из-за притяжения Дальты.

   – Профессор! Изучая законы физики, я всё-таки не понимаю, почему люди не вырастают очень высокими? Ведь Дальтара находится так близко, и её притяжение чудовищно! А мы не становимся выше! – задал вопрос Барклай.

   – Ну, Барклай, тут всё просто. Дальтара всё-таки гораздо меньше, чем наша планета, а сила притяжения уменьшается пропорционально квадрату расстояния. Поэтому в высоких слоях нашей атмосферы – достаточно далеко от поверхности Дальты – влияние спутника более заметно, ну... Как мы видим по обломкам кораблей. Но всё, что находится близко к уровню земли у нас, не испытывает такого заметного влияния тяготения Дальтары, если, конечно, это не объект в миллион тонн весом. Дальта массивнее, поэтому притяжение родной планеты и контролирует нашу эволюцию, благодаря более мощной гравитации. Небоскрёбы на Дальте строятся неспроста. Чём ближе их верхушки к спутнику – тем устойчивее они стоят. Нет, если бы ты жил километров эдак на тридцать выше, и при этом неподвижно стоял на месте головой вверх несколько лет, то, наверное, подрос бы, – закончил шуткой Гар Ма Тауэй свою мини-лекцию.

   – Осторожно! Крути влево! – вдруг прокричал Сцай Барклаю, заметив огромное крыло от паровика, стремительно надвигающееся справа на их маленький и хрупкий летательный аппарат.

   Барклай заложил резкий левый вираж, и это позволило ему увидеть, что за ними началась погоня. Одна из вертушек Контрпартии летела за ними, стреляя из пушки, выстрелы которой издали напоминали безобидный салют. Но все присутствующие в кабине понимали: одно попадание, и – всё! Шансов спастись ни у кого не будет...

   – Похоже, что у нас проблемы, мадам Шторнец, – обратился Сцай к старушке, которая, закинув голову назад, громко сопела, видимо, исчерпав заряд бодрости на этот день.

   – Не трогай её, пусть спит! Лучше приоткрой дверь, я попробую хотя бы отпугнуть этих настырных наглецов, – приказал профессор.

   – Слушаюсь, профессор, – ответил механоид, но не успел ничего сделать.

Прямо перед ними падал подбитый дирижабль. И подбит он был явно не из пушки – громадная сквозная дыра своим огненным кольцом показывала, что здесь поработала мощная паровая торпеда.

   – Барклай! Лети прямо в его пробоину! – крикнул профессор юнцу. – Отвернуть не успеваем! Ещё немного левее!

   – Давай, давай, давай! – громко говорил сам себе от напряжения Кейник.

   Барклай добавил хода и направил свою машину прямо в горящее кольцо по центру дирижабля, от которого из-за сильного ветра то и дело отлетали пылающие куски обшивки.

   Казалось, что столкновения и гибели было не избежать, но когда в нижнем стекле блистера они увидели под собой столицу Префектории, то смогли выдохнуть с облегчением.

   – Фу-ф! Проскочили! Пронесло! – радостно закричал Кейник и с восторгом посмотрел на друга.

   Но, как оказалось, радовались они рано – неожиданно прямо перед ними взорвался снаряд.

   – Этот гад проскочил вслед за нами! Да он просто не может без нас жить! – разозлился Гар Ма Тауэй и отдал команду Барклаю и Кейнику. – Развернитесь к нему боком, и – как можно быстрее!

   Юноши быстро выполнили его приказ, и боковая дверь, которую профессор уже успел открыть, мгновенно оказался напротив догоняющей вертушки.

   Вытащив сигнальную ракетницу – которой комплектовались все воздушные судна – из кармана на сидении, Гар Ма Тауэй зарядил её первым попавшимся патроном, активировал свои гогглы на прицеливание, выстрелил и, как ни странно... Попал.

   Мощный взрыв просто оторвал лопасти вражеской вертушки, и она, кувыркаясь, полетела на неизбежную встречу с очень твёрдой землёй.

   – Закрывай двери, Сцай, – как-то на автомате произнёс профессор и стал очень внимательно рассматривать ракетницу, из которой он только что сбил летательный аппарат. Повертев её ещё немного, удачливый стрелок спросил. – Послушайте, ребята... А что, разве простой «сигналкой» можно вот так запросто сбить боевую вертушку?

   Тут, сбрасывая напряжение, в голос рассмеялись и Кейник, и Барклай, да и Сцай как-то интересно повёл губами. Отсмеявшись, Кейник с лёгкой усмешкой ответил своему наставнику:

   – Вот видите, профессор, оказывается, и вы не всё знаете... Дело в том, что в аварийный комплект ракетницы входят патроны и с динамитными зарядами. При аварии же разное может случиться... Ну... Хищника крупного наверняка убить... Заклинившую дверь вышибить... А вам совершенно случайно как раз и попал под руку такой патрон, а для него лёгкая вертушка – плёвое дело! Но всё равно, считайте – очень крупно повезло!

   Ошеломлённый профессор покрутил головой и как-то неуверенно сказал:

   – Вы, ребята, это... Давайте помедленнее, и при посадке поосторожней... По-моему, мы все запасы везения выбрали года на два вперёд...

   И они понеслись сквозь строй величественных небоскрёбов Миженски.

   Наступал вечер, и верхушки зданий полыхали багрянцем заката родного солнца – звезды Табеты. Обычно в это время транспортные пути загружены, но из-за неожиданного конфликта в небе над столицей непривычное к таким зрелищам население города словно испарилось...

   Кейник, по старой привычке припарковав вертушку у парадной платформы воздушного порта столицы, заглушил двигатель, потянулся всем телом и сказал:

   – Вот мы и дома...

   – Да, всё-таки мы долетели. Это... Это – наш родной город и порт. Но, боюсь, что теперь очень долго здесь не будет спокойно... – проговорил Гар Ма Тауэй и добавил с грустью. – Как раньше...

   – Что поделать, профессор... Никто из нас не хотел такого, – тоже невесело ответила мадам Шторнец.

   – Мадам, а я думал, что вы спите. Уже хотел идти будить... – обернулся на голос Сцай.

   – Нет, что ты, друг мой. Я даже во время боя не спала. Так просто удобнее пережидать неприятные моменты, чтобы не дёргать нервы лишний раз, – женщина встала и, направившись к выходу, поторопила остальных. – Господа, нам на всякий случай лучше перейти на другую платформу, где побольше людей, ведь мы теперь – нелегалы...

   У лифта мадам остановилась и достала из своей сумочки телефон Морзе, или как его называли в народе – просто морзефон. Тыкая стилусом по клавиатуре аппарата, она набрала некое послание, несколько минут подождала, а потом, получив ответное сообщение, произнесла:

   – Планы меняются, следуйте за мной.

   Новоявленные оппозиционеры вошли в лифт. Поднявшись на нужный этаж, они попали в длинный коридор, где у входа их уже ожидала молодая стройная девушка по имени Санквойя – премьер-министр префекты Переастрия. Её броский малиновый костюм оттеняли строгие одежды небольшой свиты из охраны и секретарей.

   – Мадам Шторнец! То, что произошло – это просто ужасно! Они нарушили конвенцию о запрете боевых действий, – сказав это, она обняла женщину.

   – Да, премьер-министр. Мы вынуждены были отступить, но Контрпартия навязала нам воздушный бой. Навязала над столицей, невзирая на то, что внизу – город, что внизу – люди... – ответила она и посмотрела в сторону кварталов Миженски, где ещё горели разрушенные здания от упавших на город обломков десятков крупных воздушных кораблей.

   – Это... Это – ужасно! – снова повторила Санквойя.

   – Предлагаю не откладывать отлёт. Я не могу на это смотреть, – решительно произнесла Шторнец.

   Уже на невзрачной платформе, куда они прошли вслед за главой Переастрии, профессор Гар Ма Тауэй пожал на прощанье руку своей подруге со словами:

   – Мадам, мне будет вас не хватать. Но мы будем бороться за свободу Префектории, обещаю.

   – Профессор, чуть не забыла... – наморщив лоб, вспомнила Шторнец. – Хочу попросить вас об одном деле: проследите, чтобы у Лехпахи Сура было всё хорошо. У неё – секретная миссия. Если будет нужно, то помогите. Когда придёт время – я вернусь. До свидания, мой друг.

   Попрощавшись со старым профессором, мадам Шторнец, Сцай, Кейник, Барклай и делегация Переастрии сели в скоростной пассажирский лайнер премьер-министра Переастрии, который тут же взлетел.

   Профессор Гар Ма Тауэй проводил вылетающий транспорт взглядом и печально посмотрел куда-то вдаль, за горизонт, куда звезда Табета окончательно упрятала свои роскошные краски заката.

Много лет тому назад...

   В комнате было оглушительно тихо, только старинные часы на полированной подставке лёгким стуком нарушали эту тишину, да в камине слегка потрескивали настоящие деревянные поленья.

   Обстановка комнаты – нет, скорее небольшого зала – не отличалась какими-то особыми изысками, но вся обстановка и все вещи здесь как бы говорили – даже кричали – что здесь собрана благородная старина, которая неоднократно пережила многих владельцев этого помещения...

   Высокий господин, наконец, словно очнувшись, поднял седую голову и тихо спросил у собеседника:

   – Что-то ты не очень радостный, друг Альдо...

   – Знаешь, Миженски... Любой финал – даже промежуточный – выматывает...

   – Я бы не стал даже отдалённо называть то, что мы сделали, финалом, это...

   Пожилой мужчина, несколько полноватый, но с острым взглядом, выдающим недюжинный ум, перебил собеседника фразой:

   – Я понимаю, не трать слова, мы и НАША страна – только в начале пути... И я понимаю, что предстоит сделать. Вернее, сколько...

   В маленьком зале опять повисла пауза, но не тягостная – была в ней глубокая осознанность громадной ответственности за происходящее.

   Полный мужчина, как бы раздумывая вслух, произнёс:

   – Мы объединяем... Чёрт!.. Уже объединили наши государства, но объединили ли мы души и сердца людей наших стран...

   Миженски достаточно резко ответил:

   – А не думаешь ли ты, друг Альдо, что это произойдёт сразу после подписания нашего договора? Прямо сейчас, как только мы выйдем из этой комнаты? Простому народу – я уверен! – это пойдёт только на пользу, и пойдёт быстро – завтра, послезавтра... Рабочие места, отмена оплаты за обучение, за образование... Да твои учёные уже давно просто визжат от восторга, когда узнали, к каким сокровищницам знаний они теперь будут иметь доступ... Но... Я, предлагая и добиваясь этого объединения, никогда не думал, что будет легко... Никуда не делись и твои, и мои олигархи, а ещё... И просто дураки, и желающие пожить за чужой счёт... Но я уверен, что все эти трудности обязательно преодолеваемы, тем более что наши народы говорят на одном языке, ведь предки у нас – общие.

   Пока ещё верховный правитель Дальтарии – но уже через несколько минут премьер-министр префекты Альдосток – господин Альдо тут же добавил:

   – Язык, в общем-то, один, а диалектов сколько? Ты уже лет двадцать как создал на Дальте единое государство, а своеобразие-то в языках осталось? Чего только стоят фамилии и имена некоторых народностей: Лаз Гопнеры, Дары Ма Турэи... Держатся люди за свои корни! Не думаю, что и на Дальтаре будет по-другому.

Миженски только улыбнулся в ответ на эти слова.

   – Если бы только это было проблемой... Да и пусть держатся за свои национальные традиции, лишь бы считали себя гражданами Великой страны под названием Префектория. А я сделаю всё, чтобы это состоялось, да, думаю, что и ты, Альдо, приложишь к этому все свои силы. Мы же с тобой выстрадали это объединение не для себя лично – чего нам в жизни не хватало?! – а для того, чтобы все народы всех стран, населяющие наш мир, имели шанс на лучшее будущее...

   – Так что, мой уважаемый господин Миженски? – спросил Альдо, хитро прищурившись. – Слава Префектории?

   – Стоит ли сейчас говорить лозунгами? Оставим их для наших граждан, да и только, когда они сами с чистой совестью и великим желанием пожелают их произносить...

   – Согласен, – утвердил Альдо. – Меня ещё вот ещё что волнует... Достаточно ли мы проработали вопрос с вооружёнными силами, которые остаются в ведении премьер-министров префект? Не выйдет ли это боком? А вдруг – восстание? А вдруг...

   – Ну, мой дорогой Альдо, эти силы достаточно незначительны по сравнению с армией центральной префекты, – перебил его глава Префектории. – А сговориться между собой... Нет, сейчас это – не реально, а потом... Кто знает, что будет после нас? Я могу только надеяться, что пришедшие на нашу смену будут не глупее нас...

   – Конечно, мой друг, – согласился уже бывший правитель Дальтарии. – Но...

   Их диалог прервал появившийся в зале главный секретарь правителя Альдо – пожилой вышколенный мужчина в костюме с позументами – который произнёс:

   – Уважаемые господа! До торжественного празднования вхождения государства Дальтария на правах префекты в состав государства Префектория осталось совсем немного времени. Прошу пройти в свои апартаменты и приготовиться.

   – Послушайте, уважаемый Галимбо! – обратился к своему подчинённому господин Альдо. – Скажите – только честно! – а как именно вы относитесь к подписанию нашего с господином Миженски договора? Вы ведь многое теряете в отношении своей карьеры?

   – Вы знаете, правитель... – чуть замешкавшись, начал отвечать секретарь. – Когда вершатся такие дела... Грешно думать о карьере. Когда понимаешь, что у народа есть будущее, то своё будущее... Оно – как-то мельчает... А ещё хочу поблагодарить господина Миженски – и думаю, что не я один – за то, что у него хватило благородства и чувства такта провести подписание этого судьбоносного договора именно у нас, на Дальтаре. Это подняло ваш авторитет, господин Миженски, на небывалую высоту. Ведь каждый житель уже бывшей нашей страны понял, что вы сюда пришли не как завоеватель. Вы предлагаете нам равноправное сотрудничество на благо всех народов, входящих в Префекторию. И ещё... То, что вы сделали вместе с моим руководителем, господином Альдо, навеки обессмертит ваши имена... Ими обязательно назовут города и государства...

   И хотя, как правило, любые пророчества очень редко сбываются – именно это предсказание осуществилось полностью, как будто старый секретарь сумел заглянуть в будущее...

Похожие статьи:

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Пограничник