Я вхожу в шумный, задымлённый зал. Повсюду запах пьяного угара и табака…
Сказать по правде, от меня несло не меньше. Втянул носом воздух и по-настоящему ощутил себя как дома. Никто не стреляет, и не пытается вонзить тебе нож меж лопаток. Мышцы тела впервые за долгое время расслабились. Что ещё нужно для счастья?
Мой взгляд упал на ту единственную, ради которой посещаю раз в год это гнилое и мрачное заведение.
Она стояла молча. Её безразличный взгляд смотрел в пустоту. Я подошёл к стойке и молча, сунул кредитку, кивнув на это – некогда прекрасное создание, что так послушно стояло у двери.
Вот уже десять лет прошло с тех пор, как я первый раз испробовал её на вкус. Он стал мне родным. Так же молча мы поднялись на второй этаж, и я открыл дверь в нашу спальную комнату. На эти два часа, она была нашей.
Женщина стоит у прохода, смирно дожидаясь приказа. Нет. Так не пойдёт. Разве может так себя вести "жена"? Если отбросить все формальности, то можно увидеть просто грязную шлюху, в таком же грязном помещении. Но в эту ночь всё это не имело значения. Целый год я провёл на холодной планете. Смотрел в глаза смерти, и вот я вернулся домой.
Домой. К своей "жене".
Пальцем я поманил её к себе, и она зашевелилась.
Скидывая с себя по пути одежду, послушно присела на край кровати. От неё пахло розами. За десять лет в ней оставалось неизменно лишь одно - её духи. Один этот запах пробуждает во мне аппетит, но тело её - к сожалению увядало. Некогда нежные руки, ныне огрубевшие покрытые синяками потянулись ко мне.
И вот мы уже лежим на постели. Дети спят в соседней комнате, и мы выкроили время пока остались одни, чтоб исполнить супружеский долг.
А ведь всё так и могло бы случиться. Если бы я не потащился на эту бессмысленную бойню.
Семья… дети...
Всё это осталось в другой вселенной. А в этой вселеннойя грубо наваливаюсь на женское хрупкое тело. Так, как и положено старому солдату, не знавшему ласки.
Что ты смотришь на меня безразличным взглядом?Ты осуждаешь меня? За что?Быть может за то, что я провожу с семьёй лишь один день в году? Я прав?
Мои руки сжимаются на её шее. В уме – словно огни вспыхивают образы погибших друзей и врагов, чьи глотки я перегрызал в их память. Убить – чтобы жить, и жить – чтобы убить. Вот он мой мир.
Иллюзия испарилась так же быстро, как и появилась. Бессмысленная ярость спала.
Прости "жена". Просто, я должен делать свою работу. Тебе не за что винить меня.Я защищаю тебя и ребёнка. Я проливаю кровь во имя мира на нашей планете. Что? По твоему взгляду я могу судить лишь одно. Ты не согласна со мной.Почему? Почему ты заставляешь меня делать тебе больно? Нет. Я не зря потратил свою жизнь на войну!
Глаза женщины наполнились влагой, но она продолжала стонать.
Что? Хочешь сказать, что за десять лет мы ничего не добились? Да что можешь знать об этом?
Её лицо исказилось в гримасе боли, но это было лишь мгновение. Тихий стон продолжается, и она отчаянно пытается имитировать наслаждение. Да… это твоя работа. У каждого из нас своя роль в этом грязном цирке.
Я, к примеру: играю клоуна, который веселит власть имущих. Они наживаются на бурном представлении, а клоуну остаются синяки и ссадины. И, конечно же – извечные обещания светлого будущего, которые я читал на армейском буклете, перед тем как пойти в добровольцы.
А ты? Твой взгляд пуст, словно ты не узнаёшь меня. Сколько солдат прошло через эту постель за целый год?
– Отвечай мне!
Тяжёлая рука, словно не слушалась. Она будто ожила, и отвесила звонкую оплеуху "жене". Моей "жене" из другой вселенной. Так ей и надо. Сама выбрала свой путь. Как и я.
Её скупые слёзы полились по иссушенной коже лица. Надо же. Она ещё не разучилась плакать…
Я опёрся на руки и медленно сполз с бледного тела.
Её некогда красивая пышная грудь вздымалась, а учащенный пульс заставлял биться сердце в бешеном ритме.
Я сел на край постели. Женщина, молча оделась и направилась к выходу.
– Да. Может ты и права. – начал говорить ей вслед. – Эта жизнь не может так продолжаться. Пора кое что изменить.
Я встал с постели. Глаза мои наполнила влага.
Подойдя к ней, я резко развернул её за плечи.
Удар… она падает и начинает кричать. Ещё удар. И она уже не кричит, лишь тихонько постанывает.
Я перешагиваю её измученное годами тело, и спускаюсь к бару. На следующий год придётся искать новую "жену" – помоложе.
