День Третий. Пробуждение.

 55 фунтов только со стороны кажутся ничем не примечательным натяжением. Майкл с трудом удерживал натянутый лук, пытаясь совместить целеуказатель с замершим в пятидесяти шагах серым зверьком. Изнемогая от усилий, он спустил тетиву практически наудачу Тяжелая стрела вспорола влажную землю футом левее цели. Притаившийся заяц длинным подскоком вылетел на открытое место. Косому хватило бы трёх прыжков, чтобы добраться до спасительных зарослей густого орешника, как где-то за ухом свистнула тетива, и пронзенный стрелой зверек кувыркнулся в сочную траву. Майкл обернулся. В десяти шагах от него Катька грациозно опустила изящный "блочник". Легкий и компактный, он выгодно отличался от прямого английского лука, на голову превосходя собрата по мощности.

   — Тю, Мишка! Уже Два-Ноль! Придется тебя на картошку отрядить! — В ее задорном дурачестве не было ничего обидного, но Майкл слегка напрягся.

   Хотя чего дуться-то? Везде обошла! И вчера, когда щуку на обед добывали, и сейчас...

   Дался ему этот прямой лук — оружие предков! Шутка ли — до приезда почти месяц тренировался. Хотелось ему, понимаете ли, впечатление произвести. Вот только не подумал, что за этим зайцем до того самого впечатления придется три часа по лесам бегать. И перед кем силой-то хвастать вздумал? А то Катька его, как облупленного не знает?

   — Стрелу не забудь, охотник. — Не переставая улыбаться, девушка указала на белое оперение. — У нас терять в лесу боезапас не полагается. Тем более выращенный на домашнем матричном комплексе.

   Когда выдернув стрелу из мягкого дерна Майкл вернулся к подруге, та уже успела подвязать ушастого к подсумку и теперь стояла в картинно-небрежной позе, опершись на лук. Секунду Майкл смотрел в ее смеющиеся, но изо всех сил изображающие саму серьезность глаза, а потом шагнул ближе и, наклонившись, мягко поцеловал полные, слегка дрожащие губы. Катька порывисто обняла его и ответила шутливым поцелуем в нос.

   — Какой он у тебя горячий!

   — Кто?

   — Нос! Как у загнанной гончей!

   — Тебе-то, почем знать? Он горячий только у больных псин.

   — Во-первых, ты болен мною де-факто, а во-вторых, если все еще не загнан, то до лагеря порядочно километров пересеченной местности.

   — Я надеюсь, здесь можно пользоваться велосипедами? А то, этот ваш принцип — "Не навреди природе"…. Или ты будешь меня тиранить на марш-бросок в полной боевой выкладке?

   — Да можно, конечно. У нас нигде не запрещены мускульные виды транспорта. Вот только, проедешь ли?

   — А вот и выясним! Спорить будем?

   — Конечно будем! На мороженое! — Катька многозначительно подмигнула. — Поскольку спорить тебе больше не на что. Тебе и так картошку чистить!

   Вместо ответа он сбросил рюкзак и, расположившись на земле, стал торопливо распаковывать велосипед. Его, как и все остальное свое снаряжение, кроме задержанных таможней стрел, он привез с собой из Англии. Последняя модель, почти произведение искусства, изготовленный из сотового углеродного композита, этот байк являл собой чудо инженерной мысли. По очень недешевой цене и очередью на получение в полгода, учитывая жесткую систему экономического планирования, принятую в Великобритании. Однако велосипед стоил каждого потраченного на него фунта. В сложенном виде он помещался в дюймовой толщины мешок, размером 17 на 8. Достаточно было расправить легчайшую конструкцию, на шарнирах с нанодоводчиками, что бы те, при достижении правильного расположения соседних частей, срастили их в единое целое. Майкл уложился в девять с половиной секунд, по встроенному в раму секундомеру, и с гордостью встал рядом с воплощением инженерной гениальности. Безспицевые амортизирующие колеса с системой интеллектуального распределения силы давления на грунт, тридцати скоростная автоматическая трансмиссия полного привода, рекуператор энергии, активно-адаптивное седло…. С таким набором можно смело рассчитывать на мороженое!

   Он с легким вызовом взглянул на подругу, но Катька как-то по-особенному потупила взор.

   — Ты это, чего? — забеспокоился Майкл, хорошо знавший чему предшествует такая реакция. — Ты это, брось! Слышишь! Только велосипед. И только на мускульной тяге. Никаких скрытых источников питания и прочих женских хитростей!

   — Мишка, — интонация в ее голосе определенно намекала, что без подвоха не обойдется, — Мишка, я не хочу тебя расстраивать, но… почему вы там у себя настолько конкретные? Если велосипед — то обязательно с колесами… А альтернативные решения? Что, совсем не рассматриваете по причине врожденного консерватизма? Или бюро верификации и стандартизации окончательно задушила дух изобретательства и авантюризма? Смотри, радость моя, смотри и наслаждайся. Специально разработку скачала и оптимизировала. Полста баллов ТТУ, между прочим, запросили.

   С этими словами она высоко подпрыгнула вверх. С места. Почти на два ярда. Майклу показалось, что в верхней точке этого невероятного прыжка, станковый рюкзак на спине девушки взорвался. По крайней мере такой эффект вызвали десятки тонких стержней вылетевшие из него во все стороны. Ко времени, когда челюсть впавшего в ступор Майкла начала свое движение к центру Земли, стержни успели слиться в ажурную конструкцию, удерживающую Катю в футе над травой. Нет, он, конечно, был наслышан о технических чудесах Академии, но такого представить не мог и в самых смелых фантазиях.

   Агрегат, надо признаться, был страшненький. Он откровенно походил на шестиногого арахнида-мутанта, похитившего прекрасную землянку, что висела под его тощим брюхом в полулежащем состоянии. Придя в себя, Майкл все же попробовал пошутить, что святой обязанностью праведных рыцарей во все времена было спасение юных и глупых дев из подобных щекотливых положений. Одновременно он попытался обнять девушку, но Катька сделала легкое движение и арахнид бодренько шарахнулся в сторону. Майкл оценил расстояние на которое конструкция унесла его сокровище и прищурился. Нет. Не может быть. Все-таки аккумуляторы.

   — Ты не думай, — опередила его мрачные раздумья Катька, — никакого запаса энергии "извне" в этом экзоскелетном преобразователе нет!

   Она выждала паузу и, улыбнувшись, продолжила. — Только рекуперированная во время спуска с горы, когда я не покладая ног мчалась за возлюбленным, который в свою очередь несся кубарем вниз в попытке не проворонить наш ужин. Мой комбинезон способен аккумулировать энергию, но это ведь не считается? Правда?

   — И этой энергии хватит на пятнадцать миль пути по лесу? Только не говори, что не вылезала из комбеза последние полгода!

   — Фу, да это же не гигиенично!- Катька скорчила обиженную рожицу, потом не удержалась и показала скептику розовый язычок. — Седлай же "свое" пони, ковбой, и да победит достойный!

   Нужно ли говорить, что Майкл безнадежно отстал от своей спутницы, которая ломанулась напрямую, не считаясь с рельефом местности. Шесть ног невероятно синхронно сочетали свои движения с ритмом бегущей "в воздухе" девушки, унося ее вдаль с впечатляющей скоростью.

   Майкл понимал, что никакого обмана в происходящем не было. Все полностью согласовывалось с физическими законами. Шесть ног. В любой момент времени "бегунью" удерживала как минимум одна из пар. Следовательно, Катя не затрачивала энергию на "безопорное" состояние — основную причину того, что велосипедист тратит значительно меньше усилий, чем бегун. Наверняка, комбинезон передает на "ноги" энергию всех движений тела, что находится за гранью возможностей даже такого совершенного велосипеда, как у него. Да и бегает такой "арахнид", благодаря совершенной системе автоматического контроля, по любой поверхности… .

   Пятнадцать миль велокросса не бог весть какая дистанция, если речь идет про подготовленную трассу. У себя в Ричмонде Майкл одно время был заслуженным призером в этой дисциплине. Но среди этого девственного леса он чувствовал, что вся его прежняя подготовка не стоит и ломаного пенса.

   Как и почти весь его чудо-велосипед. Беспрерывные разгоны и торможения поставили в тупик процессор рекуператора, зависшего в состоянии постоянного накопления энергии. За одно с ним потеряла свою интеллектуальность и система распределения давления на грунт, отчего профиль обода почему-то менял сечение на меньшее при форсировании заболоченных мест, но зато откровенно хвастал своей шириной при выезде на твердую почву. Адовы муки преследовали и пятую точку, в виде навсегда застывшего краеугольной формой активно-адаптивного сиденья, отчего большую часть пути пришлось висеть на педалях. И только уникальная, тридцати скоростная, автоматическая трансмиссия, отмеченная в рекламе, кстати сказать, как разработанная по спецзаказу в Академии, радовала своей безупречной работой.

   Впрочем, печать "Сделано в Академии" уже давно была проверенным гарантом качества и надежности....

   Последнюю сотню метров Майкл ориентировался, доверившись чудному запаху, затмившему собой все остальные запахи этого лесного края. Волшебный аромат привел его на берег небольшого озера. В его чистой, холодной воде отражался перевернутый мир дикой, забывшей прикосновение человека, природы. Странно, но их бивак совсем не выглядел чужеродным предметом, случайно заброшенным в лесную сказку. Полусфера палатки стояла на легком и прочном помосте возвышающемся над низкой прибрежной травой. Складки купола слегка колыхались на слабом ветру, естественно вплетая свой шелест в тихий шепот берез.

   Судя по ароматному пару, выбивавшемуся из-под крышки казана, кипевшего на маленькой жаровне, Катька успела освежевать их добычу, нашпиговать щедрые куски пряными травами, и отправить в глубь котла в компании с начищенной картошкой, грибами и луком.

   — Ну, наконец-то, добрался. Сильно устал? Там в одном месте топи были, так я знак оставила. Видел?

   В ее мягком голосе было столько заботы и особой, женской тревоги, что Майклу моментально захотелось рухнуть на травку, придавив собой весь сотовый углерод провинившегося велосипеда. Затем картинно перекатиться на спину, испустить стон смертельно раненого воина, и позволить женщине снять с себя заскорузлые сапоги. Говорят, такой прием чертовски хорош для самоутверждения женщин в вашей жизни. Они сразу начинают чувствовать себя нужными, вкладывая в хлопоты над вами черточки неподдельного материнского превосходства.

   Майкл не стал предаваться сладкому забытью. Может, кто и нуждается в подобном самоутверждении, но только не та, кто наравне со своим мужчиной, штурмовала лесные заросли и, обогнав его, успела подготовить лагерь и сварить обед. Аккуратно прислонив байк к березе, с подернутой первым дуновением осени листвой, он не спеша, подошел к девушке.

   Как был, потный, в заляпанном болотной грязью комбинезоне, он основательно, по хозяйски сграбастал Катю в охапку.

   — Ты у меня чудо! — прошептал он ей на ухо.

   Но даже в таком важном деле, обойтись без шпильки Катька не могла.

   — Не слышу. От твоего запаха закладывает уши и слезятся глаза!

   Майкл подхватил подругу на руки, и бешено закрутился на месте.

   — Ты у меня ЧУДО! ЧУДО! ЧУДО! — многократно разорвало тишину лесного озера услужливое эхо.

   Они сорвали с себя одежды, и наперегонки бросились в чистую и холодную благодать. Первобытный, радостный дух жизни до краев наполнял их молодые и горячие тела. Все вокруг наполнилось отчаянным и счастливым гоготом. Целые снопы разлетающихся брызг водопадами устремились в разные стороны.

   — Я люблю тебя!… лю тебя!… лю тебя!.. — прогоняя холод рикошетило от подернутой рябью поверхности озера...

   Рагу из зайца, лесных грибов и картошки было потрясающим. Немалую роль в его вкусе сыграли и первозданная свежесть продукта, и волчий голод, и "умный" материал туристического казана, способный к созданию конвекционных вихрей, благодаря которым продукты не нужно было перемешивать во время готовки.

   Вклад Майкла в этот чудесный ужин был хоть и микроскопичен, но весом. У него хватило самообладания на то, что бы сначала открыть бутылку вина и поднять тост за даму своего сердца, а уже потом, с криком: "Дичь можно руками!" наброситься на еду, презрев столовые приборы. В противовес его свинообразным замашкам, недопустимым с точки зрения английского джентльмена, Катька выступала за команду настоящих леди. Не сразу конечно, но утолив первый, судорожный голод, она изящно пододвинула к себе столовый сервиз и показала мастер-класс по владению ножом, вилкой и аристократически оттопыренным мизинцами.

   Катька уже вовсю посапывала под одеялом. Она умела вот так засыпать. Сразу. Спокойно. Отпуская все переживания сегодняшнего, и не строя сиюминутных планов на день завтрашний.

   Майкл же, похвастать таким свойством не мог. Тем более сейчас. С большой кружкой горячего чая он сидел возле жаровни. Толстые сучья хвороста горели ярко и бездымно. Живые языки пламени своей мягкой игрой взывали к неторопливому размышлению, но разум Майкла метался подобно искрам бикфордова шнура. Увиденное и понятое им за эти три дня обострило его чувство восприятия до конечного предела. Голова была готова взорваться. Все, буквально все на территории Академии свергало все известные ему понятия о возможностях человеческого разума.

   Что, например, можно сказать о разуме людей, сумевших покорить силой своего знания процесс горения открытого костра? Как удалось получить тончайшую пленку, самостоятельно обволакивающую каждый огненный лепесток? Как удалось организовать в ее микроскопическом слое сложнейший процесс полного дожига продуктов горения так, чтобы игра пламени поражала естественностью и при этом коэффициент полезного действия "открытого" пламени зашкаливал за девяносто восемь процентов? На что еще способно общество "по настоящему" свободных людей? Где никто и никогда не сдерживает полет творчества бюрократическими аппаратами, единственное предназначение которых уберегать научные завоевания гигантских, монополизировавших науку корпораций?

   Все началось три года назад, когда Екатерина, в составе группы ученых Академии, была направлена к ним в Ричмонд на устранение последствий глобального заражения нанитами. Угроза была страшной. Выведенные в местной лаборатории наниты представляли собой микророботов нестабильного, самовоспроизводящегося типа D. Их главным назначением была переработка любых техногенных продуктов. Не смотря на жесткую политику экономического планирования, на рельсы которого перешла большая часть стран мира, количество отходов продолжало расти. Спрос, производство, потребление, и опять спрос и опять производство, и опять потребление, напоминали змею, заглатывающую свой хвост. По замыслу руководящей этим проектом компании абсолютная переработка мусора должна была стать золотой жилой в обеспечении производств высококлассным сырьем. Выведенные нано-роботы создавали себе подобных из отходов по фракциям веществ, и группировались вместе согласно видам переработанного материала, осуществляя таким образом сортировку исходного сырья. Сигналом к завершению деятельности роботов был мощный поток Х-излучения, разрушающий двигательную структуру. Ничтожный просчет привел к тому, что под действием Х-лучей гибли не все роботы. Оставшиеся продолжившие свою работу и после отправления на предприятия в составе полученного сырья. Майкл хорошо помнил соседей, решивших обновить покраску своего дома. Только чудо позволило этой семье спастись от погребения под обломками свежевыкрашенного здания. К утру от дома и всей их утвари остались только аккуратные кучки разноцветного крошева. А в полдень было объявлено чрезвычайное положение национального масштаба. Если бы не своевременная помощь Академии, Великобритания прекратила бы свое существование в течение одного года. И не просто, как государство. Остров рассыпался бы в прах до уровня моря.

   Специалистам Академии удалось дистанционно перестроить программу жизненного цикла вышедших из-под контроля нанитов. Ученые обнаружили в структуре микророботов эффект памяти, применив который удалось восстановить почти семьдесят процентов разрушений.

   Катя вела направление разработки средств предупреждения подобных катастроф и так уж получилось, что Майкла, молодого и перспективного программиста, прикрепили к ее отделу. Его новые коллеги превосходно владели международным эсперанто и трудностей с общением не возникало. Майклу казалось, что он угодил в фонтанирующий идеями вулкан, берущий свое начало из нескончаемого источника знаний. Работать с этими людьми, не испытывая чувство бесконечного восхищения перед таким полетом мысли, было невозможно. Стройные ряды теорий сменялись разработками доказательных баз. Ураганные мозговые штурмы возле компьютерных терминалов заканчивались под утро уже в лабораторных комплексах. Они не были одержимыми. Он никогда не назвал бы их так. Но он видел, что они бесконечно влюблены в свою работу, что сам поиск нового для них необходим, как глоток свежего воздуха.

   "Я мыслю, следовательно, я существую", — слова знаменитого Декарта были ответом на его удивление: как это у них получается — не терять интенсивность изысканий в течение долгих часов совместной работы.

   "Понедельник начинается в субботу", — первое, что он услышал в выходной день сумасшедшей недели, когда с красными от недосыпа глазами позволил себе опоздать в лабораторию на две минуты.

   "Неужели в вашей "Академии" совершенно нет выходных дней?" — в ужасе спросил Майкл, видя, что во втором часу воскресной ночи они планируют утренние работы. "Расслабься, старик", — отвечали ему, — "систему "три-четыре", у нас еще никто не отменял".

   В ту ночь он набрался смелости и предложил отвезти Катю к ее английской подруге, в доме которой она остановилась. Дорогой она объяснила ему, что последние пятнадцать лет, на территории Академии всего три рабочих четырехчасовых дня. Она слегка замялась, и добавила, что если он не против, то не могли бы они где-нибудь перекусить, потому что хотя жители Академии и работают по двенадцать часов в неделю, кушают исправно по прежнему — первое, второе, третье и компот четыре раза на дню. "Шутка", — добавила она. — "Сегодня мне удалось подкрепиться всего одним сандвичем. Черствым и совершенно тощим. Натка совсем голову потеряла от страха: живет только старыми запасами! Нанитофобия у нее, понимаешь...".

   Найти работающее кафе им не удалось. В связи с чрезвычайными обстоятельствами население Ричмонда спешно покидало предместья Лондона, и немногочисленные, нетронутые хищными нанитами кафе были уже закрыты. Не спрашивая разрешений он отвез девушку к себе домой, где выдав ей чистое полотенце, халат и зубную щетку, принялся сооружать ужин.

   В непринужденной домашней обстановке Катя оказалась потрясающей собеседницей. Умная, с тонким чувством юмора, чертовски привлекательная в его огромном, топорщившимся необъятными складками халате, она все больше и больше очаровывала Майкла.

   Они говорили обо всем на свете. Восхищение искусством древних цивилизаций, сменялось серьезностью проблем восстановления ледников Антарктиды. Артефакты найденные на обратной стороне Луны и находки обнаруженные под Марсианскими "каналам", уступали место современным театрам акустики и видеовизуализации. Когда же выяснилось, что спать им остается не более четырех часов, он уступил ей свою спальню, оставшись ночевать в гостиной. Но едва он устроился на жестком виниле диванчика, как послышался Катин голос. "Постель у тебя очень мягкая, все бока отлежала", пожаловалась она. Секунду-другую девушка стояла в проеме двери, освещенная лунным светом, робко пробивающимся между полуприкрытыми ставнями. Затем скинула с плеч его нелепый, на восемь размеров больше ее халат, подошла к оторопевшему Майклу, отбросила тощее одеяло и решительно забралась к нему подмышку. От ее почти обнаженного тела пыхнуло таким жаром, что зябнувший в этой холодной, не топленой комнате Майкл задохнулся. А Катька, уютно устроившись у него под рукой, обняла его за шею и поцеловала в нос. "Спокойной ночи", — сказала она ему. И моментально провалилась в глубокий сон. Это не было наваждением. Что-то случилось. Что-то очень важное и значимое в его жизни. Иначе, почему он так счастлив? Бережно прижимая к себе девушку, вдыхая аромат ее волос и наслаждаясь живым теплом ее тела, он не смог уснуть до самого утра.

   С тех пор они были вместе. Катя часто приезжала к нему в Англию. Они оба знали, что до истечения контракта, Майкл не может посетить территорию Академии — визовые правила Британии славились свой жесткостью.

   "Куда, куда ты собрался?", спрашивали его друзья и коллеги, когда контракт был закончен, и он смог приступить к оформлению документов на выезд. "Ты пропадешь там в этих лесных джунглях. Если раньше нам рассказывали байки, что по улицам их городов ходят медведи, и мы знали, что это всего лишь пропагандистская чушь, то вот теперь эти байки стали правдой! У них даже автомашин нет! Ни одной на всю "Страну"! Если сто лет назад мы говорили, что "там" — две беды: дураки и дороги, то теперь насчет первого мы не уверены, а второе вообще исчезло в нашем понимании этого слова! Коммуникаторов связи с имплантатом личности — нет! Контроля элементарного нет! Иди, лети — куда хочешь! Нет магазинов! Нет профессионального спорта! У них хоккеисты тренируются в свободное от работы время! А театр? Ты хоть знаешь, что там нет театров? Они собираются, в какие то доморощенные кружки, ставят сценки и находят в этом удовольствие! Ты пропадешь в этой "стране" навсегда возле доски, где до конца жизни будешь выводить мелом свои любимые математические уравнения, потому что никакого другого вознаграждения у тебя не будет! Куда, скажи нам, делись их деньги? А? Стеклянные ли, оловянные ли, деревянные, на худой конец? Где они? Какое то немыслимое БэТэТэУ?"

   Майкл не отвечал им. Он уже знал, что денег там нет и не будет, зато есть БТТУ — балл творческого — трудового участия. Знал, что нет даже примитивной мобильной связи. Зато там есть ЕС — Единая Сеть, где БТТУ имеет хождение как обменная единица. Нет заводов по производству товаров народного потребления, но зато в каждом доме есть безотходный матричный комплекс, где можно в считанные мгновения вырастить любой скаченный из ЕС предмет. Пищевые продукты поступают в дома из местных хранилищ по продуктопроводам, причем свежайшего качеств и именно те, что были выбраны вами в сети. Нет театра, но есть чистое искусство с непосредственно вашим в нем участием. Нет профессионального спорта, но судя по международным товарищеским встречам — тамошние "доморощенные" спортсмены достигают неплохих результатов. У них нет того минимализма, которым пугали его друзья. В их развитии, бесконечное в своей бездумности потребление сменилось ориентацией на созидание. Их ушедшие за горизонт технологии позволяют любому индивиду жить в полном и гарантированном достатке, работая только двенадцать часов в неделю по своему выбору.

  … Нет автомашин, зато есть персональные вакуумные дирижабли, не требующие гелия и сколь-нибудь существенных энергозатрат. Нет магистральных дорог, но зато есть система направляющих колец, по которым на тридцати метровой высоте беспрерывно курсируют поезда. Десятикилометровые громадины связывающие между собой целые регионы транспортной сетью, являлись генераторами энергии — единственным ее источником в странах входящих в территорию Академии. Эти поезда никогда не останавливались — посадка и высадка пассажиров осуществлялась с помощью стартующих капсул.

   Именно на таком поезде они добрались сюда, в знаменитые Новгородские леса, входившие в состав Евроазиатского заповедника.

   Их лесное озеро было забронировано через сеть за символическую плату. Чистейшая, восстановленная от последствий безумной жадности человека природа, мягко баюкала и растворяла. Легкий туман приглушал пение засыпающих птиц. Катька мирно посапывала в глубинах спального мешка. Майкл поставил чашку на камень и поднялся на ноги. Он принял решение.

Похожие статьи:

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Пограничник